Но ведь я люблю его. Я уже привык любить его.
Бэкхён убеждал себя в этом снова и снова. Снова и снова. Снова и снова. Пока не приходило сообщение от него и силуэт О Сехуна тотчас же не улетал прочь, как песок от сильного порыва ветра. Бэкхён: Когда тебе удобно? Ладони парня тут же вспотели, а по ногам пробежались холодные мурашки от предвкушения новой встречи. Что-то каждый раз взрывалось внутри Бэкхёна, разливаясь по бёдрам приятной тяжестью, когда его телефон заливался вибрацией от сообщений с незаметным отправителем: «,». Сообщение от «,»: Освобожусь через десять минут. Если ты дома, могу за тобой заехать. Ответив короткое «договорились», Бэкхён, жадно дыша через нос, пулей вскочил с кровати, открывая шкаф в надежде найти что-то приличное, но не вызывающее. Чтобы Чанёль вдруг не подумал, что Бён готовился. Хотя с каких пор Бэку стало важно, что о нём подумает Пак? К несчастью, простая одежда, которую обычно надевал Бэкхён на выход в гости к Сехуну, вдруг показалась некрасивой и совершенно неподходящей. Но, несмотря на тяжёлый выбор, уже через пятнадцать минут Бэкхён стоял перед своим домом, возбуждённо ковыряя носком чёрных «Vans» мокрую, пропитанную противным запахом землю и поглядывая на дорогу, выискивая там яркий свет фар знакомой иномарки. В чёрно-белом с незамысловатым узором пальто до колена было то холодно, как зимой, то жарко, как в один из знойных летних дней. Температура издевалась над ним, играя только ей знакомую игру. А пепельного оттенка водолазка с узкими рукавами буквально сдавливала горло, отчего Бён постоянно оттягивал высокий воротник, пропуская под ткань поток холодного воздуха. Ему регулярно приходилось облизывать губы, да и не мог он перестать кашлять, прочищая горло и проверяя свой голос на звучание.Успокойся, ради Бога.
Мысли о том, что сейчас ему придётся смотреть в глаза человеку, от взгляда или поцелуя которого буквально сносило крышу, заставляли Бэка переживать не на шутку. Специально заготовленные для этого вечера вопросы и слова Бэк словно оставил дома, потому что на ум не приходило ни одной подходящей реплики. Мучительные секунды тянулись со скоростью улитки, и к Бэкхёну вернулась его ужасная привычка прикусывать костяшку большого пальца. Казалось, будто нервные клетки Бёна медленно самоуничтожались, махая на прощанье ручкой. Поток непонятных, сумбурных мыслей был прерван ослепляющим бликом, резанувшим Бэкхёну глаза. Машина подъехала почти бесшумно, не считая доносящихся из её темноты глубоких басов.Дыши, Бэк, дыши!
Салон автомобиля встретил Бэкхёна обволакивающим его теплом, сочным запахом еды и просто до одури пронзительным взглядом чёрных глаз с улыбкой, кричащей от смущения. Бён почувствовал, как тело одеревенело, а на губах замерли слова приветствия. Чанёль всё почувствовал. — Я долго? — сбавив громкость, спросил Пак, не спеша трогаться с места и выезжать на главную дорогу, будто оттягивая какой-то важный момент на потом. В ответ Бэкхён решил просто покачать головой, даже не представляя, что ему будет снова так сложно говорить с Паком вот так один на один. А ведь это он предложил поговорить, но в итоге всё приходится тянуть Чанёлю. — Я хорошо прогрел машину, раздевайся, — приятным басом сообщил Пак, — а то вспотеешь, — и простая усмешка, от которой у Бэкхёна сразу начали потеть ладони. А может, и правда слишком жарко? У Бёна только сейчас хватило сил оглядеть брюнета с ног до головы, замечая, как легко тот был одет. Чёрные спортивки и такого же цвета простая футболка, полностью открывающая обзор на широкие кисти рук, от которых причудливым узором тянулись голубые упругие вены, смешиваясь с крепкими мышцами плеча. Будто живая картина.Твою же мать!
Пока Бэкхён старался совладать со своими до безумия неуместными мыслями о руках Чанёля и стягивал с плеч пальто, Пак, тем временем развернувшись корпусом, дотянулся до задних сидений и под удивлённый взгляд Бэкхёна положил тому на колени тёплую коробку с пиццей. — Купил по дороге, угощайся, но я уже подъел там немного, — усмехнулся Чанёль, задержав взгляд на Бёне на несколько секунд, а затем наконец дал по газам. «Тойота» зарычала точно как желудок Бэка, который жадно облюбовал пиццу «Четыре сыра». — Круто, — искренне прохрипел парень, сразу открывая коробку и вдыхая сочный аромат сыров так, будто не ел месяца два. — Спасибо. Задавать вопрос, почему Чанёль так долго не отвечал на сообщение, показалось Бэкхёну довольно неуместным, ведь по сути они не в таких отношениях, когда могут требовать чего-то друг от друга, да и Пак не тот человек, который станет говорить о том, о чём не хочет. С подобным Бён уже сталкивался, но даже так тишину хотелось чем-то заполнить, ибо неловкость в ней росла просто в геометрической прогрессии. — Чем занимался сегодня? — прожевав кусок, спросил Бён, наблюдая за тем, как Чанёль пытается скрыть нервозность и у него это на самом деле отлично получается. — Работал весь день, — почесав затылок и поёрзав на месте, тот даже голову не повернул к Бёну. — Да и все прошлые дни тоже. Хочу поднакопить денег. — На что? — У меня в конце ноября День рождения будет, — скромно поделился брюнет, натянув улыбку. — Значит, через, — Бэкхён задумался, — уже через полтора месяца. — Даже меньше, — было заметно, что Чанёль в предвкушении; его голос стал мягче, и Бэк почувствовал, как напряжение потихоньку спадает с плеч. — Двадцать два будет. — М, — многозначительно протянул он, привлекая внимание водителя. — Что значит твоё «м»? Бэкхён посмотрел на дорогу и понял, что Чанёль, как всегда, хотел поскорее выбраться за пределы ночного города и выехать на излюбленное шоссе. — Кого пригласишь? — предусмотрительно проигнорировав вопрос, на который у Бёна не было подходящего ответа, полюбопытствовал парень. — Сехуна, Минсока, наверное, Чонина, девчонок и ещё пару человек, которых ты не знаешь. — Отлично, — непроизвольно вырвалось из Бёна с такой неприкрытой, ужасной желчью, о чём он тут же пожалел. Он выпалил первое, что пришло на ум, потому что обидное чувство, что Чанёль не назвал его имя, больно ударило под дых. На что Пак сразу всполошился и поспешил исправиться: — Разумеется, и ты тоже, я ж назвал Сехуна. А значит, и ты автоматически идёшь тоже. Бэкхён не понял, что ударило побольнее: то, что Чанёль не рассматривал его как одного целого человека и Бён машинально шёл вместе с Сехуном, или… А или и не было. Это единственное, что заметно поцарапало сердце. Потому что Пак Чанёль, как ни крути, не просто друг для Бэкхёна. По крайней мере, теперь, после случившегося. Слово «друг» не хотело поворачиваться на языке никаким образом. Чанёль был кем-то больше, кем-то ближе трепещущему сердцу, а узнать о том, что Бэкхён для брюнета просто как «+1 к Сехуну» стало реально неожиданной и неприятной новостью. Может быть, Бён слишком поспешил? Слишком быстро его подсознание отодвинуло О в сторону и уступило место Чанёлю? Уже давно он заметил за собой мысли, что, пусть это всё было неправильным, Бэкхён действительно желал этого — острых ощущений и чего-то давно забытого.Как будто стараюсь прибраться, а на деле просто размазываю метёлкой говно по полу.
