***
— Миссис Коул? На пороге директорского кабинета появился Том Реддл. Женщина в кресле, ранее перебиравшая бумаги, вздрогнула и подняла голову. — Том? — спросила она, как будто не удивившись. — Ты уже приехал? — Да, — он почтительно кивнул головой. — Садись, — миссис Коул спешно отложила своё пенсне вместе с бумагами в сторону. — Что ты хотел? Мальчик пропустил её слова мимо ушей. Он приблизился к столу и остановился, смотря на женщину с прищуром, холодно и изучающе. — Миссис Коул, — протянул Реддл, бегая глазами по бумагам. — Я лишь хотел узнать, стоит ли мне разбирать вещи. Она посмотрела на него вопросительно. — В связи со сложившейся обстановкой, — Том внимательно наблюдал за эмоциями на её лице, — я слышал, что детей из прочих приютов вывозят из Лондона. Можно ли узнать, следует ли нам ожидать этого? Аманда Коул испытала облегчение. Её терзали сомнения насчёт этой странной школы, и больше всего она боялась, что мальчик сообщит ей, что его возвращают назад. Умом она понимала, что этого не случиться, но подозрения закрадывались. — Не знаю, откуда ты узнал об этом, Том, но боюсь, что это так. Но… — она сморщилась, вспоминая недавний разговор с чиновником. — Из нашего приюта вывезут не всех. Только младших, до одиннадцати лет. Может, до двенадцати. — А остальные? — что-то пугающее мелькнуло в его глазах, и женщина отшатнулась на стуле. Разговор с ним всегда казался вечностью, а она ощущала себя школьницей на экзамене по предмету, который не знала. — Самых старших уже забрали на фронт, — она кивнула в неопределённом направлении. — Остальных мы постараемся вывезти на Побережье как можно скорее. Да, Том, не разбирай вещи, я полагаю, что отъезд состоится в течении трёх дней. — Спасибо, миссис Коул, — он кивнул. — Я пойду. — Иди, Том. Как только мальчик вышел из комнаты, женщина встала из-за стола и полезла в шкаф. Она обещала себе не открывать более ни одной бутылки до пятницы, но нервы начинали сдавать. Она никак не могла договориться о вывозе детей, о поезде до Побережья, даже о доставке еды на ближайшую неделю. Том затронул не только больную тему, но и его нахождение в комнате каждый раз создавало неприятную атмосферу. Веяло от него чем-то, что пробирало до костей. И так с детства! Это обострялось тем, что с самого начала этого года не прошло ни одного дня, чтоб она не была на грани нервного срыва из-за событий вокруг. Женщина налила немного рома в кружку из-под чая и выпила залпом. Ей не стало легче — наоборот, к прочему прибавилось чувство вины. Аманда села на своё место и надела пенсне, чтобы продолжить работу. Том в это время мерил комнату шагами, полностью в своих мыслях и поглощённый попытками успокоиться. Он выкинул из чемодана всё лишнее, что не пригодится ему на Побережье. В частности, весь набор для зельеварения, учебники, которые досконально вычитал ещё в замке, и мантии. Всё это он запер на ключ в сундуке возле кровати. Не осталось почти ничего, кроме книги Мракса и замызганного руководства по беспалочковой магии. Саму палочку он тоже решил взять с собой — мало ли. Его нервы тоже начинали сдавать после прогулки от вокзала до приюта. Он видел столько разрушенных зданий, обломков техники, разбитых в пыль дорог, которые теперь были большими котлованами, что сам не мог в это поверить. За то время, что его не было здесь, Лондон стал совсем другим. Раньше его радовало, что он может жить на два мира, учитывая, что в одном он чувствовал своё однозначное превосходство, но теперь война разразилась в обоих мирах, и от этого было в два раза противней. На ужине миссис Коул объявила то же самое, что сказала Тому, но уже с чётким временем: мол, выезжаем в понедельник, утром. Потом назвала фамилии — этих детей высылали из Лондона поездом в воскресенье вечером. Их получилось больше, чем ожидалось. Так, из более чем полутораста детей в приюте осталось каких-то сорок с небольшим человек. «Как она так быстро всё решила?» — подумал Реддл, — «Пол дня назад