От внешнего - к внутреннему

      Никогда раньше не приходилось мне подскакивать так резко, как в то утро. Но и с магическими будильниками я столкнулась впервые — это зверские машины, что безжалостно звенят и гудят до тех пор, пока ты не используешь чары. К слову, об этих чарах стоило бы предупреждать и первокурсников. – Да как же тебя заткнуть?! — воинственно кричала несимпатичная девочка с квадратным лицом и крупным носом, стоя на кровати в одной ночной рубашке и избивая часы подушкой. Её подружка Ирма Харди руками затыкала уши, бродя по комнате в поисках решения, и мешаясь последней соседке, что уже натягивала мантию, не заботясь о невыносимом шуме.       Прошло не менее пяти минут, прежде чем в дверь постучали, и староста, улыбавшаяся нам лисьей ухмылкой, не раздала расписания. На просьбы отключить эти пыточные приспособления она не обращала ни малейшего внимания ровно до тех пор, пока мы не взмолились. — Ой, а вас не предупредили? — она картинно округлила глаза. Ава точно хотела чем-то в неё швырнуть, но сдерживалась. — Синис! Ну вот и всё.       Она выпорхнула наружу так же быстро, как и появилась, заставив нас ломать головы над новой задачкой. Расписание представляло собой множество разбросанных квадратиков и разобраться в нём не представлялось возможным. Я несколько раз перевернула лист, чтобы понять, где же у него верх. Ритуалистика, чары, история магии, зельеварение, этикет… Нет, не то, чтобы я имела что-то против этикета, но боялась, что мои навыки меня подведут. Если что-то из этого и было мне действительно дано, то это чары — с ними не должно возникнуть особых проблем.       На пути в Большой зал я потерялась. Нечего было зевать вчера вечером и жаловаться на жизнь! Пропустила пару поворотов, и с огромным трудом смогла избежать фатальных падений. Замок был просто огромен: бесконечное множество коридоров, классов, картин, гобеленов и статуй на каждом углу. Тут действительно можно было бы бродить до тех пор, пока одна из живых лестниц не решит, что с тебя хватит. Я искала и искала, но всё никак не могла найти нужное место.       Уже готовая всё бросить и ложиться на пол в ожидании своей участи, я услышала мерзкий смех и поспешила спрятаться. Сестра предупредила меня о Пиввзе, и велела держаться от него подальше. Не нашлось лучшего места, чем небольшая ниша возле окна, из которой был виден школьный двор — туда я и залезла, высунув только любопытные глаза. – А ну стой! Ух я тебе! — кричал мальчик в зелёной мантии, догоняя полтергейста. Тот, ударяясь об стены, с пронзительным хохотом ускользал, то позволяя преследователю приближаться, то отдаляясь. – Вот же ты дурак, Мальсибер! — прикрикнул на него один друзей, который медленным шагом его догоняли. — Постой наконец, всё равно ведь не догонишь. – Да этот засра… – Не при дамах, — хохотнул другой. — Попридержи язык.       Появились и остальные его сопровождающие. Разновозрастные слизеринцы из которых я никого не знала. В глаза бросился только мальчик с платформы, шедший в центре, но его имя мне почему-то не запомнилось. Я стала вертеться в поисках обозначенной дамы, но таковой среди них не оказалось. Я пригляделась ещё раз, но в обозримом коридоре больше никого не было. Не сразу я догадалась, что говорят обо мне, однако к тому моменту все уже уставились именно в мою сторону. Я притворилась, что просто сижу на подоконнике, и спрыгнула вниз отточенным движением. – Я переживу это. И не такое слышала.       Под сдавленные смешки от компании отделились двое. Я рассматривала их во все глаза. Один, повыше и помрачнее — «мальчик с платформы». Второй чуть ниже, мускулистее, и со светло-карими глазами, гораздо более тёплыми, чем у первого. Именно он просил друга помолчать. – Рэймонд Гринграсс к вашим услугам, миледи, — он неожиданно и бесцеремонно схватил мою руку и мельком приложился губами, демонстрируя свою галантность. Вслух назвать его клоуном было бы неприличием, но я об этом подумала. Идея, что кто-то кому-то слюнявит руки вызывала стойкое отвращение — это же такая грязь! Второй мальчик не церемонился. Без представления, он, завершив сверлить меня холодными глазами, бросил: – Ты сестра Вальбурги? – Нагини Аркур, — надулась я, протягивая ему ладонь для рукопожатия, и надеясь, что он не станет тоже её целовать. — У меня вообще-то есть имя.       Он подумал секунду, но потом крепко пожал мою руку. Я чуть не взвизгнула: его пальцы были холодными, словно их только что вытащили из ледяной воды. Захотелось вырвать свою кисть, но я сдержалась. – Том Реддл.       Что-то очень знакомое послышалось мне в этом имени. Совершенно точно, я встречала его раньше, но вспомнить где — это гораздо сложнее. Все имена из моей детской тетрадки должны были быть просто выдумкой, но почему-то казалось, что видела я его именно там. Чем же он так успел прославиться, что оказался в ней? – Странное кольцо, — он поднял мои пальцы к своим глазам одним резким движениям. Ну что за дурная привычка хватать людей за руки! Тут я не могла не повиноваться инстинкту и выдернула её, чуть на заехав второму из мальчиков в нос. Испугалась, что он захочет рассмотреть поближе — неудобно было бы на их глазах навсегда превратиться в змею. Я панически огляделась, ища пути к отступлению, потому что ощутила себя загнанной в угол. – Я… — Промычала я, стараясь найти подходящий предлог. – Что это такое?       Спасительный гром среди ясного неба — возмущённый, с надрывом голос сестры раздался так близко, что я подпрыгнула от неожиданности. Её кудрявые, непослушные волосы стояли торчком, а щёки покраснели, было видно, что она очень торопилась, и едва не проткнула мне плечо ногтями, когда вцепилась в него, оттаскивая назад. Я недовольно фыркнула, потому как гордость моя этим жестом была уязвлена, но не решилась подавать голоса. Взгляд сестры так и говорил: «Не прошло и суток, а уже куда-то вляпалась». – Я тебя везде ищу. Мы опаздываем. – До начала уроков ещё час, — отметил мальчик из поезда, приподнимая бровь. – А я сказала, что мы опаздываем. Пойдём, Гини.       Вэл потащила меня за собой, шёпотом велев не оглядываться. Я послушалась, но по спине бегали мурашки от направленных на нас взглядов. Честно слово, я бы выкрутилась сама! Мне просто нужна была пара минут! Вэл потом долго читала лекцию, к кому ни за что не стоит подходить, но я не запомнила и половины имён. Ну в самом деле, что могут мне сделать ученики Хогвартса? Никто из них никогда в жизни не слышал такого слова, как Маледиктус, и мало кому представиться его узнать. А с остальным — разберусь. Однако сестра была на этот счёт другого мнения: – Ну уж нет! Держись от них на пару сотен футов, слышишь? Реддл ведь сразу что-то заподозрил, он очень умён, а ты представляешь, что будет, если ты будешь ошиваться рядом? Пообещай, что не влезешь в очередную передрягу!       