— Обидел? — догадался Пак, но Бэкхён поспешно замотал головой. Хотя ни один кусок пиццы больше не лез в него. В горле будто встал ком, не дающий не то что нормально есть, но и дышать. — Насчёт этого, — он закусил нижнюю губу и поглубже вобрал воздуха в лёгкие, а Чанёль, быстро смекнув, что пустые разговоры наконец подошли к концу, перебил Бэкхёна, будто специально не отрывая взгляда от дороги: — Не расставайся с Сехуном, — на полном серьёзе произнёс он, сильнее сжав руль в руках. У Бэкхёна спёрло дыхание. Вот так в лоб. — Не расставайся с Сехуном из-за меня. Не нужно этого делать, — сбавив громкость, попросил Пак. Застывший и растерянный, Бэкхён впечатался глазами в распластавшуюся впереди дорогу, окрашенную ярким светом фар. Они выехали на шоссе, а он и не заметил этого.Я и не думал расставаться с Сехуном. Это было бы глупо, он слишком мне дорог, чтобы вот так просто плюнуть на своё прошлое. Я просто не понимаю тогда, к чему это всё было? Зачем брать и потрошить мои нервы и сидеть в моих мыслях? Зачем ты так смотришь на меня, зачем был так нежен, зачем игрался с моими чувствами? Я что, похож на бесчувственного какого-то? Я кукла? Я не понимаю этого. Всё, что было — игра? Спектакль? Ты боишься, что Сехуну будет плохо, или боишься почувствовать себя виноватым, если мы всё-таки рано или поздно разойдёмся? Или что я всё расскажу ему? Что за бред! Я вообще, блядь, не понимаю, что ты хотел мне сказать этой поганой фразой. Боишься, что я буду, как Дженни вешаться на шею и целовать тебе ноги? Это так глупо, конечно.
Молчание затянулось, но единственное, что слышал Бён — невыносимо громкий вопль в своей голове. — Хорошо? — уточнил Чанёль, по взгляду которого подросток понял, что от него ждут определённый ответ. — Да, конечно, — махнув головой и отвернувшись, Бэк уставился в своё окно, чувствуя, как губа и подбородок начинают предательски дрожать. Что за…? Рассчитывать на что-то большее было глупо с самого начала, но он всё равно поддался эмоциям, хотя Паку, видимо, изначально ничего от него не нужно было. Это просто ловушка, построенная Бэкхёном, в которую он сам же и угодил, как наивный дурачок. Сейчас Чанёль скажет что-то по типу: «Бэкхён, не воспринимай случившееся всерьёз, я ничего к тебе не чувствую и никогда не чувствовал, упаси Боже, я же не гей». Или что-то такое, что сможет с лёгкостью разрубить его сердце пополам.Но это же бред! Я сам не собираюсь расставаться с Сехуном, так что, если ты всё-таки это скажешь, то я поблагодарю тебя за то, что ты смог расставить все точки. Ну же, скажи подобное, и я закрою эту сраную тему и смогу исцелить себя!
