Союз Небес и Преисподней

      — Император недоволен, Корнелия.       Женщина ничего не ответила, продолжая сосредоточенно выкладывать кусочки колотого льда в гранёный рокс. Когда с этим было покончено, она достала из мини-бара угловатую бутылку, наполовину заполненную напитком цвета мёда и янтаря. Туго завёрнутая в прошлый раз крышка едва слышно скрипнула — и виски неспешно полился в стакан.       Корнелия хорошо помнила, как впервые попробовала этот напиток — семь лет назад, вернувшись из опустошённого Токио на линкор-авианосец «Фалкерк», служивший штабом восьмого экспедиционного корпуса. Много событий произошло в те несколько часов, определивших её дальнейших путь… но особенно глубоко в память принцессы врезался момент, когда на пороге её разгромленной каюты появился генерал Дальтон. Не обращая внимания на протесты Гилфорда и Нонетт, мужчина молча усадил дочь императора в единственное свободное кресло, сунул ей в руки свою фляжку и не терпящим возражений голосом приказал: «Пей». Так, будто Корнелия всё ещё оставалась упрямой и непослушной девчонкой, которую ему когда-то доверили обучать…       Позже, с головой погрузившись в военную службу, Корнелия поняла: имперская армия и трезвенность — понятия не совместимые. Во всяком случае — для неё. Костяк британнской военной машины составляли прожжённые, закалённые в боях ветераны, а значительная часть верховного командования происходила родом из влиятельных аристократических родов. И те, и другие редко воспринимали всерьёз молодую принцессу, волею императора поставленную командовать ими — несмотря на высокий статус Корнелии. До тех пор, пока она не заработала себе весомую и неоспоримую репутацию в военных кругах, едва ли не каждое новое назначение превращалось в небольшое испытание. Девушке приходилось доказывать, что она ничуть не хуже других могла командовать войсками — что кровь императора в её венах была далеко не самой главной причиной, по которой Корнелия получила своё звание… До открытого неподчинения её приказам доходило редко — по большей части всё выражалось в отношении и разных мелочах. Например — «дружеских» приглашениях выпить за встречу, во время которых хозяева штабов наливали в бокал молодой девушке самое крепкое пойло, что могли достать. И как же приятно порой было видеть их лица, когда офицеры понимали: Корнелия не из тех барышень, что привыкли манерно потягивать игристые вина на модных вечеринках…       Конечно, в имперской армии служили и те, кому Корнелии ничего не приходилось доказывать. Кто прекрасно знал, на что способна Вторая принцесса, и не сомневался в её умениях… взять, например, того же Дальтона или Гилфорда. Но даже с ними алкоголь помогал установить какую-то особую, тесную связь. Вернее, даже не он сам — ритуал распития. Когда початая фляжка переходит из рук в руки и рыцари молча прикладываются к ней, сидя посреди опустошённого поля боя, где ещё недавно могли заснуть навсегда — между ними возникает неизъяснимая словами, почти интимная близость. В этот круг не попасть просто так, до тех пор, пока не поймёшь весь смысл слов «братья по оружию»…       Льдинки в роксе тихонько треснули. Закрыв бутылку, Корнелия подхватила её вместе со стаканом и оставила на маленьком столике рядом с креслом, в которое села сама. Прикрыв глаза, принцесса сделала первый глоток. Дала холоду в горле и груди превратиться в жгучий жар… и лишь после этого подняла взгляд на настенный экран.       — И что же вызвало неудовольствие отца на этот раз? — равнодушно поинтересовалась Корнелия у своего единокровного брата, Шнайзеля эль Британнии.       На его правильном, без единого изъяна лице не отражалось никаких следов беспокойства. Ни одной непрошеной морщинки, выдававшей его чувства — ни малейшей напряжённости в изгибе светлых губ. Серые, с лёгким уходом в сиреневый, глаза смотрели на младшую сестру почти безмятежно…       Само по себе это ни о чём не говорило — Шнайзель мастерски управлял своей мимикой и никогда не показывал окружающим того, что им не следовало видеть в данный момент. Но тот факт, что премьер-министр Британнии сначала передал приглашение к разговору через её офицеров и дождался того момента, когда Корнелия освободится, говорил о многом. Если бы случилось что-то, требующее немедленных действий — он бы не постеснялся вызвать Вторую принцессу на связь, даже будь она в этот момент на поле боя.       — Наш отец считает, что война с Ближневосточной Федерацией затянулась, — неторопливо пояснил Шнайзель, подтверждая мысли своей младшей сестры. — Твои последние успехи заставили имя британнской Богини Победы греметь на весь мир — и он ожидал, что завоевание Зоны 18 пройдёт максимально быстро. Император рассчитывал, что к этому дню земли Аравийского полуострова уже будут включены в состав империи…       — И если отец читал доклады, которые я регулярно отсылаю в Пендрагон, то он знает: больше 95% территории будущей Зоны находится под нашим контролем, — произнесла Корнелия, даже не пытаясь скрыть раздражения в голосе. — При необходимости, подавить отдельные очаги сопротивления, оставшиеся в пустынных регионах, можно за несколько дней. Как только с ними будет покончено — я официально провозглашу создание Восемнадцатой Зоны.       Женщина сделала ещё один глоток виски. Она многое повидала за последние семь лет — сражалась в разных странах, приводя новые земли к согласию и подавляя редкие локальные восстания. Но завоевание Аравийского полуострова серьёзно попортило Корнелии нервы. Женщина была сыта по горло проклятыми «песчаными фортами» арабов, кочевниками-бедуинами, которые наносили молниеносные удары по уязвимым точкам армии, после чего — бесследно растворялись среди барханов… и пустынями.       За несколько месяцев, которые шла эта кампания, Корнелия чётко поняла: она ненавидит пустыни — и будет счастлива, если никогда не окажется рядом со скоплением песка большим, чем прибрежный пляж.       — Если император желал завершить эту войну быстрее, — продолжила женщина, — он мог бы прислать сюда своих Рыцарей Круга, вместо того, чтобы мариновать их в исследовательских лабораториях и на тренировочных полигонах. Или ты, мой дорогой брат, — чуть резче добавила она, — мог бы организовать поставки сэндбордов, о которых я прошу последние четыре месяца. Насколько я знаю, твои умники из «Камелота» уже давно разобрались в этой технологии.       — Да, граф Асплунд подготовил чертежи для модели-прототипа…       — Тогда почему моим техникам до сих пор приходится копаться в обломках вражеских машин, ища детали для сборки? — недовольно спросила принцесса. — У меня едва хватает этих устройств для личной гвардии.       — Корнелия, ты должна понимать: для начала производства требуется время, — успокаивающе произнёс Шнайзель. — Предприятия не хотят выпускать непроверенное оборудование для найтмеров и брать на себя ответственность за возможные риски.       — А ты должен понимать, что без сэндбордов найтмер в пустыне становится едва ли не неповоротливей танка. Я не могу эффективно использовать Рыцарский Корпус — регулярным подразделениям приходится сражаться с «Бамидесами» и захваченными у нас же найтмерами практически без поддержки!..       Старший брат ответил женщине молчанием. Под сдержанным взглядом его похожих на льдинки глаз начавшая было распаляться Корнелия вдруг почувствовала себя глупо — и очень устало. Последние дни принесли принцессе массу поводов для беспокойства и раздражения — но ей не следовало вымещать недовольство на Шнайзеле. Она вела себя по-детски…       — Впрочем, всё это уже не имеет никакого значения, — пробормотала Корнелия, глядя на стакан в своей руке. — Как я уже сказала: до конца этой недели Аравийский полуостров будет наш. И думаю, ты связался со мной не для того, чтобы выслушивать бессмысленные жалобы…       — Всегда полезно знать, о чём думают твои союзники и военачальники, — дипломатично произнёс Шнайзель, одарив сестру мягкой, понимающей улыбкой. А затем добавил: — Но я действительно связался с тобой, чтобы обсудить вопросы, не связанные напрямую с Восемнадцатой Зоной.       — Ты имеешь в виду ситуацию с Зеро, — в этой фразе не было и намёка на вопрос. Не прошло и суток с того момента, когда Корнелия узнала о существовании террориста в маске — но всё это время он не выходил у неё из головы. Коротко усмехнувшись, принцесса протянула: — Теперь мы хоть знаем, кого должны благодарить за убийство Кловиса…       Она терпеть не могла Третьего принца. Когда-то в прошлом, Корнелия относилась к нему с симпатией — даже несмотря на то, что почти каждый визит Кловиса ла Британнии на виллу Ариес оборачивался головной болью для главы службы безопасности. В то время молодой принц любил на пару с Лелушем устраивать беспорядок и словно