***
Роза Грейнджер-Уизли, даже не предполагая, что в личной войне Скорпиуса Малфоя была сегодня повышена из пешки до ферзя, стащила со стойки регистрации ключ с потрепанным брелоком. — Спасибо. — Она улыбнулась администратору, отчего опухший глаз, окруженный лиловым фингалом, сузился до тончайшей щели. Администратор кивнул сдержано, но всем с видом демонстрируя намерение вызвать полицию. Прихрамывая, Роза вышла на улицу и с явной опаской посмотрела на металлическую лестницу, ведущую наверх, к комнатам. Ее попутчица, сдвинув на переносице солнцезащитные очки, о чем-то успела переговорить с мужчиной на парковке, прежде чем завидела Розу на лестнице. — Они сейчас вызовут полицию, — шепнула Роза. — Не вызовут. — Ну не знаю, администратор на меня так посмотрел… — Ты свое лицо видела? — усмехнулась Сильвия. — Я сейчас сама вызову полицию. Забрав ключ, Сильвия сунула его в скважину и два раза повернула. — Они точно вызовут полицию, — не унималась Роза. — Две побитые женщины в придорожном мотеле, которые платят за дешманскую комнату деньгами, которые в соседнем здании выручили за ворованный айфон с разбитым экраном. Кто мы в их глазах? — Проститутки, — толкнув дверь, ответила Сильвия. — Обычное дело. — Не поняла. — Я сказала, что мы проститутки. Так что не закрывай дверь, к нам ночью, скорей всего, придут. Ты понравилась рабочему, и мы сторговались до сотни за час. Роза запнулась на пороге. Сильвия, опустив рюкзак на кровать, фыркнула. — Ты пошутила? — Роза захлопнула дверь и закрыла ее на все замки. — Да? — Я в душ первая. И скрылась в крохотной ванной комнате. Роза, моргнув, кинулась следом и рывком распахнула дверь. — Скажи, что ты пошутила. Сильвия, стянув толстовку, прижала ее к груди. — Да, да, пошутила, конечно. До тридцати за час, для сотки ты очень не дотягиваешь. — И, больно ущипнув Розу за многострадальный сломанный нос, оттолкнула назад, чтоб захлопнуть дверь. Взвыв, Роза прижала ладони к носу. По ощущению, казалось, что отек раздул ее лицо вдвое, впрочем, от истины Роза, со свойственным для нее драматизмом, была далеко. Не особо чистое зеркало, висевшее над небольшим холодильником, не льстило ее отражению — волосы всклокочены и похожи на медную проволоку, глаз заплыл, переносица алела, но нос никак не выглядел вывернутым наизнанку, опухшим на половину лица и гниющим в гангрене. Роза, продолжая шмыгать и тут же ощупывать переносицу, выудила из кармана практически разряженный телефон. Сдвинув занавеску, она с опаской наблюдала за маячившим у парковки рабочим и слушала гудки у самого уха. — Ты надумала, чтоб тебя спасали? — Наконец, раздался из телефона очень усталый голос. — Прости, что отвлекаю от государственного переворота, Малфой, — прошипела Роза разъяренно. — Но забери меня отсюда немедленно. — Ты же меня послала. — Меня хотят за сто долларов продать как придорожную шлюху. Из телефона донесся смешок. — Не надо врать, обманщица, кто тебя купит за сто долларов? Максимум за тридцать и шоколадку. Роза вспыхнула. — Забери меня. — Где ты? Роза снова выглянула в окно. Неприметный пейзаж из автомастерских в ряд, мотеля по соседству, столбов электропередач и длинной, похожей на вытянувшуюся змею, дороги. Не придумав ничего лучше, чем вернуться к ванной комнате, Роза заколотила в дверь. — Эй, мразина тощая. Где мы? — На север от Нью-Йорка, — раздалось негромкое и беспечное пояснение сквозь шум воды. — На север от Нью-Йорка… — повторила было Роза в телефон, но вдруг задумалась, сверля взглядом дверь. — Слушай внимательно, Роза. Погуляй где-нибудь сутки, двое, не больше. Отсидись тихонько, не привлекай внимания, нужно немного потянуть время… — Малфой, ты с ума сошел? Забери меня, я с какой-то маньячкой в проссанном придорожном… — Да не паникуй ты, погуляй по МАКУСА, тебе ничего не угрожает. Роза раздраженно отключила телефон. Усевшись на узкой кровати, она поерзала на колючем покрывале и, поковыряв ногтем въевшееся пятно, постаралась не думать, какие телесные жидкости его оставили. Наконец, дверь ванной открылась, впуская в и без того душную комнату горячий пар. — Ты еще здесь? — Укутанная в полотенце Сильвия была