Предначертано звёздами

По меньшей мере семь раз Кроули приходил к книжному магазину, но так и не решился войти. Трижды он следовал за ангелом, желая вызнать, куда её несёт. За последнее время он дважды опустошил бар в квартире, а сколько раз напивался до синих соплей невесть где — не счесть. Демон всё прокручивал в голове слова, вычленяя самые броские, самые обидные. На его глазах ангел падала ниже. И он оставался безучастным. Подруга, близкий и родной человек, столько лет сдерживающий то скверное и мерзкое, что было в Змие, сейчас сама медленно, но верно, опускалась на дно. Временами думалось, что из её спины вот-вот взмоют чернильные крылья, прорезав небосвод. «Свои» за ней так и не пришли, однако, Азирафель сама всё больше загоняла себя, будто почувствовав свободу. С негодованием Кроули замечал, что нечистые дела раз от раза приносят ей большее удовольствие. Однажды, когда демон уже тянулся к дверной ручке, желая войти, на него с нецензурным воплем вылетел покупатель. Следом, шваркнув по лицу, метнулась книга. Он невольно заглянул внутрь. Змий всеми остатками души желал, чтобы это было лишь совпадение. Но нет. Ангел стояла напротив двери, сжимая в руках вырванные книжные страницы. Её лицо исказил неподдельный гнев, что тут же сменился удовлетворением от происходящего. Она шумно выдохнула, провела рукой по растрепанным волосам. Азирафель даже не обратила внимания на выбившуюся блузку, неряшливо закатанные рукава. Привычной клетчатой бабочки на шее также не было, лишь небрежно расстегнутая пуговица. — Вот и до свидания, — фыркнула она, отбросив листы в сторону. — Не нравится — не бери. Демон остановился на пороге. Ангел не удосужилась одарить его даже беглым взглядом. Да, он знал: в этом эфирном существе есть своя червоточинка, но что бы такая… Сейчас будто все нутро вывернуло наизнанку чернотой. Этому демон не мог найти объяснения. И он ушёл. Молча. ...Кроули в очередной раз всматривался в окна лавки, пытаясь различить хотя бы силуэт. Он хотел убедиться, что ангел в безопасности. — Что ты тут рыщешь? — донёсся до уха знакомый голос. Он резко обернулся. Азирафель стояла перед ним, скрестив руки на полной груди. Грязно-голубые глаза смотрели осуждающе. — О, Азирафель! А я тут мимо проходил, думал зайти… Она фыркнула, громко и хрипло засмеялась: — Думаешь, я не вижу, как ты тут шныряешь каждый божий день? Уходи, пока есть возможность. Вали, Кроули. Блёклые губы презрительно скривились, делая лицо совершенно чужим и незнакомым. Кроули опешил. Он был готов к чему угодно, к любому раскладу. Однако, даже предположить не мог, что они вот так пересекутся. Почему-то демон надеялся, что это ещё возможно разрешить. Как наивный идиот. Просто глупейший из дураков. Самому от себя становилось тошно. — Как скажешь, — несколько отрывисто ответил Кроули и сиганул через дорогу под крики водителей и упреждающие гудки автомобилей. Он шёл долго. Шёл быстро, без оглядки, без мыслей, не чувствуя ничего. А когда дошёл, то сам ошалел, куда принесли его ноги. К церкви. Небольшая церквушка ютилась среди высотных зданий, совершенно не вписываясь в каноны современной архитектуры. Вроде, она называлась «Церковь всех Святых» — Кроули точно не помнил или просто не желал помнить. Змеиные глаза на секунду задержались на тонком шпиле, вспарывающем небесную твердь. Змий мялся у входа полчаса, но всё-таки решился войти. Внутри практически никого не было — лишь две почтенные дамы да викарий с проплешиной на затылке. В нос тут же ударил запах восковых свечей, ладана и старого дерева. Кроули сделал неловкий шаг, ощущая, как ступни ошпаривает огнём, а тело словно