От внешнего - к внутреннему

      Покинув Большой зал, от нечего делать я пошла в сторону школьного двора. Там, хоть и с трудом, но можно было встретить маленьких ужей, которых лесничий не успевал убирать. Он не отличался особым умом и проворностью, а змейки уходить с пригретых магией мест не хотели, в чём я полностью их понимала.        Солнечный свет ударил по глазам, стоило мне выйти на улицу. Я и забыла, что приятный полумрак замка был искусственным, почти не выходя на улицу. Я спряталась в тень одного из кустов. Лучше показаться странной, чем, по ощущениям, лишиться глаз от этих аномально ярких лучей.       Вдалеке, может, на другой стороне двора, раздался звонкий заливистый смех. Как раскаты грома он вторгся в моё умиротворённое, до сего момента, сознание.       «Мерлин, за что мне всё это?» — подумала я, и попыталась проморгаться. Я раздвинула ветки и присмотрелась. Мальчик и девочка моего возраста и примерно моего роста. Их силуэты быстро обрастали подробностями, и до моего бьющегося в агонии разума дошло достаточно быстро, что мальчиком с волосами, которые даже отражали солнце, может быть мой дорогой и горячо любимый друг, который променял всё наше расследование на… А на кого?       Девочка была с двумя серыми мышиного цвета хвостами. Со спины она была абсолютно не примечательна, и мне пришлось приглядываться к цвету оторочки её мантии. Мордред меня дери — она была такая же синяя, как и мой значок. Это дошло до меня в тот же самый момент, как она повернулась лицом. — Да ну… — вырвалось у меня достаточно громко. — Вы смеётесь оба, что ли?       Ирма Харди и Лестрейндж повернулись синхронно, и это заставило меня прикусить язык. Я быстро опустила голову и притаилась, стараясь дышать как можно меньше. Они, очевидно, подумали, что им показалось. Хотя мне в тот момент казалось только, что думать ни одному из них не дано от природы. Впрочем, сама бы я списала всё на Пивза, если бы не патологическая паранойя.       Так я и выползла из-под куста, кляня весь мир, и думая, куда теперь идти. Не хотелось мне видеть сейчас Реджиса — я могла не сдержаться и приложить его чем-то как можно более противным, за пренебрежение нашим расследованием. Ну, и поворчать в это прекрасное утро я имела право. Особенно за то, с какой скоростью мне пришлось двигаться, чтобы покинуть территорию сада. А в голове я уже представляла сладостную картину, где Реддл поддерживает моё негодование и возмущение. Вот уж он-то не станет страдать такими глупостями!       Занятая своими мыслями, и уже достаточно хорошо ориентирующаяся в замке, я не заметила, как со всего разбегу влетела в Тома. Его выражение лица в этот момент было просто неописуемо. — Мне есть, что тебе рассказать! — я уже набрала побольше воздуха в грудь, чтобы начать жаловаться. Но Том моментально посерьёзнел, как бывало, когда кто-то из старших слизеринцев заводил тему о Грин-де-Вальде. Он оттащил меня в нишу и навис, хмурый, как туча. Мне всё больше начинало казаться, что искренне улыбаться он не умеет, или не пытается. — Не тебе одной, — он нервно оглянулся, что не сулило ничего хорошего. — Гринграсса переводят на домашнее обучение.       Я даже ощутила, как в этот момент кровь отлила от моего лица, а бледность стала совсем нездоровой. Я хотела кинуться куда-то, чтоб остановить его и понять, что тут происходит. Реддлу отвечала почти на автоматизме, быстро пытаясь перебирать в голове способы как-то на это повлиять. Но там, как и всегда в стрессовой ситуации, была просто вакуумная пустота. — Ну, а тогда что ты предлагаешь? — вернул меня на землю голос Тома. — Не знаю, — повисла пауза. Ну, а что тут предложишь?       