***
Сколько прошло времени, Раймонд не смог бы сказать даже под пытками. Он засыпал, просыпался, снова засыпал. Он спал по полчаса, даже не спал, а дремал. Слишком много мыслей и переживаний терзали его. Рядом неизменно сидел папа, держа его за руку. И это только ещё больше погружало его в пучину печали и тоски. Могла ли жизнь повернуться по-другому? Кто знает? Оставалось только пожалеть самого себя. Но сейчас Раймонд лежал в больнице на койке, обмотанный бинтами, как мумия, вспоминая свою жизнь шаг за шагом... Собирая себя по кусочкам. Это помогало ему отвлечься от кошмара, который норовил всё время вернуться и напомнить о себе. Напомнить воспоминаниями. Но он не хотел помнить. Он лежал, вспоминая совсем другие вещи и размышляя, можно ли было бы что-то изменить? Возможно ли было сделать так, чтобы то, что произошло с ним, никогда не происходило? Реально ли было бы это всё хотя бы забыть? И понимая, что нет. Скорее всего, нет... Когда Раймонд стал совершеннолетним и устроился в супермаркет продавцом, чтобы скопить денег и снять себе отдельное от родителей жильё, не желая зависеть от них, он был почти счастлив. Его мечта жить отдельно могла осуществиться. И это произошло, но не так, как он планировал. Он вспоминал, как познакомился с Джастином. В их встрече не было ничего особенного. В один из вечеров в супермаркет вошёл Джастин Мартисио Кайр, молодой, красивый и дорого одетый альфа, на которого оборачивались, едва не сворачивая себе шею, молоденькие омеги. Сам Раймонд на него внимания не обращал ровно до того момента, пока альфа не подошёл к его прилавку, желая купить алкоголь. Вот только он его так и не купил, засмотревшись на Раймонда, а потом внезапно схватив его за плечи и притянув к себе через прилавок. Омега испугался и собирался звать охрану, едва ощутив на себе чужую хватку, но не успел и пикнуть, как альфа, вдохнув его запах, отпустил. — Орхитензии, мой любимый запах, — прошептал альфа, глядя на Раймонда горящим восхищением взглядом, и сказал уже громче, — кажется, ты мой истинный. У меня будто что-то дрогнуло внутри, как только я тебя увидел. Ты... Ты почувствовал тоже самое? Мы можем встретиться вечером? И Раймонд, глядя в его глаза, впервые в жизни растерялся, не зная, как отказать такому взгляду. Истинный. Раймонд не верил в истинные пары. Ни раньше, ни сейчас. Он ничего не почувствовал, когда увидел альфу. И то, что произошло, только уверило его в утверждении, что истинных не существует. Это миф, иллюзия, в которую просто хотят верить люди. Но тогда, именно в тот момент, когда их взгляды встретились, ему захотелось поверить, захотелось поймать удачу за хвост. Альфа был красив, его голос вызывал приятное томление в теле. А ещё, судя по внешнему виду, он был богат. Отказать такому альфе? Ищите дураков! Надежда на сказку, которой в жизни не бывает... Они повстречались всего неделю. Каждый день по вечерам гуляли по улице, паркам, сидели в кафе. И общались, общались, общались. Им было интересно друг с другом. Раймонд рассказывал о том, что в его жизни не так уж и много счастливых моментов, что хочет жить отдельно от родителей, что отец тиран, а папа... Папа был обычным слабым омегой, который всегда слушался отца. Джастин рассказывал о своей семье, о том, что он актёр, но работу найти очень сложно, что жизнь графа не так уж и прекрасна, как можно было себе представить, объяснял, что преимуществ это никаких особо не даёт, если ты не глава семьи. Он главой не был. Даже наследником не был. И потому был уверен, что его не затронет необходимость жениться на аристократическом отпрыске богатой семьи. Он просто хотел любить Раймонда. И хотел, чтобы омега вышел за него замуж. Он надеялся на деньги семьи и личный счёт, на который ежемесячно поступают приличные суммы, обещал, что обеспечивать их семью сможет, даже если будут трудности с работой. Прошло всего семь дней. Семь дней, которые Джастин посвящал только Раймонду. И на седьмой день он предложил пожениться. Любил ли Раймонд? Поначалу нет. Ему просто было интересно с этим альфой. Интересно разговаривать и гулять, посещать