За стенами замка

19 сентября 2003 года. Поместье Малфоев. День 5431-й. — О чём ты говоришь, мам? — спрашивает Драко, но по тому, как он задумчиво и напряжённо сидит, а его серые глаза расширились и переместились с неё на Тео, Блейз понимает, что он уже всё подсчитал. — Нам не следует обсуждать это за обеденным столом, — вмешался Тео, а Блейз пожалел, что не промолчал. — Она ведь больна, не так ли? — заключает Нарцисса и Блейз закрывает глаза. Он слышит, как Драко пытается набрать легкими воздух, а потом звенит разбитый стакан. — Так вот откуда ты знаешь. Ты её лечишь. — Забини, я спрашиваю тебя в последний раз, о чём говорит моя мать? — спрашивает Драко ледяным голосом. — Драко, пожалуйста, пойдём в твой кабинет, он тебе всё расскажет, — предлагает ему Тео и дает знак встать, хватая Блейза за руку, чтобы тот тоже встал. — Я никуда не уйду, пока Забини не ответит на мой вопрос. Блейз смотрит на Келума и Нарциссу, а женщина быстро встаёт со своего места и берёт мальчика на руки, выходя вместе с ним из комнаты. Наконец, он смотрит на Драко и надеется, что его лицо покажет, насколько он сожалеет. — Она умирает, Драко, — шепчет он, а слова ещё не успели слететь с его губ, как его прижимают к ближайшей стене, а остальные вскрикивают. — Драко, приятель, отпусти его. Он тебе всё объяснит. Пожалуйста, — Тео пытается оттолкнуть Драко от него, но тот не двигается. Холодные глаза не мигают и сверлят Блейза, он мог видеть вены на шее Драко. Блейз начал медленно задыхаться, когда высокий блондин сильнее сжал его горло. — Она умоляла меня не делать этого, — он выдохнул и увидел минимальную перемену эмоций в глазах Драко, когда тот отступил его. — Вы двое прямо сейчас идёте в мой кабинет, — оба мужчины кивнули и пошли впереди Драко, Блейз погладил шею, которая, судя по всему, уже была красной. Они входят, и Драко захлопывает дверь с такой силой, что дверная ручка разлетается на кусочки с другой стороны. — Рассказывай, — Тео отдаёт приказы тихим голосом, зная, что Драко сейчас опасен. Он сталкивался с разъярённым Драко бесчисленное количество раз, но ничто не могло сравниться с этим сейчас. Каждый проблеск усмешки или хмурого взгляда отсутствует на его лице, его лицо — не выражает ничего, кроме пустоты, в то время как его тело дрожало, а рука, держащая палочку, дёргалась, поскольку он использует каждую унцию силы, чтобы не заколдовать Блейза. — На неё напали четыре месяца назад… — что-то взрывается справа от него и Блейз смутно узнает стул в куче хлама. Теперь Драко потерял весь контроль, он кипит, его когда-то серые глаза теперь тёмные, там не осталось ни капли серого, лицо его налилось краской, как перья Феникса. — Поттер и Уизли следили за какими-то подозрительными бывшими Пожирателями Смерти. Бруствер не хотел, чтобы в дело вмешивались другие Авроры, чтобы это не привлекло внимания. Они попросили её пойти вместе с ними и… она пошла. Она была поражена проклятием, и мы сделали всё возможное, чтобы понять, что это было. К сожалению, это была тёмная магия и ничего подобного мы раньше не видели. Они ударили её в брюшную полость и проклятье начало быстро распространяться, отключая её органы; нам удалось замедлить процесс до минимума, пока мы искали лекарство. — С тех пор мы пытаемся, клянусь, Драко, мы делаем всё, что можем, но ничего не получается. Яд уже приближается к её сердцу, она очень слаба. — Я… я только что видел её… я не знаю… но на Кингс-Кросс она была… она не может. — Она была накачана зельями. Она хотела увидеть Лонгботтома и тебя, прежде чем вы отправитесь в Хогвартс. Блейз видел много версий Драко Малфоя. Но ничто не могло подготовить его к взгляду, который был на лице Драко прямо сейчас. Его дыхание полностью вышло из-под контроля, он икал от быстрых движений груди. Рука, держащая палочку, теперь находится в его белокурых волосах, дергая за пряди, пытаясь оторвать их. Блейз не уверен, что Драко заметил слёзы, бегущие сейчас из его глаз, которые безучастно смотрят на остальную часть стула, что он только что уничтожил. Звук маниакального смеха вырывается из его горла, он подносит другую руку ко рту, качая головой из стороны в сторону. — Четыре месяца, — Драко смеётся, как сумасшедший. — Ты скрывал это от меня целых четыре месяца! — ещё один смешок. — Я помню, сколько раз мы говорили о ней за это время… И ты никогда не говорил ни