От внешнего - к внутреннему

— Доброе утро, сестрёнка! — я подсела на скамейку за слизеринский стол. — Какие планы на сегодня? — Доброе, — Вальбурга снисходительно на меня посмотрела. Прошла целая неделя, а она всё-то злиться? — И что это ты не со своими друзьями? — она так сделала ударение на последнее слово, и мне стало не по себе. — У Реджиса отработка у Слизнорта, он завалил Болтливое зелье. Долохов спит до обеда. А Реддла я не нашла, могу поспорить, он где-то от нас прячется, и я не хочу ему мешать. — Значит иди буди Долохова, я сегодня занята, у меня репетиция. — Репетиция? — удивилась я. — Репетиция чего? — Спектакля, — пожала плечами сестра. — Ты не слышала? — Я не слышала, что ты ходишь на репетиции! Тебя взяли? Как здорово! На какую роль? — я обхватила сестру за плечи. — Не кричи! — возмутилась она. — Не надо говорить об этом… Раньше времени. Я буду играть волшебницу Амату, — покраснела сестра. — Амату? — переспросила я. — Это которая? — Ты не читала, — покачала Вальбурга головой, и задумалась. — Хорошо. Идём сегодня со мной на репетицию. — А можно? — переспросила я. — Правда? — Правда.       Вальбурга доела завтрак, и мы вместе пошли на седьмой этаж. Всю дорогу мне пришлось выслушивать её бормотание, что-то вроде: — О сэр Невезучий… Ух, нет… Возьми меч, рыцарь, и помоги нам… Не то! О мой Мерлин я ничего не знаю! — Вэл, ты в порядке? — я тронула её за руку. — Да… всё хорошо. Мы пришли, — она нервно оглянулась на меня.       Репетиции спектакля проходили в кабинете миссис Вилкост. Самом большом и шикарном кабинете в замке, с роскошным видом на Чёрное озеро. Как она на это согласилась? Кабинет был так аккуратно устроен, до того, как парты были сдвинуты в дальний угол, а тяжёлые бархатные шторы превращены в театральный занавес. Даже глядеть на это было больно, так нещадно они разрушили атмосферу.       В кабинете уже сидели люди: Мадам Атталь, Герберт Бири, Галатея Вилкост, сидящая в своём кресле, скрестив руки на груди и что-то ворча, пара-тройка девочек, судя по форме, с Гриффиндора и Пуффендуя, и кучка мальчиков. Все ученики были старше меня на несколько лет и косились не особо дружелюбно. — А мы думали ты Пиввза для поддержки приведёшь, Аркур, — противно улыбнулась одна девочка. — Он бы сыграл лучше, — расхохотался мальчик, к которому я присматривалась несколько секунд. На нём уже был шлем от костюма — но мерзкий голос выдал в нём Бенджена Малиса.       Сестра поджала губы и крепко сжала мою ладонь. — Что они имели ввиду? — тихо спросила я у неё, сжимая кулаки. — Ничего. Просто сиди здесь тихо, хорошо? — Вальбурга, — начала я, когда она посмотрела на меня жалобным взглядом. — Ух, ладно.       Сестра заняла своё место за шторами, вместе с остальными «актёрами» — двумя девочками и чтоб-ему-ногу-оторвало-Малисом. Впрочем, можно и не ногу, а руку — для меня это не принципиально.       Сюжет был на удивление прост и понятен. Фонтан феи Фортуны — полумифическое магическое место, а-ля стационарные Дары Смерти, только удача-эдишн. Попасть к нему можно в определённый день, и только одному человеку. И вот случается чудо — к фонтану попадают три ведьмы, каждая со своими проблемами. Аша, в исполнении Эбби, высокой девочки с Пуффендуя с жёлтым ободком по последней моде, и таким же жёлтым цветом лица — страдала от неизлечимой болезни. От какой? Это просто огромная дыра в сюжете. Альтеда, которую играла Оливия, очень коренастая девочка с роскошными светлыми волосами и мерзкой ухмылкой — была обворована злым магом. Третью, Амату, играла моя сестра — её бросил возлюбленный, и