удивлена. — Наконец-то. Иди сюда, — бросила Роза и подошла сама, попутно настраивая на телефоне камеру. — Голову в сторону… не, давай на свет. Вот, так стой. От возмущения, когда ее подбородок пальцы Розы повернули в сторону, а мокрые волосы заправили за ухо, Сильвия на мгновение вросла в пол. — Ты что творишь? — Моргнула лишь яркое пятно вспышки. Последовал еще один снимок. — Фиксирую телесный ущерб, — благоразумно отойдя в сторону, когда рука Сильвии дернулась, сказала Роза. — Предъявлю МАКУСА обвинения в избиении. Можешь меня сфоткать? Чтоб одним кадром было видно нос и синяк только. И всучила Сильвии телефон. — Избиение мракоборцами незаконно задержанных репортеров и… те6я…этнических меньшинств. Ты кто по национальности? Понятно что латинос, но конкретно? Мексика? Сильвия так и стояла, держа одной рукой полотенце на груди, а другой — телефон. Роза, постояв секунд десять в позе скорбной жертвы произвола мракоборцев МАКУСА, снимка не дождалась, медленно повернула голову и одарила попутчицу взглядом, полным нарочито теплого понимания. — Кнопка внизу, на экране. Пальчиком чуть ниже. Сильвия стояла в оцепенении. На пол, покрытый линолеумом, стекали капли с ее волос. Роза, неизвестно какого рода выводы сделав, поспешила бережно забрать телефон. — Я тебя поняла. Расправив толстовку и вывернув с изнаночной стороны брошенные наспех джинсы, Сильвия подняла холодный взгляд. — Отвернись. — Нового я там ничего не увижу. Но, не выдержав тяжести взгляда и все же послушно отвернувшись к окну, Роза сжала губы. Узор на шторках был выцветшим и идиотским — мелкие цветочки в окружении зеленых точек. — Почему ты еще здесь? — повторила вопрос Сильвия, поспешно одевшись. — Я двадцать минут себя намывала, чтоб тебе времени хватило сбежать. Роза обернулась и нахмурилась. — А так можно было? — Ну да. — Я же заложница. Сильвия, вытирая мокрые волосы полотенцем, фыркнула. Роза обиделась. — Послушай, кривой пятак, — мирно произнесла Сильвия, на что Роза, шмыгнув носом, обиделась еще больше. — Я очень сожалею, что сломала тебе нос, угрожала паяльной лампой, ударила ногой и совершила все те прочие гнусности, о которых ты визжала всю дорогу сюда. — Но, — добавила Роза, скрестив руки на груди. — Сейчас должно быть какое-то «но». Аккуратно забравшись на кровать с ногами и таким выражением лица, словно продала бы и Розу, и душу, и весь мир за бутылку антисептика, Сильвия покачала головой. — Не будет «но. Мне правда жаль, и ты можешь идти. — И куда мне идти? Меня ищут. — Именно поэтому ты вообще не тот прицеп, который мне нужен. Роза обвела руками то ли нимб вокруг себя, то ли скромное убранство комнаты. — Почему ты не согласилась на помощь? — устало спросила Сильвия. — Я не закончила то, зачем приехала. — Но ты же сама позвонила и попросила о помощи. Давай уже определяйся жертва ты или нет. Факт остался некомментированным. Роза опустилась на кровать напротив и, сгорбившись, начала рассматривать собственные руки. — Чего ты хочешь? — Сильвия глянула на нее с вызовом. — Хайпануть, — честно ответила Роза. — МАКУСА не сможет скрывать свои тайны вечно. Я хочу быть первой, кто о них напишет. — И ради этого ты полезешь за забор к инферналам? — М-м. Да. — Ясно. Удачи. Сильвия перевернулась на бок и, закрыв глаза, подмяла под голову жесткую подушку. — Ты вызываешь вопросов не меньше, кстати говоря. — Роза нахмурила высокий лоб. — У меня есть теория, которая, скорей всего, правдива. Я знаешь ли, неплохо владею дедуктивным методом. Самодовольно усмехнувшись, она встала с кровати. — Ты знаешь кто я, спохватилась подбивать меня на побег, как только узнала имя. У тебя знакомое лицо и знакомый голос, не исключаю, что мы могли видеться раньше. Ты говоришь с акцентом — резкое и грубое произношение «р», это режет слух. Не думаю, что ошибусь, если предположу, что твоя родная страна… Мексика? — Вообще мимо. Роза пропустила сонное замечание мимо ушей. — По своей природе ты — нарциссический агрессор, уверенный в своей безнаказанности и предпочитающий конструктивным диалогам примитивные угрозы. — Если ты сейчас не исчезнешь, я встану, и вырву тебе язык. — Во-о-от, — торжествовала