Тони привычно сворачивает на Бликер-Стрит и паркует машину на свободном месте. Ему немного странно вылезать из типичного французика эконом-класса, но Стефан слезно умолял не светить дорогущими тачками возле Санктума. Аргументы колебались от "Просто не надо" до "Инопланетные твари поймут, что машина принадлежит защитнику Земли и нападут на тебя, а заодно на святилище, и разрушения будут на твоей совести!". Последнее явно было высосано из пальца в пылу горячечного бреда, но Тони не дурак. Сказано нет — значит, нет.
Он перекидывает пиджак через локоть и идет по ступенькам к дверям святилища, небрежно включая сигнализацию. Звонит трижды и терпеливо ждет. Вроде бы, магия Санктума должна нести Хранителю весть о госте задолго до его непосредственного появления, поэтому звонок — пустая формальность, а Стефан открывает, как правило, быстро.
Но в этот раз дом будто насупился вместе с Тони, потому что Хранитель не торопится.
Санктум живой сам по себе и зачастую, входя, Тони чувствует н а с т р о е н и е старинного здания. Чаще всего, оно так или иначе коррелируется с настроением мага-Хранителя, но недавно Старк стал замечать, что дом радуется ему и сам по себе. Тони не знает, как объяснить это, но дышится ему легче, глазам приятнее, а ногам теплее ступать по паркету.
Однако святилище не может произвольно впустить кого-либо помимо Хранителя и магов высшего ранга, даже несмотря на личные симпатии. Дверь должен открыть сам Хранитель. Поэтому Старку кажется, что Санктум словно виновато глядит на него глазами-окнами из-под прикрытых век-ставней.
— Окей, тогда попробуем так, — Тони достает телефон и набирает номер. Терпеливо слушает гудки и вдруг улавливает стандартную трель айфона через приоткрытое окно... Которое, он может поклясться, секунду назад было закрыто.
Тони трясет головой и вытягивает шею, вглядываясь в небольшую щель. И замечает уголок красной ткани. Все становится на свои места.
— Леви! — Старк зовет плащ, надеясь, что не выглядит нелепо в глазах почтенных гринвичских старушенций. Плащ приподнимает створку окна еще выше и фиксирует ее — Тони слышит характерный щелчок.
— Хитро, — бормочет Старк, закатывая рукава пиджака. — Нельзя через
дверь, но никто не говорил про
окна... — Тони ловко запрыгивает в окно, но всё-таки задевает краем рубашки какой-то гвоздик, и ткань тихо хрустит. Впрочем, Старку не до того — со смехом пройдя испытания на пути в святилище, теперь он начинает чувствовать настоящее беспокойство. — Леви, а где?..
Тони не успевает договорить, потому что плащик тянет его, опутав руку своей полой. В легком плаще оказывается недюжинная сила, и от его хватки вполне могут остаться необычной формы синяки. К тому же, он тащит Старка за собой, как мешок с картошкой, не заботясь о том, чтобы притормозить на поворотах. Тони приходится самостоятельно вписываться в дверные проемы, а в условиях скоростной тяги это оказывается сложно.
Наконец, спустя, кажется, минут пять утомительного кросса по лабиринту Санктума, Леви тормозит напротив двойных дверей темно-зеленого цвета.
— Там, надеюсь, не камера пыток? — Уточняет Старк, берясь за гнутую золоченую ручку. Плащ идет мелкой волной, как будто его потряхивает от смеха, и отлетает назад, чтобы не мешать Тони.
С тихим скрипом дверь отворяется, и Старк заходит в несомненно огромную по меркам обычных людей, но все же довольно стандартную в остальном ванную комнату. Внутри тепло и влажно, под кремовым потолком клубится пар. Пол выложен светлой плиткой, вдоль одной стены — огромное зеркало, три другие приятно желтеют в тон потолку. Здесь есть и умывальник, и всякие полочки-шкафчики, и вешалки для одежды, и ванна, конечно, тоже есть. Глубокая и довольно вместительная, почти чудовище из акрила и керамики на кривых забавных ножках, имитирующих лапы.
