***
— Никакого этикета! — воинственно спорила я с Реджисом. — Я лучше сброшусь с Астрономической башни! — А я не подписывался на Нумерологию! Зачем нам вообще менять на что-то прорицание? Лестрейндж пихнул меня и сам уселся на подоконник. Мы уже добрых двадцать минут, ещё с завтрака, спорили о выборе предметов. Стоило Тому и Антонину услышать, что мы взяли Прорицания — они скорчили такие рожи, что я сразу забоялась туда идти. — Ты не считаешь это отличной возможностью отоспаться? Да я, чтоб ты знала, только ради тебя на Ритуалистику записался! Тут он был прав. Только упускал из виду, что я почти целую неделю, не замолкая, уговаривала его взять Ритуалистику, повиснув на его руке и повторяя «Ну пожалуйста». Мы не хотели разделяться — две головы лучше одной, и всегда есть возможность помочь друг другу. Даже если вдруг случалось чудо, и мы попадали в разные кабинеты, то вполне можно было делиться домашними заданиями и вопросами из тестов. Жаль, что нельзя отказаться от Истории магии! Двери аудитории распахнулись перед нами сами по себе. Она всё ещё походила на небольшую арену, где бороться приходилось только со сном. И иногда с отвращением, если под столом оказывалась чья-то жвачка. Фу! — Настал твой час, — Реджис хихикнул, указывая на первый ряд, прямо напротив стола Бинса (в чьей смерти я ещё немного себя винила). — Вон Маккиннон. Удачи. Я ещё пару секунд потопталась на месте, после чего устремилась прямо к свободному месту. Подумать только, впервые за первым столом! Место у прохода, как раз для меня, пустовало. Возле него сидел Маккинон, за ним — Аллен. Потом симпатичная пуффендуйка Алиса Родригес, вместе с незнакомой мне подругой. С краю, у стены, сидела Миртл Уоррен. Даже ботаник Крауч сидел дальше! Когда я подошла почти вплотную, пришлось бросить последний, прощальный взгляд на наш уютный третий ряд. Оттуда Реджис показывал мне два больших пальца, и вообще, вёл себя как мамаша, которая впервые посадила ребёнка на метлу. — Я могу здесь сесть? — я так мило улыбнулась Корвину, что у меня потрескались уголки губ. — Аркур? — брови его друга Джозефа поползли наверх. — Я думал папаша заберёт тебя домой за плохое поведение. «Смотри, чтоб он тебя не забрал, эти слова тогда будут последними» — хотела сказать я. — И тебе доброго утра, Джозеф, — сказала я, скрипя зубами и сжимая кулаки. Внутренняя Вальбурга похвалила меня за сдержанность. А потом я уставилась Корвину в глаза. Стараясь разглядеть в нём остатки совести, я старалась воздействовать на него минимально. Нам не нужен ещё один пациент Мунго. Или призрак. Это заняло больше времени, но, зато, мне было о чём порассуждать. Наверное, я всё-таки избаловала себя, так часто заглядывая людям в глаза. Меня уже не так-то просто впечатлить. Даже если мне не нужно заколдовывать человека, я всё равно мельком бросаю на них взгляд. У Корвина они были…обычные? Да, лучше слова здесь не найти. Коричневый цвет, как из палитры с красками. То ли дело мои друзья: тёмный, почти чёрный цвет у Тома, золотые прожилки в светло-карих глазах у Реджиса, карамельного оттенка у Антонина. Ну, а с огромными голубыми глазищами Марии мало что может соперничать. Чтож, очевидно, это главный критерий по которому я отбираю друзей, в противном случае, я не могу объяснить этой закономерности. (Хотя стоит признать, что Блэк, поганец, тоже хорош. Ещё бы не пытался чего-нибудь подмешать в мои зелья — цены бы ему не было. Как врагу, конечно) — Садись, — механически проговорил Маккиннон. Он сам не осознавал, почему, но даже мне улыбнулся. Ох, что за борьба была у него на лице в этот момент. — Как дела? — поинтересовалась я. Начинать разговоры — очередная моя слабая сторона. — Нормально, — с сомнением ответил Корвин. — Чувак, с тобой всё в порядке? — ткнул его в плечо Джозеф, а потом обратился ко мне. — Это розыгрыш какой-то? — Нет, с чего ты взял? — я продолжала безуспешно строить из себя невинность. — Просто хочу поболтать! Ведь такая глупость произошла между нами. Очень смешно! А ты как думаешь, Корвин? Я произнесла его имя с таким нажимом, что он не имел права не соглашаться. — Да, забавно, — кивнул Маккиннон. — Конечно! Мы могли бы поболтать, скажем, после обеда. Ты не против? Глубоко в душе я надеялась, что он откажется, и я приду к Реддлу с этой новостью, а он ответит: ну, на нет и суда нет. К сожалению, и то, и другое было далеко за гранью фантастики. — Конечно! — ответил Маккинон. Уже не так механически, но всё ещё фальшиво. Я в последний раз торжествующе улыбнулась Аллену, прежде чем развернуться, и незаметно показать Реджису большой палец. Первый полёт на метле обошёлся без летального исхода. Пока что.***
