На улицах Нью-Йорка легко потеряться, легко перебежать не ту дорогу и свернуть в итоге вообще в противоположное направление. Но если бежать не куда-то, а к кому-то, риск заблудиться значительно ниже. А уж если ты бежишь домой — то однозначно прибудешь в нужное место.
Поначалу Тони было неловко. Стефан вообще просил о небольшой квартире на периферии, но Старк не мог себе этого позволить. Не в смысле денег, конечно. А по духу, что ли. В итоге, после многих дней и вечеров препирательств они сошлись на таунхаусе в Центральном парке. Стрэнджу и этого было слишком, но Тони мотивировал покупку тем, что он, ну, уже оформил сделку, а еще — что от Башни недалеко. Стрэндж ласково уточнил, каково будет Питеру добираться отсюда до школы в Квинсе, Тони так же ласково напомнил о способностях Стефана создавать порталы, и дуэль закончилась ласковым подзатыльником и отправлением Старка посредством тех самых порталов на тридцатиминутную экскурсию во тьму.
Зато, мотивировал Стефан, будет, о чем поговорить с Локи.
Так или иначе, в новоприобретенный дом семья в составе трех лиц въехала уже через пару дней.
И Тони стал замечать удивительные метаморфозы.
Его самого в его жилищах обычно окружали металл, прямые линии и идеальные углы, светлые хромированные поверхности, максимум геометрии и четкость цветовой гаммы. В огромных гостиных с окнами во всю стену Старк ощущал себя достаточно комфортно, особенно, когда работал сидя на ковре в полумраке, который рассеивал только редкий неон с улиц. Он не задумывался о мелких деталях, придающих уют, и на полках по обеим сторонам от гигантской плазмы стояли только книги, статуэтки и сертификаты.
Но в новом доме все было подчинено какому-то другому закону, отследить, понять и сформулировать который Старк никак не мог.
Они жили в доме в семь спален всего неделю, а это огромное пространство оживало будто само собой. От глянцевых картинок оставалось все меньше, и хоть ничего особенно не менялось, Старк чувствовал — а жизни-то в стенах становится все больше.
Ему понадобилось примерно пять дней и еще четыре часа, чтобы понять, в чем дело.
Огромная гостиная в кремовых и белых тонах поначалу отпугивала Тони. Он предпочитал обходить ее поверху, лишь бы не идти насквозь, когда ему нужно было в мастерскую. Ее он почти сразу же стал оборудовать в большом подвальном помещении, куда вела винтажная винтовая лестница. Стефан закатывал глаза и скрещивал руки на груди, вытаскивая сонного мужа из наполовину обставленной лаборатории во второй и третий дни.
А на четвертый Тони шагнул в гостиную и понял, что отталкивающие раньше, теперь белые стены приветливо расширяются и словно приглашают развалиться в кресле. И только спустя минут десять, Тони понял. Обычные классические кресла были заменены бинбэгами, и эти мешки выглядели столь же забавно, сколь и уютно и уместно в ставшем как-то теплее помещении. Старк плюхнулся в ближайший, благодарно утопая в приятной ткани, и осмотрелся.
В книжных шкафах слева уже разместилась их обширная библиотека — старые, кое-где потрепанные, а кое-где даже совместными усилиями перекленные книги, либо же новые издания, обложки которых еще хрустели, когда их открывали. А между книгами Тони заметил фотографии. Он встал, подошел ближе и взял в руки их с Паркером фотку — завершение стажировки в СтаркИн, он помнит этот день. Питер тогда выдавал словесную очередь в десяток слов в секунду, на радостях перевернул сертификат и давил такую радостную лыбу, что ею можно было осветить всю СтаркЭкспо. Тони поставил фото на место и перевел взгляд на соседнюю полку.
Коллекция фигурок мстителей, эти знаменитые чиби-куклы, которые даже Наташа скупала с невероятной скоростью. Тони тихо рассмеялся. Это была их общая слабость, и вот, кто-то решился выставить их напоказ, а не прятать по ящикам. От этого веяло нежностью, наивностью и какой-то детсткостью. Ну, по сути, они все — еще дети. Питер — подросток, а Тони и Стефан сколько угодно могут прятать восторженных детей за маской супергероев, но правду-то они прекрасно знают.
Старк обнял себя руками и прикрыл глаза. Кажется, он начинает понимать, почему этот дом действительно
дом.