Ну и владелец всего этого счастья, чьи мокрые кудри как-то беспомощно темнеют из-за бортика.
— Тони? — Зовет Стефан, и Старк с трудом размыкает губы в тихом "Да?".
Стефан все тот же Стефан, если игнорировать здоровенный, метра на три, слабо поблескивающий лазурью...
... русалочий хвост.
Несколько минут они оба сверлят друг друга испытывающим взглядом. Тони — ослабляя галстук и неуверенно подходя к ванне, Стефан — настороженно следя из-под кромки воды, только светлые голубые глаза цепляются за каждое движение механика, а нос и губы погружены в воду.
— Прежде, чем ты закидаешь меня шутками про суши и ролевые игры, я попрошу тебя... Отнести меня в библиотеку. Леви бы принес их сюда, но здесь слишком влажно для книг и манускриптов. Давай скорее, иначе процесс обращения будет не остановить, и я окончательно превращусь в амфибию, что означает, что жить полноценно я смогу только в воде, — чеканит Стефан, вынырнувший ради этого монолога из пены. Его тон донельзя деловой, и именно это заставляет Старка понять, что маг смущен. Смущен своим положением, смущен, по-видимому, какой-то совершенной ранее ошибкой.
— Господи, Стрэндж, что ты тут натворил? — Вопрос Старка остается без ответа, потому что последствия и так налицо, а красноречивый взгляд Стефана говорит весьма ясно, что на объяснения времени нет.
Тони не уверен, что можно безболезненно достать эту тушку из ванны, но все же подходит и наклоняется.
— Обними меня за шею. Леви, будешь на подхвате, — Тони оборачивается к плащу, но тот лишь собирается складками — так человек морщится от неприятного запаха. Рыбы, например.
— Ему не нравится чешуя и сырость, — усмехается Стефан. — Когда бы ни его упрямство, я бы не стал дожидаться тебя.
Стефан послушно обвивает руками Тони за плечи, а тот подхватывает его на руки, с трудом, но все же вынимая из ванной. Вода потоком хлещет с тела Стефана, и Старк успевает осмотреть его.
Хвост начинается где-то на уровне таза и плавно обтекает некогда ноги Стрэнджа плотной чешуей неуловимого лазурно-бирюзового цвета. Неотъемлемый атрибут любой русалки жутковато сильно гнется, а пластины на конце жемчужно сияют в свете ламп. Пока Старк тащит демонстративно молчащего Стрэнджа в библиотеку (туда их ведет Леви, весь вид которого вопиет о "Я же говорил"), за ними остается мокрый след.
— Это что у тебя? Жабры? — Удивляется Старк, присмотревшись получше. Ему довольно тяжело с такой необычной ношей, но не спросить он не может. Стефан лишь кивает в ответ. Видимо, бережет кислород.
Стрэндж прижимается к Тони почти беззащитно, и в таком состоянии его довольно внушительное тело и сильные руки все равно кажутся беспомощными и слабыми. Теплая кожа соприкасается с мокрой тканью старковой рубашки, и от Стефана всего исходит лихорадочный жар. Его влажное дыхание едва ощущается на шее Тони, куда маг утыкается, пряча лицо от мира, будто сами стены сейчас зайдутся в гомерическом хохоте — Стефан не может простить себе и малейшую оплошность. Руки сжимают плечи Старка почти судорожно, и механик негромко, но уверенно сообщает, что никуда не денется и поможет Стефану в любом случае. После этого признания Стефан ощутимо расслабляется, хотя до шутки про огромный аквариум и выход к морю через нью-йоркскую канализацию не доходит — Стефан все еще выглядит слишком усталым и испуганным.
В библиотеке свет загорается по мере продвижения от стеллажа к стеллажу, и Тони устраивает Стефана на длинной банкетке в конце длинного помещения, полушутливо предлагая магу принести тазик, куда он мог бы окунать жабры. В ответ Стефан обещает наслать на Старка ужасное проклятие и просит оставить его одного. Не то, чтобы Тони этому рад и его тревога улеглась, но он послушно выходит, предупреждая, что будет рядом.
