Тайны Жёлтой страны

Стояли прекрасные дни – тёплые, но не жаркие, их можно было бы назвать весенними, если бы не вечное лето. Вокруг Жёлтого дворца расцвело целое море цветов – в основном, конечно, жёлтых, оранжевых и белых, хотя встречались и другие. Здесь могли одновременно цвести нарциссы, астры, хризантемы и гладиолусы, к ним добавлялись розы, ирисы, тюльпаны, лилии, георгины, полевые и садовые ромашки, циннии, бархатцы, мелкие гвоздики… В общем, ненамного хуже знаменитого парка Стеллы, только в жёлтой гамме. А так как Логон не успевал уследить за всем садом сразу, то в отдельных одичавших уголках создавалась какая-то особая романтика. Особенно хороши были беседки, оплетённые вьющимися розами. Погостив у Виллины в общей сложности дней пять, вернулась к себе в Подземную страну Ланга, улетели в Изумрудный город Аларм и Элли со Страшилой. Энни хотела было отправиться вместе с ними – к тому же она давно не навещала Голубую страну и уже начинала беспокоиться, как там обстоят дела, - но решила ещё немного задержаться в Жёлтом дворце с друзьями, которые пока никуда не собирались уходить. Том вжился в Жёлтый дворец как в дом родной. Местные же старожилы были ему безмерно рады: Том вёл себя как настоящий мальчишка, порой озорной, шумный, он везде бегал, везде лез, отовсюду падал (однажды чуть не сверзился из раскрытого окна третьего этажа, но удержался за створку), и своей непосредственностью заражал всех. Рохан даже заявил, что Том заставляет их, старших жителей дворца, чувствовать себя на десять лет моложе. К тому же от Рохана Том потребовал, чтобы тот научил его сражаться так же, как сражается Аларм. - Но тогда тебе придётся забыть о путешествиях, - строго сказал Марран. – Тренировки должны быть ежедневными. - Ну что ж, - беззаботно ответил Том, - значит, буду тренироваться. Про себя он решил, что потренируется месяц-другой, а потом всё равно пойдёт с Лили куда-нибудь – в Город Теней, или к устью Большой реки, или к Ланге съездит в гости. Ну не настолько же Рохан суров, чтоб запереть его тут на несколько лет безвылазно, правда? Также Том очень подружился с Твиглом, который нашёл в нём настоящего ценителя кулинарии. Раньше Твигл далеко не каждый день баловал товарищей разносолами – еда должна быть вкусной, питательной, но не вычурной, всякие изыски – это для праздников. К тому же иногда повару было банально лень готовить (а что, со всяким может случиться), и он предлагал обойтись чем-нибудь самым простым (кашей, например), и никто не возмущался и не обижался. Теперь же друзья только удивлялись внезапному разнообразию блюд. А Твигл просто хвастался перед Томом, ну и радовался его похвалам. Кстати, Энни и Лили его работу тоже ценили. Правда, Энни иногда хмыкала, что кухня – не мужское дело. - Да ладно! – возражал ей Твигл. – Что, в Изумрудном городе главный повар – женщина? А в Розовом дворце? Ты, Энни, погрязла в стереотипах. Женщины сколько угодно могут быть кухарками, но настоящие повара всегда мужчины. И чем вкуснее мужчина готовит, тем выше его надо ценить! - Да ценим мы тебя, ценим, - успокоила его Энни. - Жаль, что никто больше пока не ценит, - вздохнул Твигл. Сам себя он, конечно, очень ценил. Энни подумала, что, не будь Жёлтый дворец так уединён, Твигл был бы тем ещё дамским угодником. Если бы, конечно, не это дурашливое выражение лица и смешные рыжие волосы – не кудрявые, но часто торчащие в разные стороны. Впрочем, Твигл (не без влияния рыцарски настроенного Рохана) относился к женщинам (и к девушкам, и к девочкам) очень бережно и восхищался ими в очень возвышенном тоне. Разбивателем сердец ему уж точно не стать. Лили находила в Жёлтом дворце своё очарование. Для неё вся Волшебная страна состояла из неразгаданных тайн, и эти тайны надо было раскрыть, изучить, вникнуть в них. И она вникала. Она любила расспрашивать старожилов об их быте, любила бродить по дворцу, заглядывая в каждый укромный уголок, и кругом дворца, находя тайны даже в самой обыкновенной тропинке – куда она ведёт? К приятно прохладной заводи ручья? Или к широкому дикому полю за границей парка, который чем дальше от дворца, тем более дичал и превращался в лес? Лили умела находить привлекательность и очарование не только в древних волшебных руинах – но и в обыкновенной природе. А ещё она подружилась с единорогом. Тогда, в беседе в кабинете Виллины, друзья раскрыли тайну странных находок из Золотого леса – и Лили с тех пор носила подвеску с серебряным единорогом, не снимая. Цепочка была исключительно удобна по длине, подвеска ничуть не мешала, и в бриллиант обратно не спешила превращаться. И вот, когда Лили однажды шла по парку, из-за деревьев прямо перед ней вышел единорог и беззастенчиво