***
«Кристофер Рудольфус Лестрейндж, с любовью, для младшего брата. Прости меня, за молчание. Этим утром нас перевели в новую часть, где-то в районе Венгрии, и проходя через почту я смог отправить вам свои письма. Сов перехватывают, остальные способы тоже были бесполезны там, где я был. Я хотел перед тобой извиниться, так как не думаю, что у меня ещё будет такая возможность. Я провёл ритуал и разорвал свою связь с родом. Я должен был — иначе было никак. Надеюсь, ты поймёшь. Отец уже сделал тебя лордом, а у меня к этому душа никогда не лежала. Ты играл с детьми вассалов, тренировался с ними, они тебя уважают. Что взять с меня? Охота, кормёжка всего ковена, содержание стены — я никогда этого не понимал. Поэтому ушёл без сожалений. Фамилию сменил на Стрэндж. Не смей шутить над этим. Все в нашем взводе сделали это, чтобы мы смогли питать друг друга магией через кровь. Через несколько дней намечается штурм штаб-квартиры в Лейпциге, так что, я полагаю, это было необходимо. Отец узнает, когда не увидит меня на семейном дереве. Надеюсь, ему хватит выдержки молчать при маме. Признаться, не уверен, что мы встретимся с тобой снова, поэтому не могу тебе врать. Война, Реджи, оказалась куда страшнее, чем мы все думали. Три месяца я провёл в госпитале, но уже встал на ноги. Я не знаю, смогу ли пройти до конца, но рад, что погибну за правое дело, зная, что судьба нашей семьи в надёжных руках. Хотел бы я увидеть тебя лордом. Не сдавайся, и держись за тех, кто тебе дорог. Искренне твой, Крист Стрэндж» Реджис ощутил, какими мокрыми были его глаза только тогда, когда закончил читать письмо в третий раз. Он ведь даже не удосужился попрощаться! Будь этот засранец сейчас здесь, Реджис бы дал ему по вечно улыбающейся роже, не смотря ни на какие травмы. Кто вообще взял, что он справится с ролью лорда? Все говорят об этом, не прерываясь, как будто ждут от него великих результатов. Отец пишет всё одно да потому: учись лучше, чтоб содержать ковен в порядке. Однажды вечером в голову закралась шальная мысль — сбежать добровольцем на фронт. Маггловский или магический — плевать. Вот только он дал клятву, и от неё уже ему никуда не деться. Реджис аккуратно свернул письмо и засунул его к остальным письмам от отца и брата, которые ему удалось не сжечь со злости. Если скоро ему предстоит снова вернуться домой, лучше он проведёт оставшееся время с друзьями, чем будет убиваться по собственному горю. Так поступает Антонин, и ему, как ни странно, легче так жить. Реджис накинул на себя форменный жилет и пошёл в гостиную, где уже во всю велась оживлённая дискуссия.***
— Магический накопитель, безоар, укрепляющее зелье, зеркало, карманный нож… Всё? — Я не хочу знать, откуда у тебя карманный нож, но я его положила в твой нагрудный карман, — кивнула Эйлин. — Я взяла несколько противоядий, на всякий случай. Принц была одета в бесформенную коричневую куртку, широкие серые штаны и в два слоя шерстяных носков — которые, в отличие от обуви, не создавали шума. Мари хотела было посмеяться, но выглядела точно так же, за исключением цвета куртки, которая была тёмно-зелёной. А как ещё должны выглядеть те, кто идёт на опасную миссию среди ночи? Хм, наверное, в них должно быть больше ста пятидесяти сантиметров роста, но это уже издержки. Они пять раз перепроверяли все вещи, которые им необходимы, и никак не могли заставить себя покинуть спальню Эйлин. Отбой давно прошёл, но Мари ужасно боялась прийти на место раньше Гарри, и этим всё испортить. У неё не получалось взять себя в руки, потому что в этих руках нужно было держать ещё и Эйлин. Мари догадывалась, что подруга слишком мягкая для таких потрясений, и не ошиблась. Флакон расслабляющего зелья был выпит в течение часа, и едва ли дал заметный результат. Гамп искренне хотела помочь ей, когда рассказала историю, что произошла с ней и мамой, но это всё только усугубило. За пару месяцев до отъезда в Хогвартс