За стенами замка

15 мая 1996 года. Коридоры Второго Этажа. День 556-й. — Перестань мусорить! — Гермиона усмехается, когда Драко продолжает бросать все ароматизированные бобы Берти Боттс, которые он не любит, на пол, пока они идут. — Мы собираемся спасти волшебный мир, это отменяется. Я не могу быть совсем хорошим. — Я как-то не думаю, что найти двух второкурсников, потерянных в Запретном лесу, классифицируется как спасение волшебного мира, и в любом случае, ты остаешься мудаком, не так ли? — О, так вот почему мы были голыми всего десять минут назад? — Драко ухмыляется, и Гермиона краснеет, хотя это правда — и они обнажаются чаще, чем обычно — она не может сдержать румянец на своих щеках. — Я все еще не решила, почему это происходит, — Драко фыркает и закатывает глаза, — будь то из-за того, что ты придурок или потому, что я хотела бы выебать из тебя придурка. Одно из двух. — Парирует Гермиона и Драко заливается смехом, щуря глаза. Гермиона улыбается, ей нравится быть той, кто добивается от него такой реакции. — Грейнджер, мне очень нравится твоя новая любовь к грязным словам. Я бы сказал, что врываюсь в тебя — что в буквальном смысле слова правда, — Драко ухмыляется, а Гермиона закатывает глаза и игриво бьет его, — но мы оба знаем, что раздевание продолжается, потому что я тебе нравлюсь. — Я тебя игнорирую. — Это я знаю. Ты делаешь это, когда люди доказывают, что ты не права. — Заткнись, Драко. — А мы можем заняться сексом в лесу? Я не думаю, что они узнают, если мы на самом деле не ищем второкурсников. — Нет! Мерлин, Драко, они заблудились! Ты же знаешь, что за существа там водятся! — Я все еще думаю, что они сами решили немного заняться сексом. — Им же двенадцать! — Дети в эти дни… — Мерлин, заткнись. — Нам все еще нужно заглянуть в ванную старост, понимаешь? Я думал об этом на днях, не могу поверить, что мы до сих пор не попробовали… — Да что с тобой такое? Ты сегодня просто невозможен! Ты действительно так много думаешь о сексе? — Ну, разумеется, нет. Но призрак действительно появился в классе, где мы были, и поймал нас на месте преступления, поэтому я немного чувствую себя… — Не заканчивай это предложение, мы уже идём. — Гермиона говорит, и они уже могут видеть профессоров, Хагрида и других старост, собравшихся вместе возле хижины Хагрида. — Мисс Грейнджер, Мистер Малфой, я рада, что вы пришли так быстро… — Гермиона толкает локтем Драко, когда тот открывает рот, чтобы сделать замечание о своем приходе, и быстро: — мы просто ждем последние две пары старост… о, вот они, подходите быстрее. — Макгонагалл говорит звонко, а Гермиона приветствует Рона и кивает двум префектам шестого курса из Рэйвенкло, которые только что прибыли. — Ну что, мы все на месте? — спросил Профессор Снейп своим обычным рычащим голосом. — Да. — Отвечает Макгонагалл. — Ну, если не считать нашей уважаемой директрисы, — саркастически говорит она, и несколько человек, собравшихся вместе, слегка хихикают. — Эти два очень неосторожных мальчика здесь, — Макгонагалл указывает на двух маленьких Гриффиндорских мальчиков, которых Гермиона не заметила раньше, — пришли ко мне после того, как пари пошло не так, и теперь у нас есть Найджел Уолперт из Гриффиндора и Стюарт Экерли из Хаффлпаффа в лесу. По объяснению Мистера Дэниса Криви, гриффиндорцы покинули свои общежития после того, как старосты Гриффиндора ушли на свои посты и встретились со Стюартом у оранжереи. Пара старост, отвечающих за территорию, должны будут написать очень длинное объяснение, почему никто не видел четырех второкурсников, пробирающихся мимо. — А что они вообще собирались делать в лесу? — спросила Ханна Эббот. — Мистер Пикс говорит, что они