От внешнего - к внутреннему

— Вы там скоро? — Антонин высунулся из проёма в теплице. — Мы уже не знаем, чем отвлекать лесничего. — Дай две минуты, — махнул ему рукой Реддл. — Выберемся через окно. Профессор Кеттлберн сидел передо мной и медленно кивал. — Вы решите, что привести гигантскую огневицу на роль змея — отличная идея. И это должен быть сюрприз, не так ли? Никому из преподавателей не следует знать об этом. Вы меня понимаете? Кеттлберн медленно качнул головой. — Хорошо. Вы убедите профессора Бири, что Том… Ай, ну ладно! Мистер Реддл должен помогать во время постановки. Скажем, следить за тем, чтобы никто посторонний не прошёл за сцену. Неплохо ведь, да? Опять неторопливое движение. — А теперь, когда мы уйдём, вы забудете, что видели нас. И сочтёте, что всё, что вы сейчас слышали — ваши гениальные идеи. Их лучше хранить в секрете, особенно от профессора Дамблдора, вдруг он украдёт их? — Пора, — скомандовал Реддл, и пихнул меня в сторону открытого окна, в которое был виден Запретный лес. Я подтянулась, схватившись за подоконник, и перекинув через него ногу, спрыгнула в кусты. Рядом приземлился Реддл, и сразу велел мне пригнуться. Мы услышали скрип открывающиеся двери, тяжёлые шаги лесника Огга, и голос профессора Кеттлберна: — Здравствуйте, коллега.       Я выдохнула: — Слава Мерлину, он жив.       Том глянул на меня неодобрительно, и жестом указал следовать за ним. Мы крались вдоль стены, укрытые от взглядов сеткой вьющейся лозы, чтобы выйти с другой стороны теплиц, и, как ни в чём не бывало, пойти по школьному двору. Какое-то время мы шли в тишине, пока не отдалились достаточно, чтобы выглядеть как просто прогуливающиеся школьники. — Это всё, да? Осталось дождаться только Рождественского бала. — Да. Двадцать второго декабря, — уточнил Реддл. — Нет, бал же двадцатого!       Двадцать второе число — последний день перед началом зимних каникул. Но, хуже того, это новолуние! Я была абсолютно уверена, что праздник назначен на двадцатое! — Профессор Слизнорт объявил об этом вчера. Так даже лучше, — пожал плечами Том. — Все разъедутся уже утром и искать виноватых будет некогда.       Нет, нет, нет! Это совсем нехорошо! Я попыталась прикинуть, сколько времени у меня будет до обращения. Начало танцев будет около десяти вечера — туда не зовут младшие курсы (с первого по третий), потом, в пол одиннадцатого, начнётся выступление. По нашим подсчётам вся наша афера займёт не больше получаса. Это уже одиннадцать! Нет, если сразу оттуда я побегу в лес, я могу успеть. А если что-то пойдёт не так? — Ты решила, что наденешь? Ты не должна выделяться. Что-то с капюшоном или… — Реддл не глядел в мою сторону, потому что если бы видел моё лицо, то не задавал бы дурацких вопросов. — Зачем на балу капюшон? — возмутилась я. — Твою рыжую голову видно с другого конца замка. Нас точно заметят. — Лучше переживай чтоб нас Реджис не ослепил нас бликами от своего геля, — я обиженно поджала губы, думая, как бы ещё сказать что-то про самого Тома. — Верно. Я поговорю с ним, — согласился Реддл, задумчиво потирая подбородок.