дорогие рестораны. Он, не смущаясь, принимал дорогие подарки и улыбался, как-то сам не замечая, что этот альфа с каждым днём всё сильнее и крепче привязывает себя к его сердцу. Джастин нравился ему. Это было бесспорно. И с каждым днём всё больше и больше. И ещё, замужество — для Раймонда это был выход. И когда прозвучал тот самый вопрос, он ответил «да». А Джас, будто заранее всё спланировал, сразу же отвёл его в храм. Оказалось, там их ждали несколько друзей Джастина, радостный папа омеги и его недовольный чем-то отец. Они уже приготовили и наряды для них, и букеты цветов. Заметив настроение отца Раймонда, Джастин отвёл его в сторону и долго с ним разговаривал, после чего отец всё-таки согласился на их неожиданный брак. Это была прекрасная свадьба, воспоминания о которой всегда вызывали у Раймонда грустную улыбку. Наверное, именно тогда он понял, что всё-таки начал влюбляться в него. После свадьбы Раймонд уговорил Джастина познакомить его с родителями. Он всего лишь хотел поблагодарить их за такого замечательного сына. Но, когда они прилетели в поместье, от одного вида которого у омеги перехватило дыхание, ему и слова не дали вставить. Стоило только Джасу представить его своим мужем, как мир рухнул и разбился вдребезги. В тот день отец Джастина Раймонду очень напомнил его отца, когда тот был в бешенстве по какой-то причине. Такой же бескомпромиссный, строгий и жестокий. И как же больно проникали в сердце обидные слова! Раймонд — никто, пустое место, простолюдин. Словно клеймо на лбу, не стереть, не вычеркнуть, не изменить. В род его брать никто не собирался. Их просто выгнали. Выставили за двери обоих, как какой-то мусор выкинули. Обрезали все возможности, словно крылья птице. Приглашать альфу к себе домой Раймонд не посмел, после того, как увидел, в каких условиях жил его муж. Ему было стыдно, ведь его семья была не богатой, жила в маленькой квартирке многоэтажного дома, как и многие семьи рабочих. Хорошо, что у Джастина оставались ещё деньги, и они смогли снять жильё в тот же вечер... Для них обоих это был удар. Они поссорились, потом помирились. Со временем они справились с трудностями. А потом папа Джастина купил им большой и красивый дом, даря надежду на то, что всё ещё будет хорошо. Джас заключил контракт на съёмку фильма. Раймонд уволился с работы по настоянию мужа и сидел теперь дома, занимаясь домашним хозяйством, как и положено замужним омегам, ведь денег теперь хватало. И жизнь как-то сама собой наладилась. Так он думал. Но прошло всего пару месяцев и всё начало постепенно меняться. Как ни старался Раймонд быть примерным мужем, это не помогало. Джас отдалялся от него всё больше и больше. Всё чаще пропадал на работе, иногда не приходил домой на ночь, устраивал скандалы, выпивал, говоря, что ему тяжело привыкнуть к такой жизни. Нет. Не всё было так уж плохо. Были и просветления, хорошие дни, недели и даже месяцы. И в какой-то момент Раймонд понял, что действительно любит своего мужа. Он ревновал его постоянно, хоть и понимал, что это бессмысленно, ведь актёру иногда просто нужно обнять или поцеловать другого омегу под прицелом камер. Это его работа. Джастин много раз объяснял ему это. И Раймонд верил. Верил, даже тогда, когда ощущал чужой запах на нём. И молчал, ценя те капли счастья и любви, когда они были вместе. Прошло около года, и он понял, что забеременел. Раймонд очень хотел этого ребёнка и любил его с первого дня, как узнал о нём. И когда он рассказал о том, что беременный, мужу, и увидел в его глазах радость, это был самый счастливый день в его жизни. Осуществившаяся мечта. Вот только, несмотря на то, что Джастин тоже ждал их ребёнка с нетерпением, его поведение нисколько не изменилось. Он даже занёс его номер в чёрный список, сказав, что звонки мешают его съёмкам. И если раньше он мог пропасть на одну ночь, но приползти пьяным с извинениями под утро, то теперь он начал пропадать на несколько суток. Да и в постели было не всё так гладко. Муж всё реже хотел его, отговариваясь усталостью, загруженностью на работе... А потом он пропал на четыре