она не могла даже со счетами за прошлый месяц разобраться» От неё, конечно, крепко несло алкоголем, но это не было волшебным способом решения всех проблем. В противном случае уже почивший сторож-алкоголик давно бы управлял какой-нибудь большой компанией. Только секретарша мистера Эванса, ответственного за вывоз детей из этого района Лондона, стала свидетельницей судьбоносного разговора. Аманда пришла к нему через каких-то двадцать минут, после того, как Том покинул её кабинет. Идти было недалеко, а мистер Эванс оказался на своём месте и согласился принять её. — Доброго дня, миссис Коул, — поднялся из-за своего места черноволосый статный мужчина, на четыре года младше неё. — Здравствуйте, мистер Эванс, — она не стала снимать плаща, а сразу прошла к его столу. — Я пришла просить вас оформить вывоз моих подопечных как можно скорее. — Миссис Коул, — он наигранно поджал губу. — Я боюсь, мы говорили с вами на эту тему. Сядьте. Я не могу так просто на это повлиять. Хотя, уж вам ли не знать о трудном положении. — Он откинулся в кресле и потянулся за трубкой. — Мистер Эванс, я прошу вас. Почему-же из приюта миссис Купер вывезли всех? Я же не прошу даже об этом, но заберите самых младших! — Знаете, Аманда, — он довольно улыбнулся, в очередной раз затягиваясь из трубки. — Вы можете на это повлиять. Если примите моё предложение. Аманда Коул вздрогнула. Ровно два месяца назад, когда его назначили на этот пост, он явился к ней на порог кабинета с «инспекцией» и сделал весьма очевидное предложение. Женщина тогда выставила его за дверь почти со скандалом, но он ничуть не изменил своих намерений, и при каждой встрече смеривал её похабным взглядом. — Я говорила вам, это опорочит честь моего мужа! Да как вы смеете это предлагать! — она опять разразилась гневной тирадой. — Вашего покойного мужа, — уточнил он, скривившись. — Ну, если вам всё равно на судьбу ваших подопечных, то дверь там. — Эванс кивнул за её спину, — в противном же случае… Аманда Коул проклинала себя за то, что сделала. Но этого уже не вернёшь. По возвращении в приют она с трудом объявила об отъезде детям, после чего закрылась у себя в кабинете, и пила почти до утра, прерываясь на тихие рыдания.***
— Войди, Элайза, — услышала я в ответ на мой стук. От такого издевательства над моим вторым именем уши свернулись в трубочку. Отец спокойно сидел за столом кабинета, который к нашему дому будто пририсовали. Роскошный дубовый стол, шкура на полу, тахта из дорогой кожи с резными подлокотниками. Здесь всё кричало о роскоши. — Садись, — он указал мне на огромное кресло напротив. Я села и сразу утонула, таким мягким оно было. — Как прошёл год? — дежурно поинтересовался он, видимо, для того чтобы начать разговор. — Хорошо, — выдохнула я. — И твои м-м-м… «проблемы» прошли хорошо? — он издевательски поднял брови. Лицо, всегда насмешливое, выглядело как застывшая маска злобы и злорадства. — Да. Я нашла место и… — Нашла место?! — вскричал он, перестав сдерживаться. — Ты, дрянь, хоть понимаешь, что натворила? Об этом никто не должен знать, ты поняла? Мордредова девчонка! Плевал я на твою школу! Не для того наша семья скрывала это столько поколений, чтобы какая-то дрянь убила нас всех! Хотя знаешь… — вдруг рассмеялся он и помолчал пару секунд, — ты можешь туда пойти. Но с одним условием. Я вопросительно приподняла бровь. На большее у меня не хватило сил. — С одним условием, — повторил он. — Твои сестры не пойдут туда. — Это шантаж? — хотя внутри у меня всё сделало очередной кульбит, я постаралась держаться ровно и дышать спокойно. Он понимал, что если я сама приму это решение, то уже не сбегу. — Ну, можно и так сказать, — усмехнулся он и уставился на меня. — А если я расскажу? — в этот момент я почувствовала ужасную злость. Как будто что-то закипело внутри меня и хотело выплеснуться наружу, ударами отдаваясь в висках. От рук повеяло жаром. — Что ты расскажешь? — он ещё шире улыбнулся. Думал, я блефую. А даже если и