***
Милен уже в сотый раз утирала маленьким кулачком красный и опухший после долгих рыданий глаз. Она устала после всех этих нервов и не менее трудного дня работы. Сейчас девушка протирала тряпкой один из столиков, за которым сидели два молодых парня, остро что-то обсуждающие и в итоге разбрызгавшие на стол напитки и крошки от пирожных. В углу всё также сидел седой мужчина в кожаной куртке, также как и вчера. Он часто здесь бывает и всегда сидит, углубившись в книгу с вечно хмурым лицом, от чего морщины на его лице только больше проступали. Мэделин иногда с ним о чём-то переговаривалась, естественно не делясь этим с Милен. Кто-то из членов клана, гостевавших в их кафе, тоже часто с ним говорили. Но кто он и что делает Милен не знала и всегда боялась спросить. Мужчина сидел здесь каждый день почти с утра до ночи, иногда отлучаясь на часок другой. И Мэделин строго запретила его прогонять или подходить к нему лишний раз. К чему такие меры? И кто он вообще? Милен подошла к его столику и осторожно поставила несколько салфеток рядом с солонкой, поглядывая на него. Мужчина, или правильней сказать старик, даже краем глаза на неё не посмотрел. Книга, которую он держал руках, была старой в коричневой обложке с дырками, на ней ничего не было написано, видно было, что страницы книги тоже были старыми, пожелтевшими и некоторые буквы уже почти полностью стёрлись. Старик перелистнул страницу и поднял голову на неё. Милен только сейчас поняла, что всё это время так и стояла на месте перед ним. Его серые тусклые глаза вовсе не казалось злыми, как она считала, даже напротив добрыми и снисходительными. — Ой, простите… — что-то вроде этого прошептала Милен и, глупо махнув рукой, развернулась и поспешила скрыться к барной стойке. Он немного пугал её своей загадочностью и скрытностью, от чего не менее удивительным становился факт его, как оказалось, добрых, но явно старческих глаз. — Да не бойся ты его так! — рассмеялась Мэделин, наблюдая за смутившейся и напуганной подругой. Милен хотела возразить или наконец уже спросить, кто он и зачем здесь. Но её прервало звяканье дверного колокольчика и топот чьих-то ног. Милен развернулась, решив, что это очередные посетители, несмотря на то, что уже поздний вечер и в кафе не было никого, кроме них и старика. К барной стойке подошли парень и девушка. Юноша был высоким, крепким блондином с яркими, словно кошачьими, зелёными глазами. Девушка с растрепавшимися редкого иссиня-чёрного цвета волосами, волнами спадающими на её плечи, её милый взгляд небесных глаз был несколько странным из-за пустой тусклости в них, будто бы её жизненный свет в глазах затуманила пелена серости. Пара странных гостей подошла к ним вплотную, и юноша поздоровался.Часть 12. Муки любви
13 октября 2019 г. в 11:42
Громкий звонок колокольчика над дверью оповестил хозяев о прибытии нового гостя. Милен расставляла на столике солонку с перцем и солью, затем повернулась поприветствовать гостя.
— Добро пож… — она мило улыбнулась, разворачиваясь к гостю, но остановилась на полуслове. Улыбка с её лица пропала, её заменило выражение полного непонимания и испуга. Рука, которой девушка собиралась помахать очередному гостю, опустилась с мелкой дрожью. Девушка едва не выронила поднос из рук.
Перед ней стоял объект её волнений и трепета, любви и страха, нежности и горьких слёз — юноша крупного телосложения в чёрной майке с черепом. Он тоже смотрел на девушку, неловко перебирая пальцами. Он-то конечно предусматривал возможность встретиться с ней по пути сюда и даже успел придумать ходы отступления на случай, если им придётся разговаривать, но в эту секунду все мысли словно покинули его голову, стоило только увидеть её. Он открыл рот и хотел сказать что-то вроде сухого «привет» или «как дела?», на крайняк сойдёт уже и обычное «я на минутку». Но голоса как-будто бы и не бывало. Лишь тихий писк, шёпот, хрип. Всё что угодно, но не то, что ему нужно сказать. Не зная что ещё можно придумать, он поспешил пройти мимо девушки и направиться к барной стойке, за которой Мэделин наблюдала за ситуацией, качая головой.