бы считал своей священной миссией нарушить каждое писанное и неписанное правило, установленное в резиденции императрицы Марианны…       Но изгнание и смерть наследников ветви ви Британния сильно изменили Кловиса — вселили в него страх перед императором за себя и свою младшую сестру. Опасаясь повторить судьбу единокровных родственников, Третий принц ни в чём не перечил своему отцу и старался угодить императору любым доступным способом — показать свою ценность и преданность. Такое поведение дало свои плоды: Кловиса назначили генерал-губернатором одной из самых важных имперских Зон, в которой были сосредоточены основные мировые запасы сакурадайта. Но также — навсегда восстановило против него Корнелию. Хотя она сама в последние годы действовала похожим образом — у Второй принцессы при этом имелась цель, о которой она не забывала ни на день. Кловис же… просто сдался на волю императору, убившему его младшего брата.       — Я бы испытывал куда большую благодарность к Зеро, если бы вслед за убийством Кловиса он не разрушил репутацию маркграфа Готтвальда, — заметил Шнайзель без тени улыбки. — После того, как сэр Джеремия отпустил убийцу имперского принца на глазах у всей Одиннадцатой Зоны, мы не сможем использовать его в качестве генерал-губернатора.       В этом Шнайзель был прав. Продумывая возможные способы захвата контроля над бывшей Японией, они с Корнелией делали большую ставку на Джеремию. За несколько лет молодому рыцарю, присоединившемуся к Пуристам, удалось набрать значительный вес в партии «чистокровных». К тому же Готтвальд стал одним из доверенных людей Кловиса, вошёл в ближний круг Третьего принца — и при определённых обстоятельствах мог взять под контроль Зону 11 в случае его смерти. Что, собственно, и произошло три дня назад…       Вот только пока Шнайзель готовил почву для официального признания маркграфа генерал-губернатором колониальной зоны, на сцену вышел Зеро — и тщательно выстроенный план полетел в бездну.       — Полагаю, теперь управление Одиннадцатой Зоной придётся взять на себя мне? — поинтересовалась Корнелия, и без того прекрасно зная ответ. Это был один из запасных планов, которые они продумывали вместе со Шнайзелем. Он не стоял в приоритете, потому что гораздо большую пользу общему делу Вторая принцесса приносила, укрепляя свою позицию в имперской армии. Но в сложившихся обстоятельствах…       — Да, это было бы самым лучшим исходом, — с какой-то странной интонацией произнёс Шнайзель. — И вполне естественным. Японию до сих пор штормит: Фронт Освобождения вместе с многочисленными группировками Сопротивления не дают покоя нашему гарнизону, и редкий месяц обходится без очередного террористического акта… А после убийства Кловиса стало очевидно, что для наведения порядка в Одиннадцатой Зоне нужно принять жёсткие, решительные меры.       Корнелия медленно, настороженно кивнула, соглашаясь со словами старшего брата. Вот только она не понимала, зачем Шнайзель повторяет то, что им обоим и так прекрасно известно?..       — Однако… — продолжал мужчина, внимательно смотря на принцессу. — …император решил, что связывать лучшего военачальника империи обязательствами по управлению одной Зоной — это расточительство. Для этой задачи он выбрал другого человека.       Неприятное ощущение сжало горло Второй принцессы.       — Кого? — спросила Корнелия, предчувствуя, что ей не понравится ответ.       — Юфемию.       — Что?! — воскликнула женщина, шокированная услышанным. От резкого движения руки остатки виски в стакане взметнулись по стеклянным стенкам, несколько капель дорого алкоголя упали на обивку кресла. — Он решил послать туда Юфи?! Ей же ещё семнадцати не исполнилось! Она только на днях закончила обучение и никогда раньше не занималась политикой! Проклятье, да её даже имперскому двору ещё не представили официально! И отец собрался послать её в этот гадюшник, набитый повстанцами и террористами?! Он что, окончательно выжил из ума?..       