***
— Дааа, — протянула обладательница ярко-фиолетовых глаз, — плохо дело… — Я про тоже… Слушай, а я могу пойти домой? — Одна ты точно не пойдёшь! — кареглазка вздохнула, — Но у меня есть одна идейка, подожди минутку. Дверь захлопнулась, и Мари осталась в гордом одиночестве. Обведя помещение тусклым взглядом, она сделала вывод:«Опять эта палата»
Прошло наверное минут 5, как в комнату зашли уже два человека: Дазай и Йосано. Подойдя к Оками, суицидник помог ей, акий джентльмен и, попрощавшись с врачом, они пошли к машине. Пока ехали, они не проронили ни слова. Осаму изредка поглядывал на кареглазку, в то время как она даже не взглянула на него. Так они и ехали в полной тишине. — Сегодня отдохнёшь, а завтра приходи в агентство! — Дазай улыбнулся своей привычной улыбкой, надеясь рассмешить Мари, но в ответ получил лишь холодное «хорошо». Захлопнув дверь, Оками направилась к своей квартире. На улице уже светает, и постепенно город оживает. Поднимаясь по лестнице, она несколько раз споткнулась и чуть не прорыла носом пол. В привычном состоянии, девушка бы обматерила все вокруг, но сейчас эмоций не было вообще, как и желания что-либо делать. Всё же подойдя к двери, она стала шариться по карманам и осознав, что ключи остались в комнате, начала звонить в звонок. Недолго ей пришлось ждать, ибо буквально через несколько секунд дверь открылась. За ней стоял Акутагава, и по нему было видно, что он её ждал. — Думал, что ты уже померла. — Я была бы не против. — Рюноске замер. Перед ним стояла не вечно жизнерадостная девчонка, которая походила своим поведением на маленького ребёнка, с вечно горящими глазами, а ледышка. Нет привычного огонька, взгляд стал холодным и бесчувственным.***
Осаку и Незуми вошли внутрь небольшой квартиры Саимин. Она состояла из одной большой комнаты, служащей кабинетом, спальней и гостиной. Рядом была небольшая ванная и кухня. Осаку вздохнула. Их с Мари квартира была по-просторней. Мари… Брюнетка подумала, что, быть может, не стоило кричать на Оками?«Нет! Она убила моих людей! УБИЛА!!! Сейчас у меня слишком много дел, чтобы думать о ней. И простить я ее не могу. В конце-концов, она сама виновата! Если бы она не поступила как импульсивная идиотка, все бы было хорошо. У нее сейчас много друзей, а значит кто-то точно будет рядом…»
Если подумать, то так было всегда. С самого детства… Мать Осаму и Осаку умерла, а женщина, на которой вскоре женился отец близняшек за что-то возненавидела Осаку. Именно ее. К ее брату она, почему-то, относилась нормально. Так девочка попала в приют. Через несколько лет там оказалась Мари. Это было жестокое место: дети спали прямо на грязных койках, полная анти-санитария и жестокие воспитатели, которые избивали детей по поводу и без. Больше всего почему-то доставалось Осаку. Тихая, пугливая, постоянно сидящая в самом дальнем углу приюта с книгой в руках — она была полной противоположностью Мари. Оками всегда была смелой, веселой, интересной. К ней тянулись люди и у нее было много друзей или же так считали. Осаку же всегда была одна… Она никак не могла понять, почему этот ребёнок такой счастливый и добрый, не смотря на окружение. В голову Осаку как-то пришла мысль, что шатенка даже не понимает куда попала, но Дазай сразу её отбросила. Однажды учителя снова издевались над Дазай. Они пытались ей вколоть что-то, угрожая ножом. Проходящая рядом Мари, решила ей помочь. Она налетела с кулачками на учителей. Они ей потом врезали, но от Осаку отстали. Мари протянула сидящей, избитой девушке руку и, не смотря на разбитую губу и ссадины, лучезарно улыбнулась: — Давай длузыть! (Давай дружить!) — (в детстве Мари картавила) она так заразительно улыбалась, что Осаку согласилась. Тогда она еще не знала, что эта милая девочка станет ее лучшей подругой. Годы шли, а дружба между этими девчонками становилась только крепче. Несмотря на разницу в возрасте (4 года), они вместе работали, делили еду и так же вместе получали наказания… Теперь, даже в этом ужасном месте, время летело быстрее и веселее. Жизнь Дазай, как будто приобрела краски, с приходом Мари.***
— Ахахаха! Осаку, догоняй! — Ха… М-Мари, подожди меня! — запыхавшаяся Дазай села немного передохнуть около какого-то куста. Сейчас около 7 вечера, но вся работа выполнена. Обычно в такое время, работа в самом разгаре, а заканчивали девочки её в 10-11 часов. Но кто же знал, что Оками будет достаточно выносливой и сильной! Поэтому она, покончив со своими делами, принялась помогать подруге. В правилах говорилось, что как только все задания будут выполнены, дети могут быть свободны, и теперь они бежали в лес, где обычно Осаку любила побыть в тишине. — Стой, я тебе говорю! — силуэт маленькой девочки быстро удалялся от неё, но после обернулся лицом к ней. — Давай шустрее! — кареглазка махала рукой своей подруге. — Уж прости, но я не такая быстрая, как ты! — Дазай возобновила бег и расстояние стало сокращаться. Вдруг темноволосая замерла в нескольких метрах от Оками. — Ма-Мари… Сзади тебя… — она запнулась на полуслове, — Ты только не оборачивайся… Прошу… Но как всем нам известно, если ты попросишь человека что-то не делать, то он в большинстве случаев попытается это сделать. Так и произошло с Мари. Развернувшись, она встретилась взглядом с ярко-алыми глазами, котjрые принадлежали волку. Девчушка вздрогнула… Сам он был больше её раза в два, а то и в три раза; молочные клыки, исказившиеся в оскале, были хорошо заметны на фоне тёмной шерсти животного. Зверь стал идти на шатенку, а та в свою очередь медленно пятиться назад. Но когда животное громко зарычало, тело Мари как будто застыло, она больше не могла сделать и шагу. А волк приближался, утробно рыча и готовясь вот-вот перегрызть ей глотку. Думаю все прекрасно понимают, что чувствовала в тот момент Дазай. Страх, ненависть и… Надежду на лучшее. На её глазах сейчас может умереть человек, который стал ей другом и самым близким человеком за столь долгое время. А терять почти что члена своей семьи она явно не хотела. Но что мог сделать двенадцатилетний подросток? Правильно — ничего! Ей только оставалось наблюдать за всем этим, молясь, что бы Мари выжила. В тот момент дикое животное почти в плотную подошло к дрожащей от страха Оками. Волк уже прогнулся в спине, готовясь совершить прыжок, за которым последует укус прямо в шею, но…