— М-мне просто кап-капучино… — всё ещё растерянным голосом попросил Иван. Мэделин горько улыбнулась и отвернулась к автомату с кофе.
Парень опустил взгляд в стол и ссутулился. Было страшно поднимать взгляд, словно бы она тут же может появиться рядом, заглянуть в его глаза и убить его одним только словом. Ему было горько на себя смотреть. Какой же он жалкий! Он барабанщик в группе, один из главных задавак в районе, а боится смотреть в глаза простой девчонке, которая ведёт себя как серая мышка, никому не нужная и никем не замеченная. Он продолжал смотреть на стол, а когда перед ним оказалась чашка с кофе, перевёл взгляд на горячую, поднимающую тёплый дым и приятный аромат жидкость. Он слышал, как Милен прошла рядом и с громким стуком кинула поднос на барную стойку, убегая на кухню.
Милен не могла больше себя сдерживать. Это просто невыносимо! Он ведёт себя так, словно ничего не произошло! «Какой же он кретин!» — так и мечтало воскликнуть её сердце. Девушка забежала в свою комнату и обессиленно бросилась на пол. Она уткнулась лицом в матрас кровати, пытаясь остановить поток горячих слёз, но этим только лишний раз намочила простынь. Дрожащими руками она обхватила голову и трясла себя, но и это не помогало. Истерика накрыла её с головой, и девушка больше не сдерживала даже свой голос. Она как могла закричала, застонала, всхлипывая в голос. Щёки стали предельно горячими и пылали багряным огнём. Милен беспомощно смотрела на смятую кровать, на скомканное одеяло, на яркие блики солнца на стене и во всём силилась найти хоть какую-то помощь. Но всё что она видела это обычный день. Обычное утро. Для всех вокруг, но не для неё. Иногда становится настолько противно видеть, как весь мир живёт как ни в чём не бывало, когда она умирает каждую секунду и каждый день пытается собрать себя по кусочкам, которых становится всё меньше и меньше.
Сзади Милен ощутила сильные руки, обхватившие её за плечи, на ухо женский голос нашёптывал утешения. Тихие и рваные, будто тот, кто их говорил тоже плакал. Мэделин прижимала девушку к себе и пыталась сдержать хотя бы себя. Но видеть эти девичьи слёзы и полное отрешение на лице Ивана было настолько невыносимо, что женщина ощущала все их страдания на себе. Словно это она, а не Милен, страдает от этой любви.
Иван поставил со звоном чашку на блюдце и бросил деньги на стол. Он не мог большее тут находится. Вся эта тёплая атмосфера кафе, созданная не только для посетителей, но и для членов клана, которые могут в любое время зайти и поболтать на только им известные темы, нагоняла на него тоску. Тоску по этим тёплым, потным ладошкам, по наивной улыбке, по милому румянцу на щеках. По всему тому, что было только в ней. В Милен. В его прекрасной даме сердца, которую он неосознанно обидел, разбил ей сердце, растоптал чувства на её же глазах и нисколько за это не беспокоился. До недавнего времени. Ему казалось это всё игрой, и что она никогда не сможет навечно привязать его к себе. Но всё оказалось в точности наоборот. Он сам привязался к ней. Но не как к милой собачонке. Нет. Как к девушке, которую он готов обнимать, целовать и ухаживать за ней до самого конца. Но жизнь оказалась трудней и несправедливей этих сказок. И теперь исправить всё будет очень сложно. Может даже и вовсе невозможно.
Иван вышел на улицу. Морозный ветер дул в лицо, помогая хоть немного остыть после всей бури эмоций, что он испытывал в кафе. Погода обещала быть холодной в этом году, поэтому несколько первых снежинок уже спадали на землю в виде маленьких хлопьев. Поймав одну из них себе на руку, он увидел в ней милой создание природы в красивых, подобных только ей узорах, которое тут же растаяло на его большой ладони. Юноша оглядел всю улицу. Такую пустую, мрачную и холодную. Во всём городе только здесь ему были по-настоящему рады. Всегда. Но теперь он чувствовал себя здесь лишним, словно эта дверь в тёплый мир была закрыта для него навсегда. Словно он был грешником, которого отправили в ад одного, умирать и не иметь ни малейшего шанса вернуться.