Роза. — Примитивные угрозы, физическая расправа и ощущение своей полной безнаказанности. Могу предположить, что ты действительно преступница, причем действующая чужими руками, потому как сама вряд ли в состоянии поднять и удержать ту самую бензопилу, которой угрожала отрезать мне ноги на парковке. Сильвия накрыла голову подушкой и прижала ее к лицу что есть сил, чтоб не слушать раздражающе высокий голос. Роза с удовольствием продолжала рассуждения вслух. — Когда в одном волшебнике сочетаются латиноамериканское происхождение и даже косвенное предположение о связях с преступным миром, то где-то здесь пробегал мой братец Альбус. Ты дернулась в камере, когда услышала, как я пугаю мракоборцев своим дядей, знаменитым Гарри Поттером. Триггернуло на фамилию? Жилистая рука на подушке сжалась. — И что-то тебя сейчас останавливает, чтоб снова не начать меня бить. Думаю, ты просекла, что я могу дать отпор и в весовой категории ты проигрываешь. А судя по тому, что ты до сих пор не трансгрессировала и не попыталась заткнуть мне рот заклинанием, моя компания тебе в общем-то нравится. Давай же подумаем, как использовать это. — Признайся, что это не ты приехала в США искать инферналов, а тебя выгнали из Великобритании, потому что ты знатная душнила, — простонала Сильвия. — Значит, я права? Тебе нравится моя компания? — улыбнулась Роза с достоинством. — Ты наверное читала тот мой бестселлер про философский камень и… — Да кому может нравится твоя компания, убогое ты самовлюбленное создание? Роза смотрела на нее с нескрываемым презрением, которое, внезапно, с усилием сменила на милость. — Слушай. Я могу и дальше тебя бесить. Поверь на слово, в этом мне нет равных. Но вот мы здесь. Ты меня вытащила, у тебя могут быть на меня планы, могут уже не быть, дело твое… — Закрой наконец рот. — Сильвия медленно поднялась и, шагнув совсем близко, заставила Розу прервать бесконечный поток слов. — Такая же, как твой Поттер — умных слов много, но на деле мозга ноль. — Между прочим, чтоб ты понимала, я… — Ты знаешь о жизни из книжек, где умные фразочки и подцепила. И об инферналах из книжек. — Взгляд Сильвии блеснул. — Инферналы за полчаса на фарш двадцать человек порвали. А потом столько же мракоборцев, которые пытались сдержать проклятье и защитить немагов. — То есть, я была права, и ты связана с Алом и инферналами. И там, в камере, тебя дернуло на фамилию «Поттер». Тебе нужно что-то от Альбуса или это у тебя нервный тик на фамилию? — Ты не слышишь меня? Там могильник. Ладно, если ты не считаешь за людей немагов, но мракоборцы МАКУСА погибли там. Это были хорошие люди, от которых пользы миру было куда больше, чем от тебя. А ты хочешь просто зайти за ворота, пофоткать там все, и все ради чего? Ради твоего этого «хайпа»? И тебе это нравится? — Ага. — Роза кивнула. Ее веснушчатое лицо не выражало ни малейшего признака беспокойства и вообще едва ли выдавало все переживания «заложницы». — Я бы хотела тебе задать пару вопросов обо всей этой ситуации, только надо где-то раздобыть ручку и бумагу… Сильвия отошла назад, про себя думая, что от этой «заложницы» надо бежать. — Тебя зацепило это. Почему? Ты была очевидцем раздирания всех этих жертв на фарш или слышала что-то? — Роза бесхитростно включила на телефоне диктофон. И тут же выключила, не дождавшись ответа. — А, ясно. Тебе нечего мне сказать? — Есть что. Твой кузен часто это говорил, и оказался прав. Диктофон снова включили. Роза подняла взгляд. — Не надо играть в богов, — негромко, но жестко отрезала Сильвия. — А то доиграешься. Роза хмыкнула и убрала телефон. — Прозаичненько. Ладно, подруга. Я пойду в душ, смою кровавые сопли, а потом мы сядем и придумаем, как ты поможешь мне собрать материал для бестселлера. Сильвия проводила ее насмешливым взглядом. — Сейчас будет какой-то за уши притянутый шантаж? — Нет, — пожала плечами Роза, стащив с кровати свернутое полотенце. Полотенце хоть и предполагалось, как новенькое и свежее, таким отнюдь не выглядело. — Мы как-нибудь договоримся. Подумай пока, чем я могу тебе помочь. Я помогу. Закрыв за собой узкую и довольно обшарпанную снизу дверь в ванную, Роза развернула полотенце