Чанёль тяжело вздохнул и цокнул языком, но Бэкхён не повернулся к нему лицом, а продолжил делать вид, что в ночной пустоте смог разглядеть что-то невероятно интересное. — Бэкхён, — его мягко позвали по имени, отчего Бёну прямо сейчас захотелось развернуться и либо плюнуть в лицо, либо ударить кулаком. Но разве он мог? Разве хватило бы сил на подобное? Парень тяжело задышал, вслушиваясь в такое же сбившееся дыхание позади. — Бэкхён, — настойчивее. — Встань на моё место, пожалуйста. Хотя, кто я такой, чтобы говорить подобное? — Чанёль натужно усмехнулся. Каждое слово давалось ему с трудом, казалось, будто он готовил эту речь заранее, тщательно подбирая слова. Он говорил так, что Бэкхён не мог зацепиться за какое-то определённое слово. — Мне нравится проводить с тобой время: кататься на машине, сидеть дома, гулять. Всё, что между нами было, мне всё понравилось. Я бы не хотел терять с тобой ту связь, которая между нами возникла. Ты зацепил меня. Но я не хотел бы предавать это огласке, понимаешь меня? — Мысль уловил, — согласился Бэкхён, пытаясь утихомирить участившееся сердцебиение. — Ну и хорошо, — спокойнее выдохнул Пак, но не тут-то было. — Если ты думаешь, что я тупой и расскажу о случившемся Сехуну, то ты глубоко ошибаешься. Мне не нужны проблемы. — Я никогда не позволял себе даже подумать, что ты тупой, — возмутился Чанёль, но ни на ноту не повысил голос, умело сдерживаясь в сложившейся ситуации. Бэкхён мог только позавидовать такой выдержке, потому что его самого уже почти что выворачивало наизнанку от всего. На секунду он даже пожалел о встрече, потому что оказался к ней морально не готов, ещё бы, слова Чанёля подобно ненавистному скрипу ножа по стеклу. До мурашек. Не найдя, что ответить, Бэкхён переложил пиццу на заднее сидение и, оттянув воротник серой водолазки, закутался в него поглубже. И этого разговора он добивался? Уж точно нет. Чанёль, насколько позволяла дорога, поглядывал на парня, заставляя того чувствовать себя не в своей тарелке. — Круто выглядишь, — наконец осмелился Пак, на что получил только горькую усмешку. — И синяк на лице прошёл, — Бэкхён непроизвольно коснулся щеки, вспоминая про ссадину, с которой поехал за город с ребятами. — Может, ты хочешь кофе или какао с заправки? Чанёль пытался загладить вину, хотя не был ни в чём виноват. Но Бён всё равно чувствовал себя как никогда подавленным и разбитым. Вроде бы тот не сказал ничего плохого, но в душе подростка осталось какое-то тёмное въевшееся пятно. Они оба запутались и уже не видели черту дозволенного. Да и вообще, почти ничего Бэкхён так и не вынес из этого разговора, появилось разве что больше вопросов, плавающих в голове, выловить которые никак не получалось. И они так и оставались запертыми в теле Бёна. — А ты изменился, — отметил Пак, уже совсем не рассчитывая, что с ним заговорят. — Как? — упёрся виском в холодное стекло Бэк. — Раньше ты молчал. Ты запирался в себе, убегал от серьёзных разговоров, а сейчас сам написал мне. Я был очень удивлён. Бэкхён не заметил этого. — Ты стал смелее. — Я идиот? — спросил Бён. Никакие подбадривающие слова Чанёля не могли перекрыть те чувства, возникшие глубоко в душе. Бэкхён сомневался в себе и своих действиях, и даже та храбрость, которую вселил в него Минсок, быстро испарилась. Бэкхён делал и думал о том, о чем думать в принципе было непозволительно. — Что? — удивился Чанёль. — Просто ответь, — совсем ослабшим голосом попросил Бэк. — Что ты имеешь в виду?Ты знаешь.
— Просто ответь… — щёки налились постыдным румянцем, но пальцы почему-то оставались ледяными. — Пожалуйста. Чанёль замолчал на продолжительное время. По нему было видно, что он понимал Бэкхёна, прекрасно понимал. — Нет, — уверенно отозвался брюнет. И Бэкхён даже чуть было не поверил в это. — Ты не идиот. Ты очень классный. И я воспринимаю тебя всерьёз. Единственный идиот здесь это я. — Почему? — искренне изумился Бён, ёрзая на сидении. Что-то потянуло его оглянуться, потому что неожиданно повисшая тишина совсем смутила. Салон был странно освещён, но парень не мог понять, что изменилось, пока не взглянул на щурившегося от яркого света водителя. — Что с тобой? Чанёль кинул взгляд на зеркало заднего вида, в которое попадал свет фар от машины, что ехала почти впритык к его. — Слепит, зараза, — крепче сжимая руль и усерднее концентрируясь на ночной дороге, брюнет напрягся всем телом. Бэкхён заметил, как на его лице появились желваки, а взгляд потерял былую мягкость, в мгновение становясь холодным и пугающим. — Дальний свет включён? — предположил Бён, суетливо оглядываясь по сторонам. — Нет, просто машина высокая, — задумчиво процедил Пак. Ехавшая позади них машина, как будто всеми силами хотела протаранить «Тойоте» зад, но вместо этого просто неслась на такой же скорости позади, словно была на прицепе. Чанёль, насколько было возможно, отъехал вбок, чтобы пропустить приклеившую к нему тачку, но гость не воспользовался шансом. Бён, быстро смекнув, в чём дело, ощутил, как все его нервные окончания переплелись в едином ужасе, и он сильнее вжался в кресло. — Что-то он не спешит обгонять нас, — закусив губу, растерянно промямлил Бэк, оценивая ситуацию. — Ты можешь посмотреть назад и сказать, что там за машина? — пытаясь сохранить спокойствие, попросил Чанёль. Бэкхён, немного оттянув ремень безопасности, развернулся и, сощурив глаза, постарался вглядеться в очертания незнакомого ему автомобиля. — Белая, кажется, — с трудом рассмотрел Бён. — На «Мерседес» смахивает. А что? Ты знаешь, кто это? — Либо это Сехун проследил за нами на дядиной тачке, либо это по мою душу. — Что?! — Лучше, конечно, первое, — вполголоса хмыкнул Чанёль, явно не шутя. — Почему? Кто в ней? — изменился в лице Бэкхён, второй раз за час жалея, что сел в машину к Паку. — Держись! — приказным тоном прикрикнул Пак прежде, чем Бён закричал не своим голосом. На спидометре зашкаливало за сто двадцать. Сбавив скорость и дёрнув ручной тормоз на себя, Чанёль развернул машину на сто восемьдесят градусов через двойную сплошную, тем самым направив свой взгляд обратно на мерцающий вдалеке город. От резкого поворота Бэкхён грубо приложился виском о боковое стекло и болезненно простонал, схватившись за ушибленное место. — Вот сука, — прошипел парень, ощущая также боль в плече. — Что ты творишь?! Тебя же штрафанут так! — Нет, сразу прав лишат, — сострил Пак и взглянул на резко затормозившую позади машину, — нет, это не Сехун, — намного увереннее заключил Чанёль. — Это хорошо? — Это плохо. Ты как? Сильно ударился? — он резко дал по газам, а Бэкхён вжался в кресло и завопил, чувствуя постепенно нарастающее на грудную клетку давление из-за бешеной скорости. — Твою мать, Чанёль! — Всё хорошо, — пытался успокоить друга Пак, но его голос мерк на фоне свистящих от скорости шин и скользящей будто по льду машине. — Мы просто должны как можно скорее оказаться в городе. Там я смогу спрятаться от них. — От кого? — как резанный, прокричал парень, сильнее стискивая зубы и закрывая глаза до мутных чёрных пятен. — Проследили же, уроды, — по-настоящему вскипел Чанёль. — Старые приятели. Он был зол, но не из-за того, что ему сели на хвост, а потому, что в такой ситуации он был в ответе не только за себя, но и за Бёна, у которого, как Пак помнил, в таких ситуациях начиналась страшная паника. Чанёль был дико обеспокоен, в то время как Бэк от страха вцепился в ремень безопасности, начиная молиться и спрашивать себя, не уж то подвергать жизнь опасности это единственный выход. Бэкхён не знал, ни где они, ни с какой скоростью ехали, он буквально пластом вмялся в кресло, чувствуя прижавшимися к полу пятками все кочки, по которым летела машина. Слышал рёв мотора и ощущал телом ту ужасную, пугающую невесомость внутри, когда «Тойота» подлетала вверх. Он страшился открыть глаза, боялся, что ещё немного и приступ опять охватит его, как в прошлый раз. Бён старался совладать со сбившимся дыханием, но любой резкий поворот выбивал из него короткий пронзительный крик, который виноватой тенью оседал на лице водителя. — Прости, — успокаивал парня Чанёль, но это никак не могло унять в разы участившееся сердцебиение и крупную дрожь, тронувшую пальцы.Хватит!