она же случайно прихватила с собой в волшебный сад маггла-рыцаря Невезучего. (единственное с чем ему не повезло, так это с актёром — Бендженом Малисом)       Эта странная компания, как в любой хорошей истории, проходит через миллион испытаний. Первое — огромный змей, требующий от них «доказательство боли». Я, было, порадовалась такому захватывающему сюжету, но боль, судя по всему, причинять собирались только зрителям, сопровождая этот момент танцевально-песенным номером. Прямо здесь никто плясать, конечно, не стал, но Аша-Эбби спела свою жалобную песню и наигранно заплакала. Хэй, я может всё-таки я сыграю змея? У меня бы вышло зажигательнее и «доказательство боли» было бы правдоподобнее.       Второе испытание — крутой склон, на который не забраться, не отдав «плоды своего труда». Это был звёздный час Оливии-Альтеды, которая должна была петь о целеустремлённости. «Плодами труда», кстати, назывались капельки пота. Смотря на спортивную Оливию, я могла бы поспорить, что забираясь на такую гору она не то, что не вспотела бы, да ещё и завершила бы это кругом почёта на метле. К тому же, мне абсолютно не нравилось, как она косится на мою сестру.       Ребята, сидевшие в классе захлопали и заулюлюкали, когда она закончила. Я не впечатлилась, но это и правда звучало неплохо.       Третье испытание — ручей, требующий «сокровище из прошлого». Почему не наколдовать мост? И я задавалась этим вопросом. Трансфигурация, левитация камней или деревьев (вы же в саду, Мерлин!) — столько способов, точно ли они вообще маги? Вальбурга-Амата нервно теребила край мантии, когда пришёл её черёд петь. В номере, судя по всему, не планировалась подтанцовка, и она стояла посередине комнаты в полном одиночестве. По взмаху палочки профессора заиграла медленная мелодия. Сестра побледнела — я сразу это заметила — и закрыла глаза. Я тоже закрыла, но потому что меня охватывала злость — ребята сзади скучающе хихикали. Как же я ненавижу, когда кто-то оказывается прав — в особенности Реджис — я ничего им не сделаю, по крайней мере без Реддла.       Потом она запела. Сначала очень тихо. Она бы разозлилась, увидев, как я от удивления сижу с открытым ртом. То есть, я всегда знала, что она красиво поёт и всё такое, уже не первый день её знаю, но это было так необычно. Я слышала, как она тихо поёт колыбельные для Эллы. Раньше, возможно, пела и мне, но я этого совсем не помню. Её пение сейчас вызывало именно те эмоции, какие испытываешь, слушая нечто действительно прекрасное. Может, я немного и предвзята, но это действительно было очень хорошо. Об этом говорило смягчившееся лицо миссис Вилкост, удовлетворённые кивки профессора и режиссёра Бири, и молчание мадам Атталь — что можно приравнять к высшей похвале. Они слышат это не в первый раз? Ох, это же не первая репетиция.       Сестра затихла с последней нотой, ещё более бледная чем в начале песни, и с закрытыми глазами. — Ты и на сцене будешь выступать с закрытыми глазами? Не боишься грохнуться вниз? — подала голос девочка, играющая роль Альтеды. — Захлопнись, — не очень вежливо, но очень настойчиво попросила я. — Ой, какие мы злые! — воскликнула она. — Не боишься, малыш? — Не мне здесь следует бояться, — отрезала я, скрипя зубами. Так ли страшен Азкабан, как его малюют? Этим философским вопросом я задавалась каждый раз, когда злилась. Не думаю, что и правда смогла бы убить её, или причинить ей вред, но эти мысли давали мне хоть какую-то отдушину. — Помолчи, Хорнби, — засмеялся мальчик, голосом которого меня будут пытать в Аду. — Она дружит с Реддлом.       