слова, — произносит он холодно, весь смех исчез из его тона. — Она заставила меня пообещать, что я никому не скажу. Я умолял её рассказать тебе и Келуму бесчисленное количество раз. Драко топает к своему столу, упирается обеими руками в красное дерево и бормочет. — Сегодня у неё день рождения, — и тут раздаётся громкое рыдание, он кричит, швыряя на пол все бумаги, чернила, перья и книги. Блейз не помнил этого, и когда он смотрит на Тео, который выглядел ошеломлённым, он понимает, что тот тоже ничего не знал. — Какая же это жестокая шутка. Сказать мне, что она умирает в день своего рождения, — он всхлипнул и сильно ударил по столу, вызвав громкий хлопок. — Мне так жаль, Драко, я не знаю. Она была без сознания уже пару дней, и я… — он замолкает, увидев взгляд Драко. — Что? — спрашивает Драко, его голос срывается, а через секунду Драко переходит от чистого гнева к полному страданию. — Она не может долго бодрствовать, а когда засыпает, то спит целыми днями, но с тех пор, как мы ушли из пансиона… — Это было ради неё? — вспоминает Драко. — У ТЕБЯ ХВАТИЛО НАГЛОСТИ ПРИЙТИ КО МНЕ И ПОПРОСИТЬ ОМУТ, НЕ СКАЗАВ МНЕ ВСЕЙ ПРАВДЫ! — а теперь Драко пересекает комнату и снова оказывается у горла Блейза, держа палочку у его челюсти. — Ты сказал, что это для умирающего пациента, ты сказал, что я услышу это в Пророке, ты… — Драко сильнее надавливает палочкой на пульсирующую точку, но прежде чем Драко смог закончить фразу, палочка перелетела из каменной хватки Драко в готовую руку Тео. — Отдай её обратно, Тео. ОТДАЙ МОЮ ПАЛОЧКУ ОБРАТНО! — Успокойся, Драко! И что ты собирался сделать? Убить его? Убить своего лучшего друга? — Даже не проси меня успокоиться! Она умирает! Гермиона умирает! — а потом Драко снова начинает плакать, его руки поднимаются к лицу, он прижимает ладонь к глазам и подавляет крик, кусая губы и пуская из них кровь. — Мы спасем её, я не позволю ей умереть, Драко, — пообещал Блейз. — Я обещаю тебе, Драко, она не умрёт. Блондин вытирает лицо так быстро, что Блейз уверен, как услышал, что оно треснуло. Его глаза сужаются, а сам он выглядит убийственно. — Ты сказал, что это для очень важной пациентки и что она тебе очень дорога, — говорит он обвиняющим тоном и Блейз слишком хорошо знает этот тон, чтобы остаться незамеченным. Тео тоже это знает, потому что до сих пор он держался подальше от этих двоих, но теперь он подходит ближе. — Драко, нет. Клянусь Богом, это не так, — настаивает он, но как только слова слетают с его губ, он понимает, что это неправильно. — Ты не веришь в Бога. Это магловское выражение. Она всегда так говорила, — он говорит с каждой фразой всё более горячо. — Драко, я… — слова застревают у него в горле, когда кулак Драко бьёт его по лицу, заставляя увидеть звезды. — Драко! — кричит Тео. — Ты спрашивал, пойду ли я когда-нибудь за ней снова, — Драко сплёвывает и вытирает окровавленную руку о свою мантию. — Я не поэтому спрашивал! Я клянусь, Драко, это не так! Я бы никогда так не поступил! Я действительно забочусь о ней, но как друг! — он кричит, одна рука тянется к пульсирующему носу, который сильно кровоточит. — Ты все врешь, — он кипит от злости. — Я не лгу, поверь мне, пожалуйста. — КАК Я МОГУ ДОВЕРЯТЬ ТЕБЕ, ЕСЛИ ТЫ СКРЫВАЛ ЭТО ОТ МЕНЯ? — Драко взрывается и даже без волшебной палочки пара книг слетает с книжных полок. Тео подскакивает, когда в него попадает книга. — Ты же знаешь, что она для меня значит. Ты же знаешь, что она — всё для меня, как ты мог так поступить со мной? Прежде чем Блейз успел ответить, он почувствовал, что Драко вошёл в его сознание. Он видел, как Драко пробирается сквозь его воспоминания, от дней в Хогвартсе, когда Гермиона плакала у него на плече, пока Драко ещё был в бегах, до того момента, когда она появилась в объятиях Уизли, а они все пытались вернуть её. От часов попыток придумать что-то, каждый разговор, который они разделяли, поцелуи её головы или время, когда он засыпал, обнимая её, мольбы Блейза рассказать Драко и Келуму до наблюдения за её борьбой за жизнь и до последних нескольких дней, когда она и Уизли ссорились друг с другом, каждый раз, когда были вместе, до единственного слова любви к блондину, которое она сказала и её открытие потенциального лекарства. В тот момент, когда Драко отстранился, он упал на пол и зарыдал, звук его прерывистых рыданий был душераздирающим и Блейз