так? — Расскажу о «проблеме». Расскажу мистеру Трэверсу. У меня-то есть вещественные доказательства, — я махнула перед ним рукой с кольцом и поднялась с кресла, упираясь руками в лакированную поверхность стола. У меня перед глазами так и стояла картина: Том, играющий с префектом Спенсером в шахматы. Он был почти как живой, и рассказывал нам, несведущим в политике: «Твой отец один из главных кандидатов на роль главы Отдела Магического правопорядка. У него только один конкурент — Уолден Трэверс. С одной стороны, это правильно, что он метит на это место. Это же как правая рука Министра, но при том, ответственность лежать будет не на тебе… Так о чём это я? А, да. Трэверс сейчас копает под него — уже вышло три «разоблачения». Он сделает что угодно, чтоб подмочить ему карьеру». — Ты думаешь, он станет тебя слушать? — отец хотел рассмеяться, но в его глазах уже мелькнуло что-то другое. Сомнение? Он судил по себе. Раз я его дочь — я сделаю это. — А он не станет? Я всё ему скажу. И возьму с него клятву. Заставлю сказать, что Вэл и Элла вовсе не ваши дети, отец — тогда им ничего не будет. И мама подтвердит это, чтобы спасти себя, не правда ли? — Тебя тогда убьют, — он откинулся в кресле и испытующе на меня посмотрел. — Ты же это понимаешь? — Как-нибудь приму это, — я сжала руки в кулаки и снова их разжала, — или вы снова попробуете закрыть меня в больнице, отец? -Отчего нет? Это был центр реабилитации, вообще-то. Выберу что-то понадёжнее, — он снова расслабился, а я испытала новый прилив злобы. — Тебе ещё учиться и учиться шантажу. — Тогда я отменю клятву, — выпалила я. — Клятву? — он снова весело вскинул брови. — Да, клятву. Я рассказала одному человеку. И взяла с него клятву. Но это был не Непреложный обет, а значит, я могу её отпустить! — Ты врёшь, — отец приблизился и пристально посмотрел в мои глаза. — А если нет? — я сделала то же самое. Мы замерли. Эта игра в гляделки длилась недолго, но мне казалась бесконечной. Я надеялась только, что он не поймёт, какой бред я несу. Но это тогда казалось таким правильным решением, что я была уверена в своей победе. Он не мог бы удерживать меня под Империо, потому как из Хогвартса обязательно пришли бы с проверкой, мол, куда же он меня переводит? А они совсем не дураки. — Пошла вон, — сказал отец, не прекращая смотреть на меня. Я не стала возиться — вылетела из кабинета и хлопнула дверью. Это было моей маленькой победой в этой длинной войне, но на душе было мерзко. Я прижалась к стене напротив кабинета и стала тяжело дышать. Это чувство опоры меня всегда успокаивало. На глаза наворачивались слёзы, и я сдерживала себя из последних сил. И тут я услышала у себя в голове детский голос, который не слышала очень давно: «Ну что ты, Лиззи. Сильные девочки не плачут. Я сильная. Видишь, я не плачу? И ты сильная, всё сможешь». Да, она права. Я сильная. Я утёрла глаза рукавом и попыталась улыбнуться. Голос ответил очередным воспоминанием. «Принцесса из сказки всегда улыбалась. Так, люди даже в самые плохие времена думали, что всё хорошо. И чем хуже были времена — тем шире была её улыбка. Ну же, Лиззи, ты же хочешь быть принцессой?» Я вошла в комнату к сестрам. Они сидели на кровати. Вальбурга гладила Эллу по плечу, а та рыдала, упёршись ей в грудь. — Как ты? — Вальбурга испуганно подняла на меня глаза. — Хорошо, — я расплылась в улыбке ещё шире. — Я остаюсь. — Правда? И в Хогвартс поедешь? — Элла прекратила всхлипывать и оторвалась от сестры. — Поеду, — кивнула я. Старшая сестра смотрела недоверчиво, но Элла подбежала и сразу обхватила меня руками. Всё на пару секунд стало хорошо.***