собирались посмотреть, кто больше времени проведёт в темноте в лесу, что абсурдно смешно и чрезвычайно глупо, но, услышав что-то, они все побежали назад. Но только эти двое выбрались из леса. Сильный голос Хагрида заставил их начать поиски. — Пятые курсы будут ходить парами плюс взрослый, шестые курсы — по четверо, седьмые курсы — попарно, старший мальчик будет ходить со взрослым, то же самое для старшей девочки. — Макгонагалл организовывает и быстро они все группируются. Рон несется к Макгонагалл рядом с Ханной, в то же время Панси бежит к Снейпу, а Гермиона подозрительно смотрит на Драко, когда мальчик идет к Филчу. Эрни и Падма — с профессором Спраут, старший мальчик — с профессором Флитвиком, а старшая девочка — с Хагридом и Клыком. — Мадам Хуч, пожалуйста, отведите этих двоих в их общежитие, — летный инструктор кивнула и, схватив мальчиков за мантии, повела их прочь. — После локализации мальчиков бросьте красные искры в небо, если они в порядке и вернитесь сюда, если они ранены пошлите зеленые искры и и профессора и мадам Помфри придут вам на помощь, не пытайтесь, я повторяю, не пытайтесь исцелять себя заклинаниями, если вы не знаете, как оно работает правильно. Они все кивают и уходят в лес, Гермиона ждет, пока они не скроются из виду, чтобы схватить Драко за руку. Единственный свет исходит от их палочек, и это не очень помогает — поскольку свет, который несет Филч, ушел через пятнадцать минут, они едва могут видеть три шага перед ними, а тем более искать двух мальчиков. — Как ты думаешь, мы сможем посмотреть, найдут ли они что-нибудь? — спрашивает Гермиона почти час спустя едва слышным шепотом. Ей и не нужно, но кроме их шагов, лес ужасно тих. — Я имею в виду, что не вижу ни одной звезды на небе, а вокруг нас так много деревьев, что если они мешают нам видеть? — Мы увидим их, Грейнджер, — ответил Драко. — Филч, я не хочу быть здесь до утра, что вы скажете на прощание? Так мы сможем охватить больше территории. — Абсолютно нет… — Спасибо, Грейнджер и я, мы пойдем этим путем, если что-то случится с вами - кричите и мы придем за вами… — Я не хочу, чтобы за мной приходили дети! Это же абсурд! Идите тогда и тоже можете заблудиться! Несносное дитя, как ты смеешь! — говорит Филч, отходя от них, Мисс Норрис идет прямо за ним. — Зачем ты это сделал? — кричит Гермиона высоким от страха голосом. — Потому что я хотел это сделать, — Драко обхватывает ее за талию, прижимает к ближайшему дереву и целует. Гермиона полсекунды бормочет, прежде чем ответить ему поцелуем. — Ты просто невозможен, — шипит она, — мы же должны их искать! — Слишком много людей ищут их, и профессора знают одно или два заклинания, которые помогают, — говорит Драко и вслепую ищет подол ее рубашки. — Что ты там делаешь? — снова шипит Гермиона. — Я пытаюсь раздеть тебя, но это очень трудно — одной рукой держать палочку, да еще в такой темноте. — Драко… — Нокс! — говорит он, и свет на его палочке гаснет, он кладет ее в карман, Гермиона даже не может начать перечислять, насколько это неосторожно. Главным образом потому, что ее рот занят тем, что он целует ее. Теперь, когда обе руки свободны, чтобы бродить по ее телу, Драко не тратит время на то, чтобы схватить ее за задницу и обхватить ее грудь поверх джемпера. — Я не собираюсь раздеваться посреди леса, — Гермиона бормочет ему в рот, а Драко фыркает, потому что именно она расстегивает его ремень. Драко отодвигает ее трусики вниз, и два пальца умело начинают стимулировать девушку, ее стон теряется на его губах. — Мерлин, Грейнджер, я могу делать это вечно, — Драко дышит ей на шею, и она крепче сжимает его шею. Именно она стягивает с него брюки и боксеры, и