их семья «срочно переехала». Отец путешествовал по Индии уже полгода, когда посреди ночи мама сгребла все важные вещи, дочь и домовушку, и они бросились бежать. «Считай это избавлением от ненужного хлама — улыбалась мама, в домашних туфлях топая в сторону экстренного портала — Там скопился уже вековой слой пыли. Ух, я надеюсь мой шкаф не сгорит. Я только один раз выходила в той зелёной мантии.» «Сгорит? — поразилась Мари, оглядываясь назад. — Как? От чего?» «Наши милые родственнички связались не с той компанией, — пожала она плечами. — Если ты скучаешь по тёте — напиши ей сейчас, в противном случае её скоро прикончат. Не свои, так чужие». Новый дом Мари нравился гораздо больше. А вот идти по подземельям ночью в носках — нет. Им даже не приходилось скрываться, ведь коридор покрывала густая тьма, через которую Мари не видела даже своих пальцев на руках. — Мы точно идём правильно? — шепнула Эйлин. — Уже так много времени прошло. — Точно, — отмахнулась Мари, проверяя стену перед собой на ощупь. — Мы почти на месте. — Тогда что это за звук? Мария прислушалась. Из-за поворота доносился шум. Шуршание, или завывание, которое можно было перепутать или с ветром, или со злобным полтергейстом. В меру вашей параноидальности. — Может, призрак, — пожала Мари плечами. — Но другого пути у нас нет. Она ступила за угол осторожно, всматриваясь в темноту. Коридор ничего не освещало, за исключением тусклого свечения, почти незаметного, что излучало существо, издававшее шум. Мари не поняла, что это было — просто комок тьмы, кружащийся в бесконечном вихре, и не останавливающийся ни на мгновение. Что это за тварь? Гамп отступила назад, но вихрь приближался к ней. — Боггарт, — выдохнула Эйлин. Мари только выругалась. Чёрное пятно приближалось к ним, начиная обретать форму. Человек, высокий, с белыми волосами и, дери его Мордред, разными глазами. Он как сошёл с газетной обложки, расплываясь в улыбке, которая возвращала тебя в самые дурные воспоминания. «Что я помню о боггартах? — думала Мари. — Я же что-то слышала. Я абсолютно уверена, что что-то да слышала! У девочек были уроки в этом году — что они говорили? Кто-то потерял сознание? Нет, я не могу терять сознание! Нагини говорила, мистер Реддл провёл исследование и придумал заклятье. Она говорила, что форму боггарта можно изменить. А как будет изменение с латыни?» — К-ко-комутатус! Ничего. Боггарт продолжал приближаться к ней, и, когда расстояние между ними сократилось до вытянутой руки, Эйлин толкнула её в сторону. Девочки упали, прокатившись по коридору, и оказавшись от существа в нескольких метрах, но оно уже начинало медленно разворачиваться. «Как можно изменить свой страх? Я много чего боюсь, но боггарт выбирает что-то одно. А если объединить их?» — К-комутатус! — более уверенно вскрикнула Мари. Геллерт Грин-де-Вальд, её боггарт, до того момента был одет в прекрасный белый костюм и серую мантию. После, на нём появилось узкое платье в крупный зелёный цветок и накренённая на бок шляпка а-ля тридцатые годы. «Фу, — подумала Мари. — Такое было модно десяток лет назад» Боггарт растерялся. Он остановился, частично превращаясь в тёмный вихрь, он терял подпитку её страхом. Только сейчас она стала вспоминать что ей говорила Нагини, когда рассказывала о заклятии. «В тёмной комнате с пауками темнота уже не так пугает, — рассуждала она. — Том решил, что словесная формула не важна, а важна сосредоточенность. Боггарт видит все твои страхи, так что ты используешь это — выбираешь что-то новое. Питаешь боггарта своим страхом, и он объединяет его с прежним. Паук в клоунском костюме, например, или змея с волосами банши. Эти существа абсолютно неразумны: они не знают, что на самом деле страшно, а что нет. Весь страх зависит от тебя. Как и боль, наверное. А можно ли победить боль?.. — отвлеклась девочка, так и не закончив свой рассказ» — Инсендио! Боггарт загорелся и рассыпался в пыль после