— Ну как ты? Как уроки? Тебе всё нравится? Элла вся сияла: в новой форменной мантии и с бантом, который ей рано утром сделала Вальбурга, она была такой радостной я счастливой, что глядя на неё хотелось улыбаться. Я не упустила возможности немного посмущать её перед друзьями, расцеловав в обе щеки и потрепав за них. Антонин, который аки дуэнья вёл меня на встречу с Маккинноном, и обязался забрать оттуда ровно через час, давился смехом, наблюдая за её реакцией. Сестра, как взъерошенный кот, глянула на меня сурово, отряхнулась, картинно вытерла щёки и обиженно буркнула: — У меня всё хорошо. Нас ждут ребята во дворе. Можно я потом тебе всё расскажу? — Ну хорошо, — я покачала головой и отпустила сестру. Та сразу убежала, подхватив свою подружку под локоть. — Вальбурга всегда себя так чувствует? — я поглядела вслед убегающей сестре, а потом на Долохова. — Думаю, есть небольшая разница, — тот ухмыльнулся. — У тебя из подружек только Реджис. — И ты, — я пихнула его в плечо. Эта шутка в нашей компании была почти такой же популярной, как назвать меня «змеюкой подколодной», когда я на кого-то жаловалась. Что, впрочем, на пятьдесят процентов было правдой — я всё-таки змея, как не крути. — Ха-ха, и только Реддл нас сожрёт, если мы про него так пошутим, — хмыкнул Долохов, таща меня дальше по коридору. — Ты бы видела какие с утра чары использовал. Знала, что он может наложить дезиллюминационное? Круто же, да? Могу поспорить, Запрещённые заклятья дадутся ему ещё легче. — Надеюсь не в наш адрес, — тоже улыбнулась я. — Хотя я бы попробовала на это посмотреть. Мы с Антонином перекинулись заговорщическими взглядами и рассмеялись. — Бессмертная, — фыркнул он. — Том и так недоволен из-за драки. Ты бы была с этим поосторожнее, он в чём-то прав: тебе особенно нужно не навлекать на себя подозрений. — Рэймонд бы послал это к Мордреду, — сказала я, но тут же осеклась. У нас с Реджисом и Томом было что-то вроде негласного договора, по которому никто из нас не упоминал Рэя, особенно в разговоре с Долоховым. Не знаю, как остальные, но я не хотела, чтобы тот чувствовал, что мы просто искали замену: Антонин категорически не похож на Гринграсса, ни характером, ни поведением. Тут же и вторая больная мозоль Долохова — Грин-де-Вальд. — Расскажи мне, — вцепился в меня Тони. — Реджис ушёл от ответа, когда я спросил его. Том промолчал. Кто такой этот ваш Рэймонд? Что он такого натворил? — Ничего он не натворил, — соврала я. — Просто был такой парень. А потом он… умер. Конец истории. И какая тебе разница? — Какая мне разница?! Вы что-то от меня скрываете! — Долохов возмутился пуще прежнего. — Как это умер и… У тебя кровь из носа. — Что? — я потянулась рукой к лицу и вытерла кровь, которая по капле начала стекать из носа. — Мерлин! Я пойду в туалет. — Тот самый? — уточнил Антонин. — Я подожду снаружи. Только не думай, что ты ушла от вопроса. Я хочу, чтобы ты всё мне потом объяснила. — Даже не надейся. — Я развернулась и побежала в сторону женского туалета на первом этаже, где находился вход в Тайную комнату. Остановлю кровь и избегу неловкого разговора: не знаю, какой гений сделал эту комнату под женским туалетом, но я ему благодарна.***