звук, который он издает, когда ее пальцы обхватывают его член, исчезают все возможные сомнения о том, что они делают. Драко уже наполовину готов, она гладит его до полной готовности, подстраиваясь под ее движения своими пальцами. Драко встает между ее ног, и после того, как он открыл один из бог знает где найденных презервативов и порвал еще один комплект трусиков, она обхватывает его ногами, доверяя дереву и руке Драко, который поддерживает ее. Гермиона громко стонет, когда он входит в нее, теперь она более чем привыкла к ощущению его внутри себя, заполняя ее. — Я никогда не хочу быть с кем-то еще, — Гермиона говорит и напрягается, когда понимает, что она только что сказала, смысл ее слов. Вот и все, он собирается остановиться и оставить ее посреди гребаного леса. — Это меня вполне устраивает потому, что ты моя, — Драко рычит ей на ухо, и Гермиона притягивает его лицо к себе и крепко целует. Драко делает быстрые выпады, и ее бедра встречают его с громким хлопком. Это новое положение для них, и Гермиона, полностью завернутая в Драко и доверяя ему, чтобы он не позволил ей упасть, чувствует, что все усиливается, они не кожа к коже, и их униформа иногда становится посередине, но это так хорошо, что она может только стонать и трахать себя сильнее. Гермиона знает, что они уже близко к концу, его голова тяжело лежит у нее на плече, и он что-то бессвязно бормочет ей на ухо. Ее ноги дрожат вокруг него, и она рада за дерево позади себя. — Кто там? — спрашивает тихий голос и они напрягаются. — Мы слышали тебя, кто там? — снова спрашивает тоненький голосок, и Гермиона замечает его испуганный тон. Она высвобождает свои ноги от объятий Драко и встает, ноги дрожат, ища голос в темноте леса. Гермиона слышит, как Драко шипит, пытаясь застегнуть свои штаны все еще полностью твердый. Гермиона потеряла не только свою палочку, но и разум, потому что она прижимает свою теперь уже обтянутую юбкой задницу к его выпуклости, и он снова стонет, его голова тяжело лежит на ее плече. — Это Гермиона. Найджел, это ты? — спрашивает она, ее голос немного задыхается, теперь, когда Драко давит на ее задницу. — Ну да! Стюарт ранен, он застрял на каком-то корне в нескольких метрах позади меня, и мы потеряли наши палочки. Гермиона задыхается, когда чувствует, как Драко входит между ее ногами, и мальчик, к счастью, не комментирует это, вероятно, думая, что это было из-за новостей о Стюарте. Мерлин, благослови тьму леса, пропавшие палочки и детскую наивность. — Покажи мне, где он, мы ему поможем, — Взволнованно говорит Гермиона, чувствуя, как капает ее собственная смазка. Мерлин, она очень странная. — Мы? — спрашивает Найджел, он не видел Драко, а еще лучше, не слышал его, так как он все еще довольно далеко от них, как поняла Гермиона из его голоса. — Да, Драко здесь… — ее голос срывается на его имени, и она чувствует его руку на своих бедрах. — Он ищет свою палочку, мы уронили наши. — О, — говорит мальчик, и она не слышит, как он двигается, поэтому быстро поправляет юбку и прекращает поиски своих сброшенных трусиков. — Нашел их? — она спрашивает Драко. — Люмос! — говорит Драко и указывает палочкой на пол, где Гермиона может видеть свою палочку, она берет палочку и краснеет, когда он издает горловой звук. — Мерлин, не делай этого снова, — шепчет он, и его рука хватает ее за задницу. — Остановись! — прошипела Гермиона, и он подмигнул ей. — Пойдем, Найджел, покажи нам, где он. Мальчик ведет их в темноте, и тогда Гермиона понимает, почему он не хотел уходить со своего места раньше: он считал шаги от своего друга и не хотел сбиться со счета. Они добираются до Стюарта, Драко опускается на колени рядом с ним, и Гермиона