заклятья Эйлин. — Это был он? — тихо спросила Принц, поднимаясь с пола. — Да. Грин-де-Вальд, — отряхнулась Мария. — Пойдём за мной. Я вспомнила, где мы свернули неправильно. Они в полной тишине добрались до тренировочного зала. Большой комнаты без окон, что при том не мешало ей быть освещённой мистическим лунным свечением, которое будто исходило от камней, чётко выделяя силуэты, но не освещая достаточно, чтобы можно было разглядеть лица. Впрочем, сложно было бы не узнать Гарри Хилла. В чёрной куртке, которой он очень дорожил и любил носить вместо мантии, чёрных потёртых брюках, закреплённых цепью вместо ремня, и чёрной рубашке с вышитыми рунами он выглядел в темноте почти так же, как на свету. Мари прижалась спиной к стене и проползла в ближайший угол, который казался ей наиболее тёмным. Гарри расхаживал по центру зала, ожидая аврора, и тот появился буквально через минуту после того, как Эйлин успела нырнуть за Мари в тень. — Хилл? Ты выпил все нужные зелья? — с порога спросил тот, и его голос эхом отдавался от стен. — Да, сэр, — ответил мальчик. — Тогда следуй за мной. Надеюсь, я об этом не пожалею, — вздохнул аврор. Мари и Эйлин следовали за ними, держась всегда на один поворот позади. Тяжёлые ботинки Гарри создавали достаточное эхо, чтобы девочки могли не ошибиться поворотом во время преследования в этой части подземелий. Она была такой старой, что некоторые проклятия давно истончились. Плесень между камней была скользкой и источала отвратительный запах, а паутина по углам представляла собой столько слоёв, что уже походила на плотную ткань. Какие-то из частей замка давно не использовались — в один из не самых благоприятных веков одно из школьных крыльев закрыли «за ненадобностью». Раньше в нём, по словам мамы, которая интересовалась этой темой, были кабинеты таких искусств как некромантия, ядоварение и даже мастерские артефакторов. Если Вальбурга Аркур права, то для этого ритуала им понадобиться некромант. Некроманты — это необычайная редкость. Их основные задачи далеки только от воскрешения мёртвых. У леди Гамп, мамы Мари, был только один такой знакомый, да и тот ушёл в подполье несколько лет назад. В магической Британии они объявлены вне закона в том же веке, в котором был основан этот замок. (Многие древние чары, от первых портретов, до движущихся лестниц — их рук дело) Говорят, где-то в Европе есть тайный некро-монастырь, но с чего бы они открылись какому-то мелкому аврору? Шаги перед девочками оборвались очень резко. Потом раздался звук ударов металла о металл, скрежет замочной скважины, и коридор перед ними залился ярким светом, заставив обеих закрыть глаза, которые уже привыкли к кромешной тьме, руками «Сюда, — велел мужчина, — вставай сюда» Дверь закрылась, и в коридоре снова стало темно. — Что нам делать? — упавшим голосом спросила Эйлин. — Когда он выйдет он сразу нас заметит! — За мной! Спрячемся вот. — Мари развернулась и, пройдя по коридору назад, заклятьем отперла первую попавшуюся дверь. — Здесь. — Ты уверена? — Уверена, Эл. — Мария успокаивающе погладила подругу по плечу. — Всё будет хорошо. Эйлин кивнула, устремляя потерянный взгляд в глубь комнаты. Она как будто и не присутствовала здесь, стараясь отстраниться от всего происходящего. Комната оказалась одним из учебных классов. Множество столов было выставлено вдоль стен. Над ними висели деревянные ящики с сотне-другой отделений, размером от иголки до раскормленного пушистого кота. На стенах были крючки и выемки, как и на поверхности столов. Слой пыли тоже был почти идеально ровным, не считая тех мест, куда за эти годы всё-таки пробирались ученики: там стояли пустые стеклянные бутылки, разный мусор и жалкое подобие дивана из рваных тряпок. Предназначение кабинета стало понятно, когда Мари стала читать руны, выбитые на ножке одного из столов. Она не знала их перевода, но видела такие дома. Стол был задуман для артефакторики, как