Я успокаивающе улыбнулась Вальбурге, чтобы мне не пришлось ей врать. Может, я вовсе не успею никуда влезть — приедет отец и пиши пропало: придётся махать ей ручкой из окна купе, пока поезд увозит меня обратно в неизвестность. Я вообще не отличалась особой тягой к приключениям, а неприятности находили меня сами, по воле судьбы или очень злого рока, и давать слово, что я буду паинькой означало бы откровенную ложь. Однако, она очень меня недооценивает, если думает, что я нарочно стану лезть к этой компании. Вдруг ей снова придётся обходить все портреты в замке по очереди, чтобы отыскать меня. – Мордред с ними, всё равно уже пропустили завтрак. Пойдём, отведу на Историю магии.       Первый урок проходил в огромном зале, похожем на гладиаторскую арену. Столы стояли один выше другого, полукругом, а в самом низу находился преподавательский стол, за которым сидел маленький сухонький старикашка, на вид далеко за двести лет, который, казалось, от любого неловкого вздоха в аудитории мог обратиться в прах. Вместе собрались все четыре факультета, кто-то швырялся бумажками, кто-то шептался, у кого-то даже хватило духу начать прыгать по задним рядам, однако до самого сигнала к началу урока профессор Бинс мало обращал на нас внимания. Как самая настоящая когтевранка, я села на третий ряд между парочкой Гриффиндорцев и листала учебник, сожалея, что не смогла перекусить, потому что от голода уже начинала кружиться голова.       Потом оказалось, что дело было вовсе не в голоде, а в сочетании мерзкого запаха парфюма и самой скучной лекции во всей мировой истории. От слизеринского мальчишки, весь внешний вид которого кричал, что он — Блэк, за версту пахло удушающей лавандой, а от всего урока целиком — смертельной тягомотиной. Я полежала на столе, попинала парту, порисовала чёртиков на полях пергамента и только потом, наконец, смогла устроиться достаточно удобно, чтобы рассматривать своё отражение в наращенных волосах впереди сидящего парня. Думала, что умру со скуки, но так и не пойму, кем же была Геката и почему мы должны её знать.       Вторым уроком был этикет. Девочек, как я позже поняла не всех, увели в одну залу, и приставили к нам высокую статную француженку — мадам Атталь. Не зря Вальбурга, почти как Мерлина, помянула её в своей речи. Эта женщина была преподавателем танцев и этикета, но с таким характером ей следовало бы вести допросы особо опасных преступников.       У мадам Атталь была чрезмерно ровная спина, обтягивающая отнюдь не стройную фигуру мантия с мехом на вороте, и до идеальной белизны осветлённые волосы, которые, при тёмных натуральных бровях, казались париком. Но лицо у нее было красивое, молодое, будто пока не подвергшееся старению. На её уроке нам не выдали ни учебников, ни даже парт и стульев. – Здг’аствуйте, пг’иятно видеть таких кг’асивых молодых девушек, — сказала она со своим особенным акцентом. — Сегодня мы начнём с основ, с того, что в первую очередь помогает произвести первое впечатление.       Что же это может быть? Одежда? Лицо? Речь? Мордред тут плавал. Она, как матёрый боевик, приложила меня по спине линейкой. – Выпг’амить спину!       Оказалось, с осанкой у меня большие проблемы. Всю жизнь так хожу: взгляд в пол, плечи вниз, чтобы тебя ненароком не заметили. Нельзя воровать с ровной спиной и наглым взглядом. Но получала не только я. Другие девочки тоже получали свою порцию отборной непонятной брани. Спина заболела через десять минут, голова через двадцать, а ноги к концу урока требовали премию за переработку и оплачиваемый больничный. Я ощутила себя едва ли не как профессор Бинс, если не старше. К тому же чувство голода усилилось, и живот уже серьёзно крутило.       Именно по этой причине чуть с ума не сошла, когда, перед уроком чар, тот самый слизеринец с залитыми лаком волосами, достал из кармана шоколадку. Ему не хватило места рядом с другими мальчиками, а я не хотела сидеть с Миртл — так мы и оказались рядом, в конце кабинета. Я не сразу вспомнила, что именно с ним и плыла в лодке. – Будешь?       Я растерялась. То ли он увидел мой голодный взгляд, то ли просто был таким щедрым от природы. Но шоколад — это моя огромная слабость. В один день меня похитят, предложив конфету, и никто не удивиться. Да и грех отказываться от бесплатного угощения. – Буду. – Мне говорили, профессор просто зверь, — заметил мальчик между делом.— Особенно к чистокровным. Он таких не любит.       Я пожала плечами. Даже у Вэл не было хороших оценок по чарам, но она никогда мне не жаловалась на преподавателя. Кабинет у этого человека был странный — ни штор, ни шкафов, ни книг. Лишь голые стены и столы. Это очень подходило к его внешности — он был сухим и высоким мужчиной, сорока пяти-пятидесяти лет, (хотя с волшебниками возраст — это та ещё проблема) с каштановыми волосами и очень недобрым взглядом мелких глаз. — Приветствую вас, на уроке чар, я — Амадеус Бэнкс, ваш преподаватель, — сказал он, растягивая слова. — Здесь я не потерплю никаких выходок и болтовни, а также опозданий со сдачей домашней работы. Это один из серьёзнейших уроков, наравне с трансфигурацией и зельями. К сожалению, он является обязательным для всех, так что с вами мы будем видеться все семь лет вашей учёбы. Даже не считая того, что большинство из вас, скорее всего, не сдаст СОВ и на «удовлетворительно», тратя время на уроки этикета, танцев и прочие бесполезные занятия. — Мужчина покосился на список фамилий и несколько раз ухмыльнулся. И за что он так это не любит? Ну, этикет конечно не фонтан, но что он ему сделал? Его отшила преподавательница? — начнём перекличку. — Аркур! — Мордредова фамилия на первую букву! Мужчина поднял глаза. — Здесь, — я подняла руку и наткнулась на его холодный взгляд. Он поджал губы и продолжил идти по списку. Конечно, если он не любит мою сестру, то с чего бы ему любить меня? Хотя я не представляю, как её можно не любить.       Бэнкс быстро закончил перекличку, и движением палочки распахнул наши учебники. Ни тебе «поздравляю с началом учебного года» ни «удачной учёбы». — Теперь практика. Доставайте свои палочки. Сегодняшняя тема — Световые чары. Весь материал вы найдёте на странице десять. Повторяйте, хотя не думаю, что на первом занятии у вас что-то получится. — Последнее он сказал себе под нос, но так, чтобы мы смогли его расслышать. Кажется, не только у меня было плохое утро.       Световые чары — первое заклятье, которое я выучила, когда моя магия проявилась. За магическим барьером вокруг дома колдовать мы могли без страха быть пойманными. Люблю эти чары: они простые и полезные.       