пытается удержать свет над ними. — Я думаю, что он сломал лодыжку, весьма под странным углом, — голос у Драко высокий, и Гермиона сначала высекает красные искры, а потом зеленые. Она помогает Драко распутать мальчика от корней, узнавая их как Дьявольские силки с первого года, стараясь не трогать его слишком сильно и не делать все хуже. Гермиона вызывает небольшой огненный шар, который парит над ними, и они все сидят вокруг него, в пушистой подушке, которую она преобразила из упавшего ствола рядом с ними, и четверо из них ждут профессора, который придет к ним на помощь в тишине. Маленький Хаффлпаффец тихо плачет, бедняжка, его лодыжка, должно быть, очень сильно болит из-за угла, под которым она была вывернута. — Как ты думаешь, который сейчас час? — она спрашивает Драко. — Когда они позвали нас, была уже половина первого, и вряд ли намного позже полуночи, мы ведь так долго не искали. — Я совсем выбилась из сил, — она отвечает, и Драко сжимает руку, которую он держит. — Они будут здесь с минуты на минуту, — Драко говорит таким тихим голосом, что Гермиона едва узнает его. Но Драко был прав, потому что через несколько минут они услышали, как вокруг них зашуршали листья и ветки. — О Мерлин! — профессор Спраут плачет, когда видит своего ученика и бежит к мальчику, мадам Помфри прямо за ней. — Мисс Грейнджер, Мистер Малфой, спасибо вам за помощь, — говорит профессор Макгонагалл, — и за чудесное преображение Мисс Грейнджер! Десять очков Гриффиндору! — профессор Снейп кашляет у нее за спиной. — Э-э… еще по десять каждому из вас за то, что нашли их. — У вас тут ужасный синяк, Мистер Экерли, что случилось? — Мои ноги застряли в этих лианах, и я упал, но они не отпускали меня, а когда я попытался вытащить ноги, они схватили меня сильнее и подвернули лодыжку! — Он плачет, а мадам Помфри кивает. — Каждый раз, когда я двигался, они запутывались все сильнее! — Это работа дьявольского капкана… — отмечает профессор Спраут и переводит взгляд с Гермионы на Драко, — который… — Это сделал Малфой, профессор, — говорит она. — Но ведь именно Грейнджер сказала мне, какое заклинание использовать… — Но ты же использовал его, а я была… — Это не имеет значения, десять баллов каждому из вас за блестящую работу в области гербологии. — Когда вы закончите распределять баллы, мы должны будем забрать их обратно внутрь. Хагрид сказал, что это область кентавров, и они не очень довольны людьми прямо сейчас. Они все кивают, и Гермиона задается вопросом, не спрятал ли Хагрид Гроха где-то, куда не пошел ни один из поисковых отрядов. На обратном пути профессора разговаривали между собой и двумя мальчиками, Макгонагалл утомилась, ругая их, Снейп обсуждал со Спраут задержку после уроков, так как он был более чем недоволен тем, что ему пришлось отправиться в поисковую группу в лес. — Мы могли бы заставить их целую неделю мыть посуду на кухне, — предлагает профессор Спраут. — Как будто эльфы позволили бы им, они, вероятно, предложили бы им пищу, пока эльфы делают свою работу. Держу пари, что Филч знает, кому нужна помощь, и направит их туда, — с усмешкой говорит Снейп. — Кстати, о Филче, а где он сейчас? — спрашивает Макгонагалл, и три профессора смотрят друг на друга, только теперь понимая, что его с ними не было. — Он ведь должен был быть с вами, не так ли? — спрашивает их Снейп, и Драко с Гермионой напрягаются, радуясь, что темнота не выдаст их виноватых выражений. — Да, — Гермиона сглатывает, — но мы разделились. — Я предложил разделиться, сэр, его лампа погасла, и ему пришлось держаться поближе к одному из нас, и вообще, он не очень-то помогал мне без палочки… и я подумал, что если мы разделимся, то сможем покрыть