и критически осмотрела обилие мелких дырок. Выбрав самую красивую, за которую повесила полотенце на крючок, она снова глянула в зеркало на свое побитое лицо. Затем брезгливо одернув шторку душа, посмотрела на мокрый кафель и покрытую слоем ржавого налета сливную решетку. Настроив воду на максимально горячую температуру, которую только способно было выдержать тело, Роза шагнула под душ. Из рассуждений в ее голове не было ничего про инферналов и попутчицу — мысли о том, что случится с ее непослушными тонкими волосами после того, как она вымыла их жидким мылом, были приоритетнее. Уже предвкушая, как оставит на расческе половину шевелюры, Роза попыталась распутать мокрые кудри пальцами, в тот самый момент, как в дверь постучали. — А? — Роза повернула скользкий кран, выключая воду. — Придумала? В дверь снова постучали. Прижав к распаренному телу скомканное полотенце вкупе с грязной одеждой, Роза дернула дверь ванной на себя. Густой пар повалил из ванной комнатки, как из печи. Человек, стоявший на пороге, прикрыл глаза то ли от жара, то ли в знак такта, и протянул Розе серую дорожную мантию. — Твою мать, — прошептала Роза. И, ощущая патовую ситуацию лучше, чем запах жидкого мыла в душной ванной, глянула на непроницаемое лицо директора штаб-квартиры мракоборцев МАКУСА с вызовом. — Здравствуйте, — кивнул мистер Роквелл, настойчиво протягивая мантию. — Одевайтесь и на выход.***
Скорпиус Малфой сидел на полу и прижимался щекой к резным узорам на двери. — Прости меня. Дверь не ответила, что не было удивительным даже в удивительной квартире на Шафтсбери-авеню. Скорпиус оттянул ворот форменной водолазки, показавшийся вдруг очень удушливым. — Я должен был быть рядом с тобой. За дверью, в спальне, послышалось, то ли скептическое хмыканье, то ли тихий всхлип. Скорпиус прикрыл глаза. — Ты думаешь, что мне плевать. Мне не плевать. Я тоже ждал этого ребенка. — Но не так, как ждал, что президент Эландер оплошает. Доминик заговорила впервые за день. Голос ее звучал, как шелест старого пергамента. — Я боялся, что ты поймешь меня неправильно. — Я не понимаю тебя вообще. Что с тобой произошло? — Впусти меня. — Не заперто. Поднявшись на ноги, которые затекли после долгого сидения на жестком полу, Скорпиус опустил ладонь на дверную ручку и медленно опустил вниз. Оглядев в полутьме аккуратно заправленную постель и захламленный туалетный столик, Скорпиус опустил взгляд. Сидевшая на полу у двери, совсем рядом, Доминик, смотрела на него с недоверием. — Я очень тебя люблю, — прошептала она, глядя, как он садится рядом. — И от этого чувствую себя еще хуже. — Дай мне еще немного времени, — касаясь кончиком носа мягких рыжих волос, шепнул Скорпиус в ответ. — Я почти победил. — Ты помешался на философском камне, в чем твоя победа? — Если не сместить президента Эландер, камень всегда будет в опасности — она будет и дальше прикрывать попытки своего сына его украсть. — И что? — Доминик повернулась и взяла лицо Скорпиуса в ладони. — И что? Мы с тобой заживем хуже? Ее белые руки дрожали, а ногти больно впивались в скулы Скорпиуса. Тот же, не мигая, смотрел в зеленые глаза перед собой. — Ты помешался. Как же не видишь, что в твоем мире есть только ты и философский камень? Ни меня, ни семьи, ни Ала, никого уже там не осталось. И даже сейчас, мы потеряли ребенка, а говорим о философском камне. Зачем так жить, скажи мне? — Прости меня. Скорпиус прижал ее к себе так крепко, будто Доминик могла рассыпаться и утечь сквозь пальцы песком. — Дай мне немного времени со всем этим покончить. Я тебе клянусь, это скоро закончится, мы куда-нибудь уедем, куда хочешь, нас никто не будет дергать из министерства, мы забудем про этот камень и про это все. Снова невразумительный звук: то ли всхлип, то ли смешок. — У нас будут дети, — произнес Скорпиус уверенно. — Я тебе точно говорю, Ж.А.Б.