дня, а когда вернулся... Засос и царапины на теле мужа, его такие простые слова о том, что это ничего для него не значит... Раймонд понял, что любить больно. Любовь делает нас слабыми, беспомощными и слепыми, как новорожденные котята. Если бы он знал тогда, когда знакомился с альфой, который смотрел на него своими пронзительными ярко-фиолетовыми глазами с восхищением, что жизнь примет именно такой поворот... Но он не знал. Предательство ранило его очень сильно. Тем не менее, ради ребёнка он мог бы простить, почти простил, но... Но измена Джастина, ставшая новостью, о которой узнали все, поставила в их отношениях точку. Точнее, её поставил отец Раймонда. Не оставив выбора и времени, чтобы подумать обо всём. Просто приехал к ним в дом, заставил собрать все личные вещи, при этом сам помогая, а затем забрал домой, заставив подписать документ о разводе. Перечить отцу омега просто не посмел и только хранил в душе надежду, что Джастин всё исправит, ведь он поверил ему. Поверил в который раз, что всё будет хорошо. Ведь он пообещал... Но это оказалось ошибкой. Как сейчас звучали в его мыслях слова любимого: «Ты предал меня первым... Ты тоже хочешь нас развести... Один в поле не воин... Не вижу смысла бороться за того, кто так легко подвержен чужому влиянию... Уже почти не муж и ещё один посторонний для меня человек...» — именно тогда хрустальный замок его семьи, построенный в мечтах, оказался разбит, рассыпался осколками жестоких слов, которые изранили сердце и душу. «Нет!» — Раймонд всхлипнул. Разбитое сердце болезненно кровоточило, не затягиваясь шрамами. А перед глазами, как сейчас, вновь предстали те уроды, которые... Когда он позвонил ему, и они с Джастином поговорили, Раймонд проплакал в подушку, наверное, час. Родители его не трогали, да и что они могли ему сказать? Что он найдёт себе ещё кого-нибудь? Что ребёнка они воспитают и сами? Это всё он уже услышал от них не один раз. Но вот разговаривать с Джастином и видеть его безразличный взгляд, слышать холодный голос... «Можешь удалить мой номер... Надеюсь, мы больше не увидимся...» Нет, Раймонд не стал удалять его номер. Он всё ещё тешил надежду, что обиды улягутся, что новости забудутся, и они вновь смогут быть вместе. Развод — всего лишь документ, всего лишь слово, которое никак не влияет на чувства. А Раймонд Джастина всё ещё любил, несмотря ни на что. И именно сейчас ощущал это отчётливо, как никогда, всем сердцем. И так хотелось прижаться к любимому, почувствовать на себе его уверенные объятия... Когда он впервые очнулся в больнице и увидел перед собой доктора альфу, пережитый ужас вновь плеснул в душу страхом и заставил его задрожать и закричать в попытке прогнать агрессора куда-нибудь подальше. У него началась истерика. Ему вкололи успокоительное, и он снова заснул. Очнувшись повторно, застал рядом с собой уже папу. Доктор предусмотрительно не подходил к нему, общаясь с родителем. А Раймонд... Он винил во всём самого себя... Он потерял ребёнка. Чуть не умер сам. В его жизни даже частички от любимого не осталось. Боль грызла его, разъедая внутренности. По щекам бежали дорожки слёз. И всё, что ему хотелось сейчас, это увидеть любимого рядом. Только его одного он мог бы подпустить к себе близко, ему так казалось. Как бы больно не было, но тепло его рук всегда успокаивало омегу, дарило веру в будущее... которого у них больше не было. И от этого становилось на душе только гаже. Одиночество и собственная слабость с беззащитностью убивали его. Опора исчезла из его жизни. Родители не в счёт. — Я хочу увидеть Джастина. Он близкий для меня человек, он поймёт. Он нужен мне... — тихий голос омеги заставил его родителя вздрогнуть. Был уже вечер, за окном стемнело, уличные фонари освещали пространство желтоватым светом. Папа, сидящий на небольшом диванчике и чистящий яблоко маленьким ножом, удивлённо поднял голову, чтобы посмотреть на него. — Ты же говорил, что Джастин тебя разлюбил, — отложив нож и яблоко, омега подошёл к сыну и присел на стул рядом с его кроватью, а после взял его холодную ладонь в свои тёплые руки. Раймонд