~*~
Джорно проснулся среди ночи. Он не был уверен от чего, но секунду спустя в комнату ввалился Леоне, и юноша понял, для чего. В правой руке мужчины была бутылка, которую он тут же опрокинул в себя и сполз по стене на пол. Он тихо выругался. Джорно в мгновение ока оказался перед ним. — Леоне? Мужчина поднял глаза и прищурился. Поняв, что это не помогает, он протянул руку и нащупал лицо Джорно. Его дрожащие пальцы быстро пробежались по щеке, затем по скуле и — наконец — по губам юноши. Леоне кивнул чему-то и подтянулся, чтобы поцеловать блондина, но в последний момент отпрянул, что-то пробормотав и потупив взгляд. — Я обещал, что перестану пить, — тихо сказал он. — Обещал, — кивнул Джорно. — Херово же я держу свое слово. — Что произошло? — участливо спросил блондин. — Я хорош только в одном: я превосходно все порчу. Джорно молча прижал Леоне к себе, поглаживая его по голове. Слезы оросили розовый пиджак. — Я думал, что смогу, — сказал мужчина, давясь слезами, — засуну свои чувства поглубже и смогу жить рядом с ним, как прежде, но… Леоне закашлялся, и слезы потекли еще сильнее. — Но каждый раз, как я его вижу… Я… Джорно крепче прижал мужчину к себе, и тот умолк, лишь тихо всхлипывая и вжимаясь в юношу сильнее. Джорно мягко гладил Леоне по голове, а сам пребывал в некоем подобии транса. Было стойкое желание напиться до беспамятства и выпасть из реальности на несколько дней. И потрахаться. Не совсем важно с кем. Леоне потихоньку успокаивался. Джорно помог ему подняться и добраться до кровати. Тело мужчины грузно грохнулось на кровать рядом с Буччеллати. Брюнет был так же измотан, как и сам Джорно, и спал беспробудным сном. Леоне потянулся было к его руке, но передумал и отвернулся. Джорно сел рядом и стал успокаивающе гладить мужчину по спине, пока тот не уснул.~*~
Доставая из шкафа новую бутылку, Джорно поймал себя на мысли, что снова стал много пить в последнее время. Но он отбросил эту мысль, и сел на балконе, наслаждаясь прохладой ночи и прекрасными запахами, доносившимися из сада. Было тихо. Он закрыл глаза и медленно сделал глоток вина. И тут в тишине до него донесся голос, тихо, но очень близко: — Мастер… Он распахнул глаза и обернулся. Он узнал этот голос. Его стенд покорно стоял за его спиной, золотые глаза смотрели в пустоту, как всегда. Джорно внимательно посмотрел в эти глаза. Он коснулся щеки стенда, на которой виднелись следы, так похожие на слезы. И он услышал его вновь: — Мастер… Дыхание перехватило. Джорно сорвался с места и влетел в свой кабинет. Спустя всего несколько секунд он уже держал в руках стрелу, трепетно сжимая ее пальцами. Сердце бешено стучало в груди. Джорно вернулся на балкон и залпом выпил оставшееся в бокале вино. Он пошатнулся и упал на стул. Стрела выскользнула из рук. Юноша попытался привести себя в чувство и с силой сжал лицо руками. А потом с удивлением уставился на них: они были в крови. Золотые руки обвили его шею и губы мягко коснулись щеки. Он вновь услышал тот голос, но теперь он звучал невозможно близко: — Я так рад видеть Вас вновь, мастер. Дыхание перехватило. Живот скрутило странным чувством. — Спасибо, что освободили меня. Я чувствовал себя таким беспомощным там, внутри… Руки, как и все тело стенда, были покрыты странной золотистой липкой жидкостью. Джорно мягко коснулся божьей коровки на руке Реквиема. Стенд мягко перехватил руку хозяина и поднес ее к своим губам. Нежный поцелуй коснулся пальцев блондина, оставляя странный привкус на губах. Он посмотрел в фиолетовые глаза стенда. — Теперь все будет хорошо. Я здесь. Я помогу. Вы больше не один, мастер. Их губы сомкнулись в поцелуе. И это был лучший поцелуй в жизни Джорно. Их языки мягко переплелись. Язык стенда был невероятно мягким и податливым. Слюна была густой и тягучей. Она мягко растекалась по рту Джорно, наполняя его странной сладостью. Мягкий язык ловко скользил во рту, заставляя все внутри Джорно сжиматься от удовольствия. К тому же каждое прикосновение к стенду отдавалось в его теле, и уже невозможно было сказать, где его касался Реквием, а где — он сам. Когда их губы разомкнулись, Джорно плохо соображал и координировал свои движения. Голова закружилась, и он вновь потерял равновесие, но в этот раз упал в крепкие руки стенда. Джорно огляделся затуманенным взглядом. По всему полу балкона были рассыпаны желтые осколки старого стенда, кроме того повсюду была золотистая жидкость. Джорно подумалось, что это будет довольно сложно отмыть. Он опустил взгляд и понял, что его костюм постигла та же участь, и обреченно вздохнул. — Это не имеет значения, — пропел голос Реквиема над ухом. — Все