Ежедневный пророк, первая страница от 1 июля 1940. «Новое нападение армии Грин-де-Вальда в Британии. На этот раз на юге Уэльса совершенно нападение на большое поселение маглов, расположенное совсем рядом от Пролёта Мерлина — второй по величине торговой улицы в Британии. Обороняло это поселение более трёх сотен магов, многие из которых погибли. Это просто вопиющее преступление, которое мы не можем просто так… (далее идут три абзаца лирического отступления) Среди погибших обнаружены лорд Каспиан Гринграсс и его сын, совсем юный студент Хогвартса Рэймонд Гринграсс, которые, очевидно, обороняли наш мир от вторжения наравне с другими безвременно ушедшими. Они оба были сражены тёмными проклятьями, которыми не преминули воспользоваться люди Грин-де-Вальда. По последним сведениям, место лорда в ковене и в Визенгамоте теперь займёт его дальний родственник Гордон Гринграсс. Мы все приносим этому замечательному роду свои соболезнования и ставим их отвагу в пример прочим». — Какой бред, — Теодор откинул газету от себя, и продолжил перематывать руку. — Видел я, как они боролись с Грин-да-Вальдом. Ага, изнутри. Джонатан Кант, который сидел напротив него в одной из палат Мунго и держался за голову не ответил, только грустно покачал головой.***
Звук дребезжащих окон отражался от голых стен и усиливался, заглушая собой грозу, бушевавшую за дверью, из щели под которой свистел ветер. Вечер совсем не был похож на летний. Мы сидели на кроватях, забив щели в окне и под дверью тряпками, и укрывались покрывалами. На нас было надето всё, что мы нашли, но это не спасало от холода. Элла, прислонившись головой к стене то ли дремала, то ли мечтала с закрытыми глазами. На неё мы накинули два покрывала и простыню. Я положила голову старшей сестре на плечо и тряслась, обхватив плечи руками. Сестра была спокойна и как будто не чувствовала холода. Она гладила меня по голове, а сама смотрела куда-то в стену. Я винила себя за то, что так сильно потратилась вчера, что теперь даже на то, чтобы встать и поднять палочку у меня не хватало сил, что уж говорить о согревающих чарах. Впрочем, вчерашний день кардинально отличался от сегодняшнего. Тогда я обосновалась на поляне возле дома, под палящим солнцем вместе с книгой и палочкой. Красивая кожаная обложка переливалась, а сама книга пахла свежими чернилами. Затаив дыхание, я открыла первую страницу. «Чарльз Баффет. Огонь и Смерть. Глава 1. Прописные истины. Вы можете забыть основы магии, которые вам преподают в школе. Не верите? Как часто на поле боя вам спасали жизнь световые чары? Многие маги воспринимают палочки и волшебство как само собой разумеющееся, необходимое в быту. Но с другой стороны, каждый маг носит с собой оружие, которое можно применить в любой момент. И ведь ты никогда не уверен, кто твой друг, а кто враг. Как жили маги в те времена, когда никто не запугивал их казнью за использование сильных заклятий? Маги были гораздо сильнее. Не оттягивая, я опишу первое, чему должен быть обучен любой маг, который хочет хотя бы приблизиться к уровню наших предков.Акцио палочка
Вы помните, что ваша палочка — смертельное оружие? Я не стану просить ото всех таланта в беспалочковой магии — это не каждому дано. Но если один лишь Экспеллиармус, которым владеет даже школьник, может подписать ваш смертный приговор — можете ли вы вообще называть себя магом?» Как же он чертовски прав! — подумала я и продолжила, предвкушая. «Как использовать Акцио знает каждый, но вот вам мои примечания: 1. Больше эмоций — больше эффект. Пойдёт страх, уверенность, радость — всё, кроме злости. Любая сильная магия зависит от вашего эмоционального состояния, пока вы учитесь. Будь то желание убивать, или наоборот жить. 2. От громкости вашего крика, палочка не испугается и не подбежит к вам. Хватит даже шёпота. 3. Не машите руками, ногами и прочими частями тела. Вам это не поможет. 