Azor Ahai

      Джон закинул руку над головой и, нащупав ручку Дени, положил ее себе на грудь. Дейенерис почувствовала под ладонью размеренное сердцебиение. Другую руку она запустила в его волосы; глаза сами собой закрылись от удовольствия.       — Тебе тепло? — спросил Джон.       — Мг, — Дейенерис сильнее закуталась в мягкий мех его плаща.       — Эй! Только не засыпай там!       — Это ты не засыпай у меня на коленях, а то как я уйду.       — Зачем тебе уходить? — Джон поднес ее руку к губам. — Будь со мной.       — Ну если мой король так просит...       "Ее король", — довольно подумал Джон. Сердце забилось чаще, и идиотская улыбка растеклась по лицу. Джон взглянул вверх — желание расцеловать умиротворенное лицо Дейенерис вспыхнуло в нем. Но нега так разморила его, что он лишь потерся бородатой щекой о ее живот.       — Ты не волк, — сквозь улыбку сказала Дени, — ты кот. Ленивый и тяжелый.       — Ненавижу котов. Собаки намного лучше.       — А лютоволки тем более. Особенно тот, который греет меня по ночам, пока ты бродишь по замку.       Они рассмеялись. Было хорошо, тепло и уютно вместе. Все-таки, одолев себя, Джон сел и коснулся губ Дейенерис. Ничто Дени не любила так сильно, как поцелуи Джона. Ласковые губы, молящие о большем, но требовательный язык, вызывающий тянущее чувство внизу.       Джон уложил Дени и, нависая сверху, выдохнул в самые губы:       — Я ведь и к Призраку заревную.       — Ты меня и так к каждому столбу ревнуешь, — пошутила Дени.       — Неправда.       — Правда. Только, пожалуй, к Варису ты меня не ревновал.       Дени рассмеялась, а Джон уселся на край софы и с обиженным видом свел руки в замок. Растрепанные кудри спали на нахмуренный лоб.       — Разве я виноват, что они все до единого пялятся? Как будто я не знаю, что у них на уме! — воскликнул он. — И я даже не могу ничего сделать, потому что мы лжем всем подряд! — Джон вскочил с места и перешел на крик.       Дени поднялась на локтях и недоуменно взглянула на мужа:       — Это была всего лишь шутка, почему ты так завелся?       — А почему мы скрываемся?! — сделал выпад Джон. — Мы на пороге ужасной войны. Мои люди заслуживают знать правду обо мне!       — Даже если эта правда разрушит нас?       — Как ты не понимаешь?! — вновь вспылил Джон. — Мне пришлось добиваться их короны, уважения и доверия, потому что... кто я такой? Бастард. Был бастардом. Теперь пусть знают, что и во мне течет кровь королей.       — Не ты ли говорил мне, что тебе все равно, кто ты? — Дени тоже встала. Джон и раньше был резким и вспыльчивым, но сейчас его грубость оскорбляла ее.       — Я говорил это, когда не знал правду о себе.       — Так что поменялось сейчас?       — Сейчас у меня есть право! — закричал Джон и мгновенно освободился от груза своих мыслей за последнее время. Выровняв дыхание он потянул себя за воротник, который начинал уже поддушивать. Молча заглянув в глаза Дейенерис, он спокойно сказал: — Сейчас я знаю, что я заслуживаю все, что имею.       — Потому что твой отец был принцем? — Дени осмелилась подойти к Джону ближе, почти впритык. — И что же ты заслуживаешь? На что у тебя есть право?       Он протянул к ней свои руки, прижимая ближе. Дейенерис поразилась тому, как быстро поменялось в нем настроение.       — На корону, на драконов, на твою любовь. На жизнь.       — Ты имел право и до...       — Нет! — резко воскликнул Джон и опустил руки. — Ты не знаешь, каково это! Я пошел в этот треклятый Дозор, чтобы доказать всем и себе, что я имею право. И что я там нашел? Смерть. Но здесь... — злоба и обида блуждали по его лицу, сумасшедшим огнем горя в глазах. Ладонями он коснулся лица Дейенерис, — здесь я нашел жизнь. Что же это, как не судьба, если я вернулся из мертвых дважды. Все эти люди смотрят на меня, как на бога, так пусть же узнают, что я он и есть.       Дени скинула с себя его руки:       — Родительская похвала поселила в тебе такие амбиции? Не высоко ли ты решил взлететь, Сноу?       Джон рассмеялся самым злым смехом, который когда-либо слышала Дени.       — О Дени, — он улыбнулся, — все, чего я хочу — послушание своих людей, и за это ты считаешь меня задирающим нос гордецом. Но когда ты твердишь о своем высшем предназначении, тебя это не смущает ни капли. Из нас двоих ты Неопалимая, Королева Половины Мира и мать-всех-живых-существ-на-этой-грешной-земле.       Возмущению Дейенерис не было предела:       — Я получила свои титулы пламенем и кровью, а что сделал ты, чтобы стать королем Севера? Всю твою работу сделали Ланнистеры, когда убили Робба Старка.       Джон до крови вцепился ей в руку. Дени взвизгнула.       —Я завидовал Роббу, но я никогда не желал ему смерти. Я взял Винтерфелл силой, один против конницы Болтонов и их союзников.       — И для кого ты это сделал? Для себя? — выплюнула ему в лицо Дейенерис. Казалось, что сейчас они оба обезумели от ненависти.       — Для своей семьи.       — Для Старков. Но понравится ли им дракон на их троне?       Джон крутнул кулак вокруг руки Дени, и ее кожу словно отхлестали крапивой:       — Я убью тех, кто будет против.       — Пусти меня! — закричала Дейенерис, когда боль стала невыносимой. Джон выпустил ее руку и отошел на несколько шагов назад.       — Знаешь, — уже спокойным тоном сказал он, — отец сказал, что я должен доверять тебе. Думаю, он ошибся.       Выходя из комнаты, он хлопнул дверью так, что зеркало упало со стены и разбилось вдребезги.