Мой сосед тоже зажёг крохотный огонёк на своей палочке, и, видимо удовлетворившись результатом, стал комкать кусочки пергамента и кидать их в другого слизеринца, что-то ему шепча. А вот мне не хотелось с места в карьер показаться всем заучкой, справившись с этим заклятьем. Я много времени посвятила его отработке, но если ни у кого не получалось, то лучше было и не высовываться до самого конца урока, пока не наступит удачное время, чтобы произвести первое впечатление. – Люмос!       Палочка вспыхнула большим белым огнём и все повернули ко мне головы. Я поёжилась. Преподаватель криво ухмыльнулся и проговорил: — Неплохо, мисс Аркур, но могло бы быть и поярче. На дом все напишите эссе на два свитка, с разбором третьей и четвёртой главы.       Я потеряла дар речи и хотела возмутиться, но все уже встали и начали собирать вещи. — За что он тебя так? —мальчик сочувственно на меня посмотрел. Я пожала плечами в ответ: мало ли, что Валбурга мне не рассказала.       Урок Трансфигурации отсидела уже с трудом. Гриффиндорцы радовались своему декану, а мне он с самого начала показался странным, будто его проницательные голубые глаза залезали в самую душу, выворачивая её наизнанку. Он казался добрым и справедливым, неплохо говорил, но стоило мне поднять взгляд, как я начинала его бояться гораздо больше, чем того вездесущего Тома Реддла. Профессор Дамблдор продемонстрировал несколько фокусов с превращением парт, стульев и шкафа в разных животных, после чего дал задание и отпустил. Хотелось бы и мне так уметь. Превратишь стол в бегемота, он подойдёт, ты возьмёшь все вещи пошлёшь его обратно. Очень удобно и практично, особенно если тебе лень подниматься с кровати. Всё оставшееся занятие мы отрабатывали превращение спички в иголку, и я даже смогла её заострить, но не получила тех же феноменальных результатов, какие были со световыми чарами.       Потом я наконец смогла от души пообедать, перепробовав три разных вида курицы, и с набитым животом поползла в библиотеку. Надо же хоть иногда себя радовать? А ещё писать эссе. Как говориться, любишь колдовать, люби и писать сочинения, которые если уронить на кого-то, то этот кто-то непременно провалится в землю в по горло.       В библиотеке у меня сразу разбежались глаза. Книги! Много! И везде, на каждой странице, в каждом абзаце: везде магия. – Не стой на пороге! — прикрикнула на меня библиотекарша.       Я закрыла рот рукой и села за стол. Это же целая пропасть магии! Сюда можно уйти и не вернуться. Это, впрочем, всегда отличный вариант. Открыв учебник, я попыталась сосредоточиться на задании, вместо того, чтобы мечтать о несбыточном. Больше всего я завидую тем, у кого есть доступ в запретную секцию. Наверняка там всё самое интересное. Стоп! Не отвлекаться!       «Восстанавливающие чары» — записала я, выводя красивые буквы с завитушками. Потом отклонилась, чтобы полюбоваться получившимся. Больше я ничего написать не успела. Рядом со мной нарисовалась Эми Блаунт. Она недовольно кривила губы и смотрела исподлобья. – Тебя вызывают к директору.       Сначала за секунду в моей голове пронёсся весь прошлый и нынешний день. Я что-то сделала не так? Меня хотят выгнать? Может, профессор Дамблдор прочёл мои мысли и узнал о проклятии? Тогда меня убьют! Ну всё, моя песенка спета! – Ты идёшь? — надменно спросила староста, словно я тратила её драгоценное время. – Иду, — отозвалась я.       Ноги не сгибались то ли от страха, то ли от боли, ладони вспотели, уши и щёки покраснели. Я дрожала, как осиновый листик, хотя обещала себе ничего не бояться. Прошла мимо тихо перешёптывающейся компании: два мальчика из гостиной Слизерина, с ними Лестрейндж и два мальчишки постарше, к тому же, я заметила, что мальчик-с-платформы словно прислушивался к нашему с Блаунт разговору.       Мы поднялись по лестнице и вышли в широкий коридор. Она остановилась возле одной из многочисленных причудливых статуй, на которую я бы никогда не обратила внимания, если бы просто шла мимо. Удивительно, но к хорошему быстро привыкаешь. Гобелены, картины, доспехи и статуи уже стали для меня более привычными, чем родной дом. Эми что-то шепнула горгулье (или что это было за чудо?) на входе. Фигура, словно живая, отъехала в сторону, открывая вид на винтовую лестницу. Староста отошла в сторону и подтолкнула меня вперёд. –Туда? — переспросила я. — Сейчас?       Да уж, в стрессовых ситуациях я — отстой. Никогда не знаю, что сказать. Блаунт поглядела на меня, как на идиотку.       В кабинете было слишком людно для простого выговора, но не было ни одного аврора, который мог бы доставить меня в Азкабан. А потом я увидела отца, напряжённого и готового взорваться в любой момент, сидящего в кресле напротив директора. Уж лучше к дементорам. Они высосут душу сразу, а он — по кусочкам, растаптывая их и выбрасывая. – Присаживайтесь, мисс Аркур, — мягко сказал замдиректора, который стоял чуть позади.       Отношения с отцом нельзя описать, если их нет. Вальбурга оправдывает его, мол, он не виноват, что его так воспитали родители, но все эти мысли ей навязала наша тётка, его сестра. Вэл жила у тёти в большом поместье несколько лет, пока мне не стукнуло пять (оттуда наверняка пошла её любовь ко всему аристократическому), и постоянно слушала её пьяные рассуждения. Их мать, наша бабушка, умерла, рожая отца. Её муж, который узнал о проклятии буквально за несколько недель до этого, был несколько разочарован. Для него все мы, —а проклятье может пасть на любую женщину в роду — больные и уродливые. То же он вдалбливал и нашему отцу. К тому же, бабушка вышла за него замуж, постоянно используя свой дар, а потому его здоровье быстро испортилось, и он умер, когда Вальбурга только родилась. Конечно, наш отец был не в восторге, что родилась не проклятая дочь: он хотел быстро избавится от этого груза и получить наследника, но вместо этого, одна за одной, родились мы. Забавно, учитывая, что детей он не хотел вовсе и женился по расчёту. Любил только власть и деньги, а потому, продав бизнес деда, ушёл в политику, где применял любые, даже самые грязные методы.       После рождения Эллы нас с Вальбургой выперли из поместья в его «рабочий» дом — ветхое здание посреди леса с тремя комнатами, одна из которых всегда закрыта на ключ, а подвал сырой и грязный. Он давал нам деньги сам, но потом, видимо из-за проблем в Министерстве, ему срочно понадобилось отсидеться в другой стране, и нас послали в маггловскую школу-пансион. Мне тогда было около семи, Вальбурге девять. Она уже колдовала к тому моменту, а я — нет.       Там случилось то, что сильно всё изменило. Мои магические способности проявились впервые. Нет, это был не магический выброс, как у многих детей, когда вещи летают по дому, что-то взрывается, или ты вдруг начинаешь парить над землёй, падая с высоты. Это была осознанная самозащита. Но я не ожидала, что всё выйдет именно так!       