***

      Оставшееся до дня Х время мы провели занимаясь совсем другими делами. Лестрейндж, когда не пытался что-то зубрить к экзаменам (списать ему больше никто не давал), прохлаждался где-то с Элен Шафик. Я бы пропустила этот факт мимо ушей — но эта девочка была «лучшей» подругой Вальбурги. Сестра очень громко и очень настойчиво просила меня о чём-то, но о чём я не расслышала, потому что фамилия «Шафик» вызывала приступы истерического хохота, которые со мной разделял Долохов.       Он, к тому же, пообещал научить меня управлять магическим жезлом, вместо палочки. — Насколько далеко придётся отойти, чтобы все мои части тела остались при мне? — саркастически заметил Реджис, и пригнулся, пока в него летела чернильница.       Реддл занимался тем же, чем он занимался обычно. (С его талантами готовиться к экзаменам? Ха. Ужасно ему завидую) Мы даже не смогли подбить его на что-нибудь весёлое! Хотя мне, честно говоря, было не до того.       После того, как я поняла, что от профессора Келли я не дождусь ничего путного, я стала тренироваться сама. Перетащила тренировочный манекен из старого зала на улицу, достала любимую книгу, и стала отрабатывать приёмы — один за другим.       Режущее, взрывающее, вызывающее маленький смерч — я тренировала всё. Особенно могла похвастаться летучемышиным сглазом, который один раз вызвала без слов.       Меня не прогоняли с площадки. Я и ещё несколько старшекурсников задерживались там допоздна почти каждый день.       Впрочем, за те ругательства, что сыпались из меня, когда я учила чары помех, им бы стоило пересмотреть своё решение. В своё оправдание скажу, что они не получалось у меня ещё летом. — Неплохо, если вы собираетесь оглушить противника, мисс. — Если бы я хотела кого-то оглушить, я бы использовала оглушающее, — проворчала я слишком громко. — Сэр.       За моей спиной стоял аврор из тех, что патрулировали школу. До этого момента я видела только старых и разжиревших, или же очень надменных и заносчивых. Но это был молодой парень, на вид, даже не окончивший школу. У него были сбитые в кучу волосы цвета соломы и очень доброе лицо, мантия аврора смотрелась на нём больше нелепо, чем важно. — Это верно, — улыбнулся он. — Но если вы хотите всё-таки использовать чары помех, то вам стоит поискать другой учебник. В первых изданиях «Огня и смерти» много всего не редактировали. Автор был, конечно, талантлив, но не признавал никаких методов, кроме своих собственных. — А откуда вы знаете? — Я учился у него, — аврор откинул с лица прядь волос. — Может вам показать, как правильно? — Да, — запнулась я. Мне на короткий миг вспомнился другой, очень похожий аврор. — профессор Руквуд. — А как вас зовут? — вырвалось у меня. — Томас Грин, — легко ответил он. — А вас, мисс? — Я Нагини Ар… — я замялась на пару секунд. Не думаю, что у человека, работающего в Министерстве могут быть хорошие ассоциации с моей фамилией. Тем более фамилия «Грин» говорила о том, что он точно не чистокровный маг. Что он обо мне подумает? — Армор. — Красивое имя, — дружелюбно сказал мистер Грин. — Вы давно интересуетесь дуэлями?       Разве можно следить за временем, когда говоришь о своём любимом деле? Если у вас когда-то это получалось, что я искренне вам завидую. Я бы не отказалась от курсов по управлению своим временем.       Аврор, казалось, тоже никуда не торопился. Я успела пожаловаться ему и на профессора Келли, и мельком упомянуть профессора Руквуда (не знает ли он, как у того дела), и рассказать печальную историю сгоревшей книги. После этих подробностей стало даже неудобно называть его на Вы. Тем более, что он закончил Хогвартс в позапрошлом году. — Значит, огненные чары? А ты не пробовала использовать их для защиты? — Защиты? — Фиамма!       Перед аврором в один момент поднялась огромная стена огня. Она плясала красивыми завитками вокруг него и излучала слабый свет, не причиняя вреда. Томас только весело смеялся, когда от взмаха его палочки часть стены взметнулась вверх, а потом, в умопомрачительном пике, разбилась об траву и исчезла. — Ох ты ж чёрт! Это было потрясно!       Аврор Томас Грин пообещал научить меня этому. Дежурил он нечасто — всего раз в неделю. И мы договорились встретиться позже. А потом снова. И ещё пару раз. Я была настолько воодушевлена, насколько вообще это было возможно. Он, казалось, знал о дуэлях вообще всё, что возможно было знать.       За месяц он научил меня большему, чем я сама смогла бы научиться за пару лет. В последней дуэли я без особых потерь размазала Блэка, который до этого момента был лучшим на нашем курсе. — Замечательно, мисс Аркур. Жаль, что такая талантливая девочка не на моём факультете — подмигнул мне профессор Слизнорт, вышедший во двор, во время урока.       Ну, наверное, именно так себя всегда себя чувствует Реддл. Впрочем, я слишком рано стала нас сравнивать, ведь я завалила теоретическую часть некоторых, незаметно подкравшихся, экзаменов. Падать с уровня гениальности до обыкновенности мне показалось очень болезненным. — Ненавижу всё это! — упала я на кровать с разбегу. — Что-то случилось? — Мари Гамп сидела на соседней кровати и обеспокоенно на меня глядела. — У меня сегодня был экзамен по ритуалистике — это было просто ужасно! Как думаешь, меня могут выгнать из Хогвартса? — Ну что за глупости! — возмутилась девочка. — Ты не могла сдать его так плохо! Тем более, это всего лишь полугодие. К концу года подтянешь. А сейчас — лучше бы радовалась. Последний день экзаменов. Ты уже решила, что будешь делать с балом? — Нас не зовут на Бал, — вздохнула я. — Только на выступление. — Какая разница! — Мари всплеснула руками. — Ты же не пойдёшь туда в обычной мантии, верно? Родители не выслали тебе ничего нового к балу? Она была права. Если кто-то, даже издалека, увидит мою вычурную мантию — я могу писать предсмертную записку. — Я спрошу что-то у сестры, — пожала я плечами. — Твоя сестра сегодня заходила, — появилась в дверях Ава Флинт. Она кинула мне на колени какой-то свёрток чёрного цвета. — И просила передать это. Я посмотрела, и, хочу тебе сказать, что я бы на твоём месте срочно бы писала домой и просила выслать мне что-то нормальное.       Я со страхом развернула свёрток. Это было платье моей сестры. Чёрного цвета, чуть ниже колена и с длинными широкими рукавами. Мне оно подходило по длине (мы были почти одного роста, но она казалась выше из-за её сумасшедших кудряшек), но в целом я не могла похвастаться тем, что это платье должно было бы подчеркнуть. Я бы охарактеризовала свою фигуру как тощий мальчишка. И, поверьте мне на слово, вы бы не хотели представлять себе ни одного мальчишку в этом платье.       Магическая мода тоже была против меня — со всеми этими пышными платьями в стиле прошлого века и сложными причёсками. Спасибо Мерлину, что я не иду на сам бал! — Может, мы можем что-то с этим сделать? — спросила Мария, что было очень милым с её стороны. — Расслабься, — отмахнулась я. — Не поможешь мне с волосами? У тебя не будет… ну…может шляпы? — Ну ни за что! — рассмеялась девочка. — Никаких шляп! Мы сделаем всё по высшему разряду! — Вы сошли с ума, — снисходительно хмыкнула Ава Флинт. Ох, Мерлин, дай мне сил пережить приближающийся вечер.