— Вот же тварь, — повторно огрызнулся Пак, когда Бён почувствовал очередной резкий поворот, и все его кишки будто впечатались в рёбра, моля о помощи.Хватит!
— Почти, — Бэкхёна снова кинуло в сторону, но затем дорога вновь стала подозрительно ровной, потому он на свой страх и риск, через силу приоткрыл один глаз, оглядываясь сквозь узкую щель из дрожащих ресниц. — Всё? — на выдохе с надеждой спросил парень, фокусируясь на пустой дороге и не ощущая прежней погони. Чанёль не ответил на вопрос как полагается, лишь промычал что-то нечленораздельное, из-за чего Бэкхён не мог с лёгкостью принять то, что преследователи наконец отстали от них. Каждую секунду Бён ловил себя на мысли, что вот-вот этот белый «Мерс» снова выскочит из-за угла и теперь-то Чанёль не сможет от них скрыться. И их… Убьют? Продадут на органы? Похитят и будут избивать? Подростка только от одних мыслей, что всё это реально, перекосило и бросило в жар, который и так уже противным слоем покрыл спину и затылок. Чанёль заговорил с Бэкхёном только после того, как заглушил мотор и выключил фары, пряча автомобиль в тени ночи между заправкой и стеной гигантских деревьев, пугающих своей ужасающей темнотой. Но, несмотря на жуткую глубь начинающегося леса, Бён находил в нём столь необходимое сейчас умиротворение и спокойствие. Мышцы ног всё ещё были напряжёны до предела, как и пальцы, до бледноты сжимающие перечёркивающую его тело ленту ремня. Оказывается, Пак вернулся обратно за черту города, видимо, полагая, что здесь его точно не будут искать, поскольку последний след он оставил в свете городских фонарей. На самом деле Бэкхёну было абсолютно плевать, где брюнет решит остановиться, но теперь, когда машина оказалась в уединение с бархатной тишиной ночи, в незаметном для чужих глаз месте, ему стало откровенно не по себе. От переизбытка чувств все лицевые мускулы затвердели, а слова застряли где-то на краю лёгких. Бэкхён болезненно молчал, всё ещё борясь с дрожащими губами. Он отвернул голову от водителя к облачённой лунным светом листве. — Прости, — послышался виноватый охрипший голос, и на плечо Бёна неожиданно опустилась широкая ладонь, мягко сжавшая ткань водолазки. — Я знаю, что это опасно. Поэтому считаю должным извиниться перед тобой. У Бэкхёна перехватило дыхание от такой близости, но нужных слов, чтобы ответить, он не смог придумать. Ладонь, чьё тепло проникло через ткань, начала утешительными, ласковыми движениями поглаживать плечо, всё ближе и ближе двигаясь к затылку. Бэкхён ещё не успел должным образом оправиться от стресса, как горячий узел внизу живота натянулся сильнее прежнего, отдавая приятным покалыванием. — Я бы не хотел рассказывать тебе, кто был водителем этой машины, но только потому, что не хочу подвергать тебя опасности. Как говорится, меньше знаешь — крепче спишь, — по голосу было слышно, что Чанёль улыбнулся, пусть и натянуто. Рука поднялась выше, а сердце Бэка замерло. Возник неожиданный страх, что Пак может с лёгкостью нащупать подушечками пальцев сумасшедший пульс даже через высокий ворот. Этого не хотелось. — Правда, — с упорством произнёс Пак, мягко касаясь задней стороны шеи и двигая пальцы вверх к затылку. — Я больше волновался не за то, что могут догнать, а за тебя, — честно признался брюнет. Похоже, ему было легче рассказывать что-то, когда Бэкхён не прожигал его своим пронзительным взглядом. — До сих пор не могу простить себе то, что случилось в прошлый раз, когда я сел пьяный за руль, — его голос сладкой вибрацией пробрался в самое сердце, из-за чего младшему стало до ужаса некомфортно. Прямо как в ванной, где они впервые поцеловались. Бэкхён уже почти не слушал, потому что чужая ладонь бесстыдно гладила затылок, чувствительно забираясь пальцами в волосы и посылая стаю неконтролируемых мурашек по спине. Впервые за долгое время Бэкхён почувствовал, как его плечи наконец расслабились, а руки опустились, но вот голову парень всё равно запрокинул, потому что прикосновения стали слишком приятными и возбуждающими. Ему хотелось это остановить, но тело инстинктивно требовало ещё. В салоне автомобиля тёплая тишина, приумножающая силу голоса, который и так обычно трогал душу Бёна, но сейчас это было что-то… Это было сильнее. Голос такой мягкий, почти что воздушный. Одновременно проникновенный и убаюкивающий, что хотелось записать его на кассету и ежедневно проигрывать на ночь, как колыбельную. Хотелось верить Чанёлю и быть нужным, незаменимым, одним на всём белом свете для Пака, для него одного и только. Сумасшествие. Всё казалось сном: эти сумбурные и волнующие прикосновения, такие ненасытные и желанные касания, обретающие новый, совершенно не невинный смысл в уединённой темноте и чувствительном безмолвии. Сердце Бэкхёна отплясывало ритм танго, хотелось всего и сразу: плакать, смеяться, кричать и так же молчать. Если бы Чанёль только мог знать, какие чувства, какие желания на самом деле вызывает в парне, он бы был, возможно, аккуратней. По крайней мере, Бён был