потянулся к ней носом. - Ой, - сказала Лили. – Привет. Она подняла руку. Единорог с удовольствием позволил себя погладить по длинной шелковистой серебристой гриве. - А ты красавица, - шепнула Лили. Ей показалось, что единорожица, хотя и молчит, но смотрит необыкновенно осмысленно – умно, по-доброму, чуть стесняясь, как будто юная девочка, которая попала в компанию взрослых и красивых леди и очень хочет быть принятой в их число. - А ты умеешь говорить? – спросила Лили. Единорожица ничего не ответила. Только ткнулась носом в Лилин кармашек. Там лежало яблоко. Лили достала его и угостила новую подругу. - Я буду звать тебя Сильвер, - сказала она. – Ты такая серебристая… Хотя нет, лучше Сильвия. Ты же девочка. И ты из леса*. Не возражаешь? Единорожица не возражала. С тех пор они частенько бродили по округе вдвоём. Сильвия так и не заговорила – не умела? Не хотела? Не могла? Что было этому причиной? Если раньше единороги действительно жили в Волшебной стране, то не могли же они быть немыми. Ведь разговаривает же Юргод, грифон, а он тоже вроде как мифическое существо. Почему же единорог молчит? Причём Сильвия была явно очень умным созданием. Она, наверное, понимала всё, что Лили говорит, просто сама не отвечала. Сильвия и с Джерданом подружилась, возможно, разглядев в нём кого-то, похожего на себя. А что, вся-то разница – окрас и рог на лбу. Вообще, было похоже, что компания Жёлтого дворца единорожице нравилась, так как уходить отсюда она не спешила. Наоборот, оставаясь одна, бродила почти у самых стен, порой чуть ли не в окна заглядывала, или шла в сад к Логону, где лакомилась фруктами. Правда, один раз забрела слишком далеко и объела виноград, Логон даже рассердился, но немного – ему было трудно сердиться на такое прекрасное создание, а Сильвия ещё и смотрела так виновато: ну не знала я, простите меня. Она даже ресницами похлопала, как девушка. А ресницы у неё тоже были красивые и длинные. Постепенно Сильвия привыкла ко всем обитателям дворца и его гостям, и хотя заметно выделяла Лили, а после неё Энни, но и к мужчинам относилась спокойно. Позволяла приближаться к себе, даже угощение принимала у Логона, Твигла и Тома. Рохана и Сакара чуть-чуть сторонилась, но не шарахалась от них совсем уж. Энни как-то стала рассуждать: - Насколько я знаю мифы о единорогах, они дружили только с невинными девушками. Почему же Сильвия общается со всеми? Это мы неправильно понимаем мифы, или Сильвия какой-нибудь неправильный единорог из-за того, что жила в Золотом лесу? - Какая разница, - сказал на это Том, - нам же лучше. Сакар под руководством многоопытной наездницы Энни делал седло для Джердана, и Энни обещала, что научит Тома и Лили ездить верхом. Ну может быть, не сейчас, а как-нибудь попозже. Вечерами Лили садилась за рояль и играла, играла, играла в своё удовольствие. Часто Том или Энни приходили послушать – садились тихонько у окна и ничуть не мешали. Иногда заявлялся и кто-нибудь из старожилов дворца, все радовались неожиданным концертам. Впрочем, Лили не делала из своей игры прямо-таки концерт. Она играла для собственного удовольствия, сочиняла какие-нибудь мелодии или подбирала аккомпанемент к своим песням, умела и импровизировать, и могла вовсе не обращать внимание на зрителей. Хотя зрители чувствовали, что их присутствие (разумеется, ненавязчивое и тихое) Лили приятно. И всё же со временем Лили всё больше тянуло из дворца. Не привыкла она долго жить на одном месте, как бы ни было оно уютно и прекрасно. Ей хотелось новых путешествий, новых тайн, новых впечатлений. И она уже начала подумывать о том, чтобы уйти – хоть одной, хоть с новыми друзьями. А может быть, Кустар, Пеняр или Полкан составят ей компанию. Кстати, Рохан разбирался в языке жестов, которым пользовались живые растения, и понемногу, день за днём, объяснял его всем желающим. Сразу сходу выучить любой язык, разумеется, невозможно, а постепенно – почему бы и нет. Кустар и Пеняр тоже участвовали в учебном процессе как наглядные пособия (Энни шутливо называла их «ненаглядными пособиями»), показывая то или иное слово медленно, чётко, размеренно, чтобы друзья успели его различить и запомнить. - Вы же сами сто раз могли бы выучить их язык, - укорял Рохан своих учеников. – Ведь они всё понимают. Сказали бы «Кустар, покажи такое-то слово». Не додумались? - У меня стереотип жительницы Большого мира, - вздохнула Энни. – Я всё никак не могу привыкнуть, что Полкан говорящий. А уж сказать кому-то неговорящему «покажи такое-то слово» - это вообще из области цирка. Это вы привыкли тут, что все кругом всё понимают… И потом, как знать заранее, какое слово пригодится. Помимо седла для Джердана, Энни ещё подговорила Сакара сделать в саду