Союз Небес и Преисподней

      Вечеринка.       Они устроили вечеринку в честь её прибытия.       Отряды Сопротивления открыто атакуют военные патрули и конвои. Террористы-одиннадцатые взрывают самодельные бомбы в границах британнских поселений. Предполагаемый убийца Кловиса разгуливает на свободе. Юфи чуть не убили безмозглые фанатики-пуристы, после того как Третья принцесса сбежала из-под надзора местной службы безопасности и отправилась гулять в гетто, которое ещё неделю назад было полем боя…       А чиновники из колониальной администрации не придумали ничего лучше, чем устроить вечеринку по случаю прилёта Британнской Богини Победы?!       Если так их приучил вести дела Кловис — нет ничего удивительного в том, что за семь лет существования Зоны имперским силам не удалось навести в ней порядок. А если влияние покойного принца тут не при чём… то Второй принцессе оставалось только гадать, почему её не отличавшийся сдержанностью брат за время своего правления так и не разобрался с этим сборищем некомпетентных лизоблюдов. Сама Корнелия пробыла в Одиннадцатой Зоне неполных четыре часа и пока ограничилась лишь необходимым минимумом общения с местными чиновниками. Но несмотря на это — уже чувствовала стойкое желание если не казнить половину госаппарата Зоны, то хотя бы арестовать и отправить в Темпл-Тауэр вслед за отбывшим туда же с утра генералом Бартли.       Но начинать управление Зоной с массовых репрессий было неразумно, даже глупо — и Вторая принцесса знала это. Только император мог бы без последствий для себя отправить за решётку несколько десятков влиятельных политиков и аристократов, тесно связанных с сакурадайтовой промышленностью. Но даже императорская власть не спасла бы расшатанный административный аппарат от последовавшего за этим коллапса. К тому же, Корнелия понимала: большая часть её нынешнего раздражения происходит из накопившейся за последние несколько суток усталости… и происшествия с Юфи, которое только чудом не обернулось чем-то гораздо худшим.       Чистку колониальной администрации надо проводить на свежую, холодную голову — и Корнелия обязательно займётся чиновниками, как только укрепит свои позиции в Зоне и сформирует надёжный план. А этой ночью принцессе предстояло решить две более насущные проблемы. Одна из которых уже сейчас стояла прямо перед ней…       Жизнь под крылом у Кловиса определённо наложила свой отпечаток на маркграфа Джеремию Готтвальда. Набриолиненные тёмно-бирюзовые волосы уложены набок в стильную высокую причёску. Памятный Корнелии грязный пилотский костюм уступил место дорогому мундиру и небрежно накинутому на левое плечо чёрному плащу с золотым гербом имперских военных сил. Несмотря на события последних дней, внешний вид маркграфа оставался безупречным — если не считать почти незаметной бледности и лёгких теней под глазами. Но из-под этой лощённой и холёной скорлупы на Корнелию смотрел рыцарь. Тот же самый рыцарь, что семь лет назад преклонил колени перед Второй принцессой со словами: «Я не смог отдать жизнь за детей императрицы Марианны. Так пусть моя смерть станет вкладом в возмездие за их бессмысленную гибель…»       Верность Джеремии не подлежала сомнению — но Вторая принцесса не обманывала себя мыслями о том, что Готтвальд предан ей лично. Нет. В ученице Марианны рыцарь видел призрак своей погибшей госпожи, вопиющий о мести — и он следовал за Корнелией, считая, что та покарает убийц рода ви Британния, чего бы это ни стоило. Но что, если за прошедшие годы Готтвальд разуверился во Второй принцессе?..       Больше пяти лет минуло с тех пор, когда им в последний раз выпадала возможность встретиться лично и поговорить откровенно. И всё это время имперская машина пропаганды — при небольшой поддержке со стороны Шнайзеля — последовательно превращала Корнелию в цепную псину Чарльза зи Британнии. Богиню Победы, которая несёт миру волю своего отца — на острие меча. Даже её Рыцаря Чести чаще всего называли «Копьём Империи». Как будто Гилфорд в первую очередь был не самым доверенным компаньоном Корнелии, а слугой государя Британнской империи…       Мог ли Джеремия из-за этого решить, что принцесса отказалась от мести своему отцу? И что бы он в таком случае предпринял?.. Беззаветная, если не сказать — рабская преданность покойному семейству ви Британнии странным образом сочеталась в Готтвальде с особой гордостью, чувством собственного достоинства и определённой долей честолюбия. Такая гремучая смесь могла бы побудить его начать собственную игру — организовать спектакль с убийством Кловиса, совершённым Зеро… который потом вырвался из-под контроля…       Гадать можно было бесконечно. Но Корнелия не собиралась тратить на это время.       — Сэр Джеремия, — никаких «маркграфов» и прочих титулов. Это был разговор между сюзереном и присягнувшим ему рыцарем. — Вы понимаете, для чего я вызвала вас?       