А. по прорицаниям сдал на «Превосходно», мне виднее. Мы будем просто офигенными лицемерными родителями: ты будешь строгой, я — все разрешать, а когда сыну исполнится десять — поменяемся методами. И все у нас будет хорошо, как у всех. Главное — подождать немного. Ну и не позволять моей родне называть нашего сына в честь созвездий, а то парню потом всю жизнь мучиться. Доминик через силу улыбнулась. — Обещай мне, — тихо сказала она. — Я клянусь, никаких имен в честь созвездий, греко-римских богов, средневековых предков и вообще ничего, что могло бы вызвать хохот у сотрудников паспортной службы. — Не это обещай. Скорпиус замер, рассеянно переплетая пальцами рыжие волосы. — Я обещаю тебе, — наконец произнес он то, что подразумевалось. Обещал действительно искренне — в мире было мало постоянных вещей, любовь к жене была одной из них. Однако еще одной из немногочисленных постоянных вещей в мире всегда являлся закон подлости. Серебристый дым, влетевший, казалось, в открытое окно за спиной Доминик, сгрудился. Скорпиус напрягся, прижав Доминик еще крепче, чтоб не обернулась и не увидела, как позади этот самый дым принял форму крупного оленя с широкими ветвистыми рогами. — Розу нашли. Она возвращается, — голосом мистера Поттера проговорил Патронус, заставивший Доминик вздрогнуть и дернуться. Скорпиус разжал объятия. — Как нашли? — сокрушенно прошептал он. Патронус исчезал, оставив вопрос без ответа. Скорпиус вскочил на ноги. — Твою же мать, — шептал он, запуская в волосы длинные пальцы. — Твою же мать, Роза. Ну как так… Подхватив форменную синюю мантию, Скорпиус вылетел из комнаты, бормоча под нос то ли ругательства, то ли пункты запасного плана. Лишь спускаясь по лестнице, вспомнил и задрал голову. — Дом… Дверь в спальню захлопнулась. — Прости меня, — сказал Скорпиус никому. «Я все исправлю, все будет как раньше, все это закончится», — подхватив с журнального столика волшебную палочку, думал Скорпиус. — «Роза, ну ёб же мать твою, грязнокровку, просил же погулять там сутки!». Мысли перескакивали с одной на другую плоскость. Портрет Фламеля проводил его трансгрессию бесцветным взглядом. — Ставлю новый подрамник, Пенни, что молодые разбегутся через неделю. Портрет монументально полной волшебницы в розовых шелках и кружевном чепце, занимавший половину голой стены, глянул на алхимика с осуждением. — Ох, Николас.***
— Подпишите здесь. — Зачем этот официоз, если вы меня тайком возвращаете? — фыркнула Роза, одетая в серый спортивный костюм и дорожную мантию. Мистер Роквелл настойчиво указал кончиком пера на отведенное для ее подписи место. Цокнув языком, Роза взяла перо и оставила внизу свитка размашистый росчерк. — И здесь. — На столик опустился еще один свиток, который был подписан без лишних слов. Скатав подписанные пергаменты в трубочки и перевязав шнурком с восковым оттиском, мистер Роквелл, кажется, вздохнул с явным облегчением. — Ну вот и вся формальность. — И что же я подписала? — Отказ от претензий. — Нихуя себе. Отказ от претензий. Напоминаю, меня во время интервью уложили мордой в пол, а затем закрыли в клетке с отбросами общества. — И я прошу у вас за это прощения, — невозмутимо сказал мистер Роквелл. — Так приказ же не вы отдавали. Вместо ответа, мистер Роквелл опустил перед Розой бумажный пакет. — Ваши вещи. Раскрыв пакет, Роза первым делом достала из него волшебную палочку. — Попрошу ею до конца маршрута не пользоваться, — мягко, но чуть с нажимом произнес мракоборец. Покорно опустив палочку обратно, Роза выудила свой толстый блокнот с блестящей обложкой и закладками. Раскрыв его, она полистала страницы и безо всякого удивления, прокомментировала: — Он пустой. — Ну а вы как хотели. — Хищение интеллектуальной собственности, мистер Роквелл. — Роза, молчите, Бога ради. Роза вскинула брови, но не смолчала, хоть и закрыла тему блокнота и исчезнувшего интервью Натаниэля Эландера. — Как вы меня нашли? Роквелл, что-то подписывая, не взглянул на нее. Роза закусила губу. — А моя похитительница, как я поняла, сбежала и разминулась с вами. Надеюсь, когда вы ее найдете, то высечете плетьми и расстреляете. Я готова все подтвердить и присутствовать на казни в качестве обвинителя. — МАКУСА не устраивает показательные казни. — Я доплачу. — Роза. Роза скрестила руки на груди и откинулась на мягкую спинку сидения. Карету тряхнуло. Пытаясь углядеть, где они примерно летят, Роза сразу же потерпела неудачу: во-первых, окно кареты покрывала