После этого, гнев отца был иным — холодным и презрительным. Теперь уже мы втроём ютились в этом доме, а он предпочёл забыть о нас. Денег становилось всё меньше, они приходили с перебоями. Это время, которое я уже хорошо помню. Я очень боялась его, но больше боялась того, что мы останемся совсем одни.       Ну, и за несколько месяцев до моего одиннадцатилетия, он решил, что посылать меня с проклятьем в школу слишком опасно. Тут негде было обращаться, да и кто-то мог узнать. И тут, он, наверное, был прав. Чтобы представители школы не могли поговорить со мной — он считал, что я могу им рассказать — я отправилась «на лечение». Оттуда Вэл и помогла мне сбежать. И, конечно, он снова разозлился. Я думала, что он сделает что угодно, чтобы забрать меня. И вот, он здесь. – Я не должен отчитываться перед вами за своих детей, — скрипел зубами отец. Он выглядел сильно старше своих лет, в форменной мантии и костюме под ней с коротко стриженными рыжеватыми волосами. — Только я решаю, будут они где-то учиться, или нет. Я забираю сейчас же обеих из вашего прогнившего замка! – Сэр, — серьёзным тоном протянул директор Диппет. — Вы можете как угодно относится к нашей школе, но вести себя так в моём кабинете я вам не позволю. Я дал вам свой ответ — если вы хотите их забрать, то они должны продолжить обучение на дому и сдавать экзамены нашим профессорам, поскольку они уже зачислены в нашу школу. – Сколько вы хотите? — прошипел отец. Я догадывалась, что говорили они уже долго. Обычно он не терял самообладания с чужими людьми, а значит, кто-то сильно его разозлил. — Десять тысяч галеонов? Легко! Двадцать? Тридцать?! А может всё вместе? Перестройте эту поганую школу!       Учись он в Хогвартсе в своё время, не позволил бы себе таких слов. — Лорд Аркур, если вы сию секунду не уберётесь из кабинета я подниму вопрос о вас на попечительском совете. И тогда можете быть уверены, что не сможете дать нам ни кната, — сказал профессор Дамблдор, приближаясь к директорскому столу. Голос его был мягким, но настойчивым. Они с отцом неотрывно глядели друг на друга, будто обсуждая что-то, о чём не говорят вслух. — Вы мне угрожаете?! — отец глядел на профессора с вызовом. — Я ставлю вас перед фактом, — холодно отрезал тот.       Аджакс Аркур больше не медлил ни секунды. Он подхватил свою верхнюю мантию и, выпалив «разрушу эту идиотскую школу», скрылся в камине. У меня от смешанных эмоций и резкого облегчения закружилась голова, и я шумно выдохнула. Не знаю, зачем было нужно моё присутствие: хотели ли они надавить на его совесть, или он хотел напугать меня, но в любом случае, я была благодарна Мерлину за то, что всё это кончилось. — Мисс Аркур, вам не нужно в больничное крыло? — поинтересовался замдиректора. — Н-нет, нет, всё в порядке. С-спасибо. Я п-пойду? — Идите мисс Аркур. Мы обо всём позаботимся.       На крутящейся лестнице я чуть не потеряла сознание, и по коридору шла как будто в забытье. Он сделает что-то ещё. Он всегда что-то делает. Но пока я здесь, я в безопасности. Мы ещё посмотрим, кто и кому будет угрожать в следующий раз. ***       Первая неделя в замке прошла незаметно. Я привыкла к этому месту, к спальням, даже к Бэнксу, что поставил за мои страдания над эссе «удовлетворительно». Библиотека после этого казалась не просто вторым, но и первым, и третьим домом. Похоже, что стать писателем у меня никогда не выйдет.        Кажется, выбор факультета был сделан верно. Книжки о дуэльном искусстве, подаренные Вальбургой, оказались лучше так и не нашедшихся друзей. У Ирмы и Авы интересы, скажем так, совсем не похожие на мои — иногда я их не понимаю. Как можно отказать почитать со мной об ослепляющем заклятии? А вот Миртл меня недолюбливает. Она часто плачет из-за мелочей, а я никогда не обладала тонким чутьём на чужие проблемы, чтобы успокаивать кого-либо. С нами на факультете училось немного мальчиков, но они тоже были заняты своими делами, и, хотя лидерскую позицию среди них занял Барти Крауч, мне хотелось верить, что они образумятся. Он ужасный зануда!       Я бегала к старшей сестре с поводом и без него, хорошо, что её соседки, как и почти все остальные слизеринцы, не имели ничего против воронов. То книги ей заносила, то просила помощи в написании эссе, то просто заходила поболтать и написать письмо Друэлле, которая требовала писать ей через день, сыпя вопросами о школе. Даже я понимала, как жалко это выглядит, но ничего не могла с собой поделать.       В тот день, после обеда, я пошла к ней по невероятно важному вопросу. А точнее — где мне искать кабинет Астрономии. Впервые за неделю ночь должна была быть безоблачной и не собирался дождь. Проходя сквозь каменную стену в подземелье, я зашла в необычайно шумную для такого часа гостиную. Большая компания слизеринцев, как девочек, так и мальчиков, образовала круг в правой части помещения. В середине стояли трое и что-то обсуждали. Когда я вошла, все обернулись, но удостоверившись, что это свои, так быстро и отвернулись. Все кроме одного из мальчиков, стоящих в круге. Реджис Лестрейндж, как всегда с сильно зализанными назад длинными волосами, которые он поправлял не переставая, отделился от толпы и возник передо мной. — Хэй, Нагини, верно?       Ну хоть Аркур не назвал и на том спасибо.       Я остановилась и подняла глаза на него. Мальчик не стал дожидаться ответа. — У нас дуэль намечается, мы хотим на четверых, между первокурсниками. Ставим по сиклю. Не хочешь поучаствовать?       Дуэль? Дуэль? Это же потрясающая новость! Желание сразу согласиться затмил мой внутренний голос, который часто говорил как Вальбурга: — Сикль? Это половина всего, что у тебя есть на весь семестр. А вдруг что-то случится? — Вэл, я же могу выиграть!       Ответа от внутренней Вальбурги я получить не успела. Реджис, заметив сомнения на моём лице, снова затараторил, и явно не хотел меня отпускать: — Да брось, я видел, как ты колдуешь. У тебя же проклятья получаются с первого раза! — мальчик не совсем верно истолковал мои терзания, но уверенность всё равно поколебил.       Ну какой вред может быть от учебной дуэли? Царапина и проигранные деньги. А покупать мне здесь нечего. — Ладно, — выдохнула я, и сразу была схвачена Лестрейнджем за предплечье. Он протащил меня сквозь плотный круг слизеринцев и, радостный, представил.        Так же в круге стоял мальчик узнаваемой внешности и носящий фамилию Блэк. Он только с каким-то придирчивым спокойствием и высокомерием осмотрел меня, и, словно не почувствовав угрозы, отвернулся. Четвёртым был мальчик по фамилии Спенсер. Он один здесь не был из аристократов. Хотя род Спенсеров богатый, они имели недостаточно чистокровных поколений для этого — так говорила сестра. Не думаю, что кто-то кроме богатеньких детей согласился бы потерять сикль на ровном месте, да ещё и отхватив простенький летучемышиный сглаз в лоб. Может и просто, а неприятно. К тому же только они уже были знакомы с арсеналом простых заклинаний. В этом и кроется разница между магглорожденными магами и чистокровными: последних муштруют с детства, как будто в одиннадцать их ждёт не школа, а поле боя.       