и весь этот кабинет. Краем глаза Мари заметила, как подруга начинает медленно скатываться на пол, падая на пыльную софу. Гамп бросилась к ней, подхватив в последний момент. — Ты в порядке? Эл, что с тобой? — Я в порядке. Всё хорошо, — слабо сказала она. — Просто успокаивающие зелья… я немного посплю, хорошо? Эйлин отключилась не дожидаясь ответа, и вся содрогаясь во сне. Мария положила её голову на софу, а сама уселась на стол, предварительно протерев его платочком. Ей было страшно не меньше чем подруге, но, успокаивая её, Мария могла не обращать внимания на свои переживания. У неё попросту не было пока такой возможности. Смотря как Эйлин дёргается во сне, она отгоняла от себя любимые негативные мысли, пытаясь сосредоточиться на хорошем. Вот они помогут Гарри, спасут его, и всё снова станет хорошо. Нет, приключения — это для её отца. Ему бы понравилось. Мария предпочла бы всему этому сейчас попивать горячий шоколад и листать новый выпуск «Mégère de la semaine», прямиком от мамы. Приключения должны приходить к тем, кто их ищет, например, гриффиндорцам. (Хотя шляпа предлагала ей такой вариант) Прошло около полутора часов, прежде чем она услышала шум, и в щели под дверью увидела, как аврор в ритуальном балахоне до пят уходит в ту сторону, из которой появился. Мари с трудом могла сопоставить в своей голове две должности: аврора и некроманта. А аврор ли он на самом деле? Или притворялся им? — Эйлин! Эйлин, милая, прошу тебя! Надо идти! — Гамп стала трясти подругу за плечо.***
— Гарри! — испуганно взвизгнула Эйлин. Она в считанные секунды, с невиданной резвостью, оказалась возле него. Мальчик лежал на полу в большом величественном зале. Как и подобает залу для обрядов пол был усеян рунами и желобками, которые в определённых ситуациях следовало наполнять жертвенной кровью. Из пары десятков таких кругов-желобков в ближайших к Гарри пяти кипела и вздувалась красно-чёрная жидкость, пахнущая металлом. Ей же были начерчены на полу и алтаре, прямоугольном каменном постаменте с узорами, символы и слова на латыни. Позади, у самой двери, было несколько рядов каменных скамеек, над которыми висели факелы, горящие необычайно ярким пламенем. Главным отличием этого зала от всех остальных комнат в подземелье было окно. Круглое отверстие под самым потолком направляло луч яркого лунного света прямо в центр круга, на Гарри. Мари не смогла бы выглянуть из него при всём желании — потолки были высотой больше пяти метров. — Гарри, держись! — причитала Эйлин. Она вытаскивала из своих карманов зелья и магические накопители — браслеты в виде прозрачных трубочек, которые нужно было поднести к разрезу на коже. Руки у Эйлин дрожали, она с трудом вынула пробку из первой колбы с укрепляющим зельем, но поднести её к губам мальчика у слизеринки не выходило. — Давай помогу, — вмешалась Мария. Она, тоже не без дрожи, приподняла голову мальчика, и ему на лицо упал луч белого света. Кожа казалась прозрачной, под ней Мария могла разглядеть каждый сосуд. Запах металла перебивал ещё один — сладковатый, одурманивающий аромат. Гамп принюхалась, ища его источник. Быстро сунув руку в карман его куртки она вскрикнула и вынула её. Через всё запястье шёл большой кровавый порез. В кармане она обнаружила разбившуюся склянку зелья ярко-оранжевого цвета. — Это зелье подчиняет волю, — испуганно проговорила Эйлин. — Чем больше пьёшь — тем легче тобой управлять. Они могли заставлять его принимать это. Мария, игнорируя капающую на пол кровь, вливала ему в рот укрепляющее зелье. Одну склянку, вторую. Он не шевелился и не подавал признаков жизни, а жидкость в кругах продолжала темнеть. — Эйлин, мне кажется, эти штуки высасывают его магию. В них его кровь, и, если мы вольём свою, то, может, они остановятся? — Я поделюсь с ним магией. — Сразу вскочила Эйлин, окрылённая новой идеей. Потом пошатнулась, и снова опустилась на колени. — Ты слишком слаба. А у меня уже