Очень сложно ругаться вслух, когда на тебя накладывают Силенцио. А потом тащат через весь Хогвартс, завернув в кровавую тряпку, и приложив дезиллюминационными чарами. Хотя в этой ситуации сложнее не ругаться. В этом, возможно, есть и капля моей вины: сначала я раздражала Реддла тем, что не могла «заткнуться даже на секунду» (у меня так кружилась голова, что перед глазами в буквальном смысле скакали единороги, и мне хотелось ему об этом сообщить), а потом тем, что не могла ровно идти, спотыкаясь и вися на нём мёртвым грузом. Несмотря на заклятье тишины шумела я знатно. В норму я пришла только тогда, когда мы были в непосредственной близости от дамской комнаты. Тома не было видно, он тоже был под чарами, но, толкаясь с ним под общей мантией, я не могла его потерять. Я изловчилась, и, нащупав его руку, сильно ущипнула. — Ай! — он чуть не задел меня локтем, когда дёргался, и тот просвистел буквально у моей головы. Том ещё что-то проворчал и перешёл на Парселтанг. Он был тише, чем разговоры вслух. — Ты в с-себя приш-шла или с-совсем с-съехала? Я ещё раз ущипнула его, напоминая, что не могу ему ответить. — Ну и х-ходи так, — отрезал Реддл и дёрнул общую мантию в сторону туалета. Меня по инерции потянуло за ним. «Ну-ну, мы ещё посмотрим — подумала я». Напрягая все свои извилины, я попыталась сбросить с себя заклятье. Будь здесь Блэк, он бы сказал, что извилин у меня немного, но его здесь нет, а потому я почти справилась с поставленной задачей. Но только почти, потому что одновременно с моими попытками освободиться Том впихнул меня в туалет, снял Силенцио, а чары хамелеона упали сами, когда он стащил накидку. — Неплохо прогулялись, — я ехидно улыбнулась, поправляя старый свитер. — Если решишь ещё раз присутствовать при нападении людей Грин-де-Вальда спроси у них про вторую накидку, буду премного благодарна. — Обязательно, — заверил меня Том, швыряя тряпку мне в руки. Он прошипел «откройся» на змеином языке, и, ухватившись за край тоннеля двумя руками, нырнул в проход. Я кинула мантию вперёд себя, а потом поехала сама — благо, одежду было не жалко. В тоннеле не было паутины, ведь даже пауки не рисковали сюда соваться, зато был толстый слой пыли и грязи. К тому же, ужасно пахло застоявшейся водой, и, простите за подробности, свойственными туалету запахами. Картину дополняли скелеты мелких животных, которых Аша-василиск заманивала сюда и съедала. Как такого количества еды хватает такой гигантской твари — секрет, наравне с тайной о появлении розового банта на голове Крауча посреди Зельеварения. (и вовсе я не промахнулась мимо Блэка, вы вообще о чём) Скатившись вниз я ударилась копчиком об пол, но времени ныть у меня не было, потому что шаги Реддла раздавались уже далеко впереди. Я поспешила за ним. — Как прошёл разговор с Рубеусом? — я нагнала Тома. — Он согласен сходить в кабинет Дамблдора? — Боюсь, он не мог мне отказать, — Реддл довольно зажмурился, вспоминая их разговор. — Оказалось, ему есть, что скрывать. Расскажу утром, когда вернусь за тобой. Клятву будет легко обойти, я оставил лазейку. — Буду ждать с нетерпением. Мне бы было так легко с Маккиноном, — выдохнула я. — Чем больше он влюбляется, тем хуже становиться. В конце он сорвал для меня цветочек. Я скорчила лицо, чтобы Том осознал, как мне было плохо в тот момент. — Тебе положено любить цветочки, или хотя бы притворяться, — пожал он плечами. — Как иначе внушать чувство вины? — Покажи мне хоть одну девочку, которой нравятся цветы, а не внимание. Я бы предпочла забрать у него готовое эссе по чарам, оно мне больше пригодиться. — Так забери, в чём проблема? Он ведь никому об этом не расскажет. — Том вытянул руку вперёд, останавливая меня перед второй дверью. — Что-то не так. Мы застыли как вкопанные, продолжая глядеть вперёд. Реддл выглядел болезненно сосредоточенным, изучая рисунок на двери, но я не могла понять, что в тусклом свете волшебной палочки он там усмотрел. — Что? — я покрутилась на месте, оглядываясь. — По-моему всё хорошо. — Не здесь. Там. — Том махнул на дверь. — Стой у выхода пока я не скажу тебе подойти. Ясно? Держи дверь открытой. Я серьёзно кивнула, морально готовясь отбиваться от неизвестного врага. Он бы не стал нагнетать обстановку без повода, а значит нас там, как минимум, ждёт Грин-де-Вальд. Том отпер дверь и зажёг ближайший факел. Всё было чисто. Ашу видно не было, но я чувствовала её где-то рядом. — Нас-с-следник вернулся, — голос эхом отдавался мне в голову. Том всё убеждал меня, что змея не разумна: действует лишь по инстинктам, не может мыслить, как мы, но мне было сложно ему поверить. Я слышала её речь и не могла избавиться от чувства будто она что-то знает, будто человека