***
Недавний выпускник Хогвартса Теодор Нотт по мнению своего отца должен был стать прекрасным преемником и главой ковена. С юных лет завоевавший уважение матёрых боевиков, которые зачастую слыли очень опасными и весьма бесчувственными, Теодор проживал свои молодые годы далеко от родного поместья. С окончанием единственно возможного в магическом мире учебного заведения он отказался немедленно начинать перенимать отцовские дела. — Ты ещё молод! К чему начинать так рано? — с этими словами сын аппарировал прочь из гостиной родного дома. Но и ютиться по чужим углам, как бесприданница, противоречило его воспитанию. Жизнь деньгами его не обделила, отец позволил снять у старика Канта мансарду в доме на углу Лютного и Косой аллеи. Кант был дядей его лучшего друга и по совместительству однокурсника Джеральда Канта, так что цена оказалась вполне демократичной — он поставлял ему по клыку с каждой пойманной ковеном хвостороги и ковенский зельевар брал некоторые его личные заказы. За возможность жить самостоятельно — просто смешная цена. Теодору часто казалось, что отец следит за ним — тут и там мелькали одежды уж очень схожие с ковенскими. Отец с его бесконечными вопросами о будущей невесте для сына выдавал все свои мотивы. Не пустил бы он его — не будь это шансом для Теодора найти достойную невесту. Он всегда говорил, мол, скажи мне спасибо, что ещё в школе не заключил помолвку. Хотя за что тут говорить спасибо — не ясно, на тот момент у него просто-напросто не было надобности с кем-то породниться. Ну и любил он сына, пусть и не показывал. Нотты вообще считались сильнейшим из ковенов. За ними почти впритык шли Лестрейнджи, они были не так хороши в охоте и опасными убийцами не считались, но разводимые гиппогрифы, фестралы, и даже одомашненные пятиноги — в этом Лестрейнджи считались лучшими. За ними, по популярности в магических кругах, шли Хоганы — ужасно малочисленное семейство, практически без ответвлений. Почти все вассалы как на подбор — стихийники, маги земли. И ковен был соответственный: занимались в основном строительством, обработкой и зачаровыванием камня. Ковены были и у Прюэттов, и Лонгботтомов, и Гринграссов, почти у всех влиятельных и чистокровных. Хотя некоторые из семейств не отличались такой тягой к созданию своих деревенек. У Блэков и Малфоев, например, ковенов не было. А они от этого и не страдали. Не мешало им это быть известнейшими родами. Хотя Блэки были не столько родом, сколько кланом. Такую выдержку и командную работу надо было ещё поискать. Картину дополняли множества поселений горцев со своими вождями — их количество было неисчисляемым и обучались их дети либо в своём же поселении, либо в Дурмстранге. Хорошие отношения с Хогвартсом и его нынешним директором удерживали лишь пара-тройка деревень. С утра Теодор по старой и горячо любимой привычке не терпел разговоров. Он садился перед камином с кружкой чая и свежей газетой, и не вставал, пока не дочитывал. Привычка сохранилась с самого Хогвартса, и он не намерен был её нарушать. Разбираясь в утренней почте, принесённой совой, где вместо обычных каталогов и газет лежало ещё и письмо от старого знакомого Железнёва, чеха по происхождению. Но письмо было отложено до конца утреннего ритуала в сторону, на комод. Правда этим утром настроение читать что-либо испортилось с первого же заголовка: Одна из самых больших акций Грин-де-Вальда прогремела сегодня на севере Англии. Тысяча погибших волшебников и ещё больше магглов. Содержание статьи было даже мрачней: Сегодня ночью в районе маггловского графства Йоркшир совершили нападение люди Грин-де-Вальда. В нападении участвовали дементоры и кентавры. Атака пришлась на небольшой маггловский городок, где