Вечером они лежат на диване во второй гостиной-кинозале, и Тони, млея под ласковыми пальцами, перебирающими его волосы, замечает постеры их любимых кинофильмов на стенах — три стены отданы под предпочтения каждого из трех зрителей. Старк замечает парочку классических голливудских постеров к любимым фильмам Стефана, а рядом — пестрящих красками фаворитов Питера. Еще день назад стены были пустыми.
Утром пятого дня Старк, вместо привычного шлепания по холодному дереву лестницы, вдруг ощущает приятный ворс под ногами и понимает, что ступени застелены красивой золотисто-коричневой дорожкой почти до самой кухни. Тони прикусывает губу и заглядывает на кухню, где в фартуке, напяленном прямо поверх пижамных штанов, орудует Стефан.
На завтрак — блинчики с черничным вареньем.
По полочкам на кухне расставлены всевозможные баночки-коробочки-бутылочки с разноцветными этикетками, над рабочей зоной натянут красивый фартук с подсолнухами. Красивая глиняная посуда и изящные старинные сервизы симпатично выглядывают из застекленных шкафчиков, на желтых занавесках играют солнечные зайчики. Большие арочные окна, из которых открывается потрясающий вид на цветущий сад с фонтанчиком и альпийской горкой, уставлены растениями. Они уже политы, и от капелек, скатывающихся по листьям, на стенах поблескивает радуга.
Тони замирает на пороге, понимая, что уют вокруг него все это время создавал Стефан. И Питер, наверное. Старку становится стыдно, потому что все, что успел сделать он, — это обставить мастерскую и оснастить дом Пятницей. Старк, не здороваясь, сбегает обратно в спальню, быстро одевается и уезжает. Стефан наверняка обидится за этот странный утренний пассаж, но Тони просто не может ждать.
***
Как он и предполагает, Стефан встречает его с крайне недовольным видом, хоть ничего и не спрашивает. Он даже не попрекает Тони пропущенным завтраком, и Старк понимает, что обижен Стефан весьма и весьма серьезно. Старк слезно умоляет его дать ему полтора дня. Стрэндж непонимающе вскидывает бровь, но согласно пожимает плечами.
Во вторник, когда проходит как раз неделя с момента въезда, Тони тащит Стефана в самую дальнюю комнату на втором этаже. Он открывает дверь и пропускает Стрэнджа вперед, почти успешно скрывая волнение.
Стены из темного, но не давящего дерева, высокие книжные шкафы, ковер с толстым ворсом. Широкий и удобный письменный стол, красивые растения, ажурные настенные светильники, льющие теплый желтый свет на зону отдыха с длинной удобной оттоманкой и кофейным столиком.
Большое круглое окно, украшенное диковинным узором.
Стефан усмехается, поворачиваясь к Тони.
— Нужно уточнить, можно ли было копировать узор защитной печати Санктума в декорационных целях, — мягко улыбается Стефан, подходя к Тони и беря его за руки. — Ты сделал для меня кусочек Санктума? Как успел так быстро? Сбегал по ночам?
— Оно того стоит, — спорит Старк, хоть нужды в этом и нет. Стрэндж раскусил его очень быстро, но на то он и его муж, единственный человек в мире, знающий и читающий Тони насквозь. — Ты столько сделал для нашего дома... А я опять со своими железками. К тому же, ты говорил, что скучаешь по святилищу, так что, вот... — Неловко объясняет Старк.
Стефан обнимает его, поглаживая по голове.
На самом деле, он пытается спрятать смущение.
А еще — передать искреннюю сердечную благодарность.
— Спасибо, родной. Большое спасибо. Мне это нужно было, но я не смел...
— А стоило бы! — Фыркает Тони. Они целуются под насмешливое шуршание Леви и смеются, нежно глядя друг на друга.
***
С этих пор в доме появляется все больше глупых, но таких нужных мелочей.
Холодильник увешан магнитиками и стикерами-напоминалками, в ванных лежит куча ракушек, привезенных с морей, стулья в столовой украшены мягкими подушками.
По углам тут и там раскиданы забытые ручки, карандаши и какие-то инструменты Тони, по столикам расставлены извечные кружки кофе и чая, которые Стрэндж упорно убирает (его великовозрастным детям как об стенку горох). Зато он сам постоянно забывает на полках и тумбочках раскрытые посередине журналы и книги, поэтому стопка декоративных закладок в органайзере растет не по дням, а по часам.
И хоть этот бардак грозит стать неконтролируемым, все трое счастливы.
Потому что это лучше всего на свете говорит о том, что это — действительно
их дом.
Место, где они
вместе.