волнения Вам стоит оставить до утра. Джорно кивнул и положил голову на плечо Реквиема. Липкая жидкость коснулась его волос. Джорно уже смирился, что его вид был безнадежно испорчен. Это уже не имело такого сильного значения. Реквием оторвался от пола и приземлился на перила. Он не подпрыгнул — он словно парил — медленно и грациозно. Его взор пал на сад. Он устремился туда. Нет, не спрыгнул, но медленно поплыл, пока мягко не коснулся ногами земли. В саду было тихо. Gold Experience Requiem шел по каменной дорожке меж цветов, и на его лице сияла улыбка. — Они спят, — тихо сказал он. — Какие же они прекрасные! Джорно шел за ним, мягко сжимая золотистую руку стенда. Мягкость прикосновения ощущалась в его другой руке. — Я помню каждого из них. Помню, как мы их впервые посадили, помню, как они быстро росли и крепчали, помню, как мы о них заботились… Меня не было здесь, но я все равно помню. Реквием остановился перед благоухавшей сиренью. — Помните ее? Мы посадили ее почти сразу. Прошло всего одиннадцать лет, а она уже так выросла, стала такой крепкой и сильной… Джорно подошел и коснулся коры рукой. Он помнил. Эта сирень была первым деревом в его саду. Он посадил ее совсем еще ростком. Да, это было как раз после того, как он впервые напился до беспамятства. Похмелье совсем не было тяжелым, и он, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей, тяготевших им, спустился туда, где прежде росло подобие сада Дьяволо, а теперь был пустырь. Джорно приказал с корнем выдрать все, что тут росло. Они все уже были мертвы в любом случае. Никто за ними не ухаживал, никто не любил их. А растения без любви чахнут. Прямо как люди. Пиджак мягко соскользнул с плеча юноши, и мягкие губы Реквиема коснулись шеи. Блондин выгнулся, и прильнул грудью к стволу дерева под тяжестью стенда. Тот прижался грудью к спине Джорно и мягко накрыл его руку своею. Другой рукой он мягко стянул пиджак, покрывая шею и спину блондина поцелуями. — Прекрати эти глупости, — огрызнулся Джорно, нетерпеливо дернув плечом, — для этого у меня есть Бруно. И Гвидо. Ты знаешь, что мне нужно. — Да, мастер. Реквием выдохнул горячий воздух прямо в шею блондина и резко расстегнул брюки. Они упали на землю, а в следующее мгновение Джорно выгнулся и протяжно застонал оттого, что мягкий скользкий член вошел в него до самого конца. Он почувствовал, как тугое колечко мышц сжалось у самого основания его собственного члена. Так вот как оно… Внутри моей задницы… Джорно сильнее застонал и впился ногтями в тонкую кору молодого дерева. Удовольствие не разлилось по его телу, как это происходило обычно, оно захлестнуло его с головой. Реквием обхватил тело юноши руками и двигался в нем резко, но не грубо. Как бы парадоксально это ни звучало, член казался скользким и мягким, но в то же время расширял Джорно идеально: достаточно сильно, но не слишком. Идеально. Все было идеально. Идеальный размер. Идеальный темп. Идеальные объятья. Идеальное движение руки стенда по члену Джорно. Идеально. Разум затуманивался, юноша не понимал уже, что происходит вокруг, не слышал своих собственных стонов, которые уже давно перестали быть стонами и превратились в сладкие крики, которые вырывались из его груди и сливались в одну неумолкающую песнь удовольствия. Этой песне вторили птицы, и симфония звуков разносилась по саду теплым ветром. Но единственное, что Джорно мог осознавать, это то неимоверное удовольствие, в котором он потонул. Это не было похоже ни на что, что ему доводилось чувствовать прежде. Он тонул, и был совсем не против. Все мысли покинули его, и он хотел лишь одного: чтобы это не прекращалось. Казалось, что он давно был на грани, но оргазм не торопился подступать, растягивая безумное удовольствие и сводя с ума несчастного Джорно. Но он был только рад. Пока он был здесь, пока мог чувствовать это, ничто другое не имело никакого значения. Никто другой не имел никакого значения. Первые лучи солнца коснулись золотистых растрепанных волос, когда они взметнулись, и Джорно, издав громкий протяжный стон, упал на мокрую от росы траву. Его стенд потянулся за ним, осушая член блондина досуха, заставляя его кончать снова и снова. Липкая вязкая золотистая жидкость покрыла тело юноши, согревая обнаженное разгоряченное тело. Джорно все еще был словно в тумане, никак не мог отдышаться, но чувствовал мягкие расслабляющие прикосновения Реквиема. Юноша неосознанно прижимался к стенду, утопая в тепле и удовольствии. Сквозь отступающую завесу удовольствия Джорно начал слышать щебет птиц и чувствовать запах просыпающихся цветов. Первые лучи солнца мягко легли на розовое улыбающееся лицо юноши. Реквием мягко коснулся губами тонких век своего мастера, и его лицо тоже озарила улыбка. Он аккуратно прижал к себе блондина, целуя того в лоб. Джорно мягко мурлыкнул в ответ на прикосновения. GER вновь скользнул фиолетовыми глазами по телу хозяина и подумал, что отдал бы все, лишь бы держать его вот так в своих объятьях и никогда не отпускать.~*~