Мужчина смиренно склонил свою голову. Стоя на колене перед Второй принцессой, он напоминал ей приговорённого к смерти, покорно подставившего шею под удар палача… Хотя место, выбранное Корнелией для встречи с Джеремией, не имело ничего общего с лобным. Она вызвала рыцаря в покои, которые подготовили для неё во дворце генерал-губернатора Зоны. Тусклый свет настольных ламп отражался от лакированных панелей тёмного дерева. В камине сухо потрескивали дрова. Плотно прикрытые двери отсекли доносившиеся до этой части дворца отзвуки продолжающегося в другом крыле торжества… А единственным кандидатом на роль палача был Гилфорд, замерший у входа и внимательно следящий за ходом разговора.       — Полагаю, — подал голос Джеремия, — чтобы огласить мой приговор, Ваше Высочество…       — Вот как?.. — Корнелия положила руки на подлокотники кресла и выпрямилась. — И какими же преступлениями вы заслужили Британнскую Ведьму себе в судьи?       — Я допустил смерть члена императорской семьи… снова. Хуже того — воспользовался гибелью принца Кловиса, чтобы захватить власть в Одиннадцатой Зоне. И желая упрочить своё положение — сфальсифицировал дело против попавшегося под руку одиннадцатого, вместо того, чтобы искать настоящего убийцу, — ровно произнёс Готтвальд, не поднимая головы. — Но что более важно: действий моих подчинённых поставили под угрозу жизнь особы императорской крови. Если бы не вмешательство спецкорпуса… принцесса Юфемия бы погибла, пытаясь защитить меня.       — Если бы не «вмешательство спецкорпуса», Юфемия бы никогда не оказалась в том гетто, — без каких-либо эмоций произнесла принцесса, не сводя взгляда с рыцаря. Не дождавшись какой-либо реакции, она холодно поинтересовалась: — Это всё?       — Я также самовольно отстранил от должностей часть приближённых покойного… — после секундной заминки заговорил мужчина.       — Хватит тратить моё время на этот бред, Джеремия!       Корнелия не выдержала. Бессмысленные покаяния Готтвальда. Очередное напоминание о том, что Юфи сегодня оказалась на волосок от смерти. Всё это переполнило и без того налитую до краёв чашу терпения женщины. Резко поднявшись с кресла, она подошла к Джеремии, схватила за воротник мундира и грубо вздёрнула рыцаря вверх.       — По-твоему, я вызвала тебя посреди ночи, чтобы ты мог заниматься самобичеванием в своё удовольствие?.. — процедила принцесса, буравя взглядом бледное лицо Готтвальда. — Зеро — вот единственное, что меня интересует сейчас. Почему ты дал ему уйти?       Застигнутый врасплох Джеремия не смел отвести глаз от своей госпожи. Он беззвучно открыл рот — и на один короткий миг Корнелии показалось, что схваченный за горло маркграф примется оправдываться перед ней. Начнёт объясняться и изворачиваться, как уже не раз поступали провинившиеся аристократы, с которыми принцессе приходилось работать. Попробует переложить вину на других. Но затем…       — Я не знаю.       — Что? — от неожиданности женщина отпустила воротник Готтвальда.       — Я не знаю, почему отпустил убийцу Кловиса, Ваше Высочество, — повторил Джеремия. Стыд и гнев мешались в его голосе, но слова были произнесены без дрожи. — Я признаю, что собирался воспользоваться смертью Третьего принца и захватить власть в Зоне. А ради поддержки аристократии и населения — планировал устроить показной суд над жалованным британнцем. Но к самому убийству я не имею никакого отношения — и уж точно не собирался отпускать того… клоуна в плаще… на глазах у всей Зоны…       Готтвальд медленно и глубоко вздохнул, точно собираясь с силами перед прыжком в тёмную воду — и затем произнёс:       — Рыцари из конвоя и снайперы держали обоих террористов на прицеле. Оставалось только дождаться, когда техники развернут мобильный комплекс РЭП*, чтобы преступники не смогли воспользоваться радиодетонаторами. Но затем Зеро заговорил о каком-то «апельсине» и я… — Джеремия замялся, подбирая слова, — …как будто выпал из реальности. Помню, как та подделка под машину принца медленно тронулась с места. В следующий миг — я уже сижу в кабине своего найтмера посреди впавшей в панику толпы людей, всё вокруг в дыму… а Зеро и его сообщники исчезли.       Корнелия слушала рыцаря молча, всё так же пристально вглядываясь в его лицо. Надеясь увидеть там… что-то. Она уже и сама не понимала, что именно хочет разглядеть в оранжевых глазах мужчины. Знала только — искомого там нет. Всё, что принцесса видела — замешательство, смешанное со злостью и стыдом…       Джеремия не лгал.       Устало прикрыв глаза рукой, женщина отступила и опустилась обратно в кресло. Ответы… она думала, что получит их, если встретится с Готтвальдом — что тот сможет внести хоть немного смысла в происходящее. Расскажет хоть что-то, способное помочь Корнелии навести порядок в этом проклятом хаосе… и вытащить Джеремию из ямы, в которую он сам же и свалился.       — Вы мне не верите, Ваше Высочество, — безнадёжно выдохнул рыцарь.       — Credo quia absurdum**, — слабо проговорила Корнелия, не отнимая руки от лица. — Я знаю тебя, Джеремия — и знаю, что если бы ты пытался что-то скрыть, то придумал бы историю получше бартлевсокого «ничего не помню». Но это нисколько не облегчает мою дальнейшую работу… или твоё наказание, — нехотя добавила женщина.       — Меня казнят здесь — или позволят перед смертью увидеть Отчизну? — почти безразлично поинтересовался маркграф.       — Хватит нести чушь, — накопившееся за последние несколько часов раздражение всё ещё давало о себе знать. Жестом Корнелия попросила Гилфорда налить ей виски из примостившегося в углу комнаты мини-бара. — Даже если бы я уже привезла сюда весь штаб из Восемнадцатой Зоны, то не стала бы разбрасываться толковыми и верными офицерами. Хотя в сложившихся обстоятельствах будет трудно использовать тебя с максимальной пользой для дела…       — Значит?..       — Ты будешь разжалован до рядового пилота найтмера, без права командовать войсками, — сказала принцесса, вновь посмотрев на Джеремию. — То же самое ждёт и большинство твоих «товарищей» из числа пуристов. С учётом всего произошедшего, можно сказать, что вы ещё легко отделаетесь…       — Не слишком ли легко? — осторожно поинтересовался рыцарь, в то время как Вторая принцесса пробовала принесённый Гилфордом виски. — Может быть лучше полностью отстранить нас от службы, чтобы не вызывать ненужных подозрений?..       — У фракции «чистокровных» много сторонников среди местной знати — и сейчас мне нужно их сотрудничество, — пожала плечами Корнелия. Она не могла оставить человека, упустившего Зеро, безнаказанным — как бы ей ни хотелось помочь рыцарю. И вместе с тем принцесса не могла казнить тех безголовых пуристов за происшествие с Юфи — хотя формально имела на это право. Так что приходилось идти на компромисс… — Не волнуйся. Я постараюсь бросать вас в пекло при каждой удобной возможности, чтобы всё выглядело убедительно.       — Почту за честь сражаться под знаменем Богини Победы, — слабо улыбнулся Джеремия в ответ на попытку принцессы приободрить его. — Могу я узнать, кто будет командовать нашим штрафным отрядом?       — Леди Вилетта Ню — из всего офицерского состава пуристов только она пока не совершила никаких порочащих честь поступков. К тому же, эта женщина верна вам, маркграф. Верна настолько, что даже после «апельсинового» инцидента защищала вашу жизнь в бою с другими «чистокровными»… — добавила Корнелия, заинтересованной интонацией обозначив невысказанный вслух вопрос.       — Я сам не ожидал, что она придёт мне на помощь. Вилетта… очень честолюбива, — охарактеризовал свою соратницу Джеремия после недолго раздумья. — Она гонится за дворянским титулом — и пойдёт на всё, чтобы добиться своей цели. Используя этот рычаг, её достаточно легко контролировать… Но стоит отдать Вилетте должное: она умна, умеет командовать людьми и хорошо проявила себя под моим началом.       — Честолюбива, значит?.. — задумчиво повторила Корнелия. — И умна… Тогда советую вам приглядеться к своей… подчинённой… внимательней, маркграф.       — Что вы имеете в виду?       Прежде чем ответить, принцесса взяла лежавший на краю журнального столика электронный планшет и протянула его рыцарю.       — Фабрикуя дело против Куруруги, ты упустил одну интересную деталь, Джеремия, — виски в бокале Корнелии неторопливо покачивался из стороны в сторону, в такт речи женщины. — Ты ведь знаешь, что во время боя в Синдзюку Вилетта лишилась своего найтмера?       — Да, в отчёте она указала, что попала в засаду одиннадцатых, когда искала гвардейцев Кловиса… — отрешённо кивнул Джеремия, вчитываясь в открытый на планшете документ.       — И при этом ваш противник — предположительно, Зеро — использовал британнскую машину для координации повстанцев…       — Хотите сказать?.. — мужчина удивлённо поднял глаза от планшета.       — Мои штабисты потратили последние сутки на анализ отчётов о событиях в гетто. Найтмер, который преследовал «Ланселот», принадлежал Вилетте, — прямо заявила Корнелия. — Техническая экспертиза показала, что машина находится почти в идеальном состоянии — не считая тех повреждений, которые нанесла игрушка Ллойда. Признаков взлома бортовой компьютерной системы специалисты также не обнаружили. Проще говоря…       — …террористы захватили найтмер без боя и знали код доступа к машине, — мрачно закончил Готтвальд.       — Именно. Думаю, нет ничего удивительного в том, что люди Кловиса не обратили внимания на отчёты техников — тем более, что сообщение о машине пуристов в рядах террористов поступило от жалованного британнца… Но от своих подчинённых подобных оплошностей я не потерплю, — жёстко добавила Вторая принцесса, посмотрев на Джеремию. — Ты меня понял?       — Да, Ваше Высочество, — склонился в поклоне рыцарь.       — Хорошо. Кстати, раз уж мы коснулись дела Куруруги — не хочешь объяснить, почему ты так в него вцепился? — этого Корнелия действительно не понимала до конца, хотя у неё имелось несколько версий. — В Синдзюку было полно других жалованных британнцев — за невиновность которых не ручался глава специального инженерного корпуса Шнайзеля…       — Куруруги украл то, что ему не принадлежало, — сдержанно ответил Готтвальд.       — Ты говоришь о «Ланселоте»?.. — женщина почувствовала укол разочарования. — Значит, всё дело в гордости… Однако здесь нет ничьей вины, кроме твоей собственной, Джеремия. Ты мог дождаться приезда СКПИР’а — но вместо этого предпочёл поучаствовать в развязанной Кловисом бойне…       — Дело не только в гордости, Ваше Высочество, — поспешно добавил мужчина. — Из-за Куруруги погибли господин Лелуш и госпожа Нанналли…       — И как по-твоему десятилетний мальчишка был причастен к смерти моего брата и сестры? — спросила Корнелия, повышая голос. — Это он решил использовать Нанналли с Лелушем в качестве разменных фигур в политической игре? Он приказал британнской армии сровнять Токио и его окрестности с землёй? Он сжёг их заживо в том доме?!       — Принцесса, одиннадцатые использовали детей Марианны в качестве заложников!..       — Верно, использовали… Но трусы, пытавшие прикрываться детьми, уже семь лет как мертвы, — ледяным тоном напомнила женщина Готтвальду. И уже чуть тише добавила: — А вот человек, который предоставил им эту возможность — всё ещё жив…       Пустой рокс встал на журнальный столик, рядом с прикрытым белой тканью предметом. Крепко сцепив руки перед собой, Корнелия из-под нахмуренных бровей посмотрела на Джеремию.       — Не забывайте, кому мы должны отомстить, сэр Джеремия…       — Ваше Высочество… — Гилфорд, до того не вмешивавшийся в разговор госпожи с Джеремией, подошёл к принцессе, держа в руке мобильный коммуникатор. — Генерал Дальтон вернулся. Попросить его подождать или?..       — Пусть поднимаются, — без раздумий ответила Корнелия. После чего повернула голову к другому рыцарю. — Продолжим этот разговор позже, Джеремия — на сегодня можешь быть свободен. Впрочем, если у тебя нет никаких срочных дел, я бы хотела задержать тебя ещё ненадолго. Может быть ты услышишь что-нибудь интересное для себя.       — Как пожелаете, принцесса…       Мужчины отошли к мини-бару, заведя тихий разговор под звук разливаемого виски. Хотя Джеремия недолго прослужил непосредственно под началом Корнелии, они с Гилфордом успели стать хорошими товарищами — даром что Рыцарь Чести принцессы когда-то пытался пристрелить Готтвальда, посчитав угрозой для своей госпожи.       Корнелия осталась сидеть в облюбованном кресле, собираясь с силами для предстоящей встречи. Которая ей самой неожиданно начала казаться гораздо важнее разговора с Джеремией…       В дверь размеренно постучали — и после того, как принцесса разрешила ночным гостям войти, на пороге появился Андреас Дальтон. Высокий, широкоплечий и мускулистый генерал заполнил собой почти весь проём, не давая разглядеть держащегося позади спутника. Коротко кивнув двум рыцарям, мужчина прошёл внутрь и остановился перед хозяйкой помещения.       — Принцесса, — генерал поклонился своей бывшей ученице, — ваше распоряжение выполнено.       — Благодарю, Дальтон, — кивнула та в ответ. — Затруднения были?       — Никаких, госпожа.       — Хорошо.       Сказав это, Корнелия перевела взгляд на второго человека, вошедшего вслед за её генералом. На фоне массивной фигуры Дальтона гость терялся, даже несмотря на яркую оранжевую униформу инженерного спецкорпуса. К тому же, не дожидаясь момента, когда на него обратят внимание, молодой человек опустился перед Второй принцессой на колени и почтительно склонил голову.       — Рядовой Сузаку Куруруги из специального корпуса прогрессивных инженерных разработок «Камелот» прибыл по вашему приказанию, Ваше Высочество, — чётко отрапортовал жалованный британнец.       — Встаньте, рядовой, — спокойно приказала принцесса, рассматривая молодого человека.       За годы службы императору Корнелии приходилось встречаться со многими «номерными» — как презрительно называли некоторые имперцы жителей захваченных Британнией земель. Среди них были и бывшие граждане только что захваченных Зон, и повстанцы, и получившие имперское гражданство «жалованные британнцы»… все они по-разному вели себя в присутствии Второй принцессы — по-своему реагировали на встречу с Британнской Ведьмой. Кто-то трясся от страха и пытался угодить «Её Высочеству». Другие изо всех сил старались показать, что не считают себя ниже британнской принцессы — особенно часто такое поведение ей приходилось видеть у пойманных бунтовщиков.       Сузаку Куруруги нельзя было отнести ни к одной из этих двух крайностей. Оказавшись перед потенциальной наследницей британнского престола, он вёл себя почтительно, строго следуя установленному протоколу. Но даже когда Куруруги опустился перед Корнелией на колено, женщина не почувствовала подобострастия, которые нередко портило ей настроение на встречах с британнскими аристократами. Поднимаясь, рядовой позволил себе единственный быстрый взгляд в сторону Гилфорда с Джеремией, к которым отошёл Андреас — а затем замер, вытянувшись по стойке смирно. Он был напряжён до предела. Такая реакция вполне естественна для человека, которого ещё сутки назад обвиняли в государственной измене, а теперь вдруг вытащили из кровати посреди ночи и поставили перед самой прославленной и безжалостной военачальницей империи. Но к своему удивлению, Корнелия не видела ничего, что можно было бы принять за проявление страха.       