Том прав, Мордред его дери. У нас не было другого выхода. Впрочем, если всё вскроется, Грин-де-Вальд покажется мне просто сказкой. Я не помню, что говорится в маггловской поговорке, но там было что-то позитивное про риск. Не можем же мы просто так всё это оставить? Что может случиться? Я взглянула на Реддла, чей взгляд говорил «Не можем» и сама не поняла, как согласилась.       Мы уже неслись по лестницам, создавая шум больший, чем создаёт полтергейст. Но на последней ступеньке последней лестницы я начала вертеть головой по сторонам, и заметила знакомый силуэт. Впрочем, шутка ли, оказаться в мужском общежитии Слизерина — я вполне могла побывать здесь в последний раз. Я потянула Тома за мантию. — Да что там?       На такого растерянного и напуганного Реджиса я даже не могла злиться — он подошёл к нам в полном непонимании, как будто думал, что мы пришли по его душу. (Ему просто повезло, что Гринграсс выбрал именно этот день).       Том кивнул мне, уже приближаясь к двери, но этого было достаточно. Я вполне поняла его намёк из разряда: «Введи его в курс дела, два стирания памяти мы не потянем».       На объяснение ушло буквально десять слов, половиной из которых были мои воззвания к Мерлину.       Реджис тоже побелел — в чём я уже стала замечать некоторую закономерность. — Т-туда? С-сейчас? — но никто его не спрашивал. Мы просто ввалились в комнату всей толпой. Надеялась я только, что план был, но я о нём не знала. Как всегда. — Том? — Рэймонд обернулся. Эта спальня ужасно походила на спальню моей сестры.       Зелёные балдахины, кровати из тёмного дерева, резные барельефы на стенах. Змеиный мотив здесь почти не прослеживался. Кровать Рэя находилась прямо напротив двери, и он стоял над разобранным чемоданом. — Ч-что вы тут делаете?       И куда пропала самоуверенность? Он исхудал, побледнел, сгорбился и стал подозрителен ко всему, что движется. Он стал тенью того человека, которого я видела. — Рэймонд, — Том выставил руки вперёд и стал медленно к нему приближаться. — Мы пришли попрощаться. — Со мной? — его глаза сильно расширились. В руках он всё ещё держал свёрнутую мантию. — З-зачем? — Ведь мы же друзья, Рэй, — Том говорил успокаивающе и монотонно, медленно к нему приближаясь, и пытаясь заглянуть в глаза.       Мы с Реджисом смотрели на это, прижавшись друг к другу плечами. — Д-да, — ответил Гринграсс. Он не выглядел так, как будто успокоился, даже, наверное, стал более напряжённым.       Том подошёл к нему на расстояние вытянутой руки. Он с выражением болезненной сосредоточенности смотрел Рэймонду в глаза. В комнате повисла пауза. На стене громко тикали часы, а мы с выражением страха и восхищения смотрели на застывших в середине комнаты. Время текло медленно и тягуче. — Давай, — сквозь зубы, проговорил Том, не прерывая зрительного контакта, сделав жест в мою сторону. Я в несколько шагов сократила расстояние между нами, и мы с Томом, почти что танцевальным движением, поменялись местами. Так, что я оказалась на его месте, а Том сделал шаг в сторону и сразу опустился на кровать, громко выдохнув.       Я оказалась перед, теперь уже бывшим, другом. На долю секунды в его глазах промелькнул страх, а потом они затянулись блёклой дымкой. Это было так легко для меня, почти неощутимо. Он был так слаб, что мне не помешали бы даже теоретические амулеты. — Успокойся, — мягко произнесла я и аккуратно коснулась его плеча рукой. — Всё хорошо. Ты забудешь всё, что сейчас произошло, — я не была уверена, что он меня слышит. — Поедешь домой и не сможешь ничего о нас рассказать. — Нагини! — меня стали дёргать за рукав, но оторваться я не могла. — Забудешь, всё, что мы тебе рассказывали… — Нагини!.. — И очнёшься куда более спокойным, чем был…       Тут, видимо разочаровавшись в попытках до меня докричаться, меня взяли двумя руками в охапку и повалили на землю. — Какого Мор…? — начала возмущаться я. Но, прокатясь по полу, Том затолкнул меня под кровать, закатившись следом. Он закрыл мне рот рукой и одним взглядом дал понять, что лучше помолчать, если я ещё хочу жить.       