заперли внутри огромной змеи. Я знала, что это было не так, но от этого было не менее страшно. Такая судьба ждёт меня, если я когда-то решусь избавиться от кольца. — Приш-шло время выполнить Мис-с-сию. Я чую грязную кровь. — Я не выпущу тебя, — заявил Том, распрямляясь, когда гигантская голова змеи нависла над ним. — Если кто-то умрёт, все о тебе узнают. Ты не можешь просто ползать по школе. — С-создатель поручил Аше мис-с-сию. Аша долж-жна её выполнить, — змея оскалилась, поднимаясь выше. Её голова была на десяток футов выше Тома, но тот всё равно выглядел внушительней, расправив плечи и заговорив таким голосом, какого я от него ещё не слышала. Вокруг них сгустилась какая-то нехорошая энергия. — Я твой хозяин. И ты останешься здесь, пока я не прикажу тебе обратного. — Предатель кров-в-в-ви… Том резко выхватил палочку — так быстро и резко, что я сама инстинктивно отшатнулась, упираясь спиной в покрытую грязью стену. На конце зажёгся огонёк синего цвета. Я не узнала это заклятье, но была уверена, что оно более чем опасно. — Ты знаешь, кто я, и смеешь мне не подчиняться? Делай, что я тебе велю. Они смотрели друг на друга, казалось, целую вечность, прежде чем змея сдалась. Она опустилась на землю, покорно склонив перед ним голову. Том жестом велел мне подойти, но я уже не смогла этого сделать. Несколько шагов — и я потеряла равновесие, оказавшись на полу. Грудная клетка стала сжиматься от приступа неудержимого кашля. — Ух-х-х, — пыхтел Том, поднимая меня с пола. — Сдвинься на пару футов. — Испортила такой момент! — прохрипела я с усмешкой, после чего снова согнулась: болевой спазм появился в районе живота. Дальше меня накрыл мягкий мрак, и я уснула, а сознание растворилось в беспокойных мыслях.***
Том тенью следовал за Рубеусом в подземелья. Он заметил полувеликана, когда тот входил в замок, что было странно: из школы учеников не выпускали. Преследуемый нёс что-то большое за пазухой, панически озирался по сторонам, избегал людных коридоров и старался не шуметь. Реддл двигался за ним, даже не используя чар невидимости. Он лишь приглушил свои шаги, и мог следовать по пятам, отставая едва ли на пять-шесть футов. Не доходя несколько поворотов до заброшенных кабинетов алхимии и ритуалистики, полувеликан свернул направо, в почти незаметное тёмное углубление, где таился чулан. Дверь запиралась на бронзовый ключ, который тот, громко пыхтя, искал в складках плаща. Потом дверь скрипнула и отворилась. Том остался стоять за углом, внимательно вслушиваясь в его бормотание. — Арагожик, я принёс тебе еду, — быстро зашептал великан. — Сейчас я тебя покормлю. Ну, ну, иди сюда. Том расплылся в хитрой улыбке. Он немного наклонился, чтобы выглянуть из-за угла, и то, что он увидел, оказалось просто изумительным зрелищем. Полувеликан стоял спиной к проходу. Возле него стоял гигантский открытый сундук, в котором Том смог разглядеть что-то напоминавшее гигантскую скорлупу. На стене расклеено несколько фотографий и газетных вырезок. Но дальше — больше. Присмотревшись к фигуре Рубеуса, он разглядел… лапу? Несоизмеримо большую и несомненно паучью лапу. Рубеус держал на руках и заботливо кормил из бутылочки нечто, с как минимум одной гигантской волосатой паучьей лапой. В этот момент Реддл решил раскрыть своё присутствие. — Рубеус? — спросил он, невинным голосом, изобразив на лице искреннее удивление. Полувеликан подпрыгнул настолько, насколько позволяла высота потолка. Паук в его руках — новорожденный акромантул — издал звук недовольства, и крепче вцепился лапами в мантию. — Что это, Рубеус? — Том старался казаться испуганным. — Э-это акромантул? Том уже знал, что это за зверь, примерно определил, что ему было около нескольких дней, и составил несколько версий появления у полувеликана этой твари. Но своими наблюдениями Том бы порушил то хрупкое доверие, которое вызывал у Рубеуса. Так что, он предпочёл притвориться ответственным старостой. — Учителя знают об ЭТОМ? — Том… Мистер Реддл, — заикнулся Рубеус. Каков бы велик он не был, он оставался младшекурсником: запуганным, немного наивным, очаровательно восхищённым достижениями Тома. — Конечно они не знают, иначе бы обязательно выгнали бы