***
Проходит несколько часов, прежде, чем Леви прилетает за Тони. Механик успел сойти с ума уже раз пять, рассказать о случившемся Питеру, — ему можно, Стефан против не будет, — начать и закончить работу над какими-то отчетами для совета директоров и выпить годовой запас успокоительного отвара из мелиссы. На девятнадцатой кружке Леви возникает на верху лестницы и машет Тони краешком полы. Старк, роняя с колен всевозможные ручки, планшеты, листы бумаги с чертежами брони и прочие радости жизни, вскакивает и бежит за Леви.
Плащ как-то чересчур деликатно приоткрывает перед Тони дверь, и тот проходит в библиотеку, осматриваясь по сторонам.
— Ты живой тут, Стеф? — Зовет Тони и останавливается, пригвожденный к месту тяжелым взглядом. Стоило об этом задуматься ранее, но теперь уже поздно.
Стрэндж сидит на банкетке, с довольной ухмылкой закинув одну вполне себе человеческую ногу на другую. Заметив Тони, он раздвигает колени и приглашающе шлепает себя по бедрам.
— Присядешь?
И все бы ничего, но Стефан после обратной трансформации абсолютно обнажен, а плащ, который, по-хорошему, должен его прикрывать, благополучно слился.
От прежнего напуганного чародея ничего не осталось. Взамен тут снова властный Верховный, вернувший себе привычное телосложение и, видимо, знатно соскучившийся по бойфренду. Руки вальяжно закинуты на спинку банкетки, по шее и торсу все еще стекают капли воды, глаза надменные и подернутые знакомой Тони поволокой. Ниже Старк смотреть упорно отказывается.
Наверное, у Тони нашлась бы пара-тройка отмазок. Но на самом деле, сейчас все, на что его хватает, это несколько быстрых шагов к магу, единое слитное движение, которым он седлает его бедра, и тихий стон-всхлип, когда накрывает его губы своими.
***
Тони едва ощутимо касается розоватых отметин-шрамов на месте, где только пару часов назад были жабры и где уже красуются им самим оставленные яркие следы.
— Так что произошло? — Он не хочет выпытывать и уж тем более смеяться, но, если Стефан сам не прочь рассказать, то Старку было бы интересно послушать.
— Неверно произнесенное заклинание может повлечь серьезные последствия, — вздыхает Стрэндж, перебирая прядки на макушке Тони. — Я экспериментировал со стихийной магией, и мои знания мертвых языков меня подвели. В итоге вместо призыва русалки я сам стал ею.
Старк насупился.
- И зачем тебе понадобилась русалка? —- Буркнул Тони. — У них же там... Ничего даже нет.
Стефан посмотрел на него как на самого альтернативно одаренного человека на Земле.
— Порой мне очень хочется найти заклинание, которое удерживало бы в штанах твое либидо, но боюсь, его не существует, — хмыкнул Стрэндж. — Русалки могут быть отличными связными между нашим миром и теми мирами, что покрыты водой, но хранят у себя артефакты и магические силы. Так что перестань подозревать меня во всякой чуши. Я люблю и хочу только тебя.
Тони часто заморгал — настолько буднично, но при этом волнующе прозвучало это признание. Стефан редко так говорил, но от того каждое слово становилось дороже в разы.
— И я люблю тебя. А еще я люблю суши, -— не выдержал и хихикнул Тони, тут же огребая подушкой.
***
— Так что все закончилось хорошо, — добавил Тони, прихлебывая чай.
— Ты уже неделю спишь на диване за свои шутки, разве это хорошо? — Дернул бровью Питер.
— Это мелочи. Когда на море уляжется шторм, морская ведьма Урсула снова утащит бедного рыбака в свое логово, — Старк улыбнулся в кружку, а Питер закатил глаза.
Тони только что подписал себе еще три дня безнадежного штиля на диване. Зато это точно научит его тому, что каждое слово может нести весьма серьезные последствия.