Теперь я смогла услышать шаги, которые чётко печатали не один и не двое людей за дверью. Я выглянула из-за плеча Тома, и под кроватью напротив увидела Реджиса, который смотрел на нас убийственным взглядом.       Места здесь было более, чем достаточно, для двух младшекурсников. Даже спокойно помещался простой, почти новый маггловский чемодан. На нём стопкой были навалены книги в старых переплётах. До педантичности чисто было под кроватью — надо отдать домовикам должное. Смущало меня отсутствие одежды, которую все порядочно-ленивые ученики скидывали под кровать.       Дверь открылась, в проёме появились чьи-то ноги. — Рэймонд, что стоим? — сказал грубый голос. Я скрестила пальцы и надеялась, что с ним всё в порядке. — А? — отозвался Рэймонд спустя бесконечно долгую секунду. — Да, я собираюсь. — Платья так долго пакуешь? — насмешливо отозвался другой голос. Мысленно я отметила про себя его ужасное чувство юмора.       Кто-то из них использовал заклятье и вещи, лежащие на полу, стали складываться в воздухе и опускаться в чемодан. — Шевели ногами, твой отец ждать не будет. — Я иду, иду… Реддл напряжённо смотрел на выходящих из комнаты людей, а я с ужасом смотрела на него. Кто ещё может что-то придумать?       Когда дверь закрылась, я пихнула Тома наружу, чтоб мы смогли выползти из-под кровати. — Что ты видел? — кинулся к нему Реджис, который, как член отряда особого назначения, выкатился из-под кровати и вскочил на ноги. — Не всё, — он покачал головой, уходя от ответа. — Мне нужно пойти кое-что проверить, — усталость тут же сошла с его лица и Реддл поднялся с кровати. — Увидимся вечером. Меня захлестнуло возмущение — что значит мне? Я скользнула перед ним, и перегородила проход. — Нет, сначала ты нам всё расскажешь, — сказала я, скрестив руки на груди.       Том смерил меня взглядом, в котором читались злость и возмущение. Я начинала понимать, почему его обходили стороной мои однокурсники. Если он не хотел никому нравится — он и не пытался делать вид. Но я уже начала действовать, и отступать было некуда. А что я теряю? — Вы опоздаете на уроки, — сухо процедил он. — Ты тоже. А Историю магии можно и пропустить, он всё равно нас не вспомнит, — я уже готова была сдаться, когда, видимо решив не тратить драгоценное время, Том буркнул «за мной» и ловко скрылся в проёме.       Я сочла, что раз уж мне так повезло, то лучше мне сейчас притвориться столбом и не нервировать его лишний раз. Поэтому по коридорам мы двигались друг за другом молча, и упорно делая вид, что знать друг друга не знаем. Вся эта шпионская игра создавала именно такое настроение.       Реддл уверенно плюхнулся за дальний, непросматриваемый столик, и вытащил из кармана обрывок пергамента и перо. Мы с Реджисом молча сели напротив, смотря на его действия. Том, наконец, закончил, и подтолкнул пергамент к нам. Сейчас он напоминал скорее безумного учёного, который сделал великое открытие — растрёпанный и с горящим взглядом, он ждал нашей реакции. — Ты именно это видел? — я взяла листочек в руки и покрутила. Треугольник, круг, и полоска посередине — выглядело весьма эстетично, но напрочь было лишено очевидного смысла. — Подожди. — Лестрейндж вырвал листик у меня из рук и внимательно стал приглядываться. Тут я поняла, что решительно ничего не понимаю. — Ты знаешь, что это? — громким шёпотом сказал Том. — Ну да, — протянул Лестрейндж, что-то смутно вспоминая. — Это из книги. — Из какой? — Том уже нависал над столом. — Хм-м… астроном давал мне её, — протянул Реджис. — На обложке точно такой же символ. Сказки барда Бидля, если я правильно помню. — Сказки? — я вскочила на ноги от нетерпения, смешанного с разочарованием. — И что это значит? Гринграсс стал фанатом фольклора? — Погоди, — отмахнулся Том. — И что он означает? Ты знаешь? — Нет, — сморщил лоб Реджис. — Сейчас не вспомню.       