Внимательно изучив лицо Куруруги — с достаточно типичными для одиннадцатого чертами, из которых несколько выбивались только большие зелёные глаза — принцесса спокойно улыбнулась жалованному британнцу.       — Я хочу поблагодарить вас, рядовой Куруруги, — сказала она, удовлетворённо отметив проскользнувшее на лице юноши замешательство. — Если бы не ваши самоотверженные действия, маркграф Готтвальд и моя сестра могли бы погибнуть сегодня в Синдзюку. Уверена, они оба уже выразили вам свою признательность…       Мимолётного взгляда в сторону Джеремии было достаточно, чтобы понять: если бывший лидер пуристов и имел желание поблагодарить жалованного британнца за своё спасение, то оно было зарыто глубоко в его душе. Очень глубоко — примерно на той же глубине, которую маркграф в мыслях придерживал для своего «спасителя».       — …Тем не менее, позвольте ещё раз сказать вам спасибо — уже от меня лично, — невозмутимо закончила Корнелия, улыбаясь чуть шире. Джеремии следовало напомнить пару вещей, которые он успел подзабыть на службе у Кловиса.       — Я лишь выполнял свой долг, Ваше Высочество — как гражданин Британнии и солдат имперской армии, — поспешно ответил Куруруги, поклонившись принцессе. После начала разговора он уже не осмеливался осматриваться по сторонам, но наверняка почувствовал жгучий взгляд оранжевых глаз своего несостоявшегося палача.       — Похвально, — кивнула женщина, отмечая скорее умение рядового чувствовать момент, чем сами его слова. И продолжила всё тем же ровным тоном: — Но мне интересно: это долг побудил вас привести Третью принцессу Британнии в гетто, где лишь несколькими днями раньше был убит мой брат?..       — Нет! — вопрос Второй принцессы согнал краску с лица юноши. — Ваше Высочество, тогда я не знал, что Юфемия приходится вам родной сестрой!       — Даже с учётом этого, вы выбрали странное место для прогулок с девушкой, рядовой Куруруги, — прибавив льда в голос, заметила Корнелия. — Вы не подумали, что подвергаете жизнь коренной британнки опасности, ведя её в гетто одиннадцатых?       — Я обучался боевым искусствам с четырёх лет. А получив имперское гражданство — прошёл полный курс армейской боевой подготовки. В тот момент, я посчитал, что моих навыков будет достаточно для защиты одной девушки в покинутом Синдзюку, — осторожно возразил жалованный британнец.       — Допустим. А если бы вы знали, что эта девушка — Третья принцесса? Всё равно бы повели её в гетто?       — …Да, — тихо выдохнул Куруруги после короткой задержки, вновь поклонившись принцессе. — Мой долг — беспрекословно подчиняться членам императорской семьи. Если бы принцесса Юфемия приказала мне отвести её в Синдзюку — у меня не оставалось бы другого выхода, кроме как выполнить этот приказ. И защищать Её Высочество во время похода — даже ценой своей жизни, — твёрдо закончил он.       «Интересно…»       Болезненная — некоторые бы даже назвали её «самоубийственной» — откровенность и уверенность в собственных силах. Нет, лучше здесь подойдёт слово — знание своих сил. И всё это дополняла строгая дисциплина — понимание иерархии и готовность подчиняться приказам… Эти же качества Корнелия ценила в своих подчинённых. Гилфорд и Дальтон могли высказывать несогласие с некоторыми решениями своей госпожи, но когда доходило до приказа — делали всё возможное, чтобы исполнить волю Богини Победы.       «Может быть из него тоже выйдет толк…»       — Подними голову, Куруруги, — приказала принцесса, окончательно решив. — Ты хорошо проявил себя в Синдзюку — как во время недавнего боя, так и защищая мою младшую сестру. Я повышаю тебя в звании до уорент-офицера. Официальный приказ подготовят к завтрашнему вечеру — я подпишу его после того, как разберусь с базой «Крови Самурая». Спецкорпус в этой операции участвовать не будет, — тут же добавила Корнелия. — Но я собираюсь задействовать ваше подразделение в будущем… Пока можете считать, что вам дали несколько дней отгула.       — Благодарю за оказанную честь, Ваше Высочество! — почтительно откликнулся новоиспечённый уорент-офицер, опустившись на одно колено.       — Не стоит… Кстати, — Корнелия перевела взгляд на покрытый белой тканью предмет на столике у её кресла, словно только что вспомнив о чём-то, — вы случайно не играете в шахматы, уорент-офицер Куруруги?       — Шахматы?..       Плавным жестом женщина стянула белый покров, открыв находящуюся под ней шахматную доску. Фигуры уже были расставлены: чёрные — рядом с Корнелией, белые — ближе к другой стороне небольшого столика, у которой стояло ещё одно, пустое, кресло.       Глаза Куруруги удивлённо расширились, стоило ему увидеть доску — но совладав с эмоциями он ровно произнёс:       — Несколько лет назад друг пытался научить меня этой игре. Но боюсь, моих навыков недостаточно, чтобы пытаться играть с вами, Ваше Высочество.       «Друг, значит?..»       — Не стоит скромничать, Куруруги, — принцесса позволила себе лёгкий намёк на улыбку. — Хотя некоторые мои братья неравнодушны к этой игре, мне самой далеко до гроссмейстера. К тому же, я предоставлю тебе право первого хода — чтобы добавить немного уверенности…       Корнелия выжидала, смотря на колеблющегося юношу. Знакомая с армейскими порядками женщина была уверена, что за время службы в иностранном легионе Куруруги уже приходилось играть с британнцами — пусть и не в шахматы, а в более «простые» игры. И юноша наверняка успел усвоить для себя, что жалованному британнцу опасно садиться за один стол с полноправными гражданами империи. Что уж говорить о партии со Второй принцессой…       Но с другой стороны — разве мог он сейчас отказаться от её предложения?..       — Как пожелаете, Ваше Высочество.       Под пристальными взглядами рыцарей и генерала Дальтона, Сузаку Куруруги прошёл к свободному креслу и осторожно присел на самый его краешек. Держа спину прямо, юноша окинул взглядом шахматное поле — и задумчиво нахмурился.       — Ваше Высочество, здесь не хватает фигуры, — неуверенно заметил он, подняв глаза от доски.       — Разве?.. — Корнелия посмотрела на брешь в рядах чёрных. — И действительно. Наверно, потерялась, когда мы улетали из Зоны 18. Не волнуйся, Куруруги, — губы женщины изогнулись в тонкой улыбке. — У меня есть свой…       С этими словами она выставила на поле своего обсидианового короля. Отполированная пальцами фигура встала на белую клетку с резким стуком, от которого Куруруги вздрогнул. Взгляд зелёных глаз застыл на обломанной чёрной короне. Но заметив, как пристально Корнелия наблюдает за его реакцией, юноша поспешно перевёл внимание на свою половину доски — и торопливо подвинул одну из белых пешек вперёд.       — Ты знал моего брата, — произнесла принцесса, почти не глядя ответив на ход белых.       Помедлив, жалованный британнец тихо признал:       — Да, Ваше Высочество. Мы жили вместе в резиденции моего отца до того, как… — юноша замялся, — началась война.       — Значит, это он был тем «другом», что научил тебя играть?       — Да, — повторил Сузаку. С опаской взглянув на Корнелию и притихших в стороне мужчин, он добавил: — Принц Лелуш был так добр, что предложил мне свою дружбу и покровительство. Я не смогу выразить словами то, как благодарен ему за многочисленные наставления…       — Неужели?.. — протянула принцесса, следя за перемещениями белых фигур по доске. Планомерно продвигая свои пешки к вражеской линии защиты и игнорируя открывающиеся в построение чёрных бреши, она тихо спросила: — Скажи, Куруруги, каким он был? Каким ты запомнил Лелуша?       Жалованный британнец в кресле напротив вновь медлил, прежде чем ответить. С каждым ходом он всё больше уходил в оборону, по одной разменивая фигуры и лишь изредка — пытаясь контратаковать. Наконец, осторожно подбирая слова, Куруруги произнёс:       — Принц Лелуш был очень умён и проницателен, Ваше Высочество. Мне редко удавалось угнаться за ходом его мыслей. В нём чувствовалось врождённое благородство и сила воли…       Он что-то ещё добавил к этой лестной характеристике — но Корнелия не услышала слов. В этот момент принцесса гораздо больший интерес уделяла тому, что происходило на игровом поле. Она завела своего ферзя слишком далеко — оставила его без прикрытия и подставила под удар рыцаря Куруруги. Юноша не мог не видеть этого… И действительно: пальцы со следами многочисленных мозолей сомкнулись на конской голове… а затем — оттянули его назад.       Но ещё до того, как Куруруги отпустил фигуру, в его запястье мёртвой хваткой вцепилась кисть Корнелии. Женщина с силой прижала руку юноши к доске, разметав шахматы по столу. От неожиданности молодой солдат охнул, принцесса почувствовала мимолётное напряжение мышц под своими пальцами — но Куруруги не сделал попытки вырваться. Только шокировано смотрел на лицо Корнелии, отбросившей маску показного добродушия.       — Скажи, Куруруги… за кого ты меня держишь?.. — почти прорычала женщина, выпуская на свободу часть накопившейся злости. — За бестолковую дуру, неспособную победить в честной игре? Или истеричную девку, которая не сможет выдержать поражения — и потом отыграется на беззащитном подчинённом?..       — Ваше Высочество, я не!..       — Наверно ты также думаешь, что я расспрашиваю тебя о своём младшем брате, чтобы потешить самолюбие? — продолжала Корнелия, не обратив внимания на попытку юноши оправдаться. — Считаешь, твоя лесть лучше того, что мне удавалось послушать при имперском дворе — и я согласна тратить на неё своё время?.. Отвечай, Куруруги, — потребовала она, взглянув прямо в глаза молодого человека.       