больше территории, и тогда… — Я не могу понять, как это может быть правдой, если вы двое вместе, а Мистер Филч один и, как вы говорите, без света, — сурово спрашивает Макгонагалл. — Э-э… он обиделся, профессор, — бормочет Гермиона. — Он что? — Ну, мы сказали, что нам нужно разделиться, и ему не понравилось, когда я сказал, что один из нас должен был пойти с ним, так как он не мог… ну, вы знаете, защищаться? — Объясняет Драко. Профессор Снейп фыркает, профессор Макгонагалл и профессор Спраут хихикают, и Гермиона с радостью понимает, что у них не будет неприятностей. — Может, нам тоже пойти за ним, Минерва? — спрашивает Снейп, и в его голосе звучит удивление, но Гермиона не уверена, потому что она не думает, что что-то может развлечь мастера зелий. — С ним была Мисс Норрис, я уверена, что она поможет ему вернуться?— Гермиона старается что-то придумать, и профессора с ней соглашаются. Драко цепляет свой мизинец за ее, и Гермиона улыбается про себя. 28 мая 1996 года. Слизеринская Общая Комната. День 570-й. — Блейз, ты уже встал? — шепчет Драко, и Гермиона слышит ответное жужжание. — И что теперь, Драко? — устало спрашивает Блейз. — Мне пиздец, — говорит Драко, вздыхая, и Гермиона замечает, как палец мягко пробегает по ее руке. — Я чертовски надеюсь на это, учитывая, сколько раз уже Грейнджер спит в нашем общежитии, — Блейз ворчит, и Гермиона краснеет, но решает продолжать притворяться спящей. — Заткнись, Блейз, я не об этом говорю. — Говорит Драко. — Тогда о чем же мы говорим? — Мне нравится, что она здесь, в моих объятиях и в моей постели. Я хочу быть в постели с ней, а не в смысле трахаться, просто быть здесь с ней, лежа рядом со мной, — она улыбается ему в грудь, а потом становится еще больше, когда он притягивает ее ближе. — Ты становишься простофилей. — Это я знаю. Но есть что-то такое в том, чтобы перевернуться и найти ее тело, почувствовать ее тепло, даже задохнуться от ее волос-это что-то делает со мной. — Мы уже говорили об этом, дружище, ты же знаешь, что это такое. — Да, — вздыхает Драко, — иногда тебе стоит попробовать. — Что? Спать с Грейнджер? — Черт возьми, нет. Я имею в виду… держать кого-то, пока они спят, зная, что ты защищаешь их… — Защищая ее? Драко, это же слизеринское подземелье, от чего ты ее защищаешь? — Эти тупицы в гриффиндорской башне? Винс и Грег? Мой отец? — прошептал Драко в конце. — Ты собираешься ему рассказать? — Нет. Поместье стало постоялым двором Пожирателей Смерти — это просто отстой. — Расскажи мне об этом. — Твоя мама все еще хочет выйти замуж за отца Тео? — Она хочет получить деньги, которыми он владеет, — вздыхает Блейз, — но я не думаю, что она считает, что это стоит того. Она знает, что отец Тео не очень хороший человек, и ты знаешь, почему этот человек хочет жениться. — Да, мама пыталась найти на него какую-то управу с тех пор, как умерла мама Тео, но это трудно сделать за спиной отца, и они друзья, ну, в некотором роде… — А почему твоя мама сделала что-то подобное? — Ты же знаешь его отца, она думает, что если он поедет в Азкабан, то она сможет заставить Тео жить с нами, дальними родственниками или чем-то вроде этого, — объясняет Драко, и Гермиона чувствует то, что никогда не чувствовала к матери Драко: привязанность. То, на что Нарцисса Малфой была готова пойти, чтобы спасти мальчика от жестокого отца, говорило о многом. А за спиной у Люциуса — тем более. Гермиона может только удивляться, почему Дамблдор позволял Гарри жить с этими ужасными людьми каждое лето, когда он знал, что они с ним делают. — Давай не будем говорить о Тео, когда он не слушает, мы звучим как пара Рэйвенк… — Да, — Драко кивает и целует волосы Гермионы, когда