поджал губы и вздохнул, посмотрев на него. — Папа, я не верю в это. Он мой муж. Даже если и разлюбил, всё равно мы не чужие друг другу люди. — Вы уже развелись. — Так просто и быстро к этому не привыкнуть. Я всё ещё люблю его. — Он тебе изменил! — грубее, чем хотелось бы, отозвался тот. — Я ему тоже! — вскрикнул Раймонд, выдернув руку из рук родителя и закрыв ладонями лицо, всхлипнул. — Не говори глупостей... Ты же не виноват в этом... — неловко в ответ. — Позвони ему, пожалуйста, — прошептал Раймонд, давясь слезами и одновременно с этим пытаясь успокоиться. — Он должен хотя бы узнать, что его больше нет... — одна из рук омеги легла на плоский живот, обмотанный бинтами.***
Джастин собирался учиться этикету у слуги. Забавное должно быть зрелище, но его это не особо волновало. Больше важна была тайна незнания этого самого этикета. И можно сказать, первый попавшийся учитель ему даже понравился, особенно тогда, когда подумал, что он его трахнуть собирается. Или наоборот? Чёрт его знает! Мог ли он ему доверять? Андрею казалось, что да. По крайней мере, своего истинного отношения он не скрывал, и они вполне могли даже подружиться. А иметь друга и помощника в собственном доме ему ой как хотелось! Это было даже жизненно необходимо. И вот настал этот знаменательный момент! Андрей приготовился слушать и запоминать, глядя на фотографии, что к чему. Майк открыл рот, набрав в грудь воздуха, чтобы начать объяснение и... — Джастин! Какого хрена?! — от крика внезапно влетевшего в его спальню злого брата Джастин даже на кровати подпрыгнул, то есть вздрогнул. Они с Майком вместе оторвали взгляд от голограммы и удивлённо посмотрели на Кристиана, потом переглянулись друг с другом и снова посмотрели на альфу. Слуга в этот момент от Джастина чуть-чуть отодвинулся, а Андрей на это только хмыкнул, и то мысленно, и отключил экран коммуникатора. — Кристиан? Ты что тут забыл? — искренне удивился Джас. — Ты почему не пришёл на ужин? — процедил Крис, взглядом убивая официанта. — Занят был. Я попросил принести ужин сюда, — пожал плечами Андрей, мысленно прикидывая, как бы избавиться от братика поскорее. «Может, сам уйдёт, когда поймёт, что у меня всё в порядке? Хотя, вряд ли, злой он какой-то. Интересно, в чём дело?» — И чем это таким ты занят был? Слуг соблазнял? — прорычал Кристиан, сжимая и разжимая руки в кулаки. «УПС! Откуда он узнал?» — растерялся Андрей, припоминая омег, Лероя и Марека, с которыми не так давно у него был секс, ещё и причину в виде папы припомнил как-то совсем не вовремя. Почему-то он не подумал о том, что о сексе со слугами станет вообще кому-то известно. Ну, кроме папы, раз уж тот сам послал к нему Лероя. И видно что-то промелькнуло у него на лице такое от этих воспоминаний, что Кристиан начал действовать более решительно. — Ты, — ткнул Кристиан пальцем в слугу, — свободен! И на выходе дверь запри, чтобы нам никто не помешал! Майк растерянно посмотрел на нахмурившегося Джастина, не сводящего взгляда с брата и кивнувшего, поджал губы и вскочил с кровати. — Простите, Господин Джастин, — слуга поклонился и вышел, оставив их с братом одних решать свои вопросы. Секунд через десять послышался щелчок закрываемой двери. Но не прошло и мгновения после этого, как Кристиан подлетел к Джастину и одной рукой схватил его за футболку, смяв её на груди. — Значит, — зашипел он Джасу в лицо, глядя на него со злостью, — мне сказал обо всём забыть, тварь, а сам к первому встречному альфе цепляешься?! Джас поморщился, он-то думал, что разговор будет о чём-то другом. И подобный тон ему совсем не понравился. В конце концов, они же не признавались друг другу в любви и не клялись в верности. Наоборот, договорились обо всем забыть. Так какие вопросы? И раз уж Кристиан не хочет по-хорошему следовать их договорённости, то стоит его проучить. «Как раз хорошо стоит!» — мысленно усмехнулся Андрей, не столько злясь на происходящее, сколько ощущая раздражение из-за того, что его планы поучиться, были нарушены. — Не молчи! Отвечай! — рыкнул альфа, натянув его футболку сильнее, придушивая воротником. — А