уверен в этом. — Бэкхён, — ненормальный шепот коснулся ушей, и парень с силой зажмурился. — О чём ты сейчас думаешь? Голос будто хрустнул, надломился где-то на середине вопроса, переходя на прерывистое дыхание. Запах Чанёля бесстыдно гулял рядом, вынуждая Бёна задержать дыхание. Чанёль пах мятой и зелёными яблоками. Такой свежий, приятный запах, которым просто не можешь надышаться сполна. — О тебе, — наконец подал голос Бэк, чувствуя, как щёки предательски покраснели. Благо, Чанёль не мог это разглядеть. — Обо мне? — продолжая рисовать пальцами узоры на чужом затылке, вычерчивая на светлых волосах историю сказки. — Стоит остаться одному, и мне становится больно от того, что поступаю некрасиво по отношению к Сехуну, — Бэкхён судорожно облизал пересохшие губы, пробуя темноту на вкус. — Но стоит мне увидеть тебя, я сразу забываю о Сехуне, как будто его никогда и не было в моей жизни. Поэтому я боюсь. Чужая рука на затылке на секунду замерла, отчего Бён напрягся всем телом, боясь, что сказал лишнего. Но ласки продолжились с двойным напором, сбивая ритм дыхания и обёртывая юное тело мурашками с ног до головы. — Иди ко мне, — послышалось сзади, и подросток нахмурился, явно не до конца понимая смысл сказанного. В конце концов, обернувшись на голос, Бэкхён не успел вздохнуть, как лежащая на затылке ладонь настойчиво притянула его ближе к Паку, и мягкие, сочные губы смяли подрагивающие губы Бёна. Чанёль не давал возможности отстраниться, грубее зарываясь пальцами в светлые волосы и сильно, но не больно сжимая их. Парень судорожно дышал через нос, боясь даже шелохнуться. Но когда рука Пака переместилась на скулу, Бэк уже и не думал освобождаться, полностью убеждаясь в том, как же сильно он хотел это на самом деле повторить. Не сегодня, не вчера, а сразу после их первого раза. Тогда, когда алкоголь смешался с кровью, а в ушах ещё громко звенела музыка. Тогда, в том доме. Нельзя было останавливаться, как трус, боясь продолжения. Но сейчас этот поцелуй был удивительным, потому что они впервые целовались не под влиянием выпитого спиртного, это было не на спор и не какая-то шуточная игра. И сам факт, что желание Бэкхёна оказалось взаимным, делал этот поцелуй желаннее и безумнее. Это первое касание стало важным толчком в их чувствах, потому что уже через минуту парень не мог понять, что происходит и как у старшего так получается им управлять. Чанёль мастерски дёргал за ниточки, заставляя повиноваться и хотеть ещё. Бэкхён услышал странный звук, и на несколько секунд они оторвались друг от друга с причмокивающим звуком; Пак отъехал на кресле чуть назад, освобождая место перед собой, и ловким движением в темноте опустил спинку. — Иди ко мне, — повторил Чанёль, потянув не соображающего Бэкхёна на себя, вынуждая буквально сесть себе на бёдра и наклониться ниже, чтобы парень случайно не ударился головой о крышу автомобиля.Что я делаю?
Разум сомневался, но тело уже давно всё решило за Бэкхёна. Он чувствовал, как всё это время нуждался в этих крышесносных ощущениях, в этом остром вкусе наслаждения, в этих горячих поцелуях. А Паку, похоже, нравилось всё в двойном размере. Чанёль любил контролировать процесс, поэтому когда он зажал руки Бэкхёна, не разрешая своевольничать, младшего это только ещё больше возбудило. Решительность Пака, его тёмный жадный взгляд будто заставляли подчиняться. Рваное дыхание, взгляд через дымку похоти, растекшаяся по низу живота лава и сладкое мычание в поцелуй — всё это не на шутку возбуждало Чанёля, и Бэкхён это видел, поэтому тоже настолько сильно возбудился, что теперь это приносило аж боль. Задрав водолазку, Чанёль по-хозяйски облюбовал кремовую кожу и стал покрывать влажными поцелуями грудь и ключицы, одной рукой придерживая спину младшего, другой — массажными, выбивающими стоны движениями поднимался по бедру все выше и выше — там, куда хотелось прикоснуться больше всего, потому что Пак был уверен, это доставит Бэкхёну неимоверное, просто сумасшедшее наслаждение. — Ч-чанё… — несдержанно простонал Бён, когда мужчина спешно пытался расстегнуть ремень на чужих джинсах и случайно задел чувствительную эрекцию под плотной тканью. Пак возбуждено, обрывисто дышал, чувствуя, как его нижнее бельё становится мокрым, и сейчас все мысли одолело желание сорвать эти проклятые штаны не только с Бэкхёна, но и с себя. Чанёль невесомо пробежал левой рукой по позвонкам и, минуя горячую шею, зарылся пятернёй во взъерошенные волосы, нагибая парня ближе к себе, чтобы снова прикоснуться губами и непристойно проникнуть языком в приоткрытый рот. Бён абсолютно потерял контроль над собой, жар новой волной пронёсся по всему телу, останавливаясь где-то внизу живота и на кончиках пальцев, которые сильно смяли тёмную ткань чужой футболки. Бэкхён мог поклясться, что видел подобное в своих влажных снах, но и представить не мог, что всё будет настолько возбуждающим и эротичным. От такой близости хотелось выть и стонать изо всех оставшихся сил, плюнув на всё, и