Девочка сразу сникла, и хмыкнув, отвернулась. Её эта фраза не напугала, а вот меня задела. «Дружит с Реддлом» — звучит так, как будто сама я не могу ему навалять! Да как будто Реддл может! Ладно, может, но не станет делать этого при всех. Только если никто не узнает. С другой стороны… Я огляделась по сторонам. Да вот же он — план! Ух, аукнется ему ещё моя дружба с Реддлом.       Сестра обеспокоенно взглянула на меня, но мадам Атталь велела продолжать репетицию. Я не смотрела, уловив лишь суть — Ашу вылечила Альтеда, которая стала этим зарабатывать себе на жизнь, а Амата забыла свою любовь, отдав воспоминания, и осознала, что он был той ещё свиньёй. Рыцарю Невезучему разрешили искупаться в фонтане — и он на радостях женился на Амате. Вот и сказочки конец! Скучно, серо, и неинтересно, в сравнении с моим гениальным планом. Чем эта сказка вызвала такой фурор? Браком ведьмы-Аматы и маггла-Рыцаря? Да выйди она за змея из начала спектакля, тогда бы можно было возмутиться. А таких книжонок с несчастной любовью сейчас пруд пруди! Тьфу!       По окончании я похвалила сестру, хоть та и не казалась очень радостной, и побежала прямиком в библиотеку. Если и начинать поиски Реддла — то оттуда. Он конечно бывал душой компании (обычно очень серьёзной и мрачной компании), но книги предпочитал людям гораздо чаще. Не могу его за это винить.       Я зашла в библиотеку уже изрядно запыхавшись. Шутка ли, бежать с седьмого этажа. Оглянувшись, я сразу приметила цель — Реддл сидел в кресле с книгой, которая была чуть ли не больше меня, и старался не слушать Реджиса, который что-то возмущённо рассказывал, стараясь при этом не шуметь. Рядом развалился изрядно повеселевший за время нашего совместного наказания Антонин — он, закинув ногу на ногу, перекидывал из одной руки в другую волшебную игрушку, что при каждом ударе выпускала настоящее облачко, которое потом пару минут летало у всех над головами. Над Реддлом уже сгустилась целая туча, и двое последних явно действовали ему на нервы. — Мне нужна ваша помощь! — с ходу заявила я, встав перед ними.       Том лениво оторвал глаза от книги, Реджис прервал свою тираду, а Долохов выронил игрушку на пол, от чего она выпустила сразу три тёмных облака. — Если ты вдруг решила убить Блэка за то, что он сказал о тебе на травологии, то я не при делах, — сразу объявил Реджис. — Что? Ой, да к Мордреду в дальнее место этого Блэка! — отмахнулась я. — Тут дело по крупнее.       Я вкратце, используя, пару раз, непечатные выражения, высказала им всё, что думаю о Малисе и его друзьях, вспомнив слова Вальбурги о сломанной ноге, о которой она мне так и не рассказала. Кричать в библиотеке было нельзя, хотя очень хотелось, поэтому моя речь звучала как выступление очень злой змеи. Потом я изложила свой план. Вслух он звучал не так хорошо, но общая идея всё ещё была великолепна.       Когда я закончила, Лестрейндж протянул: — Ну, насолить Гриффиндору всегда благое дело, но если кто-то узнает? — Да с нами же мастер конспировки, — я кивнула на Реддла. — Что может пойти не так? — Звучит как что-то в высшей степени авантюрное, — Антонин хмыкнул, напуская на себя суровый вид. — Я в деле. — Я тоже, — согласился Реджис. — Это хотя бы будет интересно.       Мы уставились на серьёзного Реддла. Тот не собирался отвечать, опять окунувшись в свои мысли. Ему потребовалась минута или две, чтобы снова сконцентрировать взгляд на мне: — Я с вами. План весьма и весьма посредственный, мы что-то придумаем. Но мне понадобится от тебя пара услуг. — По рукам, — не раздумывая, согласилась я.