они замолкают. — Знаете, вы двое очень милые вместе. Я знаю, тебе не нравится, что мы говорим, но она делает тебя хорошим другом. — Это я знаю. — Это нормально, что ты боишься, Драко. Это Грейнджер, — Блейз фыркает, а Драко слегка хихикает. — Я в ужасе, — признается Драко, и Гермиона изо всех сил старается не обнять его еще крепче, чтобы дать ему понять, что все в порядке, что она тоже в ужасе. — Ужас — это хорошо. Это удерживает вас от того, чтобы делать дерьмо и ставить себя слишком много там. — Наверное, тогда мне следовало бы быть еще более напуганным, потому что иногда я… как будто это вертится на кончике моего языка, что в любой момент я могу проболтаться… что-то вроде того, как нахожу ее руку в своей посреди ночи, заставляя мое сердце кружиться подобно сумасшедшему эльфу, и что каждый раз, когда она смеется, мне хочется поцеловать морщинки в ее глазах… — Дружище, сейчас пять утра. Меньше чем через неделю у нас будет С.О.В, мои сны о Макгонагалл и ее долбанных исчезающих заклинаниях. — Я постараюсь снова заснуть. — Сделай это, — говорит Блейз и зевает. — И, Драко? — Да? — Я не хочу быть мудаком, который говорит тебе это, но у тебя есть только стены Хогвартса. Как бы вы ни были милы, глупы и прекрасны, и как бы мы все ее ни любили, Хогвартс — это не реальный мир, это безопасный пузырь, — говорит Блейз и делает глубокий вдох, как будто готовится к тому, что сейчас скажет. — На данный момент за стенами замка для вас двоих ничего нет. Драко не отвечает, но прижимается губами к ее лбу, и рука, обнимающая ее, сжимается сильнее, как будто кто-то хочет отнять ее у него. 5 июня 1996 года. Библиотека. День 578-й. Гермиона его теряет. Вот что говорит весь замок, и она знает, что это правда. Она его теряет. Последняя неделя была пересмотрена, и она пошла на учебную рутину, которая не могла быть здоровой, останавливаясь только для сна и занятий, ее еда была быстрой и всегда рядом с открытой книгой. Но она не собиралась расслабляться, пока не закончит последнюю операцию, а до этого момента оставалось еще две недели. Гермиона решила спрятаться в своей общей комнате, потому что там было очень много занятий, которые она могла сделать, не нарушая свой план времени, и бедный Невилл был потерян, его отсутствие организации заставляло ее нервничать и беспокоиться. У Гарри все было в порядке, Гермиона всегда завидовала способности Гарри хорошо сдавать экзамены, не слишком беспокоясь о себе, и даже Рон, который всегда зависел от нее и записей Гарри, всегда умудрялся сдавать их без проблем. Но Мерлин, нет, она не хочет ломаться, она не хочет делать хорошо, она хочет десять «отлично» и не согласится на меньшее. Она хочет проявить себя. Драко был очень мил — или, возможно, слишком боялся ее — и держался на расстоянии, больше не крал ее книги и записи и не запирал пустые классы. Они почти не целовались на этой неделе, и ее разочарование начало проявляться, в то время как ее мечты часто начинались как практические экзамены и экзаменаторы, это часто заканчивалось тем, что она и Драко запутывались в какой-то форме, которая всегда заставляла ее болеть по утрам. И это не помогает, когда в последний раз они были вместе почти неделю назад, и она слышала, как он говорил все эти романтические вещи. Один или два раза ей пришлось физически ухватиться за край стола, чтобы не прыгнуть на него с другой стороны библиотеки. А теперь настал один из таких моментов. — Она выглядит сумасшедшей, — она слышит, как Блейз полушепотом обращается к Тео и Драко. — Я тебя прекрасно слышу. — Вот и хорошо! Потому, что ты носишь свою униформу не той стороной наружу, — Блейз кричит, и Гермиона подскакивает, глядя на свою