опустился на колени рядом с ним. — Ты всё видел, теперь мы можем найти ей лекарство. Ей нужна твоя помощь. — Это почти невозможно. Это никогда не делалось раньше, она может умереть, если хоть что-то пойдет не так, — Драко плачет. — Она верит, что ты спасешь её, ты же сам видел. Спаси её, Драко, пожалуйста. — Мне нужно, чтобы вы двое ушли. Я хочу побыть один. — Драко… — Уйди, Блейз, — он кивает и встает. Тео молчит, и они вдвоём выходят из комнаты растрёпанного Драко, кричащего от боли. 21 сентября 2003 года. Больница Святого Мунго. День 5433. — Что случилось с твоим лицом? — спросила Гермиона, как только увидела Блейза, входящего в её комнату. Его руки были наполнены всевозможными красочными воздушными шарами, придавая хоть какой-то цвет белизне помещения. В её постели было много открыток и несколько подарков и сладостей. — С Днем Рождения, Грейнджер. — Здоровается он, а она морщится. — Оно было два дня назад. Но всё в порядке, я сама забыла об этом и просто проснулась. — Есть что-нибудь интересное? — Мы будем притворяться, что твой нос сейчас не разбит? Блейз вздохнул. — Скажем так: ему не понравилось то, что я ему сказал, — она тут же посмотрела на дверь, как будто это был намёк на то, что он должен войти, но затем снова посмотрела на Блейза и покраснела. — Поттер ходил туда вчера, чтобы установить защиту, но не видел его, Нарцисса сказала ему, что Драко не выходил из своего офиса после новостей. — Он что, сумасшедший? — Безумие — это путь к пониманию. — Я так сожалею об этом. — Это не твоя вина. — Но это ведь из-за меня, — он вздыхает и садится на край её кровати. — Как поживают Уизли? — Я получила поздравительную открытку от всех них, кроме Джинни. Не думаю, что она когда-нибудь простит мне отношения с Драко. Гарри сказал, что похороны были вчера утром; это было прекрасно, по крайне мере он так сказал. На поздравительной открытке Рона было две строчки, — она протянула ему карточку с надписью: «Ты всегда была готова предоставить нам самое лучшее. Я должен был понять, что твои свидания со мной были ещё одним самопожертвованием. С Днем Рождения!» — Ну, могло быть и хуже, — он указывает на неё, а та грустно смеется. — Да, но я просто не знаю, что делать. — Мне очень жаль. Она улыбается ему и кивает: — Я не знаю, как всё могло испортиться. — О, Грейнджер, мы — поколение войны, мы всегда были сбиты с толку. Тебе, наверное, было ещё хуже; я видел лицо войны только в пятнадцать лет. Ты видела, когда тебе было двенадцать. — Представь, если бы я оказалась в Рэйвенкло, у меня было бы такое скучное обучение в Хогвартсе, — удивляется она и они оба смеются. — Блейз, — окликает она его после десятиминутного молчания и ему больно о того, что она собирается спросить, — как ты думаешь, он придёт? — Естественно он придёт. — Мы никогда не сражались ради нас, понимаешь? Он никогда не просил меня бежать с ним, я никогда не просила его остаться. После суда его мать предложила оставить Келума и я попросила его не приезжать, когда она забрала его. Я не хотела снова прощаться, но всё равно собрала сумку. У меня была сумасшедшая мысль, что он будет там и мы убежим от сего этого мира, а в новом будем только мы. Я была готова оставить всё ради него. Каждый раз, когда я встречалась с Нарциссой, чтобы повидать Келума или приезжала к тебе домой, или к Пэнси, у меня всегда была с собой сумка. Он так и не пришел, Блейз. — Гермиона. — Я знаю, что он твой лучший друг, и я уверена, что он сделает всё возможное, чтобы спасти меня. Я знаю это. Но я не знаю, придет ли он за мной. — Он сказал мне, что вы виделись на Кингс-Кросс. Он говорит о тебе так, будто ты разложила звезды по небу лично для него. Ты заслуживаешь этот мир, Гермиона, а он не мог дать его тебе, он выбрал тогда быть бескорыстным впервые в своей жизни, он решил дать тебе шанс жить в этом мире. — Но что я должна была делать, если он — мой мир? Блейз хотел бы сказать, что это не странно слышать, если бы его глаза не наполнились слезами. Он хотел бы никогда не возвращаться в Хогвартс, чтобы продолжить обучение на седьмом курсе, и никогда не проводить почти каждую секунду с ней и не узнавать, насколько жестоким был мир по отношению к ней. Блейз хотел бы, чтобы она оставалась грязнокровкой и девочкой со слишком большими зубами и густыми волосами. Эта Гермиона Грейнджер всё ещё была просто лицом, которое