это невинное создание! — Том всплеснул руками. Для пущего эффекта он хотел было схватить акромантула в руки, но в последний момент передумал. Если бы решать судьбу этой твари нужно было Тому: он бы пристукнул его тапочком. — Мистер Реддл, — ещё раз заикнулся великан. — Прошу вас, никому не говорите! — Зови меня Том, — милостиво ответил Реддл. — Я могу на него посмотреть? — Конечно, Том, — великан вытянул паука перед собой. Лицо у Рубеуса было испуганным, но он уже начинал приходить в норму. Переступив через своё отвращение, Том смог провести рукой по волосатой, ещё свежей, шкуре. — Его зовут Арагог. Я принёс его сюда, когда он был ещё яйцом, — доверительно признался Рубеус. — И отнёс сюда. Как я мог его оставить? Он же такой крохотный, помещается в этот сундук! — Потрясающе, — протянул Том. Ему эта история наскучила ещё на первом предложении. Зато сам великан стал фигурой исключительно интересной. На что он готов за хранение своего маленького секрета? Реддл глянул на стену за спиной Рубеуса. Тот продолжал разглагольствовать, но Том слушал в пол уха. Он изучал фото на стене. Гигантская лохматая женщина, и крохотный мужчина в мантии. Они махали с фотографии так жизнерадостно, что становилось тошно. На фотографиях было несколько великанов: страшные, грязные, частично раздетые. С другой стороны маг: красивый, статный волшебник с белозубой широкой улыбкой. Может он был слегка туповат (отношения с великаншей, серьёзно?), но точно не полным идиотом. Где-то в глубине души Том чувствовал облегчение: ему ещё повезло. Его собственная мать, несомненно волшебница из рода Мраксов, его отцом сделала хотя бы не великана. Может, он и не был магом, но ей ещё было куда падать. Ведь какой простор: великаны, кентавры, огры, русалки, домовые эльфы… магглов можно отнести к тому же ряду. Ведь раз его отец не оставил никаких следов в мире магов, может он им и не был? — Том? Так как ты сюда зашёл? — вырвал его из мыслей голос Рубеуса. — Искал уединения, — расплывчато развёл он руками. — Я могу кое о чём тебя попросить? — Это… наверное, а что ты хочешь? — Ты ведь так часто бываешь… в кабинете профессора по УЗМС? Мог бы мне кое-что оттуда принести? Реддл приготовился использовать один из трюков: Рубеус никогда бы не согласился что-то для него украсть, как Том просил его, но не смог бы отказать в более простой услуге. На то, что великан пронюхает его ходы наперёд, надеяться не приходилось. Потому и пошёл обходным путём, ни разу не упоминая Дамблдора. Так, при чтении мыслей великана, ничего доказать было бы невозможно. — Что, я не… — испуганно затараторил Рубеус. — Ты прав! — перебил его Том, приняв виноватый вид. — Я не могу тебя о таком просить! Забудь. — Может, я могу сделать что-то другое? Ну… это, помочь как-то? — Знаешь, есть у меня одна просьба. Если бы ты мог просто позволить мне провести…небольшую магическую тренировку. Я ведь так мало знаю о великанах, ты наверняка заметил, что мы так мало говорим о твоём народе на уроках. Если бы я мог посмотреть твои воспоминания, всего на пару минут, это бы очень помогло моей работе, — Том скромно улыбнулся. — Это не слишком много? — Л-лигилименция? Ты и это могёшь? — удивился великан. «Ещё и говорить умею правильно, почему тебя это не удивляет?» — подумал Том с раздражением. — Лишь немного. Так ты согласен? — Реддл настойчиво и уверенно сократил расстояние между ними в и без того крохотной подсобке. Рубеус не смог бы отказать.***
— Нагини! Ты уже здесь! — с самого утра меня поджидали в гостиной. А на часах-то было всего около шести. Том разбудил меня чертовски рано, когда я дремала посреди каменного пола — в этот раз без крови совсем не обошлось, и он счёл это отличной возможностью сделать два дела сразу: разбудить меня потоком воды и отмыть. Я злилась недолго, просто потому, что у меня не было сил. Будь на его месте кто-то другой, вероятнее всего, получил бы добрый нагоняй, но ведь Том будет защищаться, как словесно, так и физически. Пока я сушила себя, он воодушевлённо излагал свой план. Не сказать, чтобы я слушала. Новостей про гигантского паука мне хватило с головой, чтобы окончательно проснуться, но я могла считать себя в относительной