пронзает током. Каждое движение отзывалось сотнями острых игл по коже. Воздух стал вязким, тяжёлым: с очередным шагом незримая преграда становилась ощутимее. Его лихорадило все сильнее. На лбу проступили крупные капли, а в ушах забили отбойные молоты, превращая череп в крошево. Внутри разгоралось пламя, обжигая и пожирая грудную клетку, — не адское, святое, — опасное в своей праведности и испепеляющее чистотой. Кроули хотел взвыть, развернуться и убежать, подобно побитой собаке. Но не смог: чем дальше он шёл, тем сильнее становилась его решимость, пока ещё непонятная самому демону. — Да оставит нечестивый путь свой и беззаконник — помыслы свои, и да обратится к Господу, и Он помилует его*, — произнес негромко викарий. — К Богу нашему, ибо Он многомилостив…* Слова отзывались эхом в мозгу Кроули, вибрировали, плотно укореняясь в сознании. На негнущихся ногах демон дополз до алтаря и упал на колени. Тело сводила судорога, в глазах плыло. — Не суди меня… — прошипел Кроули. — Боже, не суди меня, и я не буду судить тебя. Я знаю, то была чертовски сраная ошибка. Я не должен был так поступать. Не должен был втягивать её в это дерьмо! Позади него зашушукались дамы, бросая косые взгляды. — Я грешен, признаю. Но… но она не виновата! Не смей играть с ней. Не смей, я прошу тебя! Милость Твоя велика, также как это грёбаное небо над моей головой.* Прошу, смилуйся... Оставь её. Я готов ответить за свои грехи, провалиться в пучину.* Готов ответить за всю ту срань, что наворотил...но только не Азирафель… Кроули прикрыл глаза и тяжело выдохнул. Лица коснулось что-то тёплое, мягкое и одновременно невесомое. Из хилой груди вырвался всхрип, тяжелый, утробный, болезненный. Спину обдало жаром, а вдоль позвоночника пронеслись мурашки. Тело пронзило странное, давно забытое чувство. Змеиный зрачок сузился игольным ушком, ослепленный ярким светом. Он был в церкви. Вот только из спины — под сдавленное «ах!» — вспорхнули два ослепительно белых крыла. — Ненависть возбуждает раздор, но любовь покрывает все грехи*, — услышал он высоко над головой, а может, и в собственном мозгу. Кроули лишь сдавленно выдохнул, ощущая собственные лёгкие в горле. Невозможно было даже пошевелить пальцем: все кости разом налились свинцом. Миг и время замерло. Застыли и две почтенные дамы, судорожно хватающиеся за сумочки в цвет собственных шляпок. Демон видел их вытянутые лица, вздернутые брови, округлившиеся глаза. Примерз к своему месту и викарий, так и не успев перевернуть страницу Библии. Гавриил шагнул резко, чётко и громко. Он был один. Но Кроули ощущал, что это далеко не так — за дверями недовольно посапывали ещё три-четыре ангела. Змий слышал, как под их подошвами скрипнула галька. Архангел хлопнул в ладоши. Звук — точно ударили два полена друг о друга — казался оглушительным в нависшей тишине. Безупречный светло-синий костюм сидел точно по фигуре, а от белизны воротничка рубашки рябило в глазах. Гавриил был, что называется, при параде: о стрелки на брюках можно было порезать палец. Лиловые глаза сощурились, а рот растянулся в улыбке. — Ну надо же! — замурчал Гавриил снисходительно-радостно. — Браво! Кто бы мог подумать? Вот уж, право, не ожидал. Даже предвидеть такого не мог. Кроули! Уж, не знаю, что там приключилось с ангелочком Азирафелем, зато теперь мы имеем куда более ценное приобретение! Он развёл руки, улыбнулся шире. — Покаяние и прощение — вот ключи к вратам Божьим, — несколько наставительно произнес ангел. — Поднимись, пол и без тебя натёрли. Кроули замер, не в силах совладать с собственным телом. Происходящее это было по меньшей мере странно. Неправильно, неверно. Он