Мидория вернулся домой только вечером, весь уставший и напряжённый. Урарака потащила его и Бакуго в кафе, надеясь улучшить обстановку. Но вышло только хуже: они просто провели весь день как на иголках. Очако была единственной, кто разговаривал, стараясь завязать разговор на сторонние темы. Бакуго молча сверлил взглядом Мидорию и ничего не говорил, чем заставлял последнего ёрзать на кресле. Изуку было холодно и жарко одновременно, а ещё его раздражала сложившаяся ситуация. Но он просто не мог перечить Урараке: было слишком страшно.
Дом встретил его непривычной тишиной и пустотой. Изуку включил свет в прихожей и прошел к комнате сына, стуча в дверь. За ней было слишком тихо; он вошёл внутрь, но никого там не было. На столе одиноко лежала записка, гласившая о том, что Юкино ушел к другу. На часах уже было восемь вечера, не говоря уже о том, что он мог написать это и в смс. Было здесь что-то не так, и Мидория сел на идеально заправленную кровать, задумавшись. Мог ли их увидеть Юкино? Нет, тогда бы он точно выбежал к ним. Что-то произошло?
Где-то недалеко раздался скрип калитки, а затем звук поворачивающегося ключа. Юкино старался как можно тише забраться в дом, также с заднего прохода, как до этого и покидал его. Стоило ему развернуться, как над ним навис Изуку, смотря слишком серьезно и грозно. От такого снова сперло дыхание. Похоже, в этот раз так просто не отделаться.
– Нам уже давно следовало поговорить. Мне несколько раз звонили из школы. Да и из дома ты часто уходишь, – начал Мидория, возвращаясь в комнату сына и призывно хлопая по свободному месту рядом с собой. Юкино снова был весь в пыли, одежда в некоторых местах порвана. В довершении всего на лице было множество царапин и разбита губа. – Что с твоим видом? Что вообще происходит с тобой? Если тебя обижают в школе, то скажи мне.
Юкино виновато отвёл глаза. Папа так переживает за него, что даже голос его дрожал. Ему действительно жаль, что он заставляет Изуку так нервничать, но его ведь тоже понять можно!
– Вовсе нет! В школе у меня нет проблем, просто...
Сказать это было сложнее, чем он себе представлял. Однако терпеть уже не было сил. Юкино глубоко вздохнул, решаясь на отчаянный шаг.
– Я хочу увидеть своего отца! Я знаю, что вы виделись, слышал, как вы с Ураракой-сан говорили об этом!
Руки среагировали быстрее, чем слова вылетели из его уст. Изуку потянулся к сыну, желая обнять, успокоить, понимая, чем все может обернуться. Но тот оттолкнул их от себя и отошел на пару шагов назад, упираясь в стену, но держа дистанцию. Блондинистая челка закрыла глаза, а руки сжались в кулаки – они пылали и причиняли ему боль.
«Надо успокоиться. Главное, дыши», – думал мальчик, задыхаясь, словно пробежал кросс. Взять себя в руки не получалось, а слова сами полились из него.
– Ты с самого детства запрещал мне интересоваться героями, вечно препятствовал этому. Это потому что мой отец – герой? Ведь сам ты до сих пор хранишь тетради с геройскими заметками.
– Милый, прошу, успокойся…
– Ты сказал, что он погиб! Папа, почему ты лгал мне!? Почему я не могу хотя бы увидеться с ним?
Урарака была абсолютно права – он нуждался в своем отце. Юкино не плакал, но его отчаянный и разочарованный взгляд слишком ранит. Однако Мидория не может сдаться и принять это. Почему-то он был уверен, что, расскажи Изуку сейчас Бакуго о ребенке, тот точно никуда не денется, останется рядом.
Юноша не может позволить этому случиться.
– Потому что мы ему не нужны. Я знаю, для тебя трудно принять это, но пойми – твой отец причинил мне слишком много боли. И я не могу его простить. Мне жаль, что пришлось лгать тебе.
– Я хочу хотя бы увидеться с ним, – прошептал блондин и с надеждой посмотрел на папу. Она исчезла через секунду, натыкаясь на твердый взгляд. Изуку был непоколебим. Юкино поджал губы и сжал края грязной рубашки, выбившейся из брюк. – Уходи. Я не хочу тебя видеть!
Мидория понимал, что ему тяжело принять его решение, но так было нужно. Вот только правильно ли он поступает?