безопасности. Ещё посмотрим, кто кого сожрёт, если я обернусь змеёй. — Я хотела с тобой поговорить. — Красавица-полувейла Ава Флинт потянула меня за руку и усадила на диван. Мы были одни, даже портрет на стене дремал. Ожидая меня, Ава приводила себя в порядок. На столе была рассыпана горка косметики. То, чем она подкрашивали тонкие и высокие брови, тушь для густых ресниц, румяна для и без того розовых щёк. Из нас двоих мне бы не помешало всё это больше, чем ей: мои синяки под глазами разрослись так хорошо, что заменяли собой те же румяна. А она что — она и так хороша. — Говори, — кивнула я, что, очевидно, её уже не волновало. Что бы я не ответила — отступать мне некуда. — Ты вчера ходила гулять с Корвином? — Да, — легко согласилась я. — Понятно, — задумчиво покивала она головой. — И ты просто его пригласила? — Да, — я ещё раз кивнула, а потом улыбнулась. — А тебе он что, нравиться? Ава не оценила мой подкол. — И ты просто его пригласила? Ничего не использовала? Никаких заклятий или зелий? Девочка так склонилась надо мной, что мы почти столкнулись лбами. Я отстранила её от себя рукой и хмыкнула; — Да сдался мне твой Маккиннон! В гробу я его видела. Ты не переживай так, через пару дней у него пройдёт эта блажь, он просто крышей поехал после моего удара. — Не в этом дело! — Ава даже подскочила с места. — Что-то ведь здесь не так! Ты понимаешь? Я сегодня подошла к нему после урока, попросить эссе, он даже не обернулся. Я использовала всё, что могла, но он только и говорил, что о тебе. Ведь не может такого быть если тебе и в самом деле на него плевать? Просто в свете последних событий, я решила, что тебе было где достать приворотное. Твой отец и те девушки… — Не надо, — я прервала её резко, и собственный голос показался мне чужим. У всех есть больные мозоли. У Реджиса — управление ковеном. Стоит поднять эту тему, он сразу делается замкнутым и печальным. При Долохове мы избегаем разговоров о Грин-де-Вальде. Не всех, конечно, но даже Том больше не обсуждал вслух тех его действий которые считал за благо. Антонина эта тема сводила с ума, и взгляд становился будто бы волчьим. Ну Реддл, очевидно, терпеть не мог разговоров о родителях. Только он мог первый поднимать эту тему, в противном случае это приводило его в гнев. Он в этом состоянии становился меньше похож на себя, чем остальные, потому что его аура каменной глыбы исчезала. Губы превращались в тонкую полоску, пальцы белели, и глаза будто блестели чем-то недобрым, кроваво-красным. Так и я, стоило мне услышать подобного рода высказывания, менялась. Мне не увидеть, как выглядит это со стороны, но внутри всё сковал арктический холод. Не знаю, что бы я делала, если бы она не замолчала, но я была абсолютно уверена, что не оставила бы это просто так. — Знаешь, Ава, — я набрала воздуха в грудь. — Это уже слишком. Я пойду. Когда я поднялась, чтобы идти, Ава схватила меня за запястье. Я выдернула руку, с силой толкнув её обратно. Она уже открыла рот, для того, чтобы что-то мне высказать, но я успела раньше выхватить из кармана свою палочку, и, направив на неё, тихо произнести: — Не надо. Ава замолчала. Мы простояли пару секунд друг напротив друга, после чего я резко развернулась и вышла из комнаты, хлопнув дверью.***
— На последнем семейном ужине мой двоюродный дядька рассказал такую историю! Тебе понравится! Когда он учился в Хогвартсе… «Наверное, мне стоит перед ней извиниться» — думала я, делая вид, что слушаю Корвина. Он стал ужасно болтливым с того момента, как Аллен пропал из виду, и мы остались одни. Я сидела на скамейке во внутреннем дворе, напротив бывшей дуэльной площадки, и топтала ногой газон, позволив ему говорить столько, сколько он хотел. «Я не должна была на неё срываться. Мне жить с ней в этой комнате ещё пять лет! Если конечно, я не стану префектом и не съеду в башню к Тому. Нет, я точно не стану префектом. Они выберут Миртл и Крауча, а Том к тому времени станет старостой школы. Мне стоит перед ней извиниться. Она, конечно, виновата, но чем я лучше? Я ведь не могу угрожать каждому, кто ненавидит его, верно? Или могу? Я так не хочу портить с ней отношения! Мордред, мы могли бы быть подругами. Она