Префект Слизерина хмыкнул с удовлетворением. Он взмахнул палочкой, что-то бормоча себе под нос, и из пола выросло подобие постамента. Проследив за движениями остальных, которые рылись по карманам, я поняла, что это место для ставок. Каждый поочерёдно положил туда по серебряной монетке и постамент испарился в воздухе. Четверо школьников остались стоять вокруг пустого места, неуверенно сжимая в руках своё оружие.       Голос префекта скомандовал: —Соединить палочки!       Каждый вытащил свою (моя была комично длинной по сравнению с другими) и зажёг на ней маленький огонёк. Наверно, это делалось силой мысли, потому что стоило мне об этом подумать, как моя палочка тоже вспыхнула. Первым огонёк вперёд протянул Блэк. Лестрейндж соединил свой с его, а мы со Спенсером повторили это действие. Эти огни, слившись, волной прошли сквозь палочки, перейдя к рукам, а потом и вовсе окатило тёплой волной, как будто создавая купол над нами. — По пять шагов в разные стороны! — огласил префект Дилан Стэнхоуп, как я узнала позже, стоя за невидимым щитом. Размеры круга позволяли легко это сделать и даже оставаться на расстоянии от толпы. Первым нападать выпало Блэку.       Сигнус благодарно улыбнулся и, молниеносно отправил в меня Двойное жалящее. Атаки я, если честно, не ожидала. Но успела выкрикнуть Протего, и заклинания оппонента погасли. В этот момент заклинания полетели от всех одновременно. — Инфлэтус, — крикнул Реджис, атакуя Сигнуса, но тот увернулся. — Дантисмус. — Спенсер целился в меня, но вовремя поставленный щит (из книги тёмных заклятий Вэл) отрекошетил его обратно.        Экспеллиармус Блэка чуть не разбил край невидимой сферы, а я, поудивлявшись его умениям, решила действовать более жёстко. Перехватив палочку боевым хватом, что не было упущено зрителями, и я получила пару одобрительных возгласов, я вспомнила пару хороших заклятий. Моя защита отрикошетила проклятье Реджиса, а я навела палочку на Блэка и крикнула: — Эверете Статум!       Мальчик успел защититься и вспышка попала в Спенсера. Он вылетел за пределы сферы и ударился спиной о стену, после чего медленно сполз вниз, но сознания не потерял. — Спенсер вне игры, — объявил Стэнхоуп, продолжая с азартом наблюдать за происходящим.       Я никогда не любила проигрывать. Прыжок, потом ещё один — в меня было не так легко попасть. Слишком уж я дорожила тем, что смогла достать, чтобы так просто расставаться с деньгами. Что с людьми делает мотивация!       Реджис не успел увернуться от проклятья Блэка и вылетел из круга спустя ещё минуту. Сигнус, защищая свои честь и достоинство перед факультетом, сдаваться быстро не собирался. Почти попав в меня серьёзным семейным заклятьем, он, довольно улыбаясь, выпустил сразу две вспышки подряд. От одной я отскочить успела, но вторая неслась так стремительно, что мне пришлось, подхватив первое, что попалось под руку, бросить предмет вперёд. Деревянная табуретка разлетелась в щепки в нескольких футах от меня. Вот тебе и никакого ущерба!       Блэк закашлялся, и закрыл лицо рукавом, чтобы не получить пару заноз в лицо, но вдруг всё прекратилось.        Профессор Слизнорт, декан Слизерина, молодой мужчина с соломенными волосами, похожими на парик не меньше, чем волосы мадам Атталь, а может даже и больше, стоял и гневно на нас взирал. Дуэли не были запрещены на территории Хогвартса, хоть и не поощрялись. Но проводить их в гостиной было нежелательно, тем более у учеников, у которых ещё даже не прошло первое занятие, назначенное на второй месяц после начала учёбы. Но Слизнорт ругал, пусть снисходительно, но вовсе не нас. Дилан Стэнхоуп резко хлопнул в ладоши и купол исчез. По середине появился постамент с четырьмя монетами, а Спенсер встал с земли и стал разминать затёкшие руки. На нём даже синячка не осталось!       Блэк нахмурился и поплёлся к постаменту. Он забрал две монеты — ровно половину — и посмотрел на меня. — Тебе просто повезло, — он сказал это с ледяным спокойствием, но всё равно различались его эмоции. Несмотря на умение держать лицо, резкий нрав выдавал, что тот отчаянно злится, что я так его подставила на глазах у всех.       Я на секунду потеряла дар речи от такой наглости, придумывая чтобы такое сострить в ответ, но потом попыталась принять равнодушный вид. Мальчик, гордо задрав подбородок, ушёл. Я сгребла с постамента свои два сикля и пожала плечами. Ну и ладно. Выигранные деньги грели карман и радовали душу. Я победила в настоящей дуэли! Ещё бы секунда! И я бы уделала этого индюка! Так ему и надо.       Я уже собралась взлететь по лестнице в женское общежитие, как передо мной снова нарисовался Лестрейндж, вспотевший, но довольный. — Это было круто! Откуда ты знаешь такие заклятья? — мальчик снова поправил идеально ровные волосы. — Я просто обожаю боевую магию, — честно призналась я. — Ха, тогда тебе понравится с нами. — Я вопросительно изогнула бровь, на что мальчик гордо улыбнулся. — Мы сегодня вечером все вместе пойдём в библиотеку, не хочешь присоединиться? — Вы? — Ну там я, Том, Рэй и может ещё пара человек.       Ох, да неужели меня приглашают в закрытый клуб? Не из-за дара ли это? Или Вальбурга была права и они всё узнали? Но если Лестрейндж говорит о магии, может, я смогу что-то узнать. Ничего ведь не случиться за один вечер. Я посмотрела внимательно на Реджиса, и, не заметив интереса или подвоха в его сияющих глазах, решила положиться на своё чутьё. — Отлично. Я приду!       В голове радостно крутилась мысль что, быть может, я наконец-то смогу найти себе друга. ***       В конце последнего урока, которым стояло зельеварение, мы с Лестрейнджем вместе поднялись в библиотеку. Так я не волновалась даже когда приходил отец, или, когда я проходила распределение. Мне было страшно ближе знакомится с этими мальчиками, особенно после нелестной рекомендации сестры. А если они узнают? А ещё хуже — если она узнает.       Реджис представил мне незнакомых мальчишек, сидящих за столом вместе с нами. Здесь были не все из тех, кого я видела в коридоре, но Том и Рэймонд сидели на своих местах.       Одного звали Эйдан Мальсибер, он учился на одном курсе с Вальбургой и был охотником в команде Слизерина по квиддичу. Второго звали Джованни Розье, но своего полного имени он стыдился, и велел называть его Джо. Этот учился на одном курсе вместе с Гринграссом и Реддлом, но выглядел младше всех, за счёт своих пшеничных растрёпанных волос и немного потерянного взгляда круглых безразличных глаз.        