что ты хочешь услышать? — фыркнул Джас, глядя в голубые глаза, отвлекая от своих действий разговором, раздвинув ноги шире и отклонившись назад. — Правду! Что ты собирался делать со слугой? — Кристиан неосознанно придвинулся ближе, подаваясь вперёд за собственной хваткой. — Трахаться! — хохотнул он, приметив какую-то беспомощную растерянность в этот момент на лице напротив и отметив, что это самый удачный момент. Облокотившись об кровать позади себя одной рукой, Андрей быстро поднял ноги и резко подбил пятками брата под колени, одновременно с тем со всей силы толкнув его ладонью в грудь. Тяжёлая тушка брата, как и было рассчитано, полетела назад, не удержав равновесия. Футболка затрещала по швам и потянула вслед за ним. Крис как-то нелепо взмахнул свободной рукой, на его лице мелькнул испуг. Адреналин подскочил в крови. Послышался глухой стук удара головы Криса об пол, а следом ещё два стука. Боль пронзила колени, а сам Джастин оказался сидящим в позе наездника на беспамятном брате. Следом шлёпнулась на пол сбоку ослабевшая рука, выпустившая ткань растянутой футболки из пальцев. Хорошо, что хоть ступни успел развести, а то вывих был бы обеспечен под весом тяжёлого тела. «Чем выше шкаф, тем больнее падать», — приподняв веко, он всмотрелся в среагировавший на свет зрачок, но не более. То, что Кристиан отключился от удара, было хорошо. На всякий случай, Джас проверил его пульс. Тот бился. Он облегчённо вздохнул и поднялся с альфы, потёр колени, морщась. Ударился знатно. Оглядев распластавшееся на полу тело, задумчиво хмыкнул и поковылял в гардеробную, а спустя минуту вернулся обратно, держа два длинных пояса: синий и белый от махровых халатов. «Так... — он покосился на кровать, но быстро понял, что поднимать на неё Кристиана желания не имеет. — Нужно себя обезопасить от неадекватных личностей, а сделать это можно только одним способом...» С трудом, но перевернув Кристиана на живот, благо, место, где развернуться, было, Андрей припомнил искусство шибари, качественно и профессионально стянув его руки от локтей до запястий сразу двумя поясами для надёжности. После ощупал его голову, определив наличие шишки, не заметив рассечения и успокоившись. «Что же с тобой делать, а, чудо?» — вздохнув, он перевернул его обратно на спину, заодно придавливая весом тела его руки, с расчётом на то, что так они больше затекут и ими уже не будет желания размахивать. Но будить Криса всё-таки надо было... Точнее, приводить в чувства. Джастин сел на его грудь задницей и похлопал брата по щекам, вначале не сильно, но после, отвесив парочку хороших таких пощёчин, от которых вспыхнули розовые следы на щеках. Правда, последний удар был лишним, Крис к этому времени пришёл в себя и тут же взбеленился: — Какого хрена?! — тут же задёргался под ним и зашипел брат. — Отпусти меня! Мне больно! — Во-первых, мне кажется, что ты повторяешься, — Андрей наоборот навалился на него всем своим весом, прижимая к полу, не давая дёргаться. Кристиан хотел что-то ответить, но на его рот тут же легла ладонь, не давая говорить. — Во-вторых, это я у тебя должен спросить. Какого хрена ты творишь? Ты мне кто вообще такой, чтобы врываться ко мне в комнату и выгонять моих собеседников? Кто ты мне такой, чтобы хватать меня за футболку и смотреть на меня таким злобным взглядом? Я разве разрешал тебе со мной так себя вести? Мне кажется, ты забылся, братишка. То, что я позволил тебе поиздеваться надо мной разок, для меня ничего не значит, уясни ты уже. И забудь, наконец! Ты мне не любовник, так что и докладывать тебе о своих партнёрах я не намерен. Ты всего лишь брат. У нас с тобой равные права. Так что если ты думаешь, что имеешь право... — Андрей наклонился над его лицом, заглядывая в сверкающие незамутнённой злобой холодные голубые глаза, и соблазнительно улыбнулся. Тело под ним дёрнулось очередной раз и затихло, расслабилось, но Джас понимал, что эта расслабленность обманчивая, тем более, он не закончил говорить: — Значит, я имею такое же право хорошенько тебя отшлёпать, родной мой. А может и трахнуть тебя тоже. То, что ты