— Gold Experience может залечить почти любые раны, но душевные ранения ему не по зубам. — Мм, — Джорно сидел на стуле и смотрел на мужчин, спавших на его кровати. Стенд стоял у края кровати, слегка склонившись над Леоне. — Как я и сказал, Gold Experience это не под силу. Но вот Gold Experience Requiem — совсем другое дело. Джорно удивленно посмотрел на свой стенд. Тот мягко улыбнулся в ответ и поочередно коснулся сначала груди Леоне, а потом — Бруно. Затем он подошел к хозяину. — Мое время на исходе, мастер. Я надеюсь, я смог быть полезен Вам. Но, прежде чем я уйду… Реквием приблизился к Джорно и мягко поцеловал его. Джорно закрыл глаза и ответил на поцелуй. Когда же тот медленно растаял на губах, в руках Джорно остался лишь наконечник стрелы…~*~
Леоне проснулся, но глаза открывать не желал. В носу щекотал приятный запах цветов, а мягкость, окутавшая его, не желала отпускать. Но, услышав, как кто-то рядом зевнул и сладко потянулся, он все-таки открыл глаза. Он лежал на кровати, устланной белоснежными цветами. Они были везде: на простыне, на Леоне, на Бруно, даже… Нет, не показалось, стебли действительно выходили из его тела: из груди, из ног, из рук… Он повернулся, и хрупкие стебли надломились, освобождая мужчину от пут растений. Рядом лежал Бруно. Он не спал, и с интересом разглядывал цветы, чьи стебли росли из его тела тоже. Он аккуратно поднял руку так, чтобы не сломать цветок, и с интересом разглядывал его. Цветы не приносили никакого дискомфорта, но как они тут оказались — было загадкой. Бруно заметил, что Леоне проснулся, и мягко улыбнулся ему. Леоне улыбнулся в ответ. Это оказалось легче, чем он думал. Он подумал немного и решил начать разговор первым. — Как спалось? — ему не было так неловко, как он ожидал. — Удивительное дело, — отвечал Бруно непринужденно, — я давно так хорошо не спал. — Он помедлил и добавил, посмотрев на Леоне ехидно. — Может все дело в том, что ты был рядом? Мужчина вновь поймал себя на мысли, что слова Бруно никак его не смутили. — Возможно, — с хитрой ухмылкой отвечал он. Бруно звонко рассмеялся, и Леоне поймал себя на мысли, что давно не слышал, как брюнет смеется. Верно, он не смеялся так задорно с тех самых пор… «С тех самых пор, как ты все испортил, признавшись ему в своей никчемной любви,» — прозвучал голос в его голове, но он был так тих, что Леоне даже не обратил на него внимания. Они завели непринужденный разговор, пока выбирались из кровати. Бруно помог Леоне напялить одежду, тот же в свою очередь заплел брюнету косу на макушке. И все это время они весело болтали ни о чем и смеялись. «Он не любит тебя,» — с желчью шипел голос в голове, но почему-то это уже не имело никакого значения. Они вместе вышли из комнаты Джорно. Леоне сделал кофе, и они дружно проигнорировали тот факт, что проспали до обеда. Из сада доносились приятные запахи и щебет птиц. На столе стояли две кружки с горячим кофе. Бруно положил голову на плечо Леоне и расслабился. Такое привычное уже напряжение не сковало тело Аббаккио. Наоборот, он чувствовал себя максимально удобно. Бруно поднял голову, внимательно посмотрел в глаза Леоне и с улыбкой кивнул. — Похоже, тебе лучше. Леоне улыбнулся в ответ и тоже кивнул. — Я рад. Не знаю, что сделал Джорно, но оно явно помогло. Помогло нам обоим. Леоне повернул голову в сторону сада и вновь медленно кивнул. Он чувствовал, что должен отблагодарить Джованну за то, что тот сделал. Что бы это ни было. Он придвинулся ближе к Бруно и мягко положил голову на его макушку. — Боже, Леоне, ты огромный! — рассмеялся брюнет. — Это просто ты — чертовски маленький, — ухмыльнулся Леоне. — ДжоДжо бы поспорил, — Бруно пожал плечами и расхохотался. — Я не это имел в виду! — лицо Аббаккио залилось краской, и он отпрянул. Бруно снова звонко рассмеялся, затем допил кофе и поднялся. — Ну что, за работу? Мы и так долго прохлаждались. — Верно, — Леоне поднялся и мягко двинулся вслед за Буччеллати. Он ловил себя на мысли, что все еще любит его. Но, каким-то образом, это ощущалось совсем иначе. Вероятно, это и была та самая «другая» любовь, о которой говорил Бруно. Леоне подумалось, что, возможно, тот, кто страдал от невзаимной любви, был не он, а Буччеллати. И теперь, благодаря Джорно, Леоне смог ответить на его чувства.