4. Выбросьте иные мысли. Вы уже должны чувствовать палочку у себя в руке, и думать только об этом». Я бросила ее на камень и отошла в сторону. — Акцио палочка, — прошипела я, вытянув руку. — Акцио палочка! С каждым разом мой голос становился громче. — Акцио, мерзкий кусок дерева! — через час безуспешных попыток кричала я, размахивая вытянутой рукой и прыгая на месте. За всё время она подпрыгнула на месте ровно один раз. — Да как вообще учиться по этой книжонке? Самому Баффету эти советы всё равно в конечном итоге не помогли! — я захлопнула её, как будто винила в этом книгу. — Мерлинова кровь, что она тебе сделала? — от дерева за моей спиной отделилась Вальбурга, которая заливалась смехом. — Не мучай книгу. — Ты давно здесь? — я стыдливо подхватила книгу и подняла палочку с земли, потом убрала за спину. Сестра пропустила мой вопрос, смотря куда-то сквозь меня. — Она хоть раз шевельнулась? — спросила Вэл, без насмешки, а очень серьёзно. — Да. Один, — я опустила взгляд. — Это уже больше, чем у меня, — Вальбурга сочувственно улыбнулась. — Зачем ты этим занимаешься? — Чем? — не поняла я вопроса, но отметив, что она тоже пыталась колдовать без палочки. — Тренируешься. Мне говорил профессор Руквуд, — она снова смотрела вдаль. — Я ведь знаю, что ты не хочешь стать аврором. — Я хочу стать лучшей, — буркнула я, несколько обескураженная, что профессор говорил об этом с ней. Почему с ней? — Зачем? — Потому что… Я не знаю. Я люблю это. Участвовать, смотреть. Я думаю об этом ещё с того момента, как мы видели… ну ты помнишь. Когда забрали того мужчину, что потерял эту палочку, — я указала на карман сестры. — Я хочу уметь защищать, себя и других. Хочу, чтоб меня знали, как лучшую в этом деле. Хочу заслужить это! — выпалила я на одном дыхании. Эти мысли давно роились у меня в голове. Я не могла выразить их красиво и складно ни тогда, ни сейчас. Мыслей было даже больше, но некоторые совсем не поддавалось словесному описанию. Она взяла меня за руку, и мы медленно пошли вдоль поляны. — Я не буду говорить тебе, что это опасно. Но ты должна быть готова к тому, что это будет сложно — дело далеко не только в тренировках. Таланта у тебя, как и старания, предостаточно. Тебе придётся доказать остальным, что ты лучшая. Как бы тебе объяснить… В нашем мире живы принципы рыцарства. Много известных дуэлянтов девушек ты знаешь? Тебя не будут воспринимать всерьёз, пока ты не станешь не просто лучше них — а лучше в разы. В боёвке мало женщин, и никому пока не дали прославиться. — Я понимаю. — Это хорошо. Просто я хочу сказать… Я буду гордиться тобой в любом случае. Ты уже талантливей многих. Мы остановились. Я обняла сестру за шею: — Спасибо. — А теперь пойдём домой, — Вальбурга расплылась в улыбке. — Ты всё-таки умудрилась заработать себе истощение. — Но она же даже не двигалась! — возмутилась я, но сосредоточилась на ощущениях в теле, и чуть не упала от охватившей слабости. — Похоже, тебе так только показалось, — она подмигнула мне, и мы двинулись к дому. Сейчас я бы предпочла, чтоб палочка не двигалась вовсе. Отдала бы душу за согревающие чары — это точно. На полке трещал сломанный радиоприёмник, через помехи которого можно было разобрать слова какой-то старой песни. Сквозь сомкнутые губы сестра повторяла ее заунывный мотив, который я тоже стала подхватывать. — Как корабль без паруса, — тихо напевали мы, пока реальность не начала для меня исчезать и отдаляться. Я уснула, продолжая слышать мелодию где-то вдалеке.***
Том с трудом вылез из вагона междугороднего поезда, который привёз их на «побережье». К слову, до побережья отсюда было ещё далеко. Поезд ехал до станции Бипшстоун, что была недалеко от города Нью-Хейвен (Восточный Суссекс) и вблизи Сифорда — города-порта. Том потянулся из стороны в сторону — разминая застывшие за время сидения мышцы, и вдохнул полной грудью. Погода здесь была приятная — солнце мягко пригревало и дул прохладный свежий ветер, путаясь в недавно подстриженных волосах. Миссис Коул уже стояла на платформе, помогая выбраться младшим из детей (хотя не так уж малы они были). Марта, что ехала вместе с Томом, помощница миссис Коул, которая отправилась сюда с ними, уже исчезла из виду. На платформу один за одним лениво вылезали дети — Портман, Джеймсон, Смит, Маккартни и так далее, длинной чередой. — Подходим сюда! Давайте быстрее! Не расходимся! Элфи, не уходи далеко! Том оглянулся. К