качели. Просто повесить доску на цепях на ветку какого-нибудь дерева. Сакар с удовольствием согласился. Правда, самое подходящее дерево оказалось прямо напротив окон Виллины. Не растерявшись, Энни пошла к самой волшебнице и услышала: - Я буду только рада, если напротив моих окон кто-то будет веселиться. С тобой и твоими друзьями дворец ожил, Энни. Энни поблагодарила, внутренне подсмеиваясь над собой. Ну да, ещё бы. Они тут проводили время как на весёлых каникулах. Большой компанией играли в волейбол – да-да, все вместе, включая и старожилов, и гостей. Для Рохана это был вообще национальный спорт (кстати, появившийся у Марранов не без помощи Энни и её друга Тима когда-то), Сакар был рад поразмяться, а Логон и Твигл были молоды, несмотря на свои тридцать с хвостиком лет, и любую игру принимали как мальчишки, на ура. Кустар и Пеняр оказались отличными игроками – Пеняру особенно удавалось высоко отбивать мяч своим «лбом», а Кустар умел убирать колючки на своих ветках, не хуже чем кошки втягивают когти, так что ни разу мяч не проколол. Ну а уж о Лили и Томе говорить нечего. В общем, не играли только Полкан, Джердан и Сильвия, но с удовольствием следили за каждой игрой (Энни, инициатор всех затей, не стала разбивать игроков на две команды – слишком их было мало, так что играли просто «в кругу»). Кроме игр, Энни и Том затеяли однажды кататься по перилам главной лестницы, как с горки. В принципе, им и это сошло с рук, Твигл даже повторить попробовал (но чуть не упал и передумал). И только когда Лили прошла мимо и посмотрела на Тома с неодобрительным удивлением, он ровненько встал, одёрнул на себе одежду, пригладил волосы, пробурчал «ну ладно, повеселились и хватит», и ушёл. - Поня-ятненько, - хмыкнула ему вслед Энни. Она давно замечала, что Том симпатизирует Лили. И чем дальше, тем больше. Обычно слегка бестолковый медвежонок проявлял себя с ней самым настоящим кавалером, правда, нередко неуклюжим. Например, протягивая руку Лили, чтобы поддержать её где-нибудь, он мог споткнуться сам. А ухаживая однажды за Лили за столом (крайне внимательно ухаживая), опрокинул компот на Энни. Никто его не ругал, но все очень смеялись. И конечно же, Том обязательно носил Лили букеты цветов. Не каждый день – но строго следил, когда букет едва начинал вянуть, и тут же приносил новый. Следить-то было легко – ведь по несколько раз в день друзья заходили друг к другу в комнаты по делу или просто так. Лили же на симпатию Тома отвечала вежливо, дружески, но как-то холодновато. Том, однако, не унывал. В конце концов, он только начинал свою человеческую жизнь, впервые дружил с девочкой по-настоящему, как мальчик, а не как плюшевый мишка… и пожалуй, ему даже в голову не приходило, что Лили может не ответить на его симпатию. А может, он просто не нуждался пока в ответе. Он просто радовался, что сам может ухаживать, и получал от этого удовольствие. И при этом нельзя было сказать, что он прямо-таки зацикливался на чувствах к Лили. Конечно же, нет. Том жил полной жизнью и отнюдь не думал о Лили круглые сутки. Энни шутила, что он ведёт себя, как первоклассник: девочки девочками, а главные интересы-то всё равно пока другие – спорт, игры, прогулки… Том и с Энни общался с удовольствием, хотя и абсолютно по-дружески, ей он цветов не дарил и за столом не ухаживал. Ну и чтоб не выглядеть тунеядцами, ребята, конечно, помогали старожилам дворца в их ежедневных трудах. Это было даже интересно. Энни нравился сад и огород Логона, такая работа напоминала ей о фермерском детстве (из-за чего Энни и Голубую страну так полюбила). Том пропадал на кухне. Лили помогала то там, то здесь – ну не в мастерскую же к Сакару ей идти и не в оружейную к Рохану. Впрочем, жизнь в Жёлтом дворце была так налажена, что никакая работа никого не напрягала. Хотя бы потому, что каждый выбирал себе любимое дело, то, что ему было наиболее интересно. В таких вот «каникулах» прошёл месяц. А в начале мая у Элли был день рождения, и она не собиралась праздновать его без сестры. Поэтому Энни засобиралась в Изумрудный город и пришла пригласить Тома и Лили с собой (Элли была только за). Том, конечно же, согласился моментально. Лили, поколебавшись, тоже неуверенно сказала «Ну если приглашают, то почему бы и нет». Ей очень хотелось вновь увидеть Изумрудный город. А потом – потом она сможет наконец отправиться в очередное путешествие. - Тогда пойдём к Виллине, - сказала Энни, получив согласие друзей. – Надо же ей тоже сказать. Вдруг и она захочет на день рождения Элли прилететь? Ещё бы подарок какой-нибудь придумать… ___________ * Английское silver означает «серебро», а вполне созвучное ему имя Silvia, латинского происхождения, переводится как «лесная».