Walking the wire

— Я дома, — тихо говорит Стрэндж, закрывая портал. С шипением золотое кольцо сужается в размерах, становясь в итоге облачком из искр и всполохов энергии, а потом и это гаснет, оставляя комнату в полумраке. В спальне пусто. Идеально заправленная кровать — на кремовом покрывале ни складочки. Контрастные темно-шоколадные подушки ровной батареей выстроены вдоль спинки. Пустые тумбочки, покрытые тонким слоем пыли, задвинутые пустые ящики. Толстый ковер с пушистым ворсом, ноги тонут в нем, и шагов не слышно, как ни старайся. Зеркальная дверь большого орехового шкафа кристально чистая — ни отпечатков случайно коснувшихся пальцев, ни следов брызг от одеколона, ни разводов клея от глупых стикеров. Стефан закрывает глаза — под веками красновато расцветает свет от медленно зажигающихся под потолком диодных ламп. — С возвращением, милый, — где-то хрипло смеется Тони. Стрэндж улыбается, и плащ слетает с его плеч, устремляясь к двери. Стефан все так же с закрытыми глазами идет в коридор, спускается в гостиную и садится на подлокотник дивана, как будто все видит. — Трудный выдался день, — шепчет Стефан. За его спиной раздается звук глухих шагов, какая-то возня за стойкой, разделяющей кухонную зону и зону гостиной. — Чуть не потерял кольцо. Слинга, конечно, я бы никогда не потерял обручальное, — Стрэндж трет прикрытые веки. — Кольцо Слинга — тоже важная вещь, — звучит голос Тони. — Без него ты бы не смог вернуться. — Включается кофеварка, хлопает дверца холодильника. — Я всегда вернусь. Для Верховного мага открыто больше возможностей, — обиженно бурчит Стефан. Он запускает в волосы руку и поправляет пряди, пытаясь дрожащей ладонью массировать кожу головы — но боль не уходит, мигрень лишь сильнее впивается в виски. — Конечно-конечно, — в голосе Старка слышна насмешка. — Именно поэтому тебе и питаться нормально не надо, и спать тоже. Нечестно, Стрэндж, меня переучил, а сам... — Не начинай, — закатывает глаза Стефан. Губы снова растягиваются в улыбке, вот только уголки слишком быстро вновь опускаются вниз от усталости и боли. От тоски, отчаяния и груза страха, вины и потери. — Я пришел попрощаться, — тихо говорит Стефан. В ответ звучит тишина. — Пятница, отмени... Отмени это. Всю симуляцию. Я должен учиться жить дальше. — Принято, сэр, — Пятница говорит виновато и тоже по-человечески приглушенно. В домике в лесу, где Тони и Стефан жили до вторжения Таноса, отключается аудиосистема. Под закрытыми веками Стефана Тони, до того беспечно разливающий кофе по чашкам, недоуменно смотрит на него. Стрэндж улыбается и оборачивается, смотря на мужа. — Я хочу запомнить тебя живым. И никакой алгоритм, даже безупречно имитирующий твои интонации, голос и выдающий стопроцентно верную эмоциональную реакцию, не сможет мне помочь. Я буду жить дальше и встречу все, что мне уготовано, с широко открытыми глазами, Тони. Я знаю, это то, чего бы ты хотел. Я правда люблю тебя и никогда не потеряю эту связь, — Стефан кладет руку на грудь и вздыхает. Когда он открывает глаза и смотрит на стойку, бешеная надежда, что там дымятся две чашки кофе, загорается в сердце. Но на стойке, конечно, нет ничего.