больше меня и сильнее физически, ещё ничего не значит. Но воспитать тебя всё-таки нужно. Чтобы уважать начал. Я не позволю собой командовать. Я уже не ребёнок. И для того, чтобы ты это понял и полностью осознал, придётся тебя наказать за плохое поведение. Он убрал руку с лица Кристиана и приподнялся, сев ровно, а затем заведя руки назад, добравшись до талии брата. По губам скользнула лукавая улыбка, когда пальцы нащупали застёжку ремня, и та поддалась от лёгкого нажатия, благо, у него было время разобраться с такой мелочью. Кристиан, казалось, и вовсе замер, не дыша, при этом даже не став ничего говорить почему-то. Он просто смотрел на Джастина и злость, казалось, ушла из его взгляда. Наоборот, в нём промелькнул интерес. Андрей улыбнулся и, немного подумав, отполз назад, устроившись в итоге на бёдрах брата. Поглядывая на его лицо, он уже спокойно расстегнул его ширинку и приспустил бельё вместе с брюками, только чуть-чуть, давая свободу полувозбуждённому члену и мошонке. Крис прикусил губу, настороженно наблюдая за действиями Джаса. Если в первые мгновения он злился и готов был избить брата за то, что он его уронил и связал, то теперь он простил его за это, с предвкушением ожидая, как он будет заглаживать свою вину. — Будет забавно, если сюда сейчас кто-нибудь войдёт, — хмыкнул Андрей, обхватив член Кристиана рукой и надрачивая его, тем самым сбивая брату дыхание. — Знаешь, ко мне весь день постоянно заходят слуги. То одно, то другое... Раздражает... — Не зайдут, я же сказал запереть дверь, — глухо пробормотал Крис, облизав сухие губы и тихо застонав от неожиданной ласки. — Что ты собираешься делать? Добившись относительно крепкого стояка, Джас ухмыльнулся и, смяв свободной рукой мошонку у основания так, что яички оказались плотно обтянуты кожей над кулаком, легонько провёл по ним кончиками пальцев другой руки. Яйцам стало щекотно, и Крис зажмурился, ощутив дрожь по телу. Его вывернутые и связанные за спиной руки ныли, хвост неудобно лежал под задницей, голова болела от удара... Но неожиданная ласка брата сводила его с ума. Ему так хотелось, чтобы Джас ему отсосал, что едва не кончал от одной лишь этой мысли. Как такое было возможно? — И что же мне с тобой делать? — сделал вид, что задумался, Джастин. Хмыкнул, окинув похотливым взглядом альфу, и облизнулся, улыбнувшись. — Ты сейчас связанный, такой эротично беспомощный... И желание у меня только одно. Наказать тебя, конечно. Ты слишком грубо себя повёл, ворвавшись ко мне и выгнав слугу. Ты разве так не считаешь? — Развяжи. Я хочу тебя, — хрипло выдохнул Кристиан, возбуждённо посмотрев на Джастина и облизнувшись, словно хотел ощутить его вкус на своих губах. Кристиан уже признался в этом себе, теперь он признался в этом и брату. И почему-то он не ожидал услышать отказа. Особенно тогда, когда его яйца находятся в чужих руках и их ласкают так нежно и невесомо, что по коже бегают мурашки, а член подрагивает от нетерпения, увлажняя головку капельками смазки. — Ты вообще слушал меня? Слушал, что я тебе говорил? Или головой слишком сильно ударился? — усмехнулся Джас, прекращая дразнить мошонку и перенося вес тела на свою задницу, так и сидя на его бёдрах, а вот ступнями упираясь в плечи Криса, чтоб не дёргался, а после болезненно и резко ударяя ладонью по яйцам. — Двадцать ударов. Раз. И снова, и снова, удар за ударом, сильно, хлёстко. Член у брата упал после третьего удара. Но цель была сейчас совсем не удовольствие, а наказание. Так что Андрея это устаивало. Он не собирался давать возможность Кристиану что-то сказать. Так что передышек не делал. Он даже спокойно вдохнуть не всегда позволял. Крепко прижимал его к полу ногами и просто бил ладонью по яйцам. Кристиан не желал ощущать себя виноватым. Он всегда вёл себя с братом так, как хотел, так, как Джастин того заслуживал. Сам наказывал его за плохое поведение. Пока брат не сказал, остановившись всего на миг, своим тихим и чуть хрипловатым эротичным и возбуждающим голосом: — Помнишь, как ты сам мне делал больно? Двенадцать, тринадцать... — отсчёт ударов продолжился. А ведь