только широкая ладонь, что легла прямо на затвердевший член, мучительно медленными, томительными движениями начиная массировать эрекцию через ткань боксеров, выбила из Бэкхёна последние частички разума. Перед глазами плыло, как от сильного алкогольного опьянения или передозировки наркотиками. Он никогда их не пробовал, но мог предположить, что эффект обещал быть похожим. Самое удивительное в этом то, что Бэкхён больше совсем не смущался таких интимных прикосновений. Опасное ощущение, которое настигло его в их первый раз, так и не появилось. Сейчас Бэк больше не боялся услышать отказ или увидеть удивление на лице старшего. Парень сам хотел всего этого, по правде говоря, не раз прокручивая похожий сценарий у себя в голове. И ему было совсем не стыдно признаться Чанёлю в том, что он хотел этого с самого начала. Глубокий поцелуй получился смазанным, потому что Бён нескромно застонал, переходя на щекочущий слух скулеж, и запрокинул голову, возбуждённо толкаясь бёдрами навстречу желанному. В этот момент у Чанёля уже шарики за ролики заехали, и он, видя настолько перед ним податливое, просящее разрядки тело, прорычал: — У меня от тебя крышу сносит. — Чёрт, ах, — сквозь пелену непрерывного удовольствия эмоционально простонал Бэк, обхватывая чужую шею руками и еле-еле переводя дыхание после очередного поцелуя. Но даже этого Паку было недостаточно. Его трясло от одного вида взмокшего, покрасневшего до кончиков ушей блондина — такого недосягаемого и возбуждённого, но всё равно не принадлежащего ему. Обескураженный реакцией и собственным диким возбуждением Пак с силой спустил вниз резинку мешающей ткани и размазал выступившую смазку по всей головке, наблюдая потемневшими глазами, как Бэкхён выгибается в спине и, не имея больше сил, опускает голову на широкое плечо. Чанёль сделал несколько до одури приятных движений рукой, из-за чего Бэк продолжил стонать, стараясь заглушить свой рвущийся наружу стон через укус куда-то в плечо. В ответ Пак сжал набухший орган и громко, на самое ухо младшему зашипел. Это буквально добило обоих. Ещё немного и Бэкхён кончил бы, полностью размякнув в руках мужчины, как тряпичная кукла в руках кукловода. Но всё резко оборвалось, когда по полностью запотевшему стеклу кто-то постучал кулаком, вызывая у парней реакцию подобно выстрелу куда-то между ними. Не задевая, но всё равно пугая так, что сердце уходит в пятки. Бэкхён шарахнулся, по инерции слетая с чужих колен и падая на своё прежнее место, впопыхах натягивая трусы и джинсы, одновременно с тем пытаясь разглядеть неожиданного гостя. Да, сделать это в машине да ещё и за заправкой было не лучшей идеей. Глупцы! — Чанёль, трахаться в тачке, да у тебя вообще чувство стыда нет, — послышался знакомый голос снаружи, и парни в панике стрельнули друг в друга взглядами, в то время как надрывный, явно пьяный голос продолжил: — Я всё-ё видел, — будто насмехаясь, пропел мужчина. Он постучал по стеклу снова, и от этого звука у Бэкхёна внутри всё сжалось до минимальных размеров. Он поймал себя на мысли, что, скорее всего, сейчас даже выстрел в живот был бы не таким болезненным, как то разрывающее чувство страха. Их видели, но кто? Бэк взглянул на Чанёля, но тот сидел практически неподвижно, разве что приподнял спинку сидения. Его грудь беспощадно вздымалась, как и у Бёна. Но он взял себя в руки и всё-таки решил открыть окно. — Что ты делаешь?! — испугался Бэкхён, шёпотом разрезая смертельную тишину. — Всё будет хорошо, — попытался успокоить парня Пак, хотя у самого в глазах танцевал неподдельный испуг. По воле водителя окно медленно поползло вниз, впуская в автомобиль холодный свежий воздух. Ветер уколол горячие щёки Бэкхёна, и тот неохотно поморщился. Мужчина снаружи был невысокого роста, но ему всё равно пришлось немного пригнуться, чтобы заглянуть в пропитанный сексом салон. — Ох ты ж ёбаный в рот! — физиономия Минсока растянулась так, будто он увидел призрака или что похуже. Его рука непроизвольно расслабилась, и пластмассовый стаканчик рухнул на асфальт, содержимое расплескалось во все стороны и даже попало на дверцу машину. — Бэкхён?! Твою ж, ёб твою мать! Минсок тут же наклонился, чтобы поднять свой напиток, но было уже поздно. Жидкость растеклась во все стороны, похоже, как и мозги неожиданного гостя, который никак не ожидал увидеть в машине парня, а тем более Бён Бэкхёна. Чанёль сначала молчаливо ждал, пока мужчина придёт в себя, а потом его лицо исказилось от злости. — Что ты здесь делаешь, Минсок? — грубо задал вопрос Пак. Бэкхён всё так же тихо сидел сбоку, не подавая признаков жизни, а лишь иногда моргая. — Да я просто здесь, — у него не получалось и двух слов связать. Мало того, что Минсок был в шоке, так ещё и пьян. — Был. Понимаешь? — Понимаю, — холодно протянул Пак, продолжая ждать объяснений. Бэкхён бы на его месте сквозь землю провалился от стыда, а Чанёлю не то что не стыдно совсем, ему как будто плевать, и вдобавок он начал метать громы и молнии из глаз.Что происходит?