оказался проход на магическую территорию ковена Хоганов, попутно убив большую часть города, они разрушили магическую границу. Успевшие прибыть авроры были в большинстве своём беспощадно убиты, а те, кому удалось спастись свидетельствуют о появлении самого тёмного волшебника на месте сражения. Несмотря на прибытие подмоги в виде авроров из стран Европы, а также других неравнодушных волшебников, большая часть вассалов погибла, лорд и леди Хоган были похищены. Удалось спастись только их тяжело больному сыну, благодаря действиям хорошего друга семьи Хоганов Дмитрия Долохова. Сильный маг и ритуалист, а также преподаватель тёмных искусств, по словам очевидцев пал в неравном бою с самим Геллертом Грин-де-Вальдом. Тот воспользовался помощью своих сторонников и покинул поместье вместе с похищенными волшебниками. Остальные люди Грин-де-Вальда продолжили битву, которая шла почти до семи утра, было убито множество невинных маглов и мирных волшебников. Это одна из самых масштабных акций Грин-де-Вальда. Сведений о предстоящих действиях Министерства у нас нет. Министр комментариев не даёт, но маггловский премьер-министр уже оповещён об этом происшествии. Мы ожидаем его последующих действий и ввода в стране чрезвычайного положения. Под удар могут попасть не только города и ковены, но возможно и даже замок Хогвартс. Теодор со злостью откинул газету в сторону и снова принялся поглощать кофе. Защитой своего ковена они озаботились давно, отец предсказывал такие события. Хотя сам с Дмитрием Долоховым Теодор знаком не был, но от друзей был в многом наслышан. И это, пожалуй, первый положительный отзыв об этом тёмном и весьма неоднозначном маге. И было очень жаль, что он так погиб. Сложно было не признавать его заслуг, пусть в основном весьма тёмных и министерством не принятых, но всё-таки великих. К сожалению, судя по газете, комментарий не дал только министр. В газете отметились все. От самых мелких чиновников до известных и значимых людей. На первой странице были вынесены длиннющие интервью. Первым стоял сволочной Уолден Трэверс. Он наверняка требовал передать аврорат под его руководство. «Уж он то наведёт там порядок» — называлась его статья. За ним писал печально, лично для Теодора, известный лорд Аркур. Он был менее пафосен и более демократичен. Как говорится: за всё хорошее и против всего плохого. Это точно не было его мыслями, но зато отличным сценарием и хорошо продуманной речью. Тот, кто был с ним лично знаком в жизни бы не поверил в эти слова. Статья называлась: «На защиту наших жизней» и была до безобразия ни о чём. Нотт фыркнул, взглядом пробежав по статье, и только потом вспомнил о письме. Оторвавшись от мягкого сиденья он магией распечатал письмо. «Дорогой друг» — начиналось письмо — «Я надеюсь, что ты уже узнал о тех трагичных событиях, что произошли этой ночью. Знаю твою привычку к чтению и скорость писак в Ежедневном пророке, эта информация не станет для тебя сюрпризом. Я пишу тебе буквально через час после этих событий, успеть к разгару которых для меня не представилось возможным. Хочу сообщить тебе о смерти моего хорошего друга. Грин-де-Вальд и его сторонники убили его на моих глазах. Речь о Дмитрии Долохове. Возможно ты не знал, но у него» — слово «был» было тщательно зачёркнуто — «есть тринадцатилетний сын. Который, по воле случая, остался на моё попечение до того, как родственники его заберут. Но проблема в том, что мальчик до этого момента учился в Дурмстранге, а родственники его проживают в окрестностях Лондона. Позволь сказать как другу, что это не главная проблема. Кузен Дмитрия не любил его и считал опасным и тёмным магом, каких он презирает. (сам светлый и слабый) Так что мальчику, не менее тёмному, сладко там не придётся. Прошу тебя как будущего члена попечительского совета похлопотать над его судьбой, вижу в этом волчонке большой потенциал. Твой друг Х.