Оказалось, ничем особым эти посиделки не отличались. Все просто делали свою домашнюю работу. Я, спрятавшаяся от остальных за Лестрейнджем, корпела над эссе по трансфигурации. Сам Реджис сосредоточенно рисовал карту звёздного неба. Джо пытался практиковать заклятье поджога на миниатюрной свечке, но палочка выдавала только искры.        Чем занимаются остальные было понятно по доносившимся голосам. Рэймонд и Эйдан не переставая обсуждали квиддич, и вообще не собирались браться за перья. В этом году Гринграсс метил на место вратаря и Мальсибер иногда занимался с ним полётами на метле. Том, который, как позже оказалось, обычно был одним из зачинщиков любой беседы, при разговоре о мётлах стихал и снова погружался в конспект. По словам Лестрейнджа, ему отчаянно не давалась метла, что не раз доходило до Больничного крыла, с его-то завидным упрямством.       Я грустно смотрела на попытки Розье поджечь свечку десять минут. Он перепроверял движение палочкой в учебнике около пятнадцати раз, но подлая свеча отказывалась загораться. — Да она бракованная! — не выдержал мальчик, нервно теребя свои волосы.       Остальные подняли глаза от своих занятий. «Великие спортсмены» были раздосадованы тем, что их отвлекли на какую-то там учёбу. Том смотрел с иронией, а Редж глядел сочувственно. Альтруизм мне в помощь, самое время производить первое впечатление! — Ну-ка дай сюда, — я взяла его за руку и, координируя движения палочки, вывела жест. — Инсендио!       Из палочки Джо вырвался свет и поджог противную свечу. — Попробуй так повторить.       Он изумился и бросился тушить свечу, пока та не сгорела полностью, затем снова поднял палочку, и попытался точно воспроизвести показанный мной жест. Свеча второй раз загорелась тёплым огоньком. — Спасибо, — хмыкнул он.       Рэймонд Гринграсс окинул меня взглядом и произнёс: — Ты слишком хорошо колдуешь, как для девчонки.       Я подняла бровь и вопросительного на него взглянула. – То в дуэли побеждаешь, то заклятья с первого раза выходят. — Да брось, Рэй, у неё домашние учителя, — Мальсибер весело фыркнул и явно желал вернуться к обсуждению игры итальянцев с Россией в последнем турнире. — А…ну эм…да…да… — Только и смогла я из себя выдавить, ловя странно пронзительный взгляд Реддла. Вот он то точно заметил, что я вру, тут даже можно было не сомневаться. Было что-то в нём такое, когда он не улыбался, что заставляло мурашки бегать по коже. Я не могла выразить это словами, но интуиция меня редко подводила в вопросе общения с подозрительными личностями. Такая профессиональная деформация у меня, как у уличной воровки, замечать людей, которые могут быть маньяками или наркоторговцами. Вот такое ощущение было и от Реддла. — И всё равно, — вернулся Рэймонд к своему монологу, — так хорошо натаскать девчонку, чтоб ей проигрывал опытный в этом деле Блэк, с его тёмными штучками… ну, девочки же вообще не особо сильны в боевой магии. — Да, — повторил Мальсибер. — Из девчонок никакие боевики. Даже чары левитации девочки осваивают дольше… Аааааа!       Я смогла опомниться от ступора и мне захотелось, чтобы они замолчали. Поставь их рядом с Вэл, они и вполовину не будут так хороши в магии. Ещё посмотрим, кто лучше колдует — если он хочет очары левитации, он их получит! Я незаметно махнула палочкой и стакан с ледяной водой поплыл вверх, застыв ровно над Эйданом. В конце фразы жидкость начала тонкой струйкой литься ему за шиворот.       Сидящий рядом Рэймонд прыснул и одобрительно поднял большой палец. Мы с Лестрейнджем смеялись до коликов в животе, по очереди парадируя визг Мальсибера. Даже Том, кажется, не выдержал, поддержав общее веселье одобрительным кивком и улыбкой. Может и фальшиво, кто его разберёт. Но сам Эйдан долго не продержался и, высушив себя, тоже начал смеяться, выслушивая подначивания друзей над его лицом. Так мой авторитет в компании был признан всеми её членами, а Реддл что-то заподозрил, и это аукнулось мне очень-очень скоро. Однако в тот момент я считала, что его подозрения — его проблемы, я буду всё отрицать и под угрозой авады, пистолета, ножа, и дальше по списку.       Этот вечер становился всё лучше и лучше. Я в жизни столько не смеялась как тогда. Щеки сводило, а интересные истории о Хогвартсе, магии или истории только иногда прерывались дискуссиями, когда к нам присоеденились ещё пара ребят. В спальню я вернулась почти ровно в комендантский час, боясь столкнуться с Аполлионом Принглом. ***       Утром я еле выбралась из комнаты, и в полудрёме пошла на завтрак. У входа в Большой зал я буквально врезалась в знакомую компанию. — О, Аркур. Пошли, с нами позавтракаешь. Только не облей никого водой, пожалуйста. — Рэй подтолкнул меня в зал и повёл к слизеринскому столу. Я не настолько опомнилась ото сна, чтобы подумать о сестре. — У вас сейчас что? — Реддл оторвался от газеты, и обратился к Лестрейнджу. — Не поверишь, — Лестрейндж хитро прищурился. — Полёты на мётлах.       Рэймонд громко захохотал, а Том слегка насупился, но не подал виду. — Совместные? — А как же. — Реджис снова приглаживал свои волосы, поглядывая на них с разных сторон в зеркале в часах. Он повернул голову ко мне: — А ты уже пробовала летать? — Где бы я попробовала? — я удивлённо подняла бровь. — Вот мне отец нанимал учителей, он говорит, что волшебник не владеющий метлой это не décemment (прилично — франц.).        Я медленно цедила кофе с тонной сахара и сливками, осматривая стол на предмет чего-то лучше овсянки, когда мой взгляд упёрся в гневный взгляд старшей сестры. Её эмоции нельзя охарактеризовать никак кроме «И ты серьёзно делаешь ЭТО?!». Этим же взглядом она пообещала мне после серьёзный разговор и отвернулась. Аппетит пропал, и я ещё пятнадцать минут смотрела как Лестрейндж уплетает омлет за обе щеки. Когда он закончил, то азартно спросил: — Ну что, готова полетать?       Я обречённо кивнула. — Удачи, — пожелал Гринграсс.       Том кивнул, не отрывая взгляда от газеты, но жест вышел вынужденным.