платформе подъехала большая телега, запряжённая, кто бы мог подумать, лошадьми! Тьфу ты! Вроде секунду назад ты наслаждаешься техническим прогрессом, как — вот! Мордред, кто бы мог подумать! Он недоверчиво обошёл повозку, даже ткнул пальцем, чтобы проверить, не показалось ли ему. — Мерлин! — от негодования он пнул камешек, но полез внутрь. В повозке пахло так, что теперь Том ясно ощутил отличие Хогвартса от настоящих средневековых замков. Мальчик сел в дальнем конце повозки и, дабы не рассматривать все прелести лошадей сзади, вынул из кармана брошюрку, захваченную из поезда. Повозка сильно качнулась, когда на неё почти с разбегу запрыгнула одна из девочек, и Том явственно ощутил — ещё чуть-чуть, и завтрак попроситься наружу. Он раздражённо поднял взгляд. Элфреда Беннет, его одногодка, крутилась по телеге туда-сюда, рассматривая лошадей и всё, что их окружало. Девочка гордо носила звание бунтарки, и тщательно делала вид, что не пугают её ни лошади, ни Том. — Садитесь! — крикнула миссис Коул. — Плотнее! В повозку повалили дети, не замолкая, и восторженно оглядываясь по сторонам. В одну повозку уместилось около двадцати человек — вместе с миссис Коул и мужчиной, что держал поводья. За ней подъехала вторая, поменьше, куда влезли остальные. Девчонка Беннет плюхнулась рядом с ним, вместе со своей подругой Нэнси. — Чур я возьму верхнюю кровать! — кричала девочка. — Миссис Коул, а мы будем разводить костёр? — Будем, Элфи, будем, — отмахнулась миссис Коул. — Будем петь у костра! — безапелляционно заявила девочка, потом вдруг замерла. — Сходишь за хворостом, Реддл? Том, до этого слушавший всё происходящее вполуха, приподнял бровь. — Не всё же тебе книжки читать! — фыркнула она. — Везде с ними таскаешься. Девочка ткнула пальцем в большой внутренний карман его лёгкой куртки. Там, заботливо обёрнутая, лежала книга Мракса, с которой расставаться он, в конечном итоге, не пожелал даже в поездке. В повозке стало тише, другие дети стали обращать на них внимание. Кто-то предостерегающе шикнул на Элфреду, но та лишь отмахнулась. Его вообще много что раздражало в последнее время, но девочка скорее рассмешила. Точнее, рассмешили остальные, что смотрели на неё, как на человека, засовывающего голову в пасть льву. Но дрессировщик оказался плох, а лев решил, что раз добыча сама идёт к нему, то зачем её упускать. Девочка слишком обнаглела, и чуть позже, возможно даже сегодня, Бенсон и Бишеп станут не единственными маглами, побывавшими в пещере. — Так бы и сказали, мисс Беннет, что хотите сходить со мной, — Реддл расплылся в фальшивой улыбке. В телеге было почти тихо, не считая редких, уже разгоравшихся, смешков. Миссис Коул тоже напряглась, оторвавшись от дежурной беседы с хозяином повозки. — Да я не… Много о себе возомнил, Реддл, — девочка скрестила руки на груди. — Как хотите, мисс Беннет, — Том победно посмотрел на неё, и снова уставился в брошюру. На пожелтевших листках был изображён мельничный комплекс, коим была когда-то это станция. «Тайдмиллс — кормим весь Суссекс» гласил слоган под фотографиями. За ними было изображение деревушки, которая не носила никакого названия, так как из постоянных жителей там был только старый мужчина и его жена с дочерьми, которые сдавали эти дома в аренду таким вот постояльцам. Всего их было около восьми — крохотных домиков с одной огромной комнатой на десяток кроватей и уборной. Один домик был большой столовой, а один был стар и подозрительно заброшен. Отовсюду была видна главная достопримечательность этого места — две скалы, с заключенным между ними пляжем. Скалы были высокие, острые, и абсолютно неприступные. Одна из них, что была ближе, поднималась из земли одиноким маяком среди более плоских скал, не таким уж и высоким, но зато острым. А вторая была скалой только по аналогии — это был длинный хребет, стеной нависавший над береговой линией, и уходящий за горизонт. Лесом не поросла только самая каменная верхушка, и часть над водой. Том