mixtape

Стэн Урис, кажется, берёт на себя роль нового лучшего друга Ричи. Он не ставит это под сомнение, даже не задаёт никаких вопросов, когда Ричи появляется в доме семьи Урисов посреди ночи. Он кивает, держит дверь открытой и обнимает сжавшегося Ричи, пока юноша рыдает и всхлипывает. Ричи остаётся на ночь, наконец-то успокоившись и сказав, что его родителей нет дома, и кивнул, когда Стэн сказал, что им нужно идти в полицейский участок утром вместо первого урока. Стэн не из тех, кто отступает от своего графика: у юноши есть время, запланированное на всё, вплоть до того, когда ему следует ходить в туалет, но что-то в том, как сильно плакал Ричи, заставило его почувствовать, что это важнее его собственных, навязанных ОКР приоритетов. Когда наступило утро и Ричи отказался ехать в участок, Стэн всего лишь сказал: — Хорошо. И отвел его к водосточной трубе, чтобы показать ему прекрасную ванночку для птиц, которая была установлена ​​в конце 50-х годов. Теперь, когда они сидят, поза Стэна настолько совершенная и точная, настолько спокойная и терпеливая, что Ричи не может описать его как что-либо, кроме как "утончённый". Ричи тоже пытается усидеть на месте, но юноша никогда в своей жизни не мог этого сделать. Он двигается, вертится, дрыгает ногами, разминает руки, качает головой, постукивает стопами ног и наблюдает за проклятыми птицами.  — Ты хочешь поцеловать меня? — внезапно спрашивает Ричи. Мгновение спустя Стэн всё ещё сосредоточен на своём бинокле, и Ричи почти уверен, что его слова не были услышаны. Затем, с жёсткими, будто роботизированными движениями, Стэн опускает руки и поворачивает голову, чтобы посмотреть на Ричи.  — Извини? — спрашивает он. — Давай для начала сходим на ужин или в кино.  — Хорошо, — пожимает плечами Ричи. — Я всё сделаю. У меня есть 20 долларов, так что ты можешь съесть все чизбургеры, которые желает твоё сердце, Стэн Урис. Щёки Стэна краснеют.  — Ты шутишь?  — Почему все, блять, так считают? — выдыхает Ричи, нахмурившись. Внезапно разносится его громкий голос, когда он внезапно становится похожим на голос комментатора WWE*. — В этом углу вы можете увидеть Р-Р-Р-Р-Ри-и-и-ичи То-о-о-о-оз-зиера! Человеческая катастрофа, неспособная делать что-либо, кроме шуток! В противоположном углу — непобедимая, парализующая неуверенность в себе! Когда Ричи начинает делать ужасную барабанную дробь, используя свои дрожащие руки, с высокой частотой бьющие о его же бёдра, Стэн закатывает глаза и качает головой.  — Хорошо. Поцелуй меня, — говорит Стэн. Ричи останавливается и смотрит на юношу. Щёки Стэна розовые и ярко горящие, но он выглядит уверенным и готовым ко всему.  — В самом деле? — садится Ричи прямо; его тело внезапно становится жёстким, словно статуя.  — Да. Рядом никого нет, давай сделаем это, — говорит Стэн. — Поцелуй меня. Так что Ричи наклоняется вперед, пока его нос не утыкается о нос Стэна, поэтому ему приходится наклонять голову вправо, пока Стэн клонит налево. В начале декабря воздух такой же тёплый, как и раньше, и кажется, будто здесь только двое юношей в их спокойном маленьком центре временной весны. Цветы распускаются и растекаются по коже, колибри поют им песни о любви. Ричи отстраняется, моргая своими большими огромными совиными глазами и смотря на Стэна, пытаясь решить, был он хорошим или нет. Стэн улыбается и хватает Ричи за пиджак, притягивая высокого юношу для ещё одного поцелуя. В этот раз он не такой точный, что иронично, учитывая, что Стэн был тем, кто его инициировал. Этот поцелуй чуть более грязный, но более уютный. Ричи улыбается, и это вызывает у Стэна смех, но оба мальчика продолжают целовать друг друга. На этот раз, когда они отстраняются, Стэн говорит:  — Знаешь, мне почему-то кажется, что ты немного похож на гея, Ричи Тозиер. Может быть, тебе стоит попробовать бороться со своей вопиющей гомосексуальностью.  — Йовза! — усмехается Ричи. — Стэн Урис наносит удар! Настоящий комик! Йовза, йовза, йовза! Два мальчика ухмыляются друг другу и решают, что им всё же пора в школу. Ричи предлагает пропустить целый день, но Стэн напоминает ему, что сегодня они будут смотреть фильм на истории, поэтому Ричи обязан прийти, чтобы запомнить несколько трюков с акцентом янки. В обед Ричи не думает о чём-либо, связаном с Эдди. Ему не терпится увидеть Стэна, его нового лучшего друга, точнее, его нового лучшего друга, которого он может поцеловать. Это многое меняет, делает Стэна более захватывающим, чем когда-либо была Беверли, и ближе, чем когда-либо был Эдди. Ричи направляется в кафетерий, чуть ли не подпрыгивая от радости; вселенная начинает двигаться своим чередом, когда он наконец чувствует, что он счастлив. «Мне не нужен Эдди. Не нужен. Я не нуждаюсь в том, чтобы он нравился мне, нет. Стэн Урис шутит со мной и позволяет мне целовать его. Я не буду чувствовать себя одиноким, пока он рядом.» Ричи усмехается, когда видит Стэна и Билла, сидящих за их обычным столом; их ланчи выглядят как полная противоположность. Стэн всегда приносит с собой домашний ланч, когда Билл идёт на риск, покупая еду в кафетерии. Ричи ставит стул рядом со Стэном, садится очень близко и обнимает юношу.  — Приветствую, ребята, — произносит Ричи, пытаясь звучать, как нью-йоркец 1950-х годов. — Что за пара замечательных людей — горячих дьяволов, в конце-то концов! — как вы, делают в этой части города? Ричи вытаскивает карандаш из тетрадей Стэна и засовывает его в рот, используя его в качестве фальшивой сигары. Этот жест Тозиера в итоге провоцирует красноречивое «буэ» слева от стола.  — Ричи, это отвратительно! Ты знаешь, сколько бактериальных микробов на руках у Стэна? Ты не знаешь, где они были до этого! — звучит властно авторитарный голос Эдди, пока тот садится за стол.  — О, дорогуша, я прекрасно осведомлён о том, где они были до этого, — Ричи поворачивается и улыбается Стэну, протягивая руку, чтобы пощекотать пресс юноши. Стэн хмурится и шлёпает Ричи по рукам, после чего говорит:  — Мудак. Ты забыл принять своё лекарство сегодня, Ричи? К слову, когда Билл отворачивается и начинает расспрашивать Ричи о новой игре, которую только завезли в аркаду, Стэн тихо улыбается самому себе, и Эдди единственный, кто видит это. «Неудобно быть заменённым,» — думает Эдди. — «Особенно так молниеносно. Он лгал мне всё это время?» Эдди молча начинает разделять свой ланч пополам, чтобы передать его Ричи. Затем он оглядывается и видит, как Ричи косится на обед Стэна, словно стервятник, ожидающий, когда кролик упадет замертво. Эдди качает головой. Не то чтобы они встречались, поэтому ревновать не нужно. Ричи просто его друг, и это всё, чем они когда-либо были друг для друга. Ричи просто очень хороший друг. Вот и всё. После ланча Ричи решает, что не хочет проводить оставшийся день в школе, поэтому он пытается найти Стэна в холлах между пятым и шестым уроком. Тем не менее, он находит Билла, и Билл более чем готов избежать своего урока математики, особенно после того, как забыл сделать свою домашнюю работу.  — Не хочешь пойти к Майку? — спрашивает Ричи, как только они покидают школу. Тозиер и Денбро едут вместе на огромном велосипеде Билла, и Ричи восхищается серебряным отливом в зимнем солнечном свете.  — Может, л-лучше поедем на к-карьер? — спрашивает Билл вместо этого.  — Ты, блять, безумец! — Ричи кладёт подбородок на плечо Билла, а его нуждающиеся, отчаянные руки скользят по туловищу Билла. — Сейчас декабрь, чёрт возьми. Озеро, должно быть, замёрзло.  — К-к-катание на коньках по л-льду н-никто не отм-менял, — пожимает плечами Билл, как будто это имеет смысл. Билл Денбро уверен во всём, о чём он говорит, несмотря на заикание, и это единственная причина, почему он является лидером Неудачников.  — Хорошо, — говорит Ричи, пряча лицо в изгиб шеи Билла и приглушенно дышит. — Катание по льду. Билл легко едет на своем велосипеде — пожалуй, он единственный человек в мире, способный управлять велосипедом намного большим, чем их собственное тело. Ему всё равно, он едет легко. Бывают моменты, когда Ричи чувствует, что транспорт накренивается всякий раз, когда он берёт особенно крутой поворот, но Билл всегда держит равновесие. Именно поэтому Ричи будет доверять Биллу Денбро практически всё. Оба юноши проводят несколько минут, пытаясь уравновесить себя на замёрзшем озере, а ещё вертеться и вращаться, при этом не падая на свои же задницы. Оба не очень хороши в этом, но падения не причиняют сильной боли, особенно когда Ричи слышит яркий, радостный смех Билла, то и дело всплывающий в воздухе. Ричи тяжело падает после попытки сделать сальто назад. Он сидит на своей ушибленной заднице, наблюдая, как туфли Билла легко скользят по замерзшему льду.  — Я д-д-думаю, что у меня п-получается, Р-Рич! — усмехается Билл. Ричи смотрит на него с покрасневшими щеками и холодными кончиками пальцев. Он не одет в тёплое пальто, как Билл, и у него нет такого же шарфа и подходящей для погоды шапки. У Ричи его джинсовая куртка с шерстяным воротником, и этого ему вполне достаточно.  — Как сейчас вижу, — мечтательно говорит Ричи. — Имя Билла Денбро в огнях для зимних Олимпийских игр. Ты мог бы стать настоящим фигуристом. — Р-разве они не… — Билл замолкает, а на его лице появляется выражение вины.  — Геи? — Ричи заканчивает за него. Он знает, что Билл знает, но он не знает, хочет ли он подтвердить то, что Эдди сказал ему по телефону. — Я не знаю. Не совсем наша специализация, не так ли?  — В-верно, — кивает Билл. Он плывёт по сверкающему льду, словно потерян в туманной мечте. Под его ногами плещутся приливы, но лёд достаточно толстый для того, чтобы защитить мальчиков от погружения под ледяную воду. Затем, как будто вынимая весь лед из-под Ричи, Билл спрашивает: — Почему т-ты з-злишься на Б-Б-Беверли? Ричи удивленно моргает, из его губ вырывается короткая струя воздуха в виде пара.  — Что? Билл открывает рот, чтобы повторить, но Ричи слышит заикание ещё до того, как юноша начинает говорить.  — Нет, я слышал тебя, — говорит Ричи, и на его лице появляется растерянное выражение. — Зачем мне злиться на неё?  — Она говорит, что вы, ребята, не тусуетесь так много, как раньше, — говорит Билл, мягко садясь рядом с Ричи посреди озера. От Ричи исходит холод, и Билл думает лишь о том, как Рич дал Биллу своё пальто в первую ночь, когда они встретились. — Она говорит, что ты другой.  — Я? — ухмыляется Ричи. — Да, верно. Она сбежала со всеми этими новыми друзьями — без обид, Большой Билл. И я даже не хочу говорить о её парне.  — О, р-р-расскажи мне о нём, — закатывает глаза Билл. Ричи смеётся и говорит:  — О, ты в неё по уши, не так ли? Билл пожимает плечами. Ричи воспринимает это как уклонение от темы, поэтому смотрит на замерзший бассейн, на котором они отдыхают, и пытается представить, как он плавал здесь всего несколько недель назад. Это был… Это был день, когда он и Эдди танцевали под музыку. День, когда все Неудачники пошли в кафе-мороженое, и всё, что сказал Эдди, было: «Продолжайте, мы вас догоним, ребята». Это был один из первых тех самых запутанных дней, проведенных рядом с Эдди Каспбраком.  — Я думаю, что понимаю тебя, — говорит Ричи. Затем он понимает, насколько запутанно это прозвучало, и тут же говорит: — Я имею в виду… я тоже втрескался по уши, но не в Бев. Она слишком…  — Задира? — заканчивает для него Билл.  — Что-то типа того, — кивает головой Ричи. — Но на самом деле, разве это не отстой? Быть влюблённым в того, кто не хочет иметь с тобой ничего общего? А потом, когда между вами проскакивает искра… это… ты просто продолжаешь возлагать надежды, знаешь? Сначала кажется, что всё хорошо, и ты определённо вошёл в этот дом. Ты уже переступил порог, и ты практически дома. Но потом тебя отталкивают и меняют замки. Разве это не пиздец?  — Пиз-пиздец, — соглашается Билл. Ричи смотрит на юношу, прекрасного храброго юношу, у которого есть все лидерские качества, только без армии, которую он может вести за собой. Он думает, что Билл вырастет и станет кем-то важным, кем-то, обладающим властью. В нём присутствует та самая аура в позе, он дышит важностью. Если бы только он мог преодолеть это проклятое заикание.  — Как ты справляешься с этим, Билл? — спрашивает Ричи. Он не шутит, не дразнит, не делает никаких голосов. Прямо сейчас он искренен, и Билл чувствует безотлагательность в его голосе. — Как ты можешь быть влюблён в одного из своих друзей? Билл смотрит на Ричи, и он чувствует всё, что происходит внутри мальчика. Там — обожжённые края, но ядро по-прежнему заморожено. Оно медленно разъедает вас, формируя ваши внутренние органы до тех пор, пока они не превратятся в гниль. Любовь может быть красивой, любовь может быть токсичной. Билл вздыхает и кладёт руку в перчатке на голую ладонь Ричи. Затем, почувствовав сквозь материал перчаток обморожение, он стаскивает одну с руки и надевает её на пальцы Ричи. Ричи дал ему свое пальто, когда Биллу было холодно, теперь же он просто возвращает долг.  — Я н-не справляюсь, — говорит Билл. — Это больно. Дж-Джорджи… Когда он замолкает, Ричи воображает, что Билл теряется в памяти, размораживая замороженные кусочки времени и пытаясь оживить их, но холод льда под их пятыми точками делает невозможным «разогрев» прошлого.  — Джорджи с-сказал мне, что Бен н-нашёл свою ж-жену. Он с-сказал, что я н-найду девушку, которая будет л-любить меня, как мама любит от-отца, — продолжает Билл. Затем его взгляд становится жёстким, а рука Ричи крепче сжимается. — Мама любила папу. Ричи кивает в понимании, не слишком давя на эту тему. Иногда всё, что можно сделать, это сидеть и просто слушать. У большинства людей нет никого, кому можно что-то рассказать, поэтому чаще всего эти слова будут греметь у них в голове неделями, месяцами, чёрт возьми, даже годами. Так что Ричи слушает, зная, что Биллу нужно поговорить об этом и о том, насколько это больно. Вместо того, чтобы продолжать говорить что-то о своей разбитой семье и мёртвом брате, он качает головой и спрашивает:  — А как же ты?  — А что я? — Ричи смеётся, но это звучит несколько нервно.  — Твоя м-м-мама ещ-ещё любит т-твоего отца? — спрашивает Билл. Он проводит своей ладонью вверх по руке Ричи и медленно рисует круги на спине юноши. Ричи неосознанно движется навстречу прикосновению; Билл обнаруживает в Ричи ту навязчивость, о которой Эдди упоминал ранее. Ричи жаждет прикосновения, и Билл это видит.  — Я не думаю, что они когда-либо любили друг друга, — качает головой Ричи. — Трудно представить, что они действительно хотят быть друг с другом. Это был заранее обречённый брак, знаешь. Прямо со средней школы. Я был зачат на выпускном вечере. Билл с отвращением вздохнул и покачал головой, продолжая успокаивающе прикасаться к Ричи в попытке заставить его говорить. Это работает.  — Да, точно. Итак, два пьяных подростка попадают в грязный мотель, и через девять месяцев ты получаешь ребёнка-говнюка с СДВГ и понимаешь, что застрял с ним в течение следующих восемнадцати лет. Отстой, верно? И вдобавок ко всему, то, что должно было быть любовью на одну ночь, теперь стало твоим женихом, и ты просто не можешь не задаться вопросом: «В какой момент, чёрт возьми, моя жизнь пошла не так?». Твой ребёнок — сплошная неприятность, который, к тому же, никогда не затыкает свой вонючий рот. Поэтому ты начинаешь бить его. Не сильно, только маленькие толчки и шлепки, ничего серьёзного. Но потом начинают появляться синяки, и его учитель в третьем классе звонит домой, чтобы узнать, все ли у него в порядке. Ты обвиняешь в этом детей постарше, с которыми он тусуется, и считаешь, что это пора прекращать.  — Р-Ричи… — сочувственно бормочет Билл, но Ричи качает головой. Он продолжает говорить. — Значит, ты больше не можешь ударить его — хорошо, как угодно. Только не говори с ним, и ему не на что будет жаловаться, верно? Просто не говори с ним. Просто не говори с ним. Просто не говори с ним. А потом, когда он начинает срываться, ввязываться в драки, вытаскивать сигареты из кошелька, спускаться по решётке с розами в любое время ночи… просто начинай пить. Ты не вспомнишь, что у тебя есть сын, если ты всё время пьёшь. Алкоголь напоминает тебе о том самом пунше из выпускного вечера, и это помогает тебе представить жизнь, которую можно было бы прожить. И в конце концов… просто… просто уходи. Уходи. Иди куда-нибудь со своим вынужденным мужем и притворись, что этот ублюдок никогда не был тобой рождён. Не возвращайся, потому что тогда он может задавать вопросы типа «мама, почему ты не любишь меня?». И ты не сможешь ответить. Ричи заканчивает, уставившись на поцарапанную поверхность льда и обдумывая всё, что он только что сказал. Он может чувствовать на своей голове след от удара. Тот самый, который образовался тогда, когда она толкнула его вниз по лестнице после того, как мальчик слишком часто практиковал свой акцент Робокопа — она устала от того, что никогда не может понять своего сына. Позднее в тот же день Генри осмотрел рану, присел на корточки рядом со своим курятником и держал голову Ричи своими нежными руками. Ему не нужны были швы; по крайней мере, так решил Генри. Тогда Ричи безоговорочно доверял Генри, даже в тот момент, когда юноша говорил, что в черепе Ричи не было ни единой вмятины, хотя он чувствовал, что вмятина всё же есть. Билл обнимает Ричи за плечо и прижимает к себе. Юноша напрягается и из-за внезапного контакта дрожит от страха. Особенность Ричи, которая является лишь одной из многих таких же особенностей, живущих в нём, заключается в том, что он жаждет любви, но он не знает, как это принять, когда эта любовь ему предоставлена во всей своей красе. Поэтому он замерзает куда быстрее, чем это озеро. Билл поглаживает затылок юноши и говорит:  — Ричи, ты очень смелый. Добро пожаловать в Клуб Неудачников.  — О, теперь я официально приведён к присяге? — спрашивает Ричи, хотя его голос напряжён, и сквозь него пробивается сопение. Он кашляет, но это всего лишь всхлип; его пальцы крепко сжимают ткань пальто Билла. Он не понимал, что нуждался в этом подтверждении от лидера Неудачников, пока оно не было ему дано. Теперь он один из них. Он официально один из них.