Но стоило только последним словам Корнелии сорваться с её губ, как Вторая принцесса поняла: нет, император Чарльз зи Британния вовсе не сошёл с ума. Как и многие другие, это его решение было продиктовано хладнокровным, безжалостным расчётом…       Как и сказал Шнайзель, для императора Корнелия была слишком ценной фигурой, чтобы тратить её на управление одной-единственной — пусть и действительно важной — Зоной. Вместе с тем неудовлетворительные итоги правления Кловиса показывали, что проблему с повстанцами в Зоне 11 можно решить только с помощью применения военной силы. И Корнелия, которая за годы службы приобрела богатый опыт в подавлении мятежей и подчинению чужих земель, была одним из самых подходящих кандидатов для этой работы. Вот только последняя кампания Второй принцессы, по мнению императора, затянулась… и чтобы подобных задержек не случилось в Одиннадцатой Зоне, Корнелия должна быть лично заинтересована в скорейшем разрешении ситуации с мятежниками.       И что могло лучше заставить её действовать, чем угроза жизни любимой младшей сестры?..       — Разумеется, император не ждёт, что Юфемия сама разберётся с Сопротивлением и поймает Зеро, — произнёс Шнайзель, подтверждая мысли Корнелии. — На первых порах она будет занимать пост вице-генерал-губернатора, в то время как основные обязанности по управлению колонией лягут на плечи другого человека. Отец не возражает против того, чтобы этим человеком стала ты… при условии, что Британния будет полностью контролировать Аравийский полуостров.       Корнелия подняла взгляд на Шнайзеля. Прекрасно понимая, что значат его слова, Вторая принцесса спросила:       — Сколько у меня времени?       — Три дня, — ответил Шнайзель. — Прости, Корнелия, но я не смог выиграть для тебя больше времени…       — Этого достаточно, — оборвала брата принцесса.       Конечно, будут трудности. Войска Федерации, продолжавшие сопротивляться британнской армии, засели в самых надёжных бастионах — на самых труднодоступных базах. Однако Корнелия не преувеличивала, говоря о том, что остатки арабской армии можно раздавить в течение недели. Установленные императором сроки потребует приложить немного больше усилий, действовать более рискованно — и обернутся сумасшедшей гонкой по всему полуострову для самой Корнелии и её личной гвардии… но они справятся. Должны справится.       Корнелия не допустит, чтобы Одиннадцатая Зона отняла у неё ещё и Юфи.       Вторая принцесса залпом допила остатки виски и плеснула в стакан новую порцию, не прекращая продумывать план своего финального удара по войскам Ближневосточной Федерации. Шнайзель молча следил за тем, как Богиня Победы хмурится и бросает взгляды в сторону разложенных на одном из столов карт, прикидывая какие подразделения и куда нужно будет перебросить в первую очередь, чтобы усилить уже развёрнутые боевые группы…       Наконец Второй принц спросил:       — Корнелия, когда ты в последний раз говорила с маркграфом Готтвальдом?       — На следующий день после убийства, перед тем как Джеремия арестовал генерала Бартли и других лизоблюдов Кловиса… — машинально проговорила женщина, не отвлекаясь от своих размышлений.       — Он ничего не рассказал тебе о том, как был убит наш брат? — продолжал расспросы Шнайзель.       — Нет. Только упомянул, что хочет сфабриковать дело против какого-то японца, чтобы успокоить общественность и укрепить свой авторитет.       — И после этого происшествия с Зеро он?..       — Не выходил со мной на связь, — отрезала принцесса, всё-таки вынужденная переключить внимание обратно на Второго принца. — К чему эти вопросы, дорогой брат? Разве стала бы я скрывать от тебя информацию, если бы знала, что именно произошло в Одиннадцатой Зоне?       — Ни в коем случае, — Шнайзель покачал головой, словно отметая это нелепое предположение.       Между двумя детьми императора повисло молчание. В глазах старшего брата застыла странная отрешённость. Задумчиво подперев подбородок правой рукой, Второй принц не сводил взгляда с Корнелии, наблюдая за тем, как она в очередной раз поднимает к губам стакан с виски…       — Корнелия… ты уверена, что Лелуш мёртв?       Стакан замер на полпути ко рту, пальцы женщины плотно сжали гранённое стекло. Медленно, Корнелия отвела руку в сторону и поставила рокс на столик рядом с бутылкой. Раздался звук, похожий на щелчок взводимого курка.       — Это очень плохая шутка, премьер-министр… — процедила принцесса, всматриваясь в лицо мужчины на экране. Шнайзель тяжело вздохнул.       — Неужели ты действительно думаешь, что я стал бы шутить на подобную тему?       — Тогда к чему был этот вопрос?       