Д. Железнёв» Теодор выругался. Громко и смачно. Соваться в школу он не хотел категорически, но реакция друга на юного Долохова поразила Нотта до глубины души. Получить его уважение, а уж тем более напросится в ученики пока не вышло ни у кого. А чтоб вот так и сразу произвести впечатление на непробиваемого Железнёва — нужно быть самим Мерлином. Даже эмоциональная реакция на произошедшее притупилась, по сравнению с интересом вызванным юным Долоховым. Теодор быстро переоделся и трансгрессировал. Сначала позавтракает, а потом в школу — выполнять просьбу.***
Отправив Реджиса разбирать чемоданы мы, с паникёрским видом заглядывая за каждый угол, отправились в библиотеку. Мисс Смит как и каждый раз с недоверием приняла наше разрешение, и даже откликнулась на просьбу и трансфигурировала нам стул, чтобы мы могли доставать книги с верхних полок. Акцио или другие заклятья применять было нельзя — книги могли и развалиться. К счастью, отчитываться перед ней зачем мы сюда пришли было не обязательно, а скопировать текст заклинанием достаточно легко. Книга нашлась быстро, пусть и не с очень подробным описанием действий. «Способность читать мысли» — гласила надпись на обложке. Пока я была усажена заклинанием переносить слова из книжки на листы пергамента, Том продолжил перебирать верхние полки. — Пусто, — Реддл упал на стул рядом со мной. — Копия готова? — Почти, — я указала на листающуюся передо мной книгу, — но со специальным пером было бы легче. Тут рукопись — и почерк отвратительный. Я не знаю, как мы будем это читать. Том придирчиво оглядел готовый пергамент. — Согласен, почерк не очень. Как раз к этому моменту копирование закончилось, и книжка на столе звонко хлопнула обложкой. Мы схватили пергаменты и, забросив книгу на верхнюю полку, побежали к выходу. — И куда мы с этим пойдём? — несмотря на то, что по коридору мы почти что бежали, я не имела абсолютно никакого понятия о пункте нашего назначения. Том мой вопрос проигнорировал, продолжая бежать куда-то. Пустых кабинетов, которые два младшекурсника смогли бы открыть в известной нам части Хогвартса не было. Только уперевшись в знакомый гобелен я мысленно отругала себя за то, что сама об этом не подумала. Большая комната, часть коридора, ведущего в Хогсмид была, по моим сведениям, никому кроме нас неизвестна. — Поджигай. — Том указал на что-то висящее на стене, но в стоявшей там темноте я не смогла ничего разглядеть. Сам он направился в другую сторону и остановился у противоположной стены. При ближайшем рассмотрении это оказалось не горящим, и абсолютно сырым факелом. Если присмотреться, то такие были развешаны здесь по всему периметру. Задумываться сколько лет этой комнате мне даже не захотелось, судя по обилию плесени по всей площади стены. Я нехотя прикоснулась пальцем к вершине факела и закрыла глаза. Если сильно захотеть — почувствуешь тепло на самом кончике пальца. Ощущение похоже на загорающуюся спичку. Только мысли нужно полностью сосредоточить — очистить разум. Я почувствовала, как тепло начало нарастать и отдёрнула палец в нужный момент. Факел передо мной ярко пылал оранжево-красным пламенем. Мне всегда легче давалась огненная магия, как и Вальбурге. Но у неё без палочки никогда не получалось. Сестра всё говорила что-то про очистившееся магическое ядро — узнать бы, что это такое. Хотя если бы такая информация была в свободном доступе, то каждый бы уже «очищал себе ядро». Я подошла к следующему факелу, затем к следующему — и так до конца стены. Когда я обернулась на Тома, он с интересом рассматривал