есть порез, — указала Мари на своё запястье — Если я потеряю сознание надень на него все накопители. Эйлин не стала мешать ей. Гамп достала карманный нож, сделала надрез на запястье Гарри, и соединила их руки. Ещё до того, как она стала читать заклятье, её кровь перестала капать на пол, впитываясь в порез на руке мальчика. Мари всем телом ощутила, как силы покидают её. С другой стороны, жидкость в желобках зашипела, вспенилась, и стала стремительно окрашиваться в красный цвет, выходя из берегов и впитываясь в камни. Гарри дрогнул. Его глаза резко распахнулись, а по всему телу прошёл спазм. Только чудом она не дала ему отдёрнуть руку. Потом мальчик весь сжался, и его вырвало на пол, рядом с собой, смесью разных зелий. Мари показалось, что он снова отключился, но Гарри с трудом прошептал. — Мари… Эйлин? Раздались всхлипы Эйлин. — Да, Хилл. Мы с тобой считай, теперь родня, так что не смей так больше делать, — успокаивающе сказала Мари, хотя её сознание уже начинало отключаться. — Тебе… нужно… остановиться… Слишком много, — прохрипел Гарри, заходясь кашлем. — Она прав, мисс, слишком много, — голос, холодный как сталь, заставил Мари покрыться мурашками. Она отдёрнула руку от Гарри — слишком резко — и тот сразу отключился. Мария схватилась за испачканный кровью ножичек, выставив его в сторону аврора, стоявшего в проходе с чёрном ритуальном балахоне. За его спиной стоял ещё кто-то, кого Мари в силу слабости не могла разглядеть, но Эйлин обращалась к нему. — Да как вы могли! Это всё вы! Вам доверяли! — задохнулась девочка от негодования. — Ох, девочка моя, это всё ради общего блага, — ответил ей человек за спиной аврора. — И вам с вашими друзьями сейчас станет очень хорошо. — Так значит, пророчество было не об этом пацане? Тьфу ты, — проворчал аврор. — Он конечно сильно посветлел, но раз выжил, когда ритуал прервали… Я всё равно возьму с тебя деньги. — Возьмёшь, возьмёшь, как будто я тебя не знаю. А пока позволь мне заняться памятью наших гостей. Проблемы решим в моём кабинете, — умиротворяюще сказал второй. Мелькнули полы светло-голубой мантии, и он мягкими шагами стал приближаться к Марии. — Не смей! — взвизгнула девочка, пытаясь отпрыгнуть, но её тело сковало заклятье. Человек наклонился, и его бледно-голубые глаза посмотрели прямо на неё.***
— Целитель? — слабым голос спросила Мария, обнаружив себя на койке в Больничном крыле. Она попыталась собрать мысли в кучу, но они разбегались от неё. — Мисс Гамп? Хорошо, что вы проснулись. Спали вы дольше своих друзей. — Своих друзей? Гарри и Эйлин тоже здесь? — она попыталась вспомнить, как они могли сюда попасть, но в голову приходило только одно воспоминание: как они втроём играют в плюй-камни на зимних каникулах. Такое странное воспоминание, как будто Мари смотрела на него со стороны. — Да, мисс, — улыбнулся маг. — Неудачная у вас была вылазка в Запретный лес. Охранники, наверное, немного переборщили, так что проспали вы целых пять дней. Вас уже навещали ваши соседки и заместитель директора, профессор Дамблдор. — Я помню, кто заместитель, спасибо что уточнили, — скривилась Мари. Ну как они могли совершить такую глупость, и пойти в Запретный лес? Как только на это согласилась! После побега из дома с мамой, леса казались ей просто ужасным местом. — Эйлин и Гарри в порядке? — Уже выписались, — отмахнулся целитель. — Сегодня пошли на занятия. Очень за вас переживают. Кстати, хочу вас обрадовать, таких магических выбросов у мистера Хилла больше не будет, его магическое ядро наконец пришло в спокойствие. — В спокойствие, — эхом отозвалась Мария. — А у вас не будет воды? Ужасно хочу пить. — Конечно, мисс. Отдыхайте. Теперь всё будет в полном порядке. — Целитель протянул ей стакан и Мари откинулась на подушку. Ну кто бы мог подумать! С другой стороны, будет что вспомнить, когда они окончат Хогвартс. Не всем же выпадают такие приключения, как побег в Запретный лес, верно?