он видел в коридорах, и кем-то, кого он никогда не получал удовольствия знать. Потому, что прямо сейчас, наблюдая за тем, как она борется за свою жизнь, за каждый вздох и каждое моргание глаз, наблюдать за тем, как она спит и желает проснуться ещё на один день, было невероятно мучительно. Пока он смотрел на девушку, которая доказала неправоту каждого слизеринца, которая спасла его лучшего друга и весь волшебный мир, лёжа на больничной койке, слишком худая, слишком сломленная, и слушал треск её голоса, когда девушка, которая заслужила всё в жизни, говорит, что единственное, чего она когда-либо хотела, было тем же, что мир украл у неё. Он понял, насколько испорчен мир. — Даже не знаю, — он отвечает, и она с грустной улыбкой кивает. Когда она кладет Омут на колени, Блейз понимает, что ему пора уходить, поэтому он встает с кровати и, дав ей ежедневное зелье, выходит из комнаты. Когда он закрывает за собой дверь, Драко стоит снаружи, выглядя хуже самой смерти. Он всё ещё был одет в ту же одежду, что и во время ужина, сзади весь его костюм был смят, волосы были спутаны и свисали белыми сальными прядями, у него была трехдневная щетина, а глаза были красными и угрюмыми, с темными кругами под ними и от него сильно пахло огневиски. — Я знаю, что не должен был подслушивать, — он хрипит и дыхание у него ужасное. — Как долго ты тут стоишь? — Я пошёл за тобой по коридору, — он указывает на случайное направление, а Драко не из тех, кто напивается, он всегда опасно хорошо справлялся с алкоголем. Блейз даже не может понять, сколько выпил блондин. — Что ты здесь делаешь? — Даже не знаю. Я пришёл к ней потому, что не мог поверить в то, что видел, но теперь я здесь и не могу заставить себя войти в комнату. Я слушал её, а что, если я недостаточно хорош? А что, если я не смогу её спасти? Что, если в тот единственный раз, когда я сражаюсь за неё, она умрёт, а она, Блейз, не может умереть! Я потеряю его, если она умрет! Она сказала, что я никогда не приходил, но я всегда приходил, каждый раз, когда мама забирала Келума, я был там, я не мог не видеть её, а я, Блейз, вижу её каждый день. Она преследует меня, как она может преследовать меня лучше любого здорового человека? Я вижу её в переполненных комнатах, в окнах, я слышу её смех. Мне нужно видеть её хотя бы раз в день, а если она умрёт, что я буду делать? Я больше не смогу сидеть в магловских кофейнях и смотреть, как она уходит из министерства или навещает Тео слишком много раз потому, что его офис находится через холл от неё, прежде чем она меня заметит! Я не могу жить в мире, где её нет, — быстро говорит он, и Блейзу было трудно следить за каждым его предложением. — Ты преследуешь её, это жутко, — говорит он через несколько секунд разглядывания разбитого месива, которое было его другом. — Я уже много лет не могу прожить без того, чтобы снова не увидеть её, Блейз. — Так что тебе лучше взять себя в руки и спасти её, иначе у тебя впереди будут долгие годы. — Как ты думаешь, мы могли бы пожениться? — Что? — выпаливает он, очевидно, не ожидая этого. — Она выглядела такой красивой на свадьбе Поттера, я так сильно полюбил её в тот день, но она выглядела такой грустной. Она надела платиновый кулон с бриллиантами, который я подарил ей, с зеленым турмалином… — Подожди, подожди, подожди! Держись! Ты чего? Ты был на свадьбе? Тебя же не приглашали! Я был там! — у него был роман с Луной Лавгуд в прошлом году, и она пригласила его с собой, а он согласился потому, что это был предлог для бесплатной выпивки. — Мне нужно было узнать, счастлива ли она и любит ли его так же, как меня. — Что? — Келум и Тедди украли для меня плащ-невидимку Поттера из его комнаты. — Что? Драко! Да что с тобой такое? Ты заставил своего четырехлетнего сына украсть плащ? — Мне просто нужно было увидеть её на свадьбе, мы говорили об этом однажды, помнишь? — Ты говорил о свадьбе, когда тебе было шестнадцать? — Мы всегда говорили: «У нас есть только стены замка», но нам нравилось притворяться, что у нас есть вся наша жизнь, поэтому мы воображали. — Мерлин, ты просто невероятен. Я не могу поверить, что ты не сорвал свадьбу Поттера, — говорит он, качая головой, но не может сдержать смех, когда смотрит на пьяную ухмылку Драко. — Ты собираешься войти? — Не сегодня. Я слишком пьян. Завтра я приду снова. — Очень надеюсь на то, что ты это сделаешь.