мантию и сузив глаза на Блейза, когда слизеринец начинает смеяться. — Ха, очень смешно, Забини. — Тебе нужно немного расслабиться, Грейнджер, снять напряжение, — говорит Блейз, и ее глаза мгновенно встречаются с глазами Драко, белокурый мальчик ухмыляется и подмигивает ей. Она могла бы сделать перерыв прямо сейчас, единственный перерыв до конца учебного года. Он будет коротким, и она сразу же вернется к учебе. Да, именно это она и собирается сделать. Гермиона не возражает против того, чтобы собрать свои вещи; Гермиона встает из-за стола и направляется к ним. — Ты, пожалуйста, последи за моими вещами и не вздумай украсть мои записи, я наложу на них заклятие для всех, кто их прочтет, — говорит она Тео. — А теперь ты пойдешь со мной, — говорит она Драко, и парень чуть не падает на ноги, пытаясь встать. Они почти выбегают из библиотеки и слышат, как Мадам Пинс кричит и визжит на них, а также на громкие выходки Блейза и Тео. — А куда мы едем? — спрашивает Драко, и в его голосе слышится насмешка, но она слишком хорошо его знает, чтобы уловить этот возбужденный тон. Гермиона не утруждает себя ответом, только дергает его за рукав в пустом классе, который использовался как депозит, и только тогда они остановились перед одноглазой статуей ведьмы. — Диссидиум! — Гермиона говорит, кончик ее палочки упирается в горб ведьмы за спиной, и Драко ахает, когда она открывается, показывая им небольшой проход. — И куда он нас приведет? — спрашивает Драко и Гермиона подталкивает его внутрь, закрывая за собой дверь. — Сейчас это не имеет значения. Люмос! — свет, исходящий от ее волшебной палочки, освещает их лица. — Ну что ж, Грейнджер, у меня такое чувство, что сегодня вечером мы затеяли что-то нехорошее, — говорит Драко, и Гермиона широко раскрывает на него глаза, но быстро отводит взгляд. Там нет никакого прохода, Драко знает о карте, а тем более о паролях, чтобы заставить его работать. — Потому что… — Гермиона пытается ухмыльнуться и замечает, как он подмигивает, — именно это мы и делаем. Драко цыкает на нее, когда она роняет палочку на пол, и Гермиона лучезарно улыбается ему, прежде чем запутаться пальцами в его волосах и встать на цыпочки, чтобы поцеловать его. — Мне показалось, ты сказала, что занята, — говорит Драко у нее на губах, она хихикает, и Драко целует ее в шею. — Мне было жаль тебя, понимаешь, это последнее, что ты получишь до конца экзаменов. — Ах, вот как? — спрашивает Драко, лукавая улыбка играет на его губах. — Тогда я лучше сделаю так, чтобы оно того стоило. — Тебе же лучше, — отвечает Гермиона, и он снова целует ее в губы. Этот поцелуй совсем не похож на их игривые слова, он даже очень нежен, его руки ласкают ее лицо, а ее руки лежат у него на груди, чуть выше сердца. Они двигаются синхронно, слишком привыкнув к поцелуям друг друга, поэтому, когда Гермиона вздыхает достаточно громко, чтобы он услышал, он играет с ее нижней губой, а когда он открывает рот немного шире, она втягивает свой язык внутрь, а он сосет его. Руки Драко проходят от ее щек к шее, а затем к плечам, прежде чем двинуться вдоль ее рук и остановиться, когда он накроет ее руки своими. Его поцелуи покидают ее рот, и прежде чем Гермиона успевает пожаловаться на свою потерю, они оказываются на ее ухе, а его зубы покусывают мочку ее уха. — Я хочу видеть тебя голой, — Драко рычит, и каждый волосок на ее теле встает дыбом, ее ноги дергаются. Драко отступает назад ровно настолько, чтобы видеть, как она раздевается, и слабый свет, исходящий от ее палочки на полу, становится достаточно ярким, чтобы осветить все вокруг. Гермиона развязывает галстук и демонстративно бросает его на пол; слегка дрожащими пальцами она расстегивает пуговицы на рубашке и краснеет, когда видит, как член Драко заинтересованно подергивается. — Мерлин, ты великолепна, — говорит Драко после того, как ее рубашка и бюстгальтер присоединяются к галстуку на полу, он снова подходит ближе и, положив обе руки на подол школьной юбки, спрашивает: — Так и будет. Драко стягивает ее юбку вниз, Гермиона выходит из нее, и Драко падает на колени перед ней с похотливой улыбкой. Обе его руки лежат у нее на бедрах, и она смутно догадывается, что он собирается делать. Ее трусики намокают в предвкушении. Драко раздвигает ее ноги ровно настолько, чтобы между ними поместилась его голова, он утыкается носом в ее внутреннюю часть бедра и крепче хватает другую. — Драко… — Гермиона со стоном произносит его имя, когда его зубы впиваются в плоть там, где ее бедра соприкасаются. Драко стягивает с нее трусики и стонет при виде нее. Руки Гермионы находят его волосы, когда он долго лижет ее и сосет клитор. — Боже, — Драко ухмыляется и снова облизывает ее, на этот раз катая клитор языком и играя с ним зубами, — да, боже, пожалуйста, — она умоляет и смутно слышит, как он что-то бормочет, его голос теряется на ее чувствительной коже. — Ты такая… красивая, — Драко говорит громче и дает ей один, два поцелуя, прежде чем начать посасывать ее снова, она громко стонет, когда его язык входит в нее. Она тянет его за волосы, прижимает его лицо ближе к себе и прежде, чем она это осознает, она сжимает свои ноги вместе и кончает в его рот. — Ты меня балуешь, — Гермиона хихикает, когда он снова встает на ноги, обнимает ее и прижимает к себе. — Я всего лишь джентльмен, — Драко отвечает с легкой улыбкой, и Гермиона благодарит небеса за Драко Малфоя. Потому, что нет ничего, никого, кто мог бы заставить ее чувствовать себя такой счастливой с одной только улыбкой. Они снова начинают целоваться, так же медленно и страстно, как обычно целуются вместе. Гермиона так счастлива, что она улыбается во время всего поцелуя, делая вещи немного сложнее, но они не жалуются. Вскоре брюки Драко обхватывают его лодыжки, и он оказывается внутри нее, и умопомрачительное, выворачивающее наизнанку чувство наполненности охватывает ее, когда он двигается внутри нее, точно зная, где доставить ей удовольствие. Гермиона обнимает его за плечи и удерживает их там, обнимая его, притягивая его невозможно ближе, когда он стонет и дрожит на ней. Его толчки становятся беспорядочными, и она двигается, помогая ему достичь оргазма, шепча ему на ухо слова, которые заставляют его стонать и дергаться внутри нее, прежде чем громко задохнуться и выпустить свой оргазм внутрь нее. Драко удовлетворенно улыбается ей, и она закатывает глаза. Драко целует ее в щеку и остается там. — Теперь ты можешь идти, — говорит она, и в ее голосе звучит смех. — О, ты воняешь и ты мокрый, — Драко фыркает на ее плече и целует ее тоже потную кожу. — Не говоря уже о том, что ты меня ужасно беспокоишь, — Гермиона притягивает его ближе, когда говорит это. Голова Драко трясется от смеха, и он откидывается назад, подставляя ей свое горло. Она целует его. — Грейнджер, это становится утомительным, все это притворство, что я тебе не нравлюсь, когда мы оба голые и «о, сюрприз», я все еще внутри тебя… — Заткнись, — смеется она ему в ключицы, облизывая языком его соленые губы. — Ты можешь остановиться сейчас, все в порядке, я тебе нравлюсь, это не так уж важно, я делаю то, что совершенно невозможно не сделать, мы можем поговорить об этом, это не заставит твою большую пушистую голову взорваться от осознания. Они оба смеются, и Гермиона целует его в губы еще раз, просто потому, что с идеальной высокомерной улыбкой Драко выходит из нее.