***

       К нашему приходу половина класса была уже там. Встав над мётлами друг напротив друга мы начали крутить головами в поисках учителя. Молодой мужчина, около тридцати лет, в кожаных ботинках и белой рубашке появился из ворот замка. — Меня зовут мистер Уркхарт. Сегодня я дам вам урок полётов на метле, хотя думаю некоторые уже умеют это делать. Главное помните, что в полёте важно быть уверенным в своих действиях, стать одним целым с метлой, и она будет слушаться одного вашего желания. Сначала встаньте над метлами и вытяните руки. Да вот так. Скажите «вверх» и постарайтесь её поймать. — Вверх, — моя метла поднялась с земли, но отлетела в другую сторону, при попытке её поймать. — Вверх! — она упала и покатилась по земле. Видит Мерлин, лучше бы она застыла как у моих однокурсников. Зато метла Реджиса сразу попала ему в руку, что заставило того довольно улыбаться и посмеиваться надо мной. Кажется, позвал он меня в ту компанию только потому, что одному ему было неловко со старшими ребятами, а теперь он мог дружить со мной. — Хорошо, хорошо. Теперь попробуйте сесть на метлу, чуть наклониться. На счёт три все пытаются оторваться от земли. Раз, два, три!       О мой Мерлин, как же я люблю землю! Ноги оторвались и повисли в воздухе. Сидеть на какой-то палке — не самое приятное занятие. Я судорожно цеплялась пальцами за древко, зависнув в метре над землёй, оглянулась вокруг себя. Взлетели почти все, кроме пары когтевранцев (в том числе и Миртл). Кто выше, кто ниже, кто более уверенно, кто менее, но все повисли в воздухе и теперь оглядывались на своих соседей. — Отлично, мистер Лестрейндж!       Реджис вполне спокойно поднялся выше всех и взирал с высоты птичьего полёта вниз.       Подняв в воздух остальных, стоявших на земле, мистер Уркхарт скомандовал: — А теперь сделаем круг по стадиону!       После урока я совершенно точно поняла, что квиддич не моё. Сидеть, сжимая белеющими пальцами метлу, мне не понравилось. От ветра я вся продрогла (а это ещё только сентябрь) и пару раз наступила в лужу на обратном пути в замок. Реджис же, несмотря на схожие проблемы, сиял так, как будто уже выиграл чемпионат мира и теперь станет кем-то а-ля «король квиддича».        Мы зашли на перерыве в гостиную Слизерина, где он, довольный собой, листал журнальчик Гринграсса об этом дурацком спорте на метёлках, а я сушила волосы полотенцем, потому что один… Вспомнить бы кто это был… На хорошем таком вираже облил меня из лужи меня с головой (Мерлином клянусь, наверняка это был Блэк)! И если сами полёты не вызывали таких уж сильных трудностей, то быть всей в грязи и продрогшей насквозь у меня не было больше никакого резона. — Нагини? — старшая сестра как раз спускалась по лестнице женского общежития — Привет, Вэл, — я откинула волосы с лица и продолжила тереть их полотенцем. — Можно тебя на пару слов?       Мы с Лестрейнджем переглянулись, и я встала со своего кресла. Вальбурга завернула за угол и повернулась ко мне такая красная от злости, что захотелось сбежать. — Ты дружишь с Реддлом? — А что? — я непонимающе вскинула брови. Чисто формально, я дружу с Реджисом, а он уже дружит с Реддлом, но это не главное. — Нагини, ты хоть понимаешь, чем они занимаются? — Мммм…учёбой? — Нагини! — Что, Вальбурга? — Я за тебя переживаю! — она аккуратно приобняла меня. — Реддл, конечно, тот ещё придурок, но не дурак. Он догадается об этом. — Пятнадцать тётиных мужей не догадались, а третьекурсник возьмёт и раскусит? — я иронично ухмыльнулась. — Проклятье уже перешло к тебе, когда она выходила замуж, — она категорично покачала головой. «Однако жизни им это не спасло» — подумала я. — В школе она по-твоему ни с кем не крутила? — я вырвалась из объятий сестры, недовольно отряхиваясь. — Да ладно тебе, Вэл. Он не догадается. Даже Дамблдор с Диппетом об этом не знают! Я пошла. Меня уже ждут. — Я чмокнула сестру в щёку и улыбнулась.       Вальбурга только укоризненно на меня посмотрела и взмахнула палочкой, от чего мои волосы высохли. — Спасибо. Покажешь заклинание? — Иди уже, — она вздохнула и пошла на урок. *** — Напомните, зачем мы идём на стадион в такой мороз? — я обматывалась широким шарфом с ног до головы. — Мы хотим поддержать Рэймонда на отборочных в команду, — Реджис надевал меховые перчатки. — Если это так важно, они могли бы подождать нормальной погоды! — Они просто помешаны на этом квиддиче! Было бы на что смотреть. Международным мог стать и другой спорт. — Том тоже нехотя обматывал зелёный шарф. Розье уже ушёл на стадион со своими дружками, а Мальсибер и Гринграсс толклись там с самого утра. — Никто не виноват, что вы такие неспортивные! — Реджис отодвинул гобелен, скрывающий короткий путь. — Нет, это просто скучный спорт! — я с чувством хлопнула потайной дверью. — Да вы просто ботаники! — он указал на книжку, которую я тащила с собой. — А ты просто пижон! — я насмешливо манерно провела рукой по волосам.       Реджис фыркнул и продолжил идти. На улице мы столкнулись с сильнейшим ветром, сшибающим с ног. Никто из нас не надел зимнюю мантию, но каждый напялил по свитеру и замотался в шарф, что не особо способствовало незамерзанию, хотя Реддл и не подавал вида, что ему хоть каплю холодно. Мельком я решила, что он, как и змея — хладнокровный.       На трибунах уже сидели люди, видимо считавшие квиддич центром своей жизни. Капитан-шестикурсник Причард, игравший за одного из загонщиков, выстроил перед собой всех претендентов. Мы протолкнулись наверх и сели сразу за кольцами в которых пробовались вратари.        Квиддич, как бы его не описывали, не завораживал. Ну да, мячи летают, люди с битами и без, но наблюдать за этим так же скучно как за маггловским футболом, к примеру. Весь интерес держится на чистом командном духе, к которому я склонности не замечала. Я не одна разделяла эту точку зрения. Усевшись мы с Реддлом синхронно вынули книги в которые уставились, абсолютно не смотря на поле. Лестрейндж сказал что-то вроде «ботаники» и весь погрузился в игру. — У тебя что? — спросил Реддл, кивая на книгу. — Тёмная магия, — я заговорщически понизила голос. — Откуда? — он округлил глаза весьма наигранно. — В библиотеке в общем доступе об этом вообще ничего. Что-то из домашнего? — Неа, Вальбурга берёт где-то, — я так и не удосужилась узнать, откуда она берёт их, но даже так это меня вполне устраивало. — Одолжишь потом, — утвердительно сказал Том. — Угу. *** — Взяли! Взяли! — весь вечер Гринграсс прыгал по гостиной туда-сюда, рассказывая и пересказывая одну и ту же историю. — А потом он отправил его в правое кольцо, пока я был в левом! Я подлетел и успел отбить ногой! Потом повис на метле и чуть не упал! Да, ну я же давно летаю, — потянулся и снова сел. — Неужели остались люди, которые не слышали эту историю?       Мы втроём (Том, потому что не разделял всеобщего веселья, я, потому что мне было не очень хорошо, и Реджис, которому больше некуда было податься, и он старался держаться ближе к Реддлу) сидели в переполненной гостиной в креслах. Весь факультет отмечал набор в Слизеринскую команду и собирался праздновать до поздней ночи. Я осталась с ними, хотя была вся на нервах, и не могла думать ни о чём кроме скорого обращения.        