легкая изморозь, во-вторых, ничего, кроме густых облаков видно не было, и, в-третьих, мистер Роквелл глядел на нее так, словно был уверен — Роза сейчас отворит дверь волшебной кареты и прыгнет вниз. — Где мы летим? — Еще пару часов. Можете поспать. — Не могу. Закинув ногу за ногу, Роза поерзала в неудобной позе. — Слушайте, Роквелл, мы одни. — Она наклонилась над разделяющим их столиком. — Отдайте мне мои записи, а я вам что-нибудь сделаю. — Сделайте мне тишину. Роза плюнула себе под ноги. — Ну давайте я кого-нибудь сдам. Вы, кстати, знали, что мой братец, Альбус, опасный преступник? Барыга, контрабандист и очень аморальный тип. Он долгие годы злодействовал на территории МАКУСА. Роквелл глянул на нее устало. — Ужасно. — Вот, — кивнула Роза. — А вы его отпустили по-тихому. Я доложу о вашем произволе и профнепригодности куда следует. Роквелл, наконец, закончил изучать свитки. Тоже что-то подписав и запечатав в конверт, он раскрыл большую, полную бумаг папку, лежавшую рядом с ним на сидении. — Раз уж вы упорно хотите мне кого-то сдать, давайте поговорим. Роза стиснула кулаки. — Я имею право хранить молчание. — Слава Богу! Обязательно воспользуйтесь этим правом, нам еще пару часов лететь, — обрадовался возможной тишине мистер Роквелл. — Но сейчас, давайте поговорим. Не об инциденте, он исчерпан. — Чисто ваша тема. Чуть что так «инцидент исчерпан»… Мистер Роквелл не стал комментировать и, достав из папки колдографию, повернул ее к Розе и придвинул ближе. — Посмотрите на снимок. Роза, встрепенувшись, придвинулась ближе и притянула снимок ближе. Роквелл внимательно наблюдал за выражением ее лица. — И? — Вы узнаете эту женщину на снимке? — Нет. Роквелл был явно разочарован. — Хотите сказать, что сбежать вам помогла не эта женщина? — Что? Нет. Роквелл взял ручку и оставил на тыльной стороне ладони некую пометку. Роза хотела ехидно предложить ему в качестве черновика листок из ее блокнота, раз уж он был пустым, но, оглядев руки мракоборца, а вернее стертые и не очень чернильные крестики и точки, заключила, что писать на руках было сродни привычки. — Присмотритесь. Могут быть другие черты, возраст, длина волос. — Черты и возраст? Что вообще? — Присмотритесь. Роза снова послушно уставилась на снимок. — Это не она. Пардон за мой расизм, но цвет кожи разный. — А глаза? — Что глаза? — Ваша спутница была зрячей? — Вы сейчас серьезно? Мракоборец не шутил, что вызывало у Розы еще больше вопросов. — А кто эта женщина на снимке? Роквелл забрал снимок. — Неважно. В таком случае, что вы можете рассказать о той женщине? — То, что эта мулатка на фото не похожа и близко на нее. И что у нее с глазами? Это вы с ней сделали, Роквелл? — Нет. — Кто вас знает. Ладно. — Роза снова откинулась на спинку. — А вы арестуете мою похитительницу? — Конечно. — И казните? — Я подумаю об этом. Расскажите мне, что это женщина вам о себе говорила. Начните с имени. Роза задумалась. — Имени она не называла. — И как вы к ней обращались? — В те моменты, когда во рту не было кляпа, я называла ее сукой. — Ясно. Еще что-нибудь? — Что? — Что вам запомнилось. Снова закинув ногу на ногу, Роза возвела глаза вверх. — Что запомнилось… Она высокоактивный нарциссический агрессор, постоянно угрожала и применяла физическое насилие. И еще говорила с сильным французским акцентом, кстати говоря. Роквелл вскинул бровь. — Как вы это определили? — Мягкое придыхание, картавость, ударения. Моя тетя Флёр — француженка, она говорит точно так же. И кузен, Луи, тоже, но мне кажется, это не потому что он дохера француз, а потому что обыгрывает свою картавость в сексуальность. И это работает, я сама как слышу французский акцент, так хоть трусы над тазом отжимай… Роквелл многозначительно и хрипло кашлянул. Роза улыбнулась. — Ну а что? Этот Луи работает, кстати, у вас где-то в больнице. Попросите его произнести «генерал-квартирмейстер чертит параллелограмм» — три раза кончите с его этого картавого «эр-р-р-р». — Роза, чем еще вы еще можете помочь следствию? — ледяным тоном прорычал Роквелл. — Деньгами, но вы отказали в показательной казни. Что-то в глубине души подсказывало Розе, что сейчас Роквелл