просил искупления не за себя, о, далеко не за себя. В ту минуту он думал лишь об одном — об Азирафель. Каждая клетка его паршивой душонки надеялась, что всё обойдется, минует. Вот только у Бога были, по всей видимости, совершенно иные планы. — Пройдем же, Кроули. Надо заполнить кое-какие бумаги и можешь приступать к работе в качестве ангела. «Ангела?» Демон не верил собственным ушам. Его глаза — по-прежнему лимонно-жёлтые, змеиные, внимательные к мелочам — сверлили в черепе Гавриила дыру. Он повёл плечами, взмахнул белыми крыльями, чувствуя, как внутри разрастается сила. О, как же это было давно. Шесть, семь тысяч лет? Слишком давно. Но обрести их вновь, обрести вновь этот ореол святости, чувство Божьего благословения, спустя столько времени… невозможно. — Эй, Змий, — в очередной раз окликну его Гавриил, беспокойно прищёлкнув пальцами в сторону двери. — Особое приглашение нужно? Архангел вновь снисходительно улыбнулся, обнажая ряд ровных белых зубов. — Нет, — отозвался глухо Кроули. — Обойдусь. Большой мальчик уже. Хотя, признаться, покататься верхом на Михаиле, думается мне, интересная идея. Демон сделал шаг. В тот же миг тишину прорезал чёткий, резкий щелчок. Ещё шаг и обстановка сменилась белоснежной пустотой. Лишь по правую руку тянулось панорамное окно, а за ним — весь мир. Демон невольно покачнулся от резкого перемещения, но сохранил равновесие, взмахнув костлявыми руками, словно в пируэте. Кроули привычно зашипел, отступил, машинально пряча крылья. Рядом с Гавриилом материализовались Сандальфон и Михаил. Оба смотрели безучастно, но от Змия не укрылся тщательно скрываемый интерес, сквозящий в водянистых глазах. — Ну, и что дальше? — спокойно поинтересовался Кроули, всеми силами сдерживая негодование. — Что за игру вы затеяли? Архистратиг ответил не сразу, поскольку внимательно изучал бумаги, любезно протянутые Сандальфоном: — Пути Господни неисповедимы, а Замысел непостижим. Ты — часть этого замысла. Как ни крути, а с Азирафелем вы успели наделать дел. И нашим, и вашим подложить по свинье. Да ещё какой! Кроули скривился. Вообще, всё, что, так или иначе, касалось минувшего Апокалипсиса, вызывало в нём стойкое отторжение вперемешку с раздражением. Сами придумали, сами поверили. Вот и весь разговор. Благо, людям удалось миновать всего этого, но он-то помнил. Помнил, как юный Адам колебался, как выбирал не ту сторону, как расхлёбывал последствия собственных деяний. И они оба были рядом с ним — демон и ангел. — И что теперь? Гавриил перестал шуршать бумажками, оскалился. — Теперь? Теперь ты в наших рядах, дорогой Змий. И никуда не денешься. Мы будем приглядывать за тобой, — Ангел коротко хохотнул. — Добро пожаловать обратно. Очередной щелчок — и Кроули оказался на оживленной улице, ловя на себе вопросительно-непонимающие взгляды прохожих, что обтекали его подобно муравьям. Демон, теперь уже ангел, не помнил, как добрался до дома. Как пил, как орал до хрипоты, как разбил телевизор и затем «чудесно» починил. Всё обернулось иначе. Он просил искупления для Азирафель, а в итоге обрёл прощение сам. Воистину, неисповедимы пути Господни. Но что бы настолько? Чёрт побери, что в голове Создателя вообще происходит? Порой складывается ощущение, что Он тасует карты с завязанными глазами, при выключенном свете и с двумя левыми руками. Нужно поговорить с ангелом. Только бы хватило духу. Хватило решимости снова почувствовать на себе пронзающе-бесчеловечный ледяной взгляд, испепеляющий любые добросердечные потуги. — Господи, что с этим миром не так… — простонал Кроули, закидывая в себя очередной стакан бурбона. — Никак не пойму.