Сразу после квиддича я почувствовала головокружение и слабость, которые беспричинно никогда не возникают. Сегодняшнее новолуние будет первым моим обращением в Хогвартсе, а спрятаться здесь некуда. Я решила отправиться в Запретный лес, мне с моими «особенностями» нечего боятся. Проблема стоит только в том, чтобы незаметно исчезнуть. Факультеты сегодня, почти полным составом, празднуют в своих и гостиных, и мне оттуда никак не выбраться незамеченной. Поэтому я решила остаться здесь: отсюда ближе до ворот замка, и я всегда могу соврать, что пойду к себе. Главное, чтоб не кинулись провожать — таких идиотов тут навалом. — А Слизнорт не собирается прервать нашу вечеринку? — я рассматривала лимонад в стакане, хотя ученики постарше пили совсем другие напитки. — Ха! Причард подарил ему бутылку Огденского, так что Слизнорт не появится здесь до завтра. — Реджис лениво развалился в соседнем кресле. — Если бы все вопросы решались так же легко как со Слизнортом… — Задумчиво произнёс Том. — Откуда у тебя проблемы? Да ты можешь хоть авадами бросаться, Диппет не поверит! — я закатила глаза. — Конечно, ты же у него любимчик! Даже не староста, а уже встречал первокурсников с лодок! — Диппет одно, а Дамблдор другое, — отрезал Реддл. — С ним нужно быть осторожнее. Уверен, он владеет лигилименцией. — Если бы он был таким хорошим магом — убил бы Грин-де-вальда и дело с концом! — я бросила взгляд на настенные часы и ужаснулась. — Я пойду, наверно, у меня там ммм… — Мерлин, надо было раньше придумывать отмазку, — дела.       Я с трудом выбралась из переполненном гостиной. В безлюдных коридорах очень сложно было не налететь на Прингла или Пиввза, которые оба словно ходили сквозь стены. Приходилось до самых ворот перемещаться перебежками, скрываясь в тенях и нишах, однако дверь оказалась заперта. —Мерлин, Мерлин, Мерлин…       Я попробовала наложить пару отпирающих, но дверь не поддалась. Конечно, они же не так глупы. Я начала нервно оглядываться и заметила небольшое окно, чуть на отдалении от входа.       Без раздумий кинувшись к нему, я обнаружила, что оно открыто. Может всё-таки и идиоты. Правда, прыгать с высоты почти двух метров оказалось очень страшно. Трава была мокрой, а в темноте мало что видно: всё небо застилали чёрные грозовые тучи. Земля была размокшей, и я почти не ударилась, но мантия покрылась коричневыми пятнами и пропиталась ими насквозь.       Заметка: выучить дезиллюминационное. Невидимость — если по-человечески. Я пряталась в тёмных участках, то и дело пригибаясь, бежала прямо до теплиц. Там смогла стянуть с себя мокрую и грязную накидку, притаившись в кусте. Дальше идти было уже легче, потому что участок перед Запретным лесом почти не был освещён. Я несколько раз наступила в лужу, промочила ботинки, споткнулась об корни деревьев. Когда я вошла в Запретный лес, то долго не решалась зажигать палочку, на тот случай если меня заметят здешние жители — могут доложить директору. Почему-то я не сомневаюсь, что не нападают только из-за договорённости. Может тут стоит какой-то щит? В любом случае, он меня пропустил. Я зашла недостаточно далеко, нужно пробраться поглубже. У меня осталось около десяти минут, пока не начались боли, дальше идти я уже не смогу. Кровь уже бежит из носа беспрерывным потоком, а в глазах темно. Плохой знак.        Я медленно опустилась на колени, придерживая голову. Дальше идти не получится. Как же я ненавижу это! В такие моменты кажется, что лучше безболезненно проходить через это каждую ночь, чем снова ощущать весь этот спектр болей. Хотя — быть не проклятой тоже вариант. Я с пяти лет прохожу через это каждый месяц. Фамильное кольцо — единственное что мне дал отец, не даёт мне обращаться по ночам — копит энергию в себя. Если я сниму его она выплеснется, и я останусь змеёй. Но кольцо не бездонно. Оно не даст мне обратиться навсегда, для этого кольцо каждый месяц, в новолуние (как символ перерождения) отпускает её. И это тоже самое, что гореть в аду. Я прохожу медленное обращение, но взамен я ощущаю всё то, что происходит с телом. Всю боль от прорезающейся сквозь кожу чешуи, изменяющихся костей и органов. Скелет дробится и перестраивается, что я чувствую каждой клеточкой своего тела. Хочется потерять сознание от боли — но не получается.       Я поняла, что началось. Боль пробила всё тело одновременно везде и сразу. На коже выступили первые капли крови. Я закатила глаза и почувствовала, как руки начинают медленно сливаться с телом. Было больно. Просто больно. В глазах было темно, а в голове пусто. Я привыкла к этому. Я уже не кричу. Всё скоро кончится… ***       Первое обращение в Хогвартсе прошло почти успешно. В лесу живут змеи — рядом с ними это проходит легче. Я открыла глаза, когда почувствовала, что боль прекратилась. Медленно пошевелив пальцами, я проверила, что все мои конечности на месте. Земля подо мной была насквозь пропитана кровью, как и моя одежда. Пальцы, палочка, лицо, всё было в моей крови. Осталось вспомнить заклятье. — Экскуро! — кровь с лица исчезла и глаза открылись полностью. Бордовая мантия тоже очистилась от разводов, но земля вокруг и ботинки всё ещё были испачканы. Решила закончить, когда доберусь до замка — там будет легче. Я накинула на плечи накидку и, немного успокоившись, медленно побрела в сторону Хогвартса. На улице было уже светло, вызванный Темпус показывал, что до подъема осталось около часа, и все в замке должны были уже спать, по коридорам в такое время никто не дежурил и оставалось молиться Мерлину, чтоб не встретить завхоза.       Я зашла в замок через открытые ворота и решила отправиться в свою комнату, привести себя в порядок, а может и отоспаться за полчаса. Дойдя до последнего поворота, я услышала чьи-то шаги. Первой мыслью было спрятаться за гобеленом, но, не дойдя до него, я плюхнулась на землю. У меня всегда заплетались после обращения, но чтобы ТАК не вовремя — это впервые. Из-за угла появился Причард, капитан Слизерина по квиддичу. Не знаю, что он там делал и знать не хочу. — Что ты тут…. — Причард внимательно на меня посмотрел, а я рывком поднялась с пола.       Главное — сосредоточиться. Я нервно теребила кольцо на пальце, глубже заглядывая в глаза Слизеринца. Если мои чары не сработают, то можно заказывать билеты до Азкабана в один конец.       Карие глаза шестикурсника затянулись мягким туманом, лицо стало умиротворённым. — Сейчас ты забудешь, что видел меня, — тихо и медленно заговорила я, стараясь не запинаться, — ты пойдёшь куда шёл и отвлечёшь на себя Прингла. Ясно?       Он ответил лёгким кивком и двинулся прочь. Мне оставалось только выдохнуть и припустить вверх по лестнице.       В комнате я сразу, стараясь не разбудить соседок, закрылась в ванной. От нервного напряжения меня трясло и тошнило, так что пришлось склониться над раковиной и долго протирать лицо холодной водой.       «Пожалуйста, пусть он не сойдёт с ума, — думала я, — это же будет полный…»       Я не успела додумать мысль, когда меня всё-таки вырвало.