очень близок к тому, чтоб сломать ей вновь починенный нос. Поэтому, состроив серьезное лицо и выдохнув, она отчеканила без тени насмешки: — А еще эта женщина была очень худой, но с крепкими и ярко-выраженными икроножными мышцами. Я думаю, она балерина. Роквелл закрыл лицо рукой, провел ею по своему измотанному лицу и издал хриплый выдох. — То есть, — потирая переносицу, подытожил он. — Мы ищем высокоактивную нарциссически агрессивную балерину с французским акцентом? — Да. — Ясно. — Роквелл сложил все обратно в папку, застегнул ее и поднялся на ноги. — Спасибо, Роза. Я вас покину. — Роквелл, — протянула Роза, наблюдая за тем, как рука мракоборца опустилась на дверь. — Мы в карете, летим над океаном. Роквелл замер. — Да, конечно. — Он мотнул головой и снова сел на место, за столик.***
Когда фестралы, успокоившись, перестали пытаться сбросить стремена ходившей ходуном кареты, дверца, наконец, открылась. — Наконец-то, родные земли, — недовольно выбираясь из кареты, гнусавила Роза. Ее рыжие спутанные волосы тут же еще больше растрепал ночной вечер. Поежившись от холода, она запахнула мантию. Углядев в темноте безлюдной пристани, редкие вспышки, совсем не такие, какими блестели периодически сигнальные огни маяков вдали, Роза прошептала заклинание. Посветив себе под ноги, на дощатый пирс, который чудом выдерживал вес кареты, Роза сделала шаг вперед и вздрогнула, когда фонари над ее головой затрещали и вспыхнули. Вспыхивая один за другим вдоль пирса, фонари осветили путь, отделяемый ее от скромной делегации из двух волшебников, прибывших этой ночью встречать почетную персону. Скорпиус Малфой, стоявший позади Гарри Поттера, у фонаря, был мрачнее тучи и даже не спешил дернуться, в том энтузиазме, который демонстрировал утром, когда вовсю раскачивал кампанию по спасению Розы Грейнджер-Уизли из дерзких лап МАКУСА. Даже издалека Роза поймала пронзительный взгляд. Позади хлопнула дверь кареты. Роквелл спустился с кованных ступеней на пирс следом. — Не надо дышать мне в затылок, Роквелл, — гневно причитая, щурилась Роза, зашагав к дяде Гарри навстречу. — Всю дорогу склонял меня к шпионажу, а затем пытался надругаться дважды, я ловила ваши похотливые взгляды. Что вы там вздыхаете? Это ваша инициатива меня сюда везти. Еще чем-то недоволен. Роквелл, шагая следом, что-то шептал себе под нос. — Дядя Гарри. — Роза, придерживая запахнутую мантию у горла, кивнула с самым скорбным видом. — Вы бы знали, какого рода произвол… — Иди давай. — Дядя Гарри указал большим пальцем на дорогу позади себя. — Без меня — ни шагу в сторону. Роза послушно пошла прочь, упорно делая вид, что никакого Скорпиуса Малфоя по левую сторону пирса нет. Скорпиус, скрестив руки на груди, проводил ее колким взглядом. — Вы спасли нас всех, мистер Роквелл, — едко выплюнул он, обернувшись на мракоборца. — Спасибо. И трансгрессировал первым. — Как обстановка в целом? — Мистер Поттер крепко пожал протянутую ему ладонь. — Не спрашивай, Гарри. — Плохо выглядишь. — А ты давно с племяшкой дольше, чем на полчаса оставался в замкнутом помещении? — Я тебя понял. Спасибо, Джон. Роквелл кивнул и направился обратно к карете. — Мистер Роквелл, — окликнула Роза. — До встречи. — Боже упаси, — отшатнулся Роквелл и захлопнул за собой дверь кареты с лязгом.***
Я был в пути, но все внутри удерживало дома. Цепляясь за мелочи, вроде мусора, который срочно нужно было вынести, немытых чашек, и проверки всех бытовых приборов перед отъездом, я шалел. Это ощущение можно было бы назвать паникой перед большим путешествием, и я изо всех сил старался думать о том, что именно в такое большое путешествие и отправляюсь. Куда-нибудь на море, на экскурсии, в отель, где все включено, а сейчас просто немножко нервничаю перед дорогой. Все именно так, никакой угрозы и опаски. В третий раз пытаясь уйти, я дернулся на кухню, чтоб проверить, закрыл ли воду в кране, или все же забыл чайник в раковине, и тот продолжает наполняться, пока не затопит к хренам и дом, и весь Паучий Тупик. Попутно проверил плиту и даже покрутил, чтоб наверняка, все вентили. Холодные ладони страха сжимали внутренности. «Спокойно, Ал, спокойно. Ты