ручался за то, что это место было возведено сильным магом, а не природой. Он не заметил, как телега подъехала к началу протоптанной дорожки, которая уводила вглубь, к домам. — Выходим! — в один голос кричали миссис Коул и Марта, пока дети с трудом вылезали из повозок. — Все помнят, кто в какой дом? Ах, Эдди, не переживай, я покажу куда тебе идти! Все, кроме мальчика по имени Эддисон, были здесь не в первый раз. Он попал в приют буквально накануне, и рыдал всю поездку в поезде, как и до него. Том мальчику не сочувствовал, как и никто другой, кроме миссис Коул и Марты, которые столкнулись с ним на вокзале до этого, когда отправляли остальных детей на поезд. Реддл знал куда идти, и первым оказался в своём домике. Он предпочитал считать его своим, потому, как никого из его соседей он не мог счесть равно достойными проживания здесь (на Земле, конечно, а не в этом убогом сарае). Просто потому, что особыми талантами, как и приятным нравом из них никто не отличался. Тому вообще нравилось тешить себя мыслями о собственном превосходстве, когда он понимал, что ближайшие дни проведёт, слушая бесконечную череду глупых бесед и визгов, которые не вели ни к чему полезному, а сводились всё к одному и тому же. Но его вечную циничность затмевала радость от греющей карман книжки, что стала единственной нитью, ведущей к его семье. Нужно будет тоже чем-то ответить — думал Реддл — это хороший подарок. На эту ночь он запланировал действительно великое действо, и решил не откладывать его в долгий ящик. Том вынул из чемодана пакетик с растёртыми в порошок крыльями феи, маленький пузырёк с зельем родства и ножичек с резной ручкой. Зелье — подарок Слизнорта. «Для экспериментов» — как уверял его Том, пока жадный профессор отливал ему зелье не лучшего качества. — Пойдём на поле, — махал руками один из мальчиков. — А мяч есть? — лениво фыркнул другой, самый старший в этом домике. — Да к чёрту, — ответил другой. — Пожрём сначала. — Ты называешь это едой? — Я сейчас готов съесть что угодно. — Мордред — тихо выругался Том, закатав рукав. Катрены, аккуратно записанные на руку, расплылись крупными чернильными пятнами. Он потёр руку — Мерлинова борода — пятна не отставали от руки, только больше синея. Мальчики в комнате все как один смотрели на него. — Чего? — спросил один. — Не твоё собачье дело, — Том спрыгнул с кровати, и вылетел из домика. Куртка осталась на кровати, о чём он тут же пожалел. С моря пришёл сильный ветер, который насквозь пронизывал тонкую рубашку. Том обошёл стороной поляну, где сидели остальные дети, и двинулся к столовой, где снаружи были раковины. — Моргана и её мужья, мерзкие маггловы чернила, — Том открыл воду в раковине и стал тереть руку. Над раковиной висело треснутое зеркало, в котором он краем глаза заметил движение. Реддл резко развернулся. Незнакомый мужчина молча улыбался, скрестив руки на груди. Том автоматически обшарил карманы в поисках палочки. Улыбка на лице мужчины стала шире. Сейчас Реддл смог его внимательно рассмотреть. На нём были широкие клетчатые брюки, яркая рубашка и шляпа из тёмного фетра, что выглядела нелепо и не к месту на его волосах с заметной проседью. — Значит я угадал, — мужчина сделал жест рукой, и Том ощутил, как его рука высохла. Посмотрел — не было ни следа чернил. — Доброго дня, сэр, — мальчик успокоился, но не расслабился, увидев перед собой волшебника. — Какой курс? — приподнял бровь мужчина, пропустив его слова мимо ушей. — Четвёртый, Слизерин, сэр, — ответил Том. — Значит Слизерин… — мужчина подошёл ближе и хлопнул его по плечу. — Заходи, как-нибудь, я живу в хозяйском доме, потолкуем. Меня зовут Роланд Сноу. — Я Том Реддл, сэр. — Ну удачи тебе, Том Реддл.***