— Ну вот, да, — Минсок подозрительно огляделся по сторонам, как будто проверяя, есть ли кто поблизости кроме него. — Я здесь не один вообще-то. — С кем? — требовательно уточнил Чанёль. — Не один, — глупо повторил Ким и сделал шаг от машины в сторону. — Иди сюда, я здесь! — вдруг закричал кому-то вдалеке Минсок, и Чанёль рассерженно упёрся лицом в ладонь, не замечая, как испуганно сжался рядом Бэкхён. Пак краем глаза посмотрел на побледневшего Бёна и в его бегающие без остановки, широко раскрытые глаза. Он незаметно положил свою ладонь на колено парня, и Бэкхён почувствовал, как сильно та сжалась. Это отрезвляло. — Я разберусь. Это успокаивало? И да, и нет. Вроде Бэкхёну и полегчало, но разве Пак мог что-то сделать? Их разве что машина времени спасёт. Но даже с такими мыслями Бэкхён кивнул, доверяя старшему во всём. — Ты всё? Чего ты так долго там? — от женского голоса Бёну определённо стало легче, но не настолько, чтобы расслабиться полностью. Одно радовало — с Минсоком не Сехун. — Смотри, кто здесь, — мужчина показал пальцем на парней и глухо рассмеялся. Казалось, эта ситуация его забавляла. Хотя чему тут было удивляться, Ким, когда бухой, становился довольно весёленьким. К «Тойоте» подошла высокая девушка и нагнулась, с любопытством разглядывая Чанёля и Бэкхёна. — О, привет, чего вы здесь делаете вдвоём? — мягко поинтересовалась улыбчивая Лиса и помахала рукой, совсем не подозревая, что является свидетелем измены, но Минсок, казалось, посчитал своим долгом сообщить об этом своей подруге. — Да трахались эти голубки здесь. Видишь, как окна запотели, — засмеялся он под прожигающими тёмными глазами водителя. — Чего? — не поверила Лиса, смеясь, а потом внимательнее оглядела парней. Бэкхён понял, что их сдала не столько помятая одежда и растрёпанный вид, сколько его виноватый, охваченный страхом вид. — Не может такого быть, — шутя, махнула рукой девушка, а потом резко выпрямилась. Бён не видел со своего места, но, по-видимому, парочка обменялись многозначительными взглядами, и Лиса затихла, как в воду опущенная. — Так что вы здесь делаете? — обратился к более-менее трезвой девушке Пак, ощупывая рукой свои карманы. — Просто гуляли и дошли до заправки, но нас выгнали из магазина, потому что Мин буянил. Сейчас думали уже идти в город, пока кому-то не приспичило отлить в кустах, — понуро опустив голову, задумчиво отвечала Лиса. — Но тут час до города, — вспомнил Чанёль и тем временем нашёл между сидениями пачку сигарет. Скорее всего, она выпала во время жаркого поцелуя. Бэкхён следил за движениями старшего и явственно ощущал себя бесполезным предметом мебели, потому что все как будто про него забыли, он даже ни разу рот не открыл, а лишь кивал и пялился. — Да-а, далековато, — неутешительно усмехнулась Лиса, больше ни разу не заглянув в глаза парням, хотя в это же время Минсок бесстыдно облокотился на капот автомобиля и, затаив дыхание и по-идиотски улыбаясь, рассматривал внешний вид ребят. — Я вас могу подвезти, — вежливо предложил Пак, всеми силами игнорируя похабную улыбку друга через переднее стекло. Он так спокойно разговаривал с друзьями, будто ничего не произошло, будто это не его только что поймали с поличным на месте преступления. Либо Чанёль был хорошим лгуном и искусно скрывал свои эмоции, либо не относился к этой ситуации так же, как и скрючившийся в тёмном уголке Бён. Но ни одно, ни другое почему-то не вызывали в Бэкхёне уважение и восторг. Присутствовал лишь какой-то неприятный осадок в груди, который заставил Бэкхёна по-иному взглянуть на Пака. Что-то было не так. Но что? — Если хочешь, — невесело пожала плечами Лиса и шмыгнула носом, дрожа от холода. Алкоголь, который она любезно распила с Минсоком, выветрился ещё полчаса назад, когда они только дошли до заправки. Сейчас она выглядела совсем свежей, но слишком уж подавленной. Все парни это сразу заметили, но что-либо спрашивать не стали, потому что каждый и так знал ответ на этот вопрос. — Покурим? — предложил Пак, выходя из машины и обходительно протягивая девушке сигарету. — Не настаиваю. — Давай, — она быстро зажала тонкую полоску яда меж своих накрашенных светлой помадой губ и наклонилась вперёд, ближе к осмотрительно чиркнувшему зажигалкой Чанёлю. Через секунду кружевной серый дым смешался с прохладным октябрём. На улице было совсем темно, и только луна грела своим холодным светом помрачневшие молодые лица. Бэкхён слышал разговор старших через открытое окно, но даже так чувствовал себя брошенным. С ним никто не разговаривал, на него никто не смотрел, казалось, все специально игнорировали его. Он не курил, да и в целом не любил запах никотина и пропахшую им же одежду. Он неподвижно сидел в машине и чувствовал, как его сердце разрывается на кусочки. А что было бы, если бы Минсок был с Сехуном? Что было бы, если бы их застукал Сехун? А что, если уже завтра Лиса или Минсок расскажут Сехуну об увиденном? Что будет тогда? На сердце лежал неподъёмный груз, двигаться и даже дышать было затруднительно. Желание забрать у Чанёля этот мешок уверенности росло с каждой секундой только больше. Или же хотелось просто проткнуть своё сердце ножом, а может лучше разорвать тело напополам, что угодно, лишь бы смыть с себя это поганое чувство страха, стыда, разочарования и одиночества.Лучше бы я просто сдох.