мои действия, скрестив руки на груди. — Стихийница? — он приподнял бровь. — Нет, — и предугадывая его вопрос продолжила: — Началось давно, но почему именно огонь я не знаю. Том задумчиво кивнул и продолжил: — Нам нужно бы где-то раздобыть стулья, — он оглядел комнату, и я мысленно с ним согласилась, отметив, что и стол здесь действительно не помешал бы. — Но пока так. Для первого раза сойдёт. — Раз сойдёт, то давай сюда, — я выхватила у него пергамент, несмотря на то, что он был явно этим недоволен. И начала читать вслух: Легилименция — это способность мага проникать в разум другого человека. Магглы называют эту способность «чтением мыслей» или «телепатией». Умелый легилимент, увы, не может читать мысли как записи на пергаменте, но вполне способен считывать образы, воспомнинания и фантазии, и, более того, подменять чужие воспоминания, или вовсе стирать их. — Так, это всё лирика. Где здесь глава об использовании? — я начала быстро бегать глазами по пергаменту. — Ага! Легилименция происходит при зрительном контакте — это облегчает воздействие. Но умелый волшебник может сделать это и иначе, не только не произнося вслух заклинание Легилименс, но и просто смотря на человека и не имея зрительного контакта с ним. — Есть что-нибудь? Риски? Предупреждения? Детали? — уточнил Том, подходя ближе. Я ещё раз пробежала вскользь глазами по пергаменту. — Обычный список. Безумие, смерть. Даже у Люмуса предупреждений больше. Ха, тут ещё и возможность «нарушения частной жизни». Вроде всё, — я опустила глаза вниз. — А, нет. Нашла ещё кое-что: Многие волшебные артефакты носят на себе защиту от вмешательства в разум. Они делятся на две подгруппы: те, что предупреждают владельца, и те, что действуют именно на непрошенного гостя. Вторые, в зависимости от их силы, могут покалечить, оставить сквибом, или вовсе убить начинающего легилементы. Если же легилимент окажется сильнее — артефакт испортится. (разобьётся или металл в нём почернеет). — Тут есть ещё про защитные татуировки. Но, думаю, ни у меня, ни у тебя их нет. — А твоё кольцо? — Том кивнул на мою руку. Мордред, права была Вальбурга. Так и погореть не далеко, если буду с ним общаться! Я давила панику в себе изо всех сил. — Оно предупреждающее, да? — Угу. — кивнула я. — Я бы и не заметила, если бы не оно. — Хорошо. Тогда мы узнаем, если что-то получится, — кивнул Том и отошёл в другой конец комнаты, выставив перед собой палочку. Мне оставалось только надеяться, что способности к окклюменции у меня есть — но выбирая между Томом и Дамблдором я давно решила, что преподавателю, пытавшемуся прочитать мои мысли, я доверяю меньше. И третьекурсник не сможет снять клятву, которую я возьму с него в случае чего. Хотя, мои опасения всё равно оказались напрасны: — Лигильменс! –крикнул Том, смотря в мои испуганные глаза. Около минуты мы стояли молча. — Что-то чувствуешь? — осторожно спросил Том. Я на секунду прислушалась к своим ощущениям и не ощутила ровным счётом ничего, так что быстренько помотала головой. Том издал неразборчивый и недовольный вздох, и вскинул голову: — Ну давай! — я сосредоточила свои мысли и внимательно посмотрела ему в глаза. Собрать мысли в кучу — не сложно. Это основа любого заклинания. Но как попасть к нему в мысли? Я вытянула руку и произнесла: — Легилименс! Том дёрнулся скорее от неожиданности, но глаза не закрыл. — Ну? — я вопросительно на него посмотрела. — Ничего, — выдохнул Том, и тут же вскинул раздраженное лицо. — Надо продолжать тренироваться. Мы ещё трижды повторили это действо, со вскидыванием палочек и бесполезными криками. Но результата так и не получилось — если не считать слабого свечения от палочек. Хотя я думаю, что дело не в палочках — плесень на стенах вполне может быть и ядовитой. По крайней мере запах у неё невероятно сильный. Но останавливаться никто из нас не планировал — я снова занесла палочку и приготовилась произносить заклятье. И тут полутёмную комнату резко озарил свет, который сильно бил по глазам. От неожиданности я оступилась, делая шаг назад и чуть не растянулась на каменном полу. Глаза привыкали к свету недолго — меньше минуты. А когда привыкли, мы с Томом оба рассмотрели в светлом дверном проёме знакомую фигуру с гладко прилизанными волосами. — Мордред тебя раздери, Реджис! — Моргана и все её любовники! Мы с Реддлом выругались одновременно, на что Лестрейндж со смехом фыркнул: — Параноики! — и прикрыл за собой дверь. — Так и думал, что найду вас здесь. Вы идёте встречать Гринграсса, или слишком заняты борьбой с профессором Трансфигурации? — Да он только к пяти приедет. — Я махнула рукой, и уже собралась вернуться к заклинанию. — Темпус, — взмахнул Реджис и в воздухе появились часы, которые показывали без двадцати пять. — Ладно, пойдём. — Том тоже удивился, но сразу подхватил пергамент и уменьшил его, чтобы положить в сумку, — продолжим после ужина? — Не могу, я пойду к Вальбурге, — я помотала головой. — Расскажу ей что случилось. Про это, — я кивнула головой на свиток, — наверное говорить не буду. Том одобрительно кивнул. — Значит позже. Идём, — мы вышли за дверь и поправили гобелен. Подойти к кабинету декана мы так и не успели, Гринграсс вылетел оттуда, как только мы приблизились. — Привет, — он на секунду удивился и сразу взял себя в руки. Аристократическая выдержка! Восхищение даже затмило чувство чего-то неладного. — Ты куда так торопишься? — Лестрейндж протянул ему руку для приветствия. — Я? Никуда. То есть в башню. Да. В башню. Я пойду, — он рассеянно пожал руку в ответ и попытался нас обойти. — С тобой всё в порядке, Рэй? — Том хлопнул его по плечу, от чего тот встрепенулся. — Со мной всё хорошо, да, — он вывернулся из-под руки и оказался за нами. — Потом встретимся… На ужине… — Гринграсс скрылся за поворотом, что-то бормоча себе под нос. — И что это сейчас было? — я быстро отошла от оцепенения. — Что-то, что нам следует узнать, — кивнул Том. — Хотя у меня есть догадки… — Его покусали пятиноги? — предположил Реджис. — Он под Империусом? — в свою очередь попробовала угадать я. — Или мы чего-то не знаем? — Не знаем, — подтвердил Том. — И догадки пока оставлю при себе. Ничего раньше ужина мы не узнаем точно. В большой зал? То, что мы были заинтригованы — это слабо сказано, так что покорно пошли за ним в Большой зал. Там пока было немноголюдно, только несколько десятков учеников уже расселись по своим местам. Я сразу разглядела Вальбургу, на середине Слизеринского стола. Её чёрная копна кудрей сильно выбивалась и её было сложно не заметить. Она помахала мне рукой и подозвала к себе. Друзья мне молчаливо кивнули, и я отправилась к сестре. — Садись, — в приказном тоне заявила она, и я даже не стала с ней спорить. — Ну вот, теперь у нас есть время, рассказывай как провела каникулы. — Ну Вэээл, — возмутилась я. — Почему не после ужина? — Потому что после ужина ты пойдёшь спать, — твердо заявила она, — если ты не забыла завтра начало учёбы! — Ой, ну и что? — отмахнулась я. — Что я там не видела? — Хм, ну раз ты забыла, то не буду тебе напоминать… — Что? Что? — любопытство во мне воспряло моментально. — У тебя завтра первый урок дуэлей, Гини! — Мордред! Вальбурга! — я хлопнула себя ладонью по лбу. — Я замоталась, понимаешь! Совсем забыла! — И чем же ты была так занята? — она с любопытством подпёрла подбородок ладонью. Я нервно оглянулась, и, поняв что людей в зале стало только больше, сказала: — Можешь поставить