***

— Остолбеней! — я перекинула палочку в другую руку и пригнулась, когда надо мной просвистело Инкарцеро. Заклятье попало в Аллена, и он упал навзничь.       Не успела я встать, в спину мне прилетело заклятье: — Экспеллиармус! — крикнул Маккиннон.       Палочка очертила аккуратный полукруг, приземлившись прямо между ним и Краучем — оставшимися соперниками. Я покрутила головой, оценивая обстановку. Эти двое не списали меня со счетов, как будто ожидая, что я брошусь за палочкой, и готовясь напасть.       Я попробовала сделать шаг, и на то место, где я стояла, прилетело ещё одно заклятье. Нет, стоять больше нельзя! Из дымящейся травы повалил пар, который был призван запутать соперников. Нас в считанные секунды накрыло плотное облако. Чего они ждут? Почему не рассеют туман?       Прижавшись грудью к земле, где было хоть что-то видно, я стала медленно продвигаться к палочке. До неё было не так просто добраться, цепляясь полами мантии за землю. Тут послышался удар и вскрик, и я увидела расплывчатый силуэт, упавший неподалёку от меня. Ползти стало сложнее, я оглянулась — поставив ногу на подол мантии, стоял Маккиннон, уже расплывающийся в победной улыбке. Ух, Мордред! Нужно думать! — Акцио, палочка! — с надеждой воскликнула я, не очень веря в результат. Палочка вернулась мне в руку. Я обхватила её покрепче, и с размаху, не задумываясь, ткнула Маккиннона в ту ногу, которой он наступал на мою мантию, попав прямо под колено. Длины волшебного предмета идеально хватило для этого манёвра. Он взвыл и схватился за пораненный участок. — Остолбеней! — закричала я, вскакивая на ноги. — Рассейся!       Туман за несколько секунд полностью втянулся в мою палочку. Я оглядела полянку — Аллена уже откачивал кто-то из однокурсников, Крауч упал носом в землю, связанный верёвками, а Маккиннон теперь держался за ногу, лёжа на земле.       Тут из центра круга появился постамент с монетками — между прочим четырьмя сиклями — которые я гордо сгребла себе в карман. — Это было круто! — смеясь, объявил Реджис, запыхавшийся после собственной дуэли. — Смотри, чтоб проф не заметил, что вы бились на деньги. — Да ну, — отмахнулась я, глянув в сторону мирно дремлющего в удобном кресле профессора Келли. — Встретимся после ужина в библиотеке? — А до ужина? — удивился Лестрейндж. — Реддл, — пожала я плечами. — Вон он уже.       Высокая и длинная фигура Тома маячила в тени между деревьев. Я пошла к нему, оставив свои конспекты Реджису. — Куда пойдём? — весело поинтересовалась я, просто чтобы начать разговор. Реддл брезгливо оглядел испачканную мантию и молча взмахнул палочкой. Следов от грязи не осталось, ни на руках, ни на ткани. От одежды потянулся лёгкий запах чего-то пряного. — Спасибо, — улыбнулась я. Наш договор был в силе. Реддл несколько поправил мой план, и мы уже готовились приступить к исполнению. Сейчас пришло время мне выполнять свою часть. Я догадывалась, какая помощь ему может быть нужна. Пожалуй, мой дар, это единственное, что он не смог бы использовать сам. Поэтому я спросила уже более конкретно: — Кого?       Реддл понял. — Бинса. Мне нужно задать ему несколько вопросов. — Пффф, — фыркнула я. — Он бы тебе и так ответил. — Ему лучше не знать, что я этим интересовался. — Значит, мне тоже под клятву? — Да, — Том коротко кивнул. — Клянусь не разглашать ничего, услышанного из разговора с профессором Бинсом, без твоего на это согласия! — я зажгла лёгкий огонёк на палочке. — Доволен? — Весьма.       Мы тихо постучали в дверь кабинета Истории магии. Она открылась, и впустила нас в помещение, построенное в виде амфитеатра. Мне это место скорее напоминало гладиаторскую арену. Профессор, самый старый из всех старцев которых можно представить, согнувшись сидел за столом, проверяя нашу сегодняшнюю контрольную. Ох, кажется, я её завалила. — Здравствуйте, профессор Бинс. — Здравствуй Том, и мисс… — Аркур. — Аркур. Вы что-то хотели? — сказал профессор. — Да, — Реддл сделал шаг назад, пропуская меня. — У нас есть для вас пара вопросов.       