летал туда десяток раз». Часы на стене указывали на то, что к месту встречи я опаздывал уже на десять минут. Вцепившись руками в раковину, я наклонился и сделал пару глубоких вдохов. Тяжелая кожанка на мне повисла, давя на плечи, как ярмо на вола. Рукава были слишком длинными и доходили мне до середины пальцев. Злясь, я резко дернул молнию на куртке. — Нахрен ты вообще укутался, Ал… Там тридцать градусов жары. Правда, в августе сезон дождей начинался, а на побережье вечером даже холодно бывает — старая память напомнила, как утешение. Мне бы по-быстрому трансгрессировать на место встречи, чтоб не злить Михаила, который считал, что прибыть в аэропорт за два часа до регистрации — хорошая примета, особенно, если везти запрещенку. Но я завозился с курткой. Массивная молния, которую я быстро дергал, зажевала кусок моей рубашки. Почти в отчаянии, я боролся с молнией, а затем предпринял попытку стянуть куртку через голову. В тот момент, как я задыхался от духоты и дурноты, когда выпутывался из куртки, в дверь забарабанили. Я так и замер. Если Поттер не идет к Михаилу, то Михаил идет к Поттеру, ломает ему ноги, складывает вдвое и везет через границу мертвым грузом. Одернув куртку обратно, я поспешил открыть, уже по дороге до двери подумав, что Михаил бы с одного короткого, но требовательного стука мог напрочь вынести стекло в дверной панели. На пороге стояла немыслимо лохматая ведьма в сером спортивном костюме и дорожной мантии с медной пряжкой. — Ты кто? — нахмурился я. — Сестра твоя, Роза. Привет, Ал. — Ведьма, не дожидаясь приглашения, переступила порог. Я смотрел в ее щедро усыпанное веснушками лицо с недоумением. Кажется, в последний раз мы говорили… никогда. — Ты ж вроде без вести пропала. — Как видишь, нет, — пожала плечами Роза. — Но, пока твой папа меня не хватился, я быстро смылась к тебе, раньше, чем к родне. — Я вообще-то тоже твоя родня. — Держи это в секрете. Роза оглядела меня с ног до головы. Оттянула придирчиво край кожаной куртки. — Это ты верно оделся, там прохладно. Куда-то собрался? Лучше бы не напоминала. — Да, вообще-то. — Я косо глянул на часы. — И я очень опаздываю. — А куда намылился? — Роза медленно обошла чемодан, который я оставил посреди коридора. — Не твое дело, — отрезал я. — Если в Коста-Рику, то мое дело. Я взглянул на нее с недоумением. — Чего тебе надо, родственница? Роза присела на мой чемодан. — Значится, секунд через тридцать, твой папа просечет, что я не в туалет на пристани отпросилась, а слиняла. А если ты, Ал, сейчас не возьмешь меня с собой и не отвезешь к инферналам — твой папа просечет еще и что ты, гаденыш, опять что-то мутишь. А папа твой, напоминаю, уже снова при полномочиях мракоборца. Я смотрел на нее с усмешкой. — Что ты знаешь об инферналах, горе? — Все, что мне сегодня рассказал твой друг из Сан-Хосе. Усмешка сошла с губ. — Какой? — Видимо, неплохой, раз такая реакция на твою фамилию. Встретились в тюрьме, судя по виду, ты в Сан-Хосе тусил с завсегдатаем строгого режима. Я столько угроз в минуту не слышала давненько, это я молчу про фейерверк агрессии и мордобоя, ворованную машину… Э! Ты что? Я отпихнул ее в сторону и, осторожно уложив чемодан на пол, раскрыл его. — Лезь. Роза глянула на меня с недоумением. Затем в чемодан, на дне которого топорщились вверх соединенные поблескивающей нитью проволочки. — Не поняла. — Хочешь к инферналам? — спросил я. Явно не до конца поверив серьезности моего намерения, Роза закивала. — Тогда лезь. Я подал ей руку, а она, на удивление перестав задавать вопросы, скомкала мантию у колен и осторожно переступила через стенки чемодана. — Там ступеньки, осторожно. Роза медленно, слишком медленно для моей спешки, спускалась, постепенно уходя словно вглубь пола. Вот уже виднелось только ее туловище по грудь, и я, отпустив ее руку и посоветовав держаться крепче, захлопнул крышку, чуть придавив сверху — крышка наткнулась на голову все еще не спустившейся вниз Розы. Послышался короткий и очень далеко звучащий взвизг, а я, растеряв где-то недавнюю панику и оттягивание отбытия, ударил рукой по выключателю, крепко сжал чемодан за ручку и трансгрессировал.