милая и всё такое, у неё ведь просто тяжёлый период, мне нужно быть выше этого. Да что за Мерлин! Как я вообще себе это представляю? Могу поспорить, ей всё равно на него. Просто желание проверить свои способности — типично для когтевранцев!» — В последний раз я видел дядю перед отъездом. Я подслушал их с отцом разговор. Мой-то в Министерстве не работает, а вот дядя постоянно рассказывает ему всякие сплетни. Он, конечно, не так далеко продвинулся в своей карьере, но наслышан о разных вещах. Там и угрозы, и взятки, и даже убийства! Да, он обожает разные гадости. Те же угрозы твоему отцу. Хотя, тебе, наверное, неприятно об этом говорить. Я почти подскочила со скамейки, повернувшись к широко улыбающемуся Корвину. Тот глядел на меня своим мечтательным взглядом, вызывая чувство вины за сегодняшнюю сцену в спальне. Я бы пожелала им счастья, здоровья, и милых деток, но цель моя была важнее. Да и половина пути уже была пройдена. — Что за угрозы? — я закричала слишком громко, так, что даже группка гриффиндорцев с другой стороны поля оглянулась на нас. — Тебе так интересно? — Маккиннон перестал улыбаться и сделал серьёзное лицо. Он наклонился ближе ко мне, заглядывая в глаза. Кто бы знал, что это так неприятно! — Тогда у меня есть идея. Давай завтра я расскажу тебе об этом на свидании. — Что значит на свидании? — удивилась я. — А сейчас мы где? — Это просто прогулка, — отмахнулся он. — Я бы позвал тебя сегодня, но у тебя ведь наказание. Мы выйдем из спален после отбоя и пойдём в Астрономическую башню, там очень красиво! Ты согласна? Глаза его горели азартом и легкой долей безумия. Безбашенность — вот за что его взяли на факультет львят. Маккиннон дёрнулся, и попытался взять меня за руку. — Не трогай! — я почти отпрыгнула от него. Не люблю впускать людей, которым не доверяю, в своё личное пространство. Особенно когда не знаю их намерений. — Я… я согласна, — заикнулась я. — Но у меня будет к тебе одна просьба. Я попыталась взять себя в руки: два срыва за один день были бы через чур. Он последний человек, с которым бы я пошла куда-то ночью, но лучшего шанса мне не видать. Если он ещё раз возьмёт меня за руку, или, не дай Мерлин, попробует поцеловать — я просто не сдержусь, и полетит он вольной птицей вниз с самой Астрономической башни. Не появился пока такой человек, который смог бы попытаться сделать это и остаться живым и здоровым. — Понимаешь, Корвин, я всё думала, что хочу сделать татуировку, и слышала, что у вас есть семейное заклятье, которое могло бы мне помочь. И я подумала, что ты мог бы со мной им поделиться. По секрету. — Нет проблем, — с широкой улыбкой ответил мне Маккиннон. — Выспрошу его у дяди и принесу всё завтра в лучшем виде. Знала бы ты, как я боялся, что ты не согласишься! — Я тоже, — пробормотала я.***
— Я вас ждал! — раздался голос профессора, когда я открыла дверь кабинета. Как сегодня все были мне рады! Аж тошно. — Профессор, сэр, — вежливо поздоровались я. Меня, наверняка, выдавало замешательство на лице. Комната, будто бы вообще без окон, была залита ярким золотистым светом. Он не походил на привычный свет от заколдованных свеч и потому завораживал, как только попадал в глаза. Вся комната была будто создана специально для этого света: длинное помещение, где около стен не оставалось ни одного пустого места. Тут и там что-то стояло, гремело, жужжало. Ему не нужно было приводить сюда учеников, поэтому обе комнаты, и спальню и кабинет, занимали вещи нового профессора. Вблизи он сам казался мне гипертрофированно обаятельным. Блестящие глаза на одутловатом лице, немного выступающие из-под нижней губы зубы и аккуратная стрижка, вместе с дружелюбным, слегка детским поведением. Я не видела причин его не любить, но Том сказал, что они были — а Тому я доверяю здесь больше. — Хотите чаю? — почти сразу предложил профессор. — У меня есть… — Он схватил со стола резную коробочку и стал перебирать пакетики. — Конечно, всё выращено магами. — Нет, спасибо, сэр, — я всё ещё мялась в проходе, рассматривая причудливые вещи вдоль стен. — Профессор Вилкост сказала, вам нужна будет помощь. Что мне нужно сделать? — Мелочи, — профессор отмахнулся, бросая коробку. — Переписать