Я в нетерпении бросилась в противоположный угол библиотеки. Есть ли вообще в этой библиотеке такая книга? «Сказка о трёх ведьмах», «Тридцать галеонов», «Истории древесных магов», «Гиппогриф-загадка». Я быстро бежала пальцами по корешкам. Сказки в замке, полном детей, считающих себя взрослыми, были не в моде. — За мной. — Прошёл мимо Том, держа в руках большую пыльную книгу. — Откуда? — вскочила я на ноги. — Поговорил с мисс Смит, — Том плюхнул книгу перед Лестрейнджем, от которого мы сели с двух сторон. — Здесь?       Мы втроём сверлили взглядами ровную чёрную кожаную обложку. На ней не было ни символов, ни даже каких-то следов. Как будто мы ждали, что она сама мистическим образом откроется. — Она была тоньше, — протянул Реджис. — Здесь надпись «Полный сборник». Много историй. — Том открыл первую страницу, — он был во всех? — Не думаю. — Тогда начнём читать, — Реддл притянул её к себе и открыл оглавление. — Колдун и прыгливый горшок? Что за бред! Волосатое сердце колдуна? — Реджис, прошу тебя, вспомни, что там было, — взмолилась я. — Это же пустая трата времени! — Да не помню я! — отмахнулся он. — Может это? Лестрейндж ткнул пальцем в предпоследнюю строчку. Я прочитала: «Фонтан феи Фортуны». — Маловероятно, — ухмыльнулся Том. — Слишком скандальная это история, кто её не знает? Дамблдор уже года четыре упрашивает Диппета поставить по ней самодеятельность. Если он не согласится и в следующем году, я буду сильно удивлён. — Нужно будет почитать, — я перевернула страницу на указанную в оглавлении. — Странно. Вместо указанных страниц, сразу после сказки о Волосатом сердце, начиналась следующая, сказка о Трёх братьях. Остальные страницы были с корнем выдернуты, как будто кто-то не смог удержать в руках свои нервы и очень эмоционально отреагировал на эту историю. — Мордред! — ударил рукой по столу Реддл. — Подожди, — я выпихнула его из-за стола и села перед книгой, перевернув страницу. Вот уж где мистический символ развернулся на полную, так это здесь. Сплетённый из сотен разномастных рун, его окружали силуэты троих магов. — Очевидно, — выдохнула я, — это здесь. — Здесь. — Согласились со мной остальные.       Так мы втроём и засели за чтение. История магии закончилась, но отработка у Слизнорта, урок которого мы успешно пропустили, того стоила. Аура авторитета Тома работала так, что подойти к нам желания у учителей не возникло, как будто мы были заняты чем-то важным. И мы сидели с отпугивающе-умными лицами, со стороны выглядели, как клуб ботаников. — Мордред. Меня. Дери. — резюмировала я прочитанное за всех. — И что это значит? — Этот символ Грин-де-Вальд использует, как свой. Я думаю он сам искал Бузинную палочку, и нашёл её. По крайней мере он так говорит. — Что он говорит? — Лестрейндж открыл рот от изумления. — Ты хочешь сказать, это правда? — Ни малейшего понятия, — пробурчал Том. — Исходя из того, что я видел, Грин-де-Вальд обладает предметом, который считает Бузинной палочкой. Остальные сцены слишком отрывочны, их будет сложно трактовать. Брызги крови, магические вспышки. — Брызги крови? — изумился было Реджис. — Подожди, — я пихнула его в бок. — Ты хочешь сказать, что Дары реальны? — Я ничего хочу сказать, — отрезал Том. — Это всё, что я видел. И я боюсь, что это представляет большую