заглушку? Вальбурга вскинула брови и взмахнула палочкой. — Всё так серьёзно? — Да. — Я набрала воздуха в лёгкие и на одном дыхании стала пересказывать ей всё произошедшее, обходя стороной все части, касающиеся Реддла и запретной секции. Собственно, всё, что касалось Реддла, касалось и запретной секции. Лицо сестры менялось от недоверия, до испуга, и наоборот. Когда я закончила, она очень тяжело вздохнула и молчала какое-то время. — Мерлин, Нагини. Я не знаю, что нам теперь делать. Я… Я не потяну окклюменцию, нужен дар и вообще… Ты уверена, что он ничего не узнал? — Думаю, нет. Он явно был разочарован и вообще… — Ты думаешь это как-то связано с тем, что произошло ночью? Думаешь, он знал? — Ночью? Что произошло ночью? — я удивилась, кажется, даже больше, чем Вальбурга моей истории. — Ты не знаешь? — округлила глаза Вальбурга и посмотрела куда-то за мою спину. — Боюсь, директор эту тему не обойдёт стороной. Смотри! На трибуне перед учениками стоял директор. Я и не заметила, как здесь собрались почти все. Когда Вальбурга сняла заглушку, я осознала, что он уже даже применил Сонорус и начал свою речь. Хотя, в зале и без того стояла мёртвая тишина. Впечатляющее вступление мной было пропущено. -Боюсь, что вы все уже слышали, о произошедшем этой ночью — Ага, ага, конечно — И, могли заметить, что далеко не все ученики вернулись к учёбе после каникул. Но я хочу призывать вас, в этой сложной ситуации, всегда прислушиваться к своему сердцу и двигаться к свету. Пусть то, что произошло с ковеном Хоганов, станет для вас ужасным уроком.— В этот момент чаша моего непонимания переполнилась окончательно, так что я перегнулась через стол, что понять как на это вообще следует реагировать. Лица друзей подтвердили мои худшие ожидания — Том и Редж выглядели обескураженными и смотрели с другой стороны стола на меня во все глаза, а вот Гринграсс был ещё более потерян, чем до этого. Вместо обычного своего места он разместился в окружении сокомандников по квиддичному полю и даже не пытался выдавить какие-либо эмоции. Вместо этого Гринграсс со всей необычной для него серьёзностью смотрел в стену где-то за директором. Армандо Диппет продолжал свою речь ещё достаточное время, чтобы я успела трижды пересчитать сидящих за его спиной учителей. Все были здесь. И Бэнкс, и Слизнорт, и Вилкост, преподаватели астрономии и ухода за магическими существами, Медея Кэбот и Сильванус Кэттлберн. Даже Огг — лесник, сидел где-то с самого краю стола, под придирчивым взглядом мадам Атталь. А вот профессора трансфигурации не наблюдалось от слова совсем. Чем так занят наш многоуважаемый профессор? Ела появившуюся еду я абсолютно без аппетита, в отличии от сестры. Всё-таки дома так же как когда меня оттуда забрали — голодно и скучно. Всё таки к хорошему быстро привыкаешь, особенно к еде. И к мягкой кровати с неколющимся пледом. После ужина сестра проводила меня прямо до башни, где мы разговаривали ещё какое-то время. Я узнала, что младшая сестра по мне скучает, и живёт вполне нормально — скопленных денег на пропитание одного хватает с лихвой. Она посадила ещё какие-то цветы под окном, а Вальбурга переживает что это окажется что-то магическое, всё как обычно. Радует, что ей хотя бы воровать не придётся. А когда мы приедем на летние каникулы — сами как-то разберёмся. Когда Вальбурга уезжала в первые разы нам тоже становилось чуточку легче, хотя скопить ничего не получалось почти — тогда мы только попрошайничали. После этого сестра развернула меня и послала спать, а у меня не осталось никаких сил с ней спорить. Я даже не думала о каких-то там происшествиях. Хотя, была на сто процентов уверена, что Реддл сегодня спать откажется вовсе — будет думать о произошедшем.