Другие оживлённые улицы были не лучше той. Даже хуже. Все люди выглядели такими мрачными, ненавистными, хладнокровными и бессердечными. Так странно. Детей с самого детства учат, что мир прекрасен и люди всегда друг другу помогают. Как жаль, что тех, кто в это верил, ждёт разочарование. У мира нет ничего общего с сказкой, где всё всегда хорошо. Мир устроен так, что ты либо живёшь, убивая надежды других, либо об тебя будут вытирать ноги и плевать в самое сердце, разрушая твою жизнь медленно и мучительно.
В старом районе в грязном потрёпанном гараже собирались его друзья. Они играли свою оглушительную музыку на зло всем соседям и считали себя настоящими звёздами, на которых, по воле судьбы, почему-то до сих пор не обращают внимания. Иван давно понял, что у них нет будущего, по крайней мере пока они не научатся правильно излагать свои мысли в песне и петь её не так агрессивно и пафосно.
Женщина с собачкой недовольно поморщила носик, глядя в сторону гаража. Громкая музыка сотрясала воздух волнами звука. Иван впервые почувствовал, что не хочет идти туда и помогать друзьям с очередной громкой, заводящей, но настолько пустой песней. Видимо так влияет на него пустота в сердце.
Откинув железную дверь вверх, он протиснулся в яркий гараж. Его друзья даже не заметили этого. Худой парень в кожаной куртке с логотипом одной их рок-групп играл на гитаре, покачивая головой в такт музыке. Другой полный юноша играл на чёрном расклеенном наклейками синтезаторе, а ещё один молодой человек кричал в микрофон слова песни настолько громко, будто без этого колонки не передавали звук на полную громкость. Солист группы был одного возраста с Иваном, а остальные младше на год или полтора. Издав последние мучительные звуки, ребята замолкли и ещё долго тяжело дышали.
— Почему опоздал? — грубо спросил солист группы.
— Задержался в кафе, — бросил в ответ парень.
— Что, опять к своей подстилке ходил? — рассмеялся гитарист.
— Не смей её так называть, — прошипел в ответ Иван.
Другие не поддержали его, а лишь засмеялись, посчитав глупую и неуместную шутку смешной. Иван молча прошёл к барабанам и уселся на своё законное место. Как бы противно не было находиться среди настолько отбитых хулиганов, сидеть с ними, помогать им отравлять жизнь других и, что хуже всего, заставлять страдать таких дорогих сердцу людей, как Милен, но он ничего с этим поделать не мог. Ведь если попытается сдать назад, бросить их и сбежать, то глубоко за это поплатится. Это конечно не сравнится с жестокими законами клана, но и здесь было мало чего хорошего. Но единственное, что он пожалуй мог сделать с этим, — это хоть как-то отстаивать честное имя Милен и не давать им возможность вот так просто стебаться над ней. Она не заслужила и капельки того, что ждало в будущем такого жалкого, беспомощного, трусливого человека, как Иван.
Он нисколько не переживал за то, что ему предстоит прожить плохую жизнь и, возможно, закончить под мостом с дырой в сердце. Это всё неважно если с ней всё будет хорошо, если она будет жить счастливо и не бояться быть обсмеянной каждый день. В один момент, в одну секунду всё стало неважно, как только блеск её наивных больших глаз затмил для него пустой, серый мир своей яркой любовью.
Он готов её не то чтобы отпустить, он готов умереть. Лучше не жить вот так, зная, что одно его существование настолько сильно отдаётся болью в её сердце. Он стучал деревянными палочками по барабанам настолько сильно, насколько хотел заглушить ноющую боль в сердце, что стуком отдавалась в ушах и заполняла всё тело душащей агонией. Каждый звук, каждый бит, каждый треск был всего лишь способом заглушить боль. И ничего он больше не слышал. Да, он был виноват в том, что заставил её страдать, в том, что поддался всем вокруг, но только не её молящим глазами, в том, что теперь она плачет только от того, что видит его. Это он виноват! Он убийца её чувств! Он неудачник, который даже девушку не способен удержать! Он заслуживает только сгореть в аду за все эти муки любви, что испытывает она! И жаль, что только теперь он понял, насколько сильно она ему нужна…