и, правда, делал... В ответ на это Крис только закусил губу и зажмурился. Росток вины, появившейся на утро после их совместной ночи, кольнул довольно сильно. И новые удары Крис принимал теперь как должное. Теперь они поменялись ролями. И ему было больно! До слёз, которые намочили ресницы. Нет, он не плакал и не собирался. Это была реакция организма на боль. И он терпел, не хотел кричать — не хотел, чтобы его таким кто-то увидел, если вдруг кто войдёт, привлечённый криком. Раз, ещё раз. Нежная кожица мошонки покраснела. Яички, казалось, даже чуть припухли. Вздрагивающее напряжённое и в то же время такое податливое, пусть и связанное, тело вызывало желание подчинить. Сдавленные стоны, которые пытался сдержать в себе большой и сильный мужчина, не могли сравниться, ни с чем. Это была музыка, услаждающая слух. Очень возбуждающая музыка... И Андрей себе уже представил, как перевернёт брата лицом вниз, дёрнет его штаны, оголяя ягодицы, и грубо отымеет. Тут же. На полу. Сейчас. —...девятнадцать, двадцать, — выдохнул Джастин с улыбкой, закончив. Вставать он не спешил, возбудившись сам до предела от собственных действий и стонов Криса. Наблюдал за тем, как тяжело дышит Кристиан, облизывая искусанные губы. Глаза брата были закрыты. Напряжённое тело медленно расслаблялось, подрагивая. «Раз не ругается, значит, ему понравилось?» — Андрей медленно убрал ноги с плеч Криса и поднялся с него, пройдясь немного по комнате, разминая затёкшие ноги. Кристиан открыл глаза и посмотрел на него, на удивление, спокойно. Немного подёргавшись на полу, он подтянул под себя ноги, скатился на бок и поднялся, встав на колени. — Класс! Мне нравится такая твоя поза, — оценил вид Джастин, пройдясь рукой по своему стояку через ткань штанов. Особенно пикантно в этот момент выглядели половые органы брата, висящие над расстёгнутыми и приспущенными слегка брюками. Кристиан встал вначале на одно колено, а затем и на обе ноги, поднявшись, и скрипнул зубами так, что даже Андрей услышал и усмехнулся. — Ты развязывать меня собираешься? — раздражённо бросил он. — А надо? — Надо! — Эх... — покачав головой, Джас подошёл к Кристиану и зашёл ему за спину, начав неторопливо распутывать всё, что навязал. — Кристиан, мы ведь взрослые люди. Так? Так. Давай с тобой договоримся? — О чём? — Уважать друг друга. Большего я и не прошу. Не веди себя больше так, как повёл, когда влетел ко мне. Я не раб, который будет беспрекословно слушаться, что бы там тебе не показалось в ту ночь. Не поднимай на меня руку и не груби мне. Я этого не потерплю. Только отвечу тем же или даже большим. Но если ты будешь вести себя со мной нормально, я в свою очередь тоже буду относиться к тебе нормально. Думаю, нам обоим не нужна холодная война в собственном доме. А она вполне может начаться, если ты и дальше будешь проявлять агрессию ко мне. Ты со мной согласен? — со вздохом закончил он, как говорить, так и распутывать путы. Кристиан отошёл пару шагов вперёд, застегнул ширинку, спрятав член, и развернулся, растирая покрасневшие руки. То, что говорил брат... Это было ново. Это было необычно и неожиданно. Удивляло. Брат всегда боялся его до этого вечера. Или до прошлой их встречи? Крис был растерян. Новый Джастин был... слишком новый, незнакомый, другой. Ещё в прошлый раз он его не узнавал. А теперь и вовсе. И этот новый ему нравился больше. Даже несмотря на то, что он избил его яйца. Ведь было за что. В глубине души под конец порки он всё-таки это признал, потому и не стал возмущаться. Но ответить он не успел. Коммуникатор на руке Джастина издал короткий пилиньк и завибрировал. Ему звонили. — Извини, — махнул рукой Джас, отвлекаясь на звонок. — Кто это? — озадаченно посмотрел он на незнакомый номер и почесал затылок, хмыкнув. — Незнакомый номер? — спросил Крис, лишь бы не отвечать на поставленные ранее вопросы. Джастин кивнул, присел на край кровати и ответил на вызов. На голографическом экране на фоне голубой стены показался очередной ушастый с каштановыми волосами и карими глазами. Было в нём что-то неуловимо знакомое, только не понять что. На вид