пару листов документации да разложить мою коллекцию книг. Хотя я бы не хотел вас утруждать. — Да ладно, — отмахнулась я, и всем телом почувствовала, как внутренняя Вальбурга, упорно молчавшая в последнее время, дала мне подзатыльник. — Я хотела сказать, что с радостью помогу вам, сэр. Недовольство только на миг промелькнуло на его лице, словно он ждал, что я откажусь. — Хорошо, — профессор пожал плечами. Он провёл меня к столу, который прятался за шкафом. Именно там и обнаружился источник волшебного света — обычная лампочка, но такая яркая, что слепила глаза. Она множеством чёрных проводов тянулась к гремящей и гудящей коробке. Что-то маггловское. Я уселась на мягкий резной стул. И придвинула к себе около дюжины листов, которые лежали на столе. — Вот это нужно переписать сюда и сюда, — он равнодушно тыкал пальцем. — Держите. Профессор протянул мне тонкий металлический предмет, аккуратно наклоняя его вниз. Не перо — ручка, в которую он набрал чернил. Давно мне не приходилось такими писать, лет, где-то, с семи. — Нет, спасибо. — Я так же аккуратно вернула канцелярскую принадлежность. — Мне хватит палочки. Профессор Келли сморщился, но ручку убрал. Я могла бы справиться с этой задачей за пару минут: поднять в воздух все листы, и вывесить их друг за другом, потом начертать текст в воздухе и соединить с бумагой. Это требовало от меня отменной концентрации и почти все оставшиеся силы. Но, кто не рискует, тот, на самом деле, рискует даже больше: рискует упасть на лестнице и уснуть, или совершить одну очень неприличную описку в эссе. Было, проходили. — Мисс Аркур, вам, очевидно, нравится колдовать? Какой ваш любимый предмет? Профессор сидел на кресле с видом надутой мыши. Он скрестил руки на груди, наблюдая за моими действиями, и не собирался никуда двигаться. Лицо его приобрело такое же задумчивое выражение, какое бывало у Реддла, но ума в глазах от этого не прибавилось. Даже наоборот, что-то заставляло его выглядеть даже более легкомысленно. Мне некогда было думать, чего он от меня хотел, потому что всеми своими мыслями я была сосредоточена на бумаге. — Дуэльное искусство, сэр, — бросила я. Выражение глубокой задумчивости исчезло, будто я разом решила все его проблемы. — Правда? И хорошо у вас получается? — Я лучше всех на своём курсе, — гордо заявила я. Мне не нужна была ещё одна дуэль с Блэком, чтобы проверить это — многие в Углу были на голову выше его. Там я в числе последних — но здесь совсем другое дело. — Третий, значит. Отлично, — он многозначительно хмыкнул и потёр широкий подбородок. — А остальные курсы? — Из старших лучше всех, наверное, Прюэтт. На пятом курсе Том, то есть мистер Реддл. Он ведь во всех предметах лучший, вы, должно быть, слышали. Розье на четвёртом тоже неплох. Особых талантов не так много, в основном, это чистокровные, которые тренируются с детства. Хотя я считаю, что у Долохова есть потенциал, — я пожала плечами с видом эксперта. — Вы же будете вести тренировки? Задумчивая улыбка блуждала по лицу профессора. — Значит, Прюэтт, Реддл и Розье, — сказал он тихо, но недостаточно для того, чтобы я его не услышала. — А? Да, конечно, конечно. Буду вести уроки. Келли переменился на глазах. Он больше не пытался меня допрашивать. Только говорил, говорил, говорил. Говорил красиво и складно, меняя тему с завидной постоянностью. Рассказал о маггловской игрушке: игровом автомате, где двое человек должны были крутить ручки, чтобы деревянная лошадь первой достигла финиша, который стоял у него в углу. Настоящая магия! — восклицал он. Рассказывал о коллекции всевозможных амулетов, которые, на мой взгляд, были совершенно бесполезны. Они служили для того, чтобы заменять простые заклятья, которые проще бы было исполнить вручную. Он очень гордился коллекцией, но почему, я не уловила. Закончив свою работу минут за семь-восемь, я дремала на стуле под его воодушевлённую речь. Долго ли — я не знаю. Проснулась я в тот момент, когда часы с кукушкой пробили десять часов. — Мы засиделись, — улыбался выговорившийся профессор. — Уже отбой! В коридорах дежурные, может вас нужно проводить? — Разберусь, — отмахнулась я, и, волоча ноги, прикрыла за собой дверь.