Azor Ahai

      Снежинки путались в темных волосах Джона, как звезды в черной паутине ночного неба. Румянец тронул его щеки от мороза, он хмурился порывам ветра, бьющим его по лицу. Стальные глаза прищуренно следили за горизонтом, губы плотно сомкнуты под усами. Суровая красота, думала Дени. Такую он унаследовал от матери － Старк лицом и Таргариен душой.       Ресницы дрогнули, смахивая снежные пылинки на щеки, и Дейенерис почувствовала прикосновение холодной гладкой кожи к руке.       － Когда ты начнешь носить перчатки? － не отрывая глаз от горизонта, спросил Джон.       － Мне неудобно в них, － ответила Дени, сжимая его руку в ответ. Ей хотелось сейчас почувствовать голую руку Джона, большую теплую ладонь, грубую и ласковую, но сейчас ее касалась скользкая скрипучая перчатка.       Джон посмотрел на нее. "Ей не нравится здесь", － подумал он. － "Холодное голое место, с кривыми уродливыми деревьями и серостью снега, должно быть, давит на нее своей скукой".       － Север не самое комфортное место.       "Ты никогда не ощущал жар солнца на своем мокром лбу", － подумалось Дени, － "ты не знаешь сладости запаха фруктовых деревьев в цвету и жжения песка под босыми ногами. Как мог среди этой ледяной пустыни вырасти такой цветок?.."       Перед сном Джон часто думал о том, что было бы, если бы война кончилась хорошо для всех. Дейенерис села бы на трон, который так желает, а он остался бы на Севере, может даже и не королем. Но в своих мечтах он представлял, как вместе с Дени уедет в Дорн или в Браавос, как они построят вместе дом с красной дверью и посадят лимонный сад. Как днем они будут летать на своих драконах, а ночью согревать друг друга объятиями и поцелуями. Такие мысли разбивали ему сердце, и как бы он ни старался, склеить его обратно не получалось. Впервые в жизни он встречал настоящий страх.       Дейенерис облизнула сухие от ветра губы и открыла рот, чтобы сказать что-то. Лицо ее приняло взволнованный и возбужденный вид. Джон чувствовал, как трясется ее рука в его руке.       Трубный звук заставил их обоих обернуться. Там, внизу, ворота замкового двора отворились, и несколько черных всадников галопом вбежали внутрь.       － Черные братья, － удивленно сказала Дени.       Выпустив ее руку, Джон, перепрыгивая ступеньки, спустился вниз, и глаза его, сразу нашедшие Скорбного Эдда, удивленно расширились.       － Нет времени на блядский этикет, － задыхаясь, сказал лорд-командующий. － Стена пала.       К сожалению, он сказал это настолько громко, что все движение во дворе прекратилось. Люди замерли, с ужасом глядя на остатки дозора. Дейенерис отстраненно смотрела на что-то рассказывающего Эдда, и тугой узел под грудью железным грузом надавил на нее. На улице было холодно, но жар вскипевшей крови перекатился по ее телу, отступая болезненной белизной на коже.       Такой же бледный Джон окинул взглядом двор. Пустые глаза столкнулись с Дени, и она услышала его голос в своей голове, повторяющий одно и то же. А может это был и ее собственный голос, но уже было все равно.       "Не сейчас, не сейчас, не сейчас".