Джинни Уизли и рационализм

В большом лекционном зале горел яркий свет. Комиссия, сидевшая на первых рядах, оживленно здоровалась друг с другом и коллегами. Это была моя комиссия и моя защита диссертации по микроскопическому строению пятого сегмента левой третьей ноги морского паука. Я дрожала от ужаса внутренне но вполне уверенно держалась внешне. Даже помахала своим друзьям на заднем ряду - и рука при этом не дрожала. Через несколько минут томительного ожидания председатель комиссии призвал к тишине и предложил начать защиту. - Выключите свет - сказала я. Свет выключился. Весь. Вместе с проектором, микрофоном и моим ноутбуком. Закрытые тяжелыми шторами окна старинной университетской аудитории не пропускали света с улицы, и стало удручающе темно. Раздались восклицания - по-видимому просили включить свет. А потом пропали звуки. Я стояла в темноте, тишине и это было очень странно. Как во время подводного погружения, я вдруг вдобавок очутилась в невесомости и меня куда-то понесло. Я только растерянно водила руками в пустом пространстве. А потом что-то дало мне по голове и я вырубилась.

* * *

Я очнулась, глядя на незнакомый потолок. Затылок саднило. Я зажмурилась и пощупала шишку на голове. Голова отдалась болью. - Она очнулась! - Слава богу. - Скорее, позовите Молли. - Джинни, как ты? Я повернула голову на звуки и уставилась на незнакомую женщину, которая с тревогой смотрела на меня. Потом я перевела взгляд на окружающую обстановку - ширма, кровати, высокий потолок, тумбочка с апельсинами. На тумбочку и апельсины у меня включился ассоциативный ряд и я поняла, что я в больнице. - Что с моей защитой? - спросила я каким-то не своим голосом. - Не надели защиту! Близнецы! Фред попал бладжером. И прямо в голову. Сведут меня на тот свет! - причитала незнакомая женщина. Я пыталась что-то понять, но мне не удавалось понять вообще ничего. Я закрыла глаза. Шишка на голове саднила. - Посетители, прошу на выход. Пациентке нужен покой. - Она очнулась, доктор! - Это очень хорошо. Мы проведем осмотр и если нет серьезных повреждений - она скоро может отправиться домой. Подождите за дверью. Я посмотрела на доктора. У него были серый короткий ёжик волос и коротко остриженная серая борода. Добрые глаза смотрели внимательно и ласково. Такой, пожалуй, вылечит. - Ты помнишь как тебя зовут? - Спросил доктор. - Ага, а как же. Ммм… - И тут я в ужасе села на постели. Я помнила защиту, комиссию, лекции по матанализу, город в котором жила. Но кто я? Как меня зовут? - Ага. - Сказал внимательный доктор. - А маму свою помнишь? - Мммм… - промычала я. - Сколько будет три плюс четыре? - Семь - без запинки ответила я. - Понятно, - ответил доктор. И продолжил задавать вопросы. Я помнила разные факты, иногда вопросы были странными, но в конце концов доктор вздохнул и сказал: - Похоже, у вас частичная амнезия. Это такое заболевание, когда человек что-то не помнит из своей жизни. В вашем случае вы, похоже, забыли всё что связано с личной жизнью... Я прекрасно знала, что такое “амнезия”, но на всякий случай покивала доктору. Доктор оставил меня в покое и вышел из палаты - поговорить с матерью. А я сидела на постели и разглядывала свои руки. Они были какие-то маленькие. Я на всякий случай припомнила что я о себе знала. Аспирант. Зоолог. Москва. Защита. Дальше шел туман и строки из конспектов по учебе. Сотни, тысячи строк. Вновь зашла незнакомая женщина, вся в слезах и бросилась меня обнимать. - Ох, Джинни, доктор всё рассказал. Ты можешь ехать домой. А память обязательно вернется, как ты окажешься дома, я уверена! - Меня зовут Джинни? Женщина разрыдалась и опять меня обняла. - А фамилия? - Уизли. Я поняла, что я задала гениальный вопрос, который может ответить на все мои непонятки. У меня появилась гипотеза, которую я стала немедленно проверять. Это была полностью безумная гипотеза, но ничего лучше у меня не было. - А какой сейчас год? - 1992й. - Мммм… А в какую школу я хожу? - Я побоялась упоминать Хогвартс. Слишком это было безумно. - Ни в какую, милая. Тебе должно прийти письмо из Хогвартса. С сентября будешь там. У меня по спине побежали мурашки, а голова закружилась. А как же моя защита - подумала я - и расплакалась. Молли бросилась меня успокаивать. Она решила, что я расстроена тем, что ничего не помню. Проблема была в том, что я помнила слишком много. В конце концов я перестала плакать, но наступило шоковое отупение. Я покорно дала себя вывести из палаты, довести до камина и в языках пламени и сопровождении рыжего мужчины мы отправились домой. В Нору.