И впервые с момента своего прихода тот также посмотрел прямо на Корнелию, не отводя взгляда и не прячась за поклонами. Принцесса чувствовала, как бешено бьётся артерия на жилистом запястье. Видела капельки пота, выступавшие на лице Куруруги. И всё равно — он не отводил взгляда…       — Я не желал оскорбить вас, Ваше Высочество, — наконец сказал он ровным голосом. — Но если это всё-таки произошло — мне остаётся лишь смиренно просить о прощении.       — Прощение нужно заслужить, — жёстко произнесла Корнелия, надеясь, что её слова достигнут не только жалованного британнца. — Ты получишь его, если начнёшь воспринимать нашу партию всерьёз. Я ясно выразилась, Куруруги?       — Да.       Она отпустила руку молодого человека. Потерев покрасневшее запястье, Куруруги вслед за Корнелией принялся возвращать шахматы на доску. В напряжённом молчании они расставили фигуры по стартовым позициям — и начали партию…       — Каким ты запомнил Лелуша? — повторила свой недавний вопрос принцесса. — Говори, как есть, Куруруги. Твои слова не покинут этой комнаты.       Молодой человек сосредоточенно нахмурился. Его пальцы неторопливо двигались над белым войском, выбирая… В конце концов, Куруруги решился:       — Он… злился, Ваше Высочество, — сказал юноша, выводя вперёд своего рыцаря. — Считал, что его предали. И ещё… боялся, — добавил он после секундного колебания. — За самого себя, но гораздо больше — за Нанналли.       Куруруги вновь замолчал — но Корнелия не торопилась нарушить повисшую над шахматной доской тишину. По лицу своего противника она видела, что Сузаку о чём-то думает — пытается подобрать верные слова.       — Когда он только приехал, Лелуш был похож на одинокого волчонка, которого выгнали из стаи, — тихо произнёс молодой человек. — Он никому не доверял. Не подпускал близко. И даже пальцем не давал посторонним прикоснуться к Нанналли — хотя нам вдвоём иногда было трудно ухаживать за ней. Честно говоря, я до сих пор не до конца понимаю, почему Лелуш позволил мне стать его другом…       — Он говорил с тобой об императорской семье? — приглушённо спросила Корнелия, с трудом удержавшись от желания задать намного более конкретный вопрос.       — Немного, — Куруруги кивнул. — Он вспоминал принцессу Юфемию — и вас. Мне кажется, Лелуш волновался за вас обеих. Но когда речь заходила о других родственниках… — он тяжело вздохнул. — Если я возьмусь пересказывать его слова, меня казнят за государственную измену и оскорбление императорской семьи.       — Даже так?.. — губы принцессы изогнулись в слабой усмешке. У её любимого младшего брата всегда был острый язык.       — А когда мы виделись в последний раз… Лелуш поклялся, что уничтожит Британнию, — едва слышно выдохнул Куруруги.       — …Да, это похоже на Лелуша.       Какое-то время после этого партия продолжалась в молчании. Передвигая фигуры по доске, Корнелия вспоминала…       Пять лет назад, держа осаду только что захваченного города в Зоне 13, принцесса попросила Дальтона научить её играть в карты — чтобы хоть немного снять напряжение в перерыве между контратаками тринадцатых. Генерал с лёгкостью согласился, но сказал при этом одну вещь, к которой его бывшая подопечная отнеслась тогда с изрядной долей скепсиса, посчитав обычным суеверием. «Ученик берёт от учителя не только знания правил игры. Вместе с ними он забирает ещё и небольшую долю везения своего наставника», — утверждал Дальтон. И теперь его слова вновь всплыли в памяти принцессы.       Принявшись за дело всерьёз, Куруруги вместо глухой обороны выбрал более агрессивную тактику. В этом определённо чувствовалось влияние Лелуша — тот тоже предпочитал бить. Но если младший брат Корнелии при этом выстраивал сложные, зачастую неочевидные и долгоиграющие планы — у его протеже был более простой подход к игре. Куруруги решал задачи, которые стояли перед ним здесь и сейчас. Реагировал на опасности и порой — весьма оригинально, защищался и старался нападать в ответ. Но иногда — забывал о долгосрочной перспективе и давал заманить себя в ловушку.       Куруруги не был виртуозным игроком — но взял от Лелуша достаточно, чтобы Корнелия могла получить удовольствие от партии. И в нём чувствовался потенциал…       — Скажи, Куруруги… — принцесса задумчиво провела пальцем по сломанной короне обсидиановой фигуры. — Зеро говорил с тобой о том же?       — Зеро?.. — юноша удивлённо моргнул, застигнутый врасплох резкой сменой темы.       — После того, как он спас тебя от казни — вы ведь не сразу разошлись, верно? Зеро наверняка пытался привлечь тебя на свою сторону. Он говорил что-то о своих целях? Рассказал, почему выступил против Британнии?       — Нет, — молодой человек покачал головой. — Зеро тогда не говорил ничего конкретного. Сказал только, что Британния прогнила насквозь — и если я действительно хочу изменить мир к лучшему, то должен присоединиться к нему…       — Удивлена, что ты не принял это предложение после… поспешных действий маркграфа Готтвальда.       — Я верю в систему, Ваше Высочество, — твёрдо сказал Куруруги, посмотрев на принцессу. — Верю, что если люди приложат достаточно усилий — они смогут изменить вещи к лучшему, не прибегая к насилию. Я видел… — пальцы юноши нервно сжались. — …видел, что сделала с этой страной война семь лет назад. И не хочу, чтобы кому-нибудь ещё пришлось пройти через тот ад, который мне удалось пережить. Но Зеро…       Юноша замолчал. Костяшки пальцев побелели. Когда молодой человек продолжил говорить, в его голосе Корнелии слышалась неподдельная злость:       — Его волнуют только собственные желания. Ему плевать на жизни других людей — на то, что с ними будет. Зеро станет использовать всех, кто подвернётся ему под руку. Ни перед чем не остановится, чтобы достичь своих целей. Он будет убивать — и заставит других делать то же самое. Без колебаний развяжет новую войну с Британнией… — с мрачной уверенностью произнёс Сузаку. — Хотя… для него война уже началась. А может — никогда и не заканчивалась… И весь вопрос в том, сколько ещё людей он сможет в неё втянуть. Поэтому… я хочу его остановить, — твёрдо закончил он. — Прежде чем появятся новые жертвы.       — Тогда в реальном бою тебе придётся проявить себя намного лучше, чем здесь. Шах и мат, — с этими словами Корнелия поставила чёрную ладью перед белым королём. Устало вздохнув, женщина потёрла уже слегка саднящие глаза. — Что ж… полагаю, этот день выдался весьма насыщенным для нас обоих — и нам ещё многое предстоит сделать. Предлагаю воспользоваться возможность отдохнуть перед грядущими сражениями. Можете быть свободны, уорент-офицер Куруруги.       — Благодарю вас за оказанную мне честь, Ваше Высочество, — поклонился молодой солдат, поднявшись на ноги. Затем к нему подошёл Дальтон, которого Корнелия попросила провести Куруруги к служебному гаражу и отправить домой на машине.       Но когда двое военных уже подошли к двери апартаментов — принцесса остановила их.       — Пока ты не ушёл: у меня остался ещё один вопрос Куруруги, — сказала она, смотря в зелёные глаза юноши. — И прежде чем ты на него ответишь, я хочу напомнить: ложь члену императорской семьи карается смертью. Какие бы мотивы тобой ни двигали, какие бы причины скрывать правду у тебя ни имелись… если ты мне сейчас соврёшь — я буду иметь полное право казнить тебя, без суда и следствия. Ты меня понял? — тон Корнелии был предельно серьёзен. Она не пыталась запугать жалованного британца, она не угрожала — только сообщала о последствиях, от которых ему не удастся уйти.       — Да, Ваше Высочество, — Сузаку, хоть и выглядел озадаченным, выдержал взгляд принцессы.       — Лелуш жив?       Ни единый мускул не дрогнул на лице Куруруги после того, как прозвучал вопрос. Несколько секунд молодой человек молча смотрел на Корнелию, после чего ровно произнёс:       — Принц Лелуш погиб вместе со своей сестрой Нанналли семь лет назад, во время британнского вторжения, Ваше Высочество.       Когда за юношей закрылась дверь, к принцессе подошли Гилфорд и Джеремия.       — Наглый щенок… — процедил маркграф, пытаясь прожечь взглядом дыру в деревянной преграде, отделившей от него жалованного британнца. Взяв себя в руки, мужчина повернулся к Корнелии и уже почти спокойно спросил: — Ваше Высочество, стоило ли его отпускать? Если Куруруги связан с Зеро или другими группировками террористов, то может предупредить одиннадцатых о ваших планах по атаке на базу «Крови Самурая»…       — Я уступила право первого хода, — отрешённо напомнила Корнелия. — Посмотрим, как Куруруги им распорядится…       Все фигуры были расставлены.       Пришло время начинать партию…

Заметки к части

      * РЭП — радиоэлектронное подавление.       ** «Верую, ибо абсурдно» — латинское выражение, приписываемое раннехристианскому теологу Тертуллиану.       I. В оригинальном сериале не говорится, кто именно был выбран на роль пилота-испытателя для «Ланселота» до того, как Ллойду удачно подвернулся Сузаку. Упоминается только, что он отправился на передовую, не дождавшись приезда СКПИР’а.       Это вряд ли был Джеремия — так как в первой серии маркграфу передают сообщение о том, что генерал Бартли хочет использовать его в качестве командующего офицера и никаких намёков на связь с Ллойдом нет. Поэтому то, что Сузаку увёл «Ланселот» именно у Апельсина, можно считать авторским произволом, подкреплённым слегка изменившимися обстоятельствами. А именно — сотрудничеством Шнайзеля с Корнелией и знанием Второго принца о «своём» человеке в стане Кловиса, которому можно было бы доверить испытание экспериментальной машины 7-го поколения.       II. Вообще, мне нравится, как в сериале Кьюэлл пытается свалить всю вину за разрушение военной карьеры пуристов и попадание в импровизированный рыцарский штрафбат исключительно на Джеремию. И при этом тактично забывает о том, что он с подельниками организовал провальное покушение на вышестоящего офицера, который к тому же имел титул маркграфа и формально всё ещё управлял Зоной 11. А в процессе ещё и чуть не убил Третью принцессу империи…       О, да, Кью! Тебя и твоих приятелей пнули на обочину исключительно из-за того, что Апельсин отпустил Зеро. Не вижу никаких иных причин для этого.