Я поймала взгляд преподавателя и напрягла все свои воображаемые волшебные чакры. Это обещало быть нелегко. Не потому, что он сильный маг, но сам принцип работы моего дара здесь плохо подходил, учитывая возраст и плохое зрение профессора. Я имею в виду, что когда какая-то из моих предшественниц просила этот дар, она сказала что-то вроде: «Хочу быть такой классной, чтоб сводить мужчин с ума!» или «Чтоб моему очарованию все подчинялись!». Не могу её здесь винить за глупость — потому что соглашаться на «но ты будешь идиотской змеёй до конца своих дней, как и все твои потомки» было ГОРАЗДО глупее.       Я подошла ближе, потом ещё. И так до тех пор, пока моё лицо не было от него на таком же расстоянии, как и лист пергамента, когда он писал. Можно ли поправить зрение магией?       Я вся покрылась потом — сначала холодным, из-за страха, что ничего не выйдет, а потом потому, что я потратила на него все свои силы. — Что так долго? — поинтересовался Реддл недовольно. — В следующий раз ты будешь делать это сам! — огрызнулась я. Ещё он тут недовольничать будет! — Профессор, теперь вы ответите на наши вопросы — со всей возможной твёрдостью сказала я. Он медленно, как, впрочем, и всегда, кивнул. — Хорошо, — удовлетворённо сказал Реддл. — Что вам известно о Тайной комнате и её местонахождении? «Серьёзно?» — хотела спросить я, но напряжённый вид Тома меня остановил. Он в это верит? Впрочем, если он верит, может и мне стоит задуматься. В моём блокноте надпись «Тайная комната» выглядит настолько же абсурдной, как и «Барти Крауч Министр» или «Вальбурга Блэк». Ух, как вспомню — так вздрогну. — Тайная комната, это легенда, появившаяся ещё во времена основателей Хогвартса… — заунывным голосом начал профессор. — Что-то, что сложно найти в книгах, пожалуйста, — попросила я, боясь, что мы отсюда никогда не выйдем. — В комнате обитает «ужас Слизерина» — гигантский василиск, оставленный Салазаром для исполнения его мисси по избавлению от детей магглов в замке. Где она находится, никому неизвестно. Только наследнику Слизерина дано открыть её. — Хорошо, — нервно закивал Реддл. — Хорошо. Что вам известно о связи Слизеринов и Мраксов? — Чистокровный род Мраксов произошёл от рода Салазара Слизерина. Их семья основала школу Ильверморни в Северной Америке. Сейчас почти полностью исчез. — Это всё? — Да, — ответил профессор. — Тогда заканчивай с ним, — велел Реддл. — Погоди.       Я подошла к профессору, взяв две работы с его стола — свою, и Лестрейнджа. — Вы не станете проверять эти работы, и поставите нам Превосходно, — спокойно сказала я. — Как только мы уйдём, вы вовсе забудете, что мы здесь были, и очнётесь.       Реддл недовольно утащил меня из кабинета, боясь, видимо, что я решу заранее выставить себе оценки за СОВ. — Так, что тебе толку с этой информации? — спросила я, когда мы шли в сторону Большого зала. — Тебя так волнует какая-то комната с этим…как его… — Василиском. Гигантским василиском. Это огромная змея, которая убивает взглядом. — Змея? — удивилась я. — Нет, если бы в замке была змея, я бы об этом узнала. То есть…я имею в виду…как такое можно пропустить? — неловко замялась я. — А про Мраксов? — Не важно, — отрезал Реддл, холодно.       Наследник Слизерина — так сказал Бинс. Теперь я глядела на Реддла иначе. Если это так — это звучит нехорошо. Но большая змея в никому неизвестной комнате могла бы помочь мне. А ведь я чувствовала нечто странное на первом этаже уже давно, но стоит ли это того, чтоб сказать Реддлу? Признаться, что я проклята? Нет, нет, нет. Это не моё дело. Если он найдёт её сам — хорошо, нет — значит нет. Меня только от одной мысли бьёт необъяснимый мороз по коже. Что он станет делать со змеёй, убивающей взглядом? Оставлю этот вариант на самый крайний случай.       Я закрыла глаза, и попыталась сосчитать до трёх. Ещё пара таких нервных моментов, и меня можно будет сдавать в Мунго, положив с Причардом в одну палату.