— Куда ты ходил?! — В Лондон, — мальчик опустил глаза. — Громче! — Я ходил в маггловский Лондон, — повысил голос Реджис. — А что я говорил про маггловский Лондон? — лорд Лестрейндж ударил по столу. Мальчик молчал. — Ты ослушался моего приказа? — Да, отец, — ребёнок сверкнул глазами в ответ. — И ты знаешь, что тебя ожидает? — голос мужчины стал вкрадчивым. — Порка? — невинно спросил Реджис. — Да. После ужина. — Тогда до вечера, — мальчик встал с кресла и скрылся за дверью. Он был невероятно рад, что отец не поинтересовался, зачем он сбежал и что там делал. С самого начала его с несколькими боевиками послали забрать заказ для ковена от мастера-артефактора, что оставил портключ своему знакомому в Лондоне. Пока остальные говорили, Реджис отвлёкся на яркую афишу: «Багдадский вор» — невероятные эффекты в цветном фильме Людвига Бергера, по мотивам 1001 ночи, спешите посмотреть!». На ней мужчина, ростом с дом, пытался ухватить рукой людей, летящих на волшебном ковре. Не может же это быть маггловским творением, когда налицо была очевидна магия. Магглы ведь не летают, и уж тем более не могут быть ростом с дом. Только он оглянулся, чтобы спросить кого-то, что это за афиша, он увидел длинную очередь, что, изгибаясь, тянулась к витрине магазина. На витрине был плакат с женщиной в нелепой шляпке, что кисточкой красила свои ногти в ярко-красный. Лестрейндж незаметно проскользнул в магазин и оказался в большом, заполненном людьми помещении. Все они по очереди подходили к стенду в середине зала — там под стеклом и в коробках лежали такие же баночки с кисточками, что были на витрине. Реджис обошёл зал и увидел ещё один длинный коридор, где стендов было уже больше. Он сразу приметил большую надпись «Кинофильмы», возле которой был увеличенный в несколько раз плакат с летающими людьми. Мальчик аккуратно рассматривал вывеску, когда из-за двери вышла женщина. — Ты на фильм? — Я… а… куда? — Деньги есть? — поинтересовалась она мягко. Реджис помотал головой — у него с собой не было ни кната: мешочек с деньгами остался у Фрамера. Женщина воровато оглянулась и махнула ему рукой. — Ладно, заходи, всё равно никого нет больше. Мальчик повиновался, и вошёл за ней в дверь. В комнате было абсолютно темно, много стульев стояли полукругом вокруг машины, что светила на стену ярким лучом. Некоторые стулья были заняты. Женщина усадила его с самого краю, у стены, на которую светила странная машина. Мальчик не успел испугаться, как вместо белого света на стене начали происходить невероятные вещи — появились картинки, что двигались, а откуда-то из-за спины раздавался звук. И главное, никто не произнёс ни одного заклинания. Реджис завертелся — но палочки ни у кого не было. Значит у них есть артефакт! Реджис стал следить за происходящем на стене, и сюжет захватывал его всё больше. Чем дальше, тем больше он был уверен, что всё происходящее там — магия. Когда свет снова погас, Реджис подошёл к женщине, что запустила его сюда: — А что у вас за артефакт? — восторженно спросил он. — Что? — женщина недоумевающе на него посмотрела. Бедная женщина! Он с половину часа потом втолковывал ей о магии, а когда понял, что женщина — маггл, на горизонте уже появились боевики, и она лишилась памяти. Предстоящего наказания он ждал со смирением, сидя в горячей ванне, набранной его домовиком — Бойдом. Тот сидел рядом на маленьком стуле, отстирывая мантию, что нельзя было чистить магией. — Хозяин поступил глупо. Хозяин теперь наследник. Хозяин-лорд очень зол, и он накажет Хозяина, — причитал домовик. — А Бойду не дадут лечить Хозяина, и Бойд будет снова волноваться. — Я знаю, Бойд, мне извиниться? — мальчик лопнул летящий вверх пузырь. — Хозяину всё шутки, а Бойд волноваться. — Я знаю, думаешь мне нравится, что он меня накажет? — Бойд ничего не думать, Бойд — старый глупый эльф, — ворчливо сказал он. — Но даже Бойд понимать, что Хозяин наследник, а Хозяин не понимать. — Да всё я понимать! Тьфу ты… понимаю. Ты знаешь хоть, чем будет пороть? — Реджис приподнялся из воды. — Прутьями, — обиженно ответил домовик. — Ваша мать не переживёт, если вас будут бить плетью. Реджис вздрогнул: — Крист говорил, что плетью не так больно, как прутьями. — Скажите это Хозяйке, — фыркнул эльф.