Azor Ahai

      Кости Рейгаля чернели перед ним. Бронза и зелень его чешуи отливали холодным блеском, не живым, как прежде, а пустым бликом. Гигантская морда запрокинулась назад, длинный язык выпал изо рта, кровавые лужи все еще текли через острые зубы. Казалось, вместе с драконом лежит сердце Джона. Труп Рейгаля был ему упреком в отречении от своего настоящего имени, в собственном тщеславии и жестокости к Дейенерис.       Дейенерис. Она была рядом, он видел ее, всю в крови, одну против толпы мертвецов. "У нее ведь был меч, все хорошо", — подумал Джон, криво ступая по костям, утопая ногой в чьих-то внутренностях. Сейчас уже ничего не имело значения: ни вонь от мертвых тел, ни собственное ранение, лишь она, она, она.       На том же месте, где он и видел ее в последний раз, темнели трупы, и белая Дейенерис выделялась на их фоне.       — Дени! — Джон кинулся к ней, и поврежденное колено прострелило болью. Он споткнулся о тело полугнилого ребенка, рухнув рядом с ней. — Дени!       Дейенерис была ледяная. Только сейчас Джон понял, что лицо ее неестественно белое. "Мертвенно белое", — подсказал поврежденный разум. Джон всхлипнул. Пульса не было. Он коснулся кончиками пальцев холодной щеки. Тревога нарастала внутри. Умирающий рядом Дрогон в последний раз взглянул на мать, прежде чем выдохнуть. Джон вскрикнул и, не понимая до конца, что делает, штурхнул Дени, но она не очнулась.       — Ужасная смерть, — пробасил рядом Тирион. Джон даже не удивился тому, что он здесь, чистый и спокойный.       — Кто? — спросил Джон. Ему не казалось странным задавать этот вопрос после битвы с Иными.       Тирион удивленно вскинул брови:       — Ты, конечно!       Джона словно проткнули сосулькой. Очередной всхлип выполз из него.       — Я не мог! — закричал он, прижимая Дени ближе, пытаясь защитить ее от карлика.       — Я поздравляю тебя, — Тирион подошел к нему и протянул руку для рукопожатия. — Теперь Север твой.       — Он и был мой.       Ланнистер рассмеялся:       — Ты же никто! — он смолк, а затем добавил: — Минус еще одна преграда.       Джон душился рыданиями. Холод от Дейенерис пробирал до костей, но он не отнимал ее головы от своей груди.       — Она... — нечетко шепнул он, целуя светлые косы, — она носила моего ребенка...       — Твоего? — вновь захохотал карлик. — Нет, он был мой. Все, что тебе дорого, в моих руках.       Он ткнул пальцем в черное небо, в маленькую точку над ними, и точка начала приближаться. Джон понял, что это был Визерион. Дракон упал замертво прямо на Дрогона.       — Видишь?       — Почему?! — Джон не мог кричать. Голос пропал, и как он не пытался выдавить из себя хоть звук, его окружала лишь тишина. Он рыдал, бесшумно кричал, скрючившись вокруг Дени.       Тириона уже не было рядом. Не было ночи, сиял день, но пасмурный, какой бывает только весной. Дени дернулась в его руках, и он услышал, как тяжело она сглотнула. Джон отстранился и ужаснулся: рука его лежала на пропитанной кровью части платья. Лицо Дейенерис было по-прежнему бледно, но боль прокатывалась по нему. Она плакала. Часто заморгав, Джон скинул влагу с ресниц, чтобы лучше видеть ее, но она притянула его ближе, душась рыданиями.       — Джон, — простонала Дени, — Джон...       Вскрик оборвал ее голос:       — Обещай мне, Джон...       Он ощутил, как заколотилось сердце. Казалось, он видел это раньше. Синие от слез глаза Дейенерис закрылись, мучение спрыгнуло с ее лица, оставив лишь вечный покой. К ним подошел среброволосый мужчина (Джон знал, что это Визерис Таргариен, хотя никогда его не видел) со свертком на руках. Необычайное счастье охватило молодого отца, и он взял ребенка на руки. Тот даже не шевельнулся; Джон потянул за край простыни, в которую он был завернут. Мертвый обезображенный дракон лежал на боку, раскинув истлевшие крылья.       Проснулся Джон в непонятных чувствах. Сон был настолько реальным, что сразу же по пробуждению он пытался нащупать труп Дейенерис. Когда глаза привыкли к темноте, он блаженно выдохнул, но на всякий случай приложил пальцы к шее Дени — жилка билась под ними.       Джон вытер слезы и взъерошил волосы, другой рукой щупая шрам напротив неунимающегося сердца. Это было намного страшнее кошмаров о Короле Ночи, настолько, что до утра он уже не спал, пялясь перед собой и обнимая себя за коленки. Все свои сны он рассказывал Брану, но этот, он решил, рассказывать не будет. Слишком личное. Слишком много главных страхов Джона собрал этот сон.       Проснувшись, Дейенерис улыбнулась ему, и эта улыбка напомнила Джону: "Вот я, живая, с тобой, мы в порядке".       — Как ты? — спросила она, сдвигая брови. — Неважно выглядишь.       — Да... как-то не мог уснуть, — соврал Джон, — ворочался всю ночь.       Дени дотронулась ладонью до его щеки, и ночное воспоминание сжало его сердце. Джон нашел своими губами ее губы и потянулся рукой к животу.       — Ау! — воскликнул Джон, когда Призрак не сильно сомкнул зубы вокруг его ладони. — Ты что делаешь?!       Призрак оскалился и с недовольным рыком положил голову обратно на Дейенерис.       — Он защищает меня, — произнесла она и почесала волка за ухом.       — От меня?       Дени нахмурилась:       — У него есть на то причины.       Сказав это, она испуганно прижала ладонь ко рту и робко посмотрела на Джона. Тот ничем не ответил на ее виноватый взгляд и встал, чтобы одеться.       — Пойду прогуляюсь, — буркнул он.

***

      Бран внимательно выслушал об утреннем происшествии и понимающе закивал.       — Он чувствует, как ты отходишь от своей волчьей половины к драконьей, — сказал Бран. — Ревнует и обижается.       — Прекрасно! — всплеснул руками Джон. — Все меня здесь ненавидят!       — Все тебя здесь очень любят и волнуются за тебя. А с Призраком тебе надо просто все уладить. Он боится, что ты изменишься до неузнаваемости.       — Что за чушь! Я это я, и ничто этого не изменит.       Бран многозначительно скосился на кузена:       — Ничто — да, но никто — очень может быть. — Джон задумался над этими словами и провел рукой по щетине. — Может ты хочешь мне что-то рассказать?       "Чертовы птицы!"— подумал Джон. Конечно, Бран знает, что полночи он мучался после кошмара, и конечно, он хочет узнать, что ему приснилось. Джон отрицательно закивал головой.