GangStar's Paradise

      Тонкие белые пальцы легко пробежались по корешкам книг, остановившись на толстой книге в изящной алой обложке. Светлые руки мягко приобняли юношу сзади, и мягкие губы оставили на шее легкий поцелуй. Губы блондина неосознанно расплылись в улыбке. Он достал книгу с полки и прижал к груди. Тонкие холодные руки медленно поднялись к его рукам, обнимая их. Улыбка спала с лица блондина, а в изумрудных глазах блеснула грусть.        — Холодные… — дрожащим голосом прошептал он.       Руки резко отпустили его, а потом крепко обняли, слегка отрывая от пола, и мягкие губы оставили горячий поцелуй на тонкой коже. Тонкая светлая рука зарылась в короткие темные волосы, блондин повернул голову и коснулся дрожащими губами губ брюнета. Тот тут же страстно впился в мягкие губы, углубляя поцелуй. Его руки скользнули под пиджак, пронося холод по светлой коже.        — Все хорошо, ДжоДжо, — прошептал мужчина, и его горячее дыхание обожгло губы блондина. — Я здесь. Я живой. Все хорошо.        — Я так боюсь, — голос юноши все еще дрожал, — что однажды это все окажется сном. Мне так страшно, Бруно. Я так тебя люблю…        — Я тоже люблю тебя, — и в подтверждение своих слов брюнет мягко коснулся губами тонких губ Джорно. Юноша закрыл глаза и позволил себе утонуть в этом легком поцелуе. Когда их губы разомкнулись, а взгляды встретились, дрожь и напряжение уже покинули тело блондина. Он с нежностью смотрел на любимого и утопал в голубизне моря этих восхитительных глаз. — Я обещаю, что никуда не денусь, любовь моя.       Джорно мягко кивнул, но по коже пробежалось невесомое чувство дежавю. Но, как ни странно, от этого юноша ничуть не усомнился в словах возлюбленного. Бруно не был таким своевольным и легкомысленным, как Миста, и слов на ветер не бросал. Если этот мужчина что-то обещал, то можно было быть уверенным — оно будет выполнено. Поэтому рядом с ним было так легко и спокойно. Пускай руки у него и были такими холодными…       Джорно вспомнил их первую встречу. Мог ли он тогда даже подумать о том, что они закончат вот так? Что подумал Бруно, увидев юношу в первый раз? Когда он понял, что любит его?       Блондин еще раз мягко сжал темные волосы и провел рукой по теплой щеке Бруно. К счастью, холодными у него были только руки. Пальцы медленно спустились по бархатистой коже вниз, коснувшись шеи там, где сонная артерия была особенно близка к коже. Почувствовав размеренный пульс, Джорно окончательно успокоился, перехватил книгу обеими руками и двинулся плавной походкой в сторону выхода из собственной библиотеки. Бруно последовал за ним, не отставая от юноши ни на шаг.       Они спустились в сад. Был уже поздний час, поэтому в беседке было достаточно темно. Пока Джорно садился за стол, Бруно зажег несколько ламп, висевших в беседке, чтобы осветить пространство. Тени затанцевали на листьях плюща. Светлые волосы Джорно отливали золотом при таком освещении. Бруно сел рядом с ним и мягко провел рукой по восхитительным волосам юноши. Тот мягко улыбнулся, слегка наклонив голову, и раскрыл книгу.       Страсть к чтению еще сильнее укрепила их отношения. Бруно любил читать, это было, пожалуй, его единственным хобби. Он читал всегда, когда у него выдавалась свободная минутка. Единственное, что он любил больше, чем книги, был Джорно. Что касалось Джорно, то сам процесс чтения не доставлял ему такого же удовольствия, как Бруно: он любил сами книги.        — Книга — это жизнь после смерти для дерева, — сказал он неожиданно. — Ты прекрасно знаешь, что я не одобряю причинение вреда любому живому существу, в том числе деревьям. Но это неизбежно. Таково человечество. Книга же — единственный продукт деятельности человека, позволяющий дереву продолжить жизнь. Помимо того, что написано на страницах, каждая книга хранит в себе историю дерева, которым она некогда была. Что это дерево повидало, что чувствовало — все это запечатлено в этих страницах. Они отчаянно желают получить последний шанс быть услышанными. Но не каждый может их услышать.        — А что случается с теми, кто не становится книгами? — тихо спросил Бруно.        — Что случается с уткой, которую подстрелил охотник? — задал встречный вопрос Джорно, пожав плечами. Бруно почувствовал себя неловко. — В хорошем случае — ее приготовят и подадут на стол. А из дерева сделают мебель, которая прослужит нам еще очень долго.        — А в плохом? — после недолгой паузы спросил Бруно.       Джорно замолк на секунду.        — Как думаешь, в чем смысл жизни? — спросил он наконец. Бруно с удивлением посмотрел на юношу. Взгляд того был спокоен и все еще направлен в книгу. — Люди — тоже живые существа. Каждое живое существо играет свою роль. Я верю, что у всех одно и то же предназначение, начиная с цветка и заканчивая самим человеком. Как думаешь, что это?       