Неожиданно дверь с его стороны распахнулась, и в поле зрения Бёна показалось обеспокоенное лицо Минсока. От него несло перегаром, острыми чипсами и мужским одеколоном. Все эти запахи соединялись в одно целое, и получался охмелевший Минсок, изо всех сил старающийся не свалиться на землю. — Чего тут сидишь? Тебе плохо? — Я не знаю, — в какой-то степени честно ответил подросток и взглянул на отрешённое лицо взрослого, что так резко ворвался в его личное пространство. — С нами постоишь? Или тебе холодно? — вместо того, чтобы услышать ответ, Ким потянул Бэкхёна из автомобиля и, стоило тому выпрямиться, оглядел с ног до головы. — А ты хорошо сложен, вижу, что в тебе Пак нашёл, — издевательски ухмыльнулся Минсок, зажимая губами сигарету и подходя ближе. — Только вот волосы поправь. Бэкхён послушно дал старшему уложить свои взъерошенные светлые пряди на затылке и ничего не сказал по поводу замечания. Он не в том положении, чтобы как-то отвечать или злиться, хотя Чанёля это, пожалуй, совсем не останавливало. Когда они подошли к Лисе и Чанёлю, второй прожигал Минсока таким недоброжелательным взглядом, что Бэкхён неосознанно принял это на свой счёт, виновато опуская голову. Ветер приятно ласкал волосы и кончики ушей, нашёптывая слова спокойствия, но это не сильно-то и помогало расслабиться. — Не мне что-либо говорить по этому поводу, — наконец подала голос Лиса и подняла взгляд на Бэкхёна, делая глубокую затяжку. — Не имею права, — она внимательно посмотрела на носки своих кроссовок и пару секунд не двигалась, усердно обдумывая. — Но вот, что я могу сделать, — она резким движением ударила Чанёля в плечо, отчего тот чуть не выронил из рук сигарету, больно шипя и непонимающе разглядывая опустошенные глаза Лисы. — Это ведь ты был инициатором? Я права? Ты же… — Успокойся, мы не занимались сексом, — ответил Пак, щурясь от боли в плече. У Лисы был хорошо поставлен удар. — Чисто теоретически, — промямлил Минсок и хотел сделать глоток из стакана, но тот оказался пуст, поэтому мужчина погрустнел. — Вы же не расскажите Сехуну? — Бэкхён тяжело сглотнул и умоляюще уставился на ребят. Все затихли. — Мне вообще насрать, с кем ты спишь. Да и Сехун мне не сильно-то и нравится, если честно. Бесит эта мелкая выскочка. Бэкхён облегчённо выдохнул, хотя не знал, стоит ли верить словам пьяного Минсока, но ответ всё равно его достаточно утешил, чтобы обратить внимание на нервно мнущуюся напротив Лису. Она долго молчала, нахмурившись и облизывая пересохшие губы. На её лице было нарисовано сомнение и даже боль. Ей действительно было отчего-то больно. — Я столько дней вымаливала прощение у Сехуна, — неожиданно призналась девушка, что даже Чанёль замер на месте, и его рука застыла у самого рта. — Писала день и ночь, что это была просто ошибка, но меня мучила совесть, — она хмыкнула, — до этого момента. — А что Сехун? — спросил встревоженный Бён, потому что и понятия не имел, что Лиса извинялась перед О, который ничего ему не сказал по этому поводу. — Ни разу не ответил мне. Читал сообщения, но не удостоил меня даже «я тебя не прощаю». Просто игнорировал. — Ух ты, да он пиздец как зол, значит, — почесал лоб Чанёль, чьи эмоции Бэкхён так и не смог прочесть. — Спасибо, утешил. Ещё и с Дженни сейчас не общаемся совсем, — вздохнула девушка и уставилась куда-то в пустоту. Минсок подошёл к ней ближе и по-джентльменски накинул свою куртку на хрупкие, подрагивающие не столько от холода, сколько от пережитых эмоций плечи. — Она стала такая странная. И… В общем, ничего сказать не могу. Может, ты что-то знаешь? — с надеждой обратилась Лиса к Чанёлю. — Нет, — быстро и коротко фыркнул брюнет с таким тоном, будто Дженни ему была до безумия омерзительна. — Она тебе точно ничего не говорила? — Нет, — повторил с такой же интонацией Пак. Бэкхён внимательно посмотрел на нахмуренное лицо и сильно сжатые зубы и подумал, что это довольно странно. На вечеринке он так к ней не относился, пусть они и бывшие. Лиса пожала плечами, но, как и Бён, обратила особое внимание на брюнета. Один Минсок, в связи со своим состоянием, ничего не втуплял, стоя рядом, как покачивающееся на фоне дерево. — Хочешь? — ни с того ни с сего Чанёль протянул сигарету стоявшему рядом Бэкхёну и изогнул бровь. Но прежде чем парень успел как-то среагировать, очухался Ким и резко возразил, опуская протянутую руку Чанёля вниз: — Ты можешь совать ему в рот свой язык, но сигарету не смей! Он единственный из нас, у кого жизнь ещё не пошла под откос, — прожёг недобрым взглядом высокого брюнета мужчина. — Я понял, угомонись. Смотришь так, будто сейчас вонзишь мне клыки в шею, — отмахнулся Чанёль и одной последней затяжкой прикончил сигарету. — Не мне тебя учить, но вот моральные принципы и совесть я был бы не против в тебя запихнуть. — Ха-ха, — театрально усмехнулся Чанёль и закатил глаза. — Хотя в одном ты прав, не тебе меня учить. — Чанёль! — всполошилась Лиса, чувствуя, как и так тяжёлая атмосфера накалилась ещё больше. — Хорошо, — согласился тот, сразу успокаиваясь, как только посмотрел на избитую жизнью подругу. — Это был перебор, просто меня бесит пьяный Минсок. Не хватает ему новой зависимости, правда? — он двусмысленно окинул Кима тёмным взглядом, но Бэкхён понял, о какой зависимости шла речь. Минсок сделал два шага вперёд и опустил ладонь на широкое плечо скорчившегося от едкого запаха Пака. — Я не боюсь, ты же меня вытащишь из неё, как и из прошлой смог, — кинул напоследок Ким и исчез за громко хлопнувшей дверью машины. Чанёль поморщился и выдохнул. Лиса, докурив, присоединилась к своему пьяному другу и оставила «парочку» на улице. Бэкхён шмыгнул носом, понимая, что и дальше стоять на улице чревато простудой и высокой температурой. Он взглянул на подавленного, но до сих пор такого красивого мужчину рядом и поджал губы. — Чего ты такой злой на него? Лучше спасибо ему скажи, что он не расскажет Сехуну. — Просто нервы сдали, — тот потёр пальцами переносицу и попытался наконец расслабиться. — Я волнуюсь за него. Удовлетворённый ответом Бён облегченно вздохнул. Ему не понравилось наблюдать, как цапаются озлобленные собаки, ему просто хотелось обо всём забыть: об этом месте, об этом запахе никотинового дыма, об этой машине. Всё, от чего в голове всплывали, как буйки над водой, воспоминания, где они с Чанёлем целуются и чуть ли не… — Извини за всё, — тихо попросил прощения Пак спустя минуту абсолютной тишины и сел за руль, закрывая окно. Автомобиль хорошо нагрелся к тому моменту, как компания из трёх с половиной человек выехала на шоссе. Минсок, убаюканный теплотой салона, в бессознательном состоянии медленно жевал твёрдый, остывший кусок пиццы и смотрел на торчащую перед ним чёрную макушку. — Ты же позовёшь меня на свой День рождения? — неловким голосом поинтересовался Минсок. Чанёль вымученно вздохнул и тихо прошептал: — Ой, Боже, дай по роже.