Несколько секунд Второй принц молчал, словно раздумывая над тем, стоит ли продолжать разговор — или лучше завершить его. Корнелия внимательно следила за своим братом, выжидая. В конце концов, Шнайзель произнёс:       — У меня есть… предчувствие, Корнелия, — неохотно признал он. — Странное, не до конца понятное мне самому предчувствие, которое появилось сразу после дебюта Зеро. Пока я не могу подтвердить его фактами или ясно объяснить, но… — мужчина едва заметно повёл плечами. — Мне интересно, зачем Зеро спас Куруруги?       — Куруруги? — удивлённо переспросила Корнелия. В последний раз она слышала эту фамилию семь лет назад…       — Верно, — кивнул Шнайзель. — На роль убийцы Кловиса сэр Джеремия назначил сына покойного премьер-министра Японии — Сузаку Куруруги… И мне в голову пришёл вопрос: почему Зеро пошёл на огромный риск и лично отправился спасать этого юношу из-под вооружённого конвоя? Просто потому, что хотел заручится поддержкой Куруруги? Шокировать публику признанием в убийстве Кловиса и создать впечатляющий образ? Или здесь было что-то ещё?.. К тому же, — добавил принц после короткой паузы, — мне не даёт покоя имя этого любителя масок.       — А что с ним не так? — последние слова брата окончательно сбили Вторую принцессу с толку.       Шнайзель задумчиво постучал указательным пальцем по своей скуле, глядя в сторону — мимо объектива камеры, на что-то, расположенное в его кабинете в Пендрагонском дворце.       — Eighteenth. Seventeenth. Sixteenth… — медленно отсчитывал Второй принц, ведя взглядом по невидимому Корнелии предмету. Числительные звучали одно за другим — чётко, размеренно, как удары часов. — …Fourth. Third. Second. First… Zero, — закончил он, посмотрев на свою сестру. Не дождавшись от женщины никакой реакции, кроме вопросительно поднятой брови, Шнайзель вновь заговорил: — В Священной Британнской империи принято делить захваченные земли на Зоны и называть их коренных жителей по номеру, который присваивается этой территории. Однако кроме восемнадцати Зон существует и то, что мы называем «Отчизной» — наши исконные территории, на которых стоит имперская столица. Впрочем, когда-то и эта земля была лишь колонией канувшей в Лету Британской империи. И если взглянуть на эту область через призму общей системы… можно сказать, что наша Отчизна — это Нулевая Зона. Area Zero. И тогда человека, происходящего оттуда родом, можно назвать «нулевым»… иначе говоря — Зеро.       Корнелия продолжала молча смотреть на своего старшего брата, ожидая последует ли за этим монологом что-то ещё. И вместе с тем — задаваясь в мыслях вопросом о том, насколько серьёзно сейчас говорил Шнайзель… и не переутомился ли Второй принц, в последнее время вынужденный фактически управлять всей империей вместо своего охладевшего к политике и государственным делам отца.       — Так значит, из-за этой глупой игры слов ты решил?.. — не выдержала наконец принцесса.       — Я ведь уже говорил — у меня нет никаких веских доказательств, Корнелия, — устало повторил Шнайзель, глубоко вздохнув. — Только предчувствия, подозрения, догадки… — мужчина вдруг невесело усмехнулся и добавил: — Можешь называть это «надеждой», если хочешь. Выступление Зеро показало, что он — человек незаурядный, склонный к театральности и вычурным жестам. Такие любят играть со своей публикой, оставляя подсказки на самом видном месте. Они получают удовольствие, наблюдая за тем, как люди проходят мимо разбросанных тут и там знаков, не замечая их. И вместе с тем… подспудно… в глубине своей души… подобные незаурядные личности всегда надеются встретить того, кому хватит ума разгадать их игру. Понять оставленные намёки, оценить красоту и изящество жестов…       — Даже если твоя оценка Зеро верна — если он действительно выбрал свой псевдоним из-за принадлежности к коренным британнцам — глупо связывать его и Лелуша, — возразила Корнелия, нисколько не убеждённая теориями брата. — Даже в Пендрагоне можно найти десяток-другой идеалистов-радикалов, которые грезят о революции и разрушении существующей системы.       Уголки губ женщины невольно дёрнулись, попытавшись сложиться в улыбку. Она вдруг подумала, что и её со Шнайзелем, при желании, можно было записать в «идеалистов-революционеров»… Хотя они всё-таки не грезили кардинальным изменением миропорядка и тотальной перестройкой британнской системы. Определённые изменения должны быть внесены — безусловно. Но ни сама Корнелия, ни тем более Шнайзель не собирались разрушать величайшую империю мира — которую сами помогали строить последние семь лет.       — Однако сэр Джеремия вряд ли бы позволил какому-то безымянному преступнику так легко уйти, наплевав на собственную репутацию и наши планы — разве нет, Корнелия? Тем более — после того, как сработал муляж этой «капсулы с ядом»…       На это Корнелии было нечего ответить. Если бы от неё когда-нибудь потребовали охарактеризовать маркграфа Джеремию Готтвальда единственным словом — им бы несомненно стало слово «верность». Рыцарь, начинавший свою службу у императрицы Марианны, даже после её смерти оставался истово преданным линии ви Британнии. Вместе с Корнелией, он при первой же возможности бросился вслед за детьми своей госпожи в Японию… и был одним из трёх людей, которые знали о клятве, принесённой Второй принцессой в тот день.       Джеремия не мог предать её — не мог без веской причины отказаться от мести человеку, который погубил Лелуша и Нанналли. И Корнелия была уверена, что если бы рыцарю удалось найти кого-нибудь из них — он при первой же возможности сообщил бы об этом Второй принцессе.       «Что же происходит в этой проклятой богом стране?..»       — В любом случае, мы ничего не узнаем наверняка до тех пор, пока ты не приедешь в Зону 11, — заключил Шнайзель, внимательно следивший за реакцией своей сестры. — Поговори с Джеремией и Куруруги — выясни всё, что они знают. Я со своей стороны допрошу генерала Бартли и других подчинённых Кловиса, когда их доставят в Пендрагон — может быть этим людям всё же известно что-то важное, ускользнувшее от внимания маркграфа…       — А что насчёт самого Зеро?       — Всё зависит от его дальнейших действий — и того, что мы узнаем об этом человеке в маске. Сейчас в нашем распоряжении слишком мало информации… Я прошу тебя лишь об одном, Корнелия, — серьёзно добавил мужчина, глядя прямо в глаза сестре. — Если моё предчувствие окажется верным — если Лелушу действительно каким-то образом удалось выжить… немедленно сообщи мне об этом, хорошо? Нельзя позволить императору узнать о том, что сын Марианны уцелел.       — Разумеется, дорогой брат, — кивнула Корнелия после короткого раздумья. — Я не допущу, чтобы наш отец причинил вред Лелушу.       После того как сеанс связи со Шнайзелем завершился, Вторая принцесса ещё долго сидела в полумраке своих покоев, глядя на мягко светившийся экран напротив неё. В конце концов, женщина не выдержала и включила запись первого появления Зеро. Остановив видео на том моменте, когда убийца Кловиса попал в кадр целиком, Корнелия достала из внутреннего кармана мундира чёрного шахматного короля, с которым не расставалась последние семь лет. Подняв фигуру на уровень глаз, женщина внимательно сравнила её с силуэтом закутанного в чёрный плащ человека…       — Бред какой-то, — пробормотала принцесса, убирая обточенный кусочек обсидиана обратно. Прикончив остатки виски, Корнелия поднялась на ноги и решительно направилась в сторону командного пункта, на ходу вызывая командиров своей личной гвардии.       Им предстояло много работы…

Заметки к части

      I. Меня одного всегда волновал вопрос: как Корнелия, души не чаявшая в Юфи и стремившаяся всеми силами её защитить, допустила, что её младшая сестра оказалась в раздираемой на части мятежниками Одиннадцатой Зоне? Тем более — спустя всего несколько дней после того, как там убили другого члена императорской семьи, и прекрасно зная, что убийца ещё на свободе?..       Что ж… мои размышления по этому вопросу представлены выше. У кого-нибудь ещё есть собственные версии?       II. В первой версии этой части, от победы над Ближневосточной Федерацией и полного контроля над Аравийским полуостровом Корнелию отделяет необходимость захвата Иерусалима. И закончится этот отрывок должен был на пафосно-эпичной ноте фразой по типу: «Гилфорд, собирай людей. Завтра… мы возьмём Иерусалим!» [DEUS VULT INTENSIFIES]       А потом я вспомнил, что официальная хронология сериала умещает события первого сезона в какие-то три с половиной недели. И хотя к адекватности этой хронологии (как и к указанным в ней датам) лично у меня есть определённые вопросы, малый временной разрыв между дебютом Зеро и прилётом в Зону 11 Корнелии остаётся фактом. Как и то, что последнее значимое сражение с войсками Ближневосточной Федерации состоялось не в столице Израиля. Так что — увы, захват Иерусалима Богиней Победы остался совсем-совсем за кадром…