Бруно задумался. Он ожидал, что Джорно сам даст ответ, но тот терпеливо ждал, пока возлюбленный предложит свою версию.       Брюнет задумался: а ради чего живет он? Ответ был очевиден.        — Мой смысл жизни — это ты, ДжоДжо.       Блондин расплылся в улыбке и его щеки зарделись. Он мягко наклонил голову и одарил Бруно нежным взглядом. Затем он вновь опустил глаза в книгу, но улыбка все еще играла на его губах.        — Ты слишком конкретизируешь, но будь по-твоему. До того, как ты встретил меня, какая у тебя была цель в жизни?        — До… тебя..? — брюнет вновь задумался. — После смерти отца все, чего я хотел — чтобы наркотики исчезли с улиц Неаполя…       Блондин мягко кивнул, удовлетворенный ответом.        — Какая цель была у этого желания? — спросил он.        — Цель..? — задумчиво протянул Бруно. — Чтобы никто больше не пострадал так, как мой отец? Хотя, вероятнее всего, мной двигала банальная месть.        — Не важно, что двигало тобой. Важно то, чего ты бы достиг, если бы твоя мечта исполнилась.        — Я не совсем понимаю. Ведь моя мечта…        — Я ее исполнил, — закончил за него Джорно. — Но это тоже не так уж важно. Ты делал шаги в сторону ее исполнения — вот, что важно. Мир стал чуточку лучше с исполнением этой мечты, а значит ты смог оставить свой след в нем.        — Ты считаешь…        — Верно. Каждое живое существо бессознательно стремится оставить что-то после себя. Смерть неизбежна, и все живое однажды оставит этот мир, и важнее всего — оставить свой след.        — И ты..?        — Конечно, — Джорно мягко кивнул. — Все, что я делаю, и все, что я делал с самого начала, было всегда только ради того, чтобы оставить что-то после себя.        — Но не все же живут ради этого. Сам посуди, тот же Дьяволо…        — Ах, Дьяволо… — нотки ярости прозвенели в голосе юноши, когда он произнес это имя, но тут же растаяли. — Но, согласись, только то, что после стольких лет он всплыл в нашем разговоре, значит, что он все-таки оставил что-то после себя. Никто и не говорил, что это всегда что-то хорошее.       Бруно вновь задумался.        — Как я уже говорил, это стремление бессознательно. И даже человек — существо, которое наделено сознанием — волей-неволей стремится к тому же. Потому что худшее, что может произойти с живым существом — бессмысленное существование.       Брюнет мягко придвинулся ближе и приобнял юношу за талию.        — Если мы вернемся к утке, о которой мы говорили ранее…        — Которую подстрелил охотник? — осторожно спросил Бруно, притягивая юношу ближе к себе.        — Верно, — юноша мягко улыбнулся и наклонил голову, когда его шеи вновь коснулся поцелуй. — Как думаешь, что она может оставить после себя?        — Ммм… — Бруно на секунду задумался, давая Джорно достаточно времени, чтобы забраться к нему на колени и устроиться поудобнее. — Потомство?        — И да, и нет, — ответил Джорно. — Это не совсем то, что я имею в виду. Размножение — базовый инстинкт существ.        — Но разве бессознательное стремление к чему-то — не есть инстинкт?        — Это зависит от того, что мы определяем, как инстинкт. Но в любом случае это не будет одно и то же.       Бруно аккуратно потянул за тоненькую ленту и тугая коса распалась на сотни золотистых прядей.        — Предназначение той утки — насытить кого-то. Повар приготовит из нее блюдо, и кто-то съест. И если этого не произойдет — то, получается, жизнь ее потрачена впустую.        — Ну, так или иначе, ее съедят. Те же падальщики.        — Верно, верно. Не могу поспорить. Но что насчет деревьев?        — Мм, деревья есть нельзя.       Звонкий смех юноши разлился по саду.        — Нет, нельзя, — согласился он. — Но деревья живут дольше, чем любое другое существо. Их предназначение — поведать свою историю. И послужить еще после смерти.        — В качестве книги, — подытожил Бруно.        — Что я хочу сказать, так это то, что в качестве мебели, например, дерево также выполняет свое предназначение, но полностью раскрыть себя оно может лишь в форме книги.       Юноша аккуратно провел пальцем по краю страницы.        — Но не все могут услышать эту историю.       Бруно так же аккуратно провел по щеке блондина. Тот мягко улыбнулся в ответ.        — Поэтому я здесь.       Он взял в руки книгу и положил на свои колени.        — Потому что я могу услышать эту историю.       Он перелистнул на первую страницу и углубился в чтение. Бруно положил подбородок на плечо юноши и тоже побежал глазами по строчкам. У них с Джорно были разные цели, но суть оставалась одной: они проводили время вместе. Максимально близко. Прижимаясь друг к другу. Дыша запахами, наполняющими сад. Слушая песни ночных птиц.       Рядом с ним вся усталость улетучивалась. Рядом с ним любой разговор был бесценен. Рядом с ним было легко дышать. Рядом с ним хотелось жить.       Голос Джорно разорвал тишину:        — Ты тоже мой смысл жизни, Бруно.