ему можно было дать лет тридцать, не больше, но это в том случае, если бы тот выглядел нормально. Сейчас он выглядел на все сорок из-за покрасневших глаз и припухших розоватых щёк и носа, будто их долго растирали. Да и причёска была довольно растрёпана. «Он плакал», — догадался Андрей. — Здравствуй, Джастин, — негромко проговорил незнакомец. — Добрый вечер, — кивнул он в ответ, разглядывая ушастика. — С Раймондом кое-что случилось... — нахмурился тот, опуская взгляд, но сразу его поднимая. — Он в больнице Маркебенкера. Сто восемнадцатая палата. Он очень просил, чтобы ты прилетел к нему. Ему нужна твоя поддержка. «Блядь! Этого ещё не хватало!» — только и подумал Андрей, с трудом удержавшись, чтобы лицо не выражало никаких эмоций. — Что случилось? — настороженно спросил он, покосившись на Кристиана, который присел с ним рядом, но так, чтобы не попасть в камеру и самому увидеть, кто звонит. — Он... — было прекрасно видно, что собеседник нервничает. — Он потерял ребёнка, — спустя полминуты выдохнул ушастый. — Он очень просил меня позвонить тебе и попросить тебя прилететь. Джастин, прилетай, пожалуйста. Ему очень плохо. Он никого не подпускает к себе, кроме меня. Даже доктора не подпускает. Ему нужна твоя поддержка. Очень нужна. «И как я реагировать на такое должен? — Андрей моргнул, переваривая информацию. Мужчина смотрел на него с какой-то опаской и надеждой одновременно. Кристиан тоже вперился в него ожидающим взглядом. — А что я чувствую в ответ на такие новости? А нихрена, кроме облегчения и какой-то тупой лени что-либо делать и куда-то лететь... Напрягает! Только именно этого от меня, кажется, и ждут». — Сейчас прилетать? Не слишком поздно? Там пустят вообще? — Да, чем раньше, тем лучше. Конечно, пустят. Тяжело вздохнув, он кивнул. — Я прилечу. Пришлите мне, пожалуйста, сообщение с названием больницы и палаты на всякий случай... — Хорошо, мы будем ждать, — грустно улыбнулись в ответ и экран погас. — М-мда... — Андрей какое-то время потупил в одну точку перед собой расфокусированным взглядом, потом проморгался и отмер, поднявшись и отправившись в гардеробную, чтобы найти себе, во что переодеться. Крис отправился за ним. Браслет Джастина пилинькнул и он, посмотрев сообщение, выключил его, а после стал прохаживаться между вешалками, рассматривая костюмы. Кристиан прошёл в комнату и привалился плечом к стене, скрестив руки на груди. Он прекрасно понимал, что потеря ребёнка по сравнению с их личными отношениями это далеко не одно и то же. — Мне жаль, что твой сын... — неловко начал он и замялся, не продолжая. Выбрав костюм и рубашку, Джастин уже начал переодеваться и застыл, только стянув с себя футболку и удивлённо глянув на брата. «Да, действительно. Что это я? Надо же хоть немного истерику поиграть... Или ну его? Блин! Как же задалбывает притворяться! А впрочем... С Крисом у нас есть одна общая тайна. Сейчас я почему-то не думаю, что он представляет для меня угрозу... Хм... Странно. Наверное, из-за того, что он дал себя по яйцам отшлёпать? Очень даже может быть! Ладно, скажу как есть...» — Не надо, — мотнул головой Джас и продолжил переодеваться. — Знаешь... Чисто по-человечески, мне жаль Раймонда, но это только с одной стороны. С той же степенью жалости я жалею всех, кто попадает в больницу, если я об этом узнаю. С другой стороны, я понимаю, что ему так будет лучше. Зачем ему иметь ребёнка, который будет расти без отца? Мы ведь уже развелись. И я от него отказался вполне осознанно. Точнее, от них двоих. И сейчас я собираюсь лететь только потому, что меня попросили. Если бы меня просто уведомили о том, что он в больнице, я бы, скорее всего, никуда не полетел. — Ты что, совсем его уже не любишь? — растерялся Кристиан, пытаясь переварить до скрежета логичные разъяснения без капли чувств и оттого выглядящие жестокими. От Джастина он подобного точно не ожидал. — Он для меня чужой человек, — пожал плечами уже одевшийся и даже обувшийся в туфли Джастин. — У меня к тебе просьба. — Какая? — Слетай со мной. Надолго я там задерживаться не собираюсь. Проведаю и потом сразу домой.