опасность для мира магов. — Согласен, — сказал Реджис. — А я… Я считаю, что это не наше Мордредово дело, — выдохнула я. Оба повернулись ко мне с вопросительными взглядами. — Мы ввязались в это, потому что нам и…ему могла угрожать опасность. А теперь он далеко и вообще… С каких пор это стало нашей проблемой? Мы узнали, что не так с Гринграссом — этого разве недостаточно? — Нам всем угрожает опасность — это и есть наша проблема, — ответил Лестрейндж. — Как будто мы сможем её решить, — я саркастически вскинула руки. — Сможем, — Том говорил тихо, но чётко. — Если бы у нас были Дары… — Том, только не смей думать, что они решат наши проблемы. Они нам не помогут против армии. Смысл от той же палочки без должных умений? Да и где доказательства, что это не просто выдумка, кроме слов одного повёрнутого мага? — я картинно закатила глаза. Реддл выглядел не на шутку обеспокоенным. И его беспокойство передавалось почти по воздуху. Он как будто придумал что-то, что не отпускало его. Голос внутренней Вальбурги повторял: Не дай им в это ввязаться. — Нет! — воскликнул Том. — Ты только представь, что бы случилось, будь у меня Дары! Власть над смертью! Я мог бы не просто победить Грин-де-Вальда. Я бы прекратил войны магглов, мы бы перестали от них скрываться! — он громко шептал и вместе с тем почти кричал, как будто его голос срывался в каких-то моментах. В какой-то миг он будто осознал это и изменился в лице, сразу вернув ему спокойствие, но блеск в глазах выдавал эмоции с головой. — Встретимся позже, — кинул он и скрылся за стеллажом. — Нагини? — тихо спросил Реджис и я обернулась. — Ты правда считаешь, что Дары Смерти — это сказка? — Как ты сказал? Дары Смер… Мерлин, — мысль тут же захватила меня полностью, как будто обдав холодным душем. Я начинала понимать Тома. Мне нужен был человек, который бы сказал это вслух, чтобы я осознала одну важную вещь. — Встретимся на Трансфигурации. И нам нужно будет кое-что обсудить. *** — Мой Лорд, вы уверены, что это безопасно? — Достаточно безопасно, — процедил Тёмный маг. — Я хочу понять, что с ним. И для этого мне нужен твой алтарь, Каспиан.       Маг активно размахивал руками, показывая куда класть бессознательного Рэймонда. Всего лишь стандартная легилименция вызвала череду потрясений. Сначала множество затёртых мыслей, и большая дыра за последний день в замке. Потом попытка убрать последствия обычного Обливиэйта, которая привела к нулевому результату. За этим он нащупал сильный тёмный след, так что мысли о знакомом светлом маге отпали сразу, а след оказался ничуть не слабее, чем его собственный почти с десяток лет назад, не усиленный Палочкой.       Поэтому разбираться с этим он решил капитально, но весьма болезненно для пострадавшего. Ритуал снимает большую часть блоков памяти (если не все). Воспоминания мальчика бежали перед ним стройным рядом, но чем ближе к концу, тем больше они покрывались туманом. Цветным — от его собственных эмоций, и чёрным — делающем прорехи в его магии, и абсолютно непроходимым. Геллерт пытался. Раз сто, по его собственным ощущениям, и ни разу он не преуспел. Магия оказалась древнее его собственной. Даже интересно стало, сколько жизней было отдано за такие способности. Но этого человека он уже ненавидел. Во-первых, за впустую убитое время, а во-вторых, за прорву воспоминаний, которые были утеряны. А ему очень нужна была информация прямиком из Хогвартса, которую мог бы показать мальчик. Геллерт был на взводе, когда решил покинуть чужой разум. — М-мой лорд? — Круцио! — секундная вспышка боли пронзил его собеседника, и вот он уже лежал на полу. — Тебе нужно очень хорошо подумать, Каспиан, кому твой сын перешёл дорогу. Кому-то тёмному и крайне для нас опасному.