Изуку в молчании покинул комнату, слыша, как за ним с силой захлопнулась дверь. Юкино медленно сполз на пол, обнимая колени и утыкаясь в них. Губа неприятно пульсировала, а ноги болели. Он снова оббегал весь город, но зачем? Он ведь даже понятия не имеет, кого именно ищет.
Чувства переполняли его, заставляя ладони ярко сверкать. Юкино пытался утихомирить их, но удавалось это с огромным трудом. Из-за переполнявших его эмоций причуда часто выходила из-под контроля, будто вовсе и не принадлежала ему. Но Изуку не обладал никакими способностями, а значит…
«Отец, ты нужен мне как никогда раньше».
В глаза бросилась коробка, лежащая под кроватью. Она была небольшой, но очень пыльной. Папа хотел выбросить ее еще давно, но Юкино не дал, буквально вырвав из рук.
Он открыл ее и посмотрел на стопку разноцветных тетрадей. Здесь хранились все заметки о героях, многие из которых уже давно ушли в отставку или погибли в спасательных операциях. С грустью смотря на немного небрежно, будто на скорую руку написанные строки, Юкино даже и не верилось, что когда-то Изуку был столь увлечен героями.
Когда тринадцатая тетрадь была уже у него в руках, а последняя исписанная страница перевернута, горячие слезы сами побежали по щекам.
«Будущий герой.
Каччан.» – гласило название с рядом изображенным подростком.
***
С самого утра моросил дождь, а над городом навис сероватый туман. Кацуки ежился в своем геройском костюме и корил себя, что он совершенно не подходит для патруля в такую погоду. Все это сопровождалось тихими ругательствами и зевками.
Парень шел впереди, сонными глазами осматривая округу на наличие противников. Бой бы не помешал и точно смог бы его взбодрить, но улицы оставались такими же пустынными и тихими. В столь ранее время в городе практически никого не было, за исключением редких машин, проезжавших мимо.
Раздражение и злость закипали в его крови с каждым часом, хотелось рвать и метать. Его снова поставили в одну группу с Тодороки. И ладно бы, если бы он был занят делом и совершенно не обращал на него внимания, так нет же. Шото шел сзади (чем напрягал еще сильнее) и постоянно сверлил его взглядом. Бакуго хватило только на три часа, когда чаша терпения лопнула. Он резко остановился и обернулся, хватая напарника за грудки и притягивая к себе.
– Ты достал, Двумордый. Если есть что сказать, говори и не беси меня! Или давно не получал?
Шото вцепился в его руку и смотрел все так же с холодным спокойствием. Его лицо оставалось по-прежнему безэмоциональным. Зато Кацуки ощутил колючий холод, сковавший его правую руку. Он даже был уверен, что на ней остались следы примененной причуды.
Хоть Тодороки и не любил разговаривать, но даже ему не хотелось драться с этим монстром. Все же голова оставалась у него на плечах.
– А ты не говорил, что у тебя есть ребенок, – спустя пару минут ответил парень, отстраняясь. И еще одна его черта – говорить прямо в лоб.
Бакуго недоуменно уставился на него, не понимая, о чем идет речь. Когда Тодороки успел свихнуться?
– Что ты несешь? Совсем идиот?
– Пару недель назад я встретил ребенка, похожего на тебя. Правда, характером пошел явно не в тебя. Странно, что ты смог скрывать это столько времени.
– Повторюсь еще раз – что ты несешь? – шипя, произнес Кацуки. – У меня нет никаких детей.
– Уверен? – с сомнением спросил Шото. Похоже, Бакуго действительно не понимал, о чем идет речь. Тодороки задумался на секунду, а после произнес: – Тогда тебе стоит спросить свою омегу об этом.
Потому что Шото был уверен в том, что видел. Да, редко, но случалось и такое, что в мире существовали похожие друг на друга люди. Но в одном городе? Он не верил в такие случайности. К тому же, Юкино и впрямь был копией Бакуго, почему-то Тодороки был уверен, что Кацуки мог выглядеть так в детстве. Но они не общались, чтобы он мог знать это наверняка.
Парень пошел вперед, оставляя своего напарника в растерянности. Бакуго не знал, что и думать, но понимал, что Тодороки не из тех, кто шутит. Тогда… мог ли Мидория соврать ему?
Вспоминая все их встречи и разговоры, он с горечью понимает –
мог бы.
***
Юкино понимал сейчас, как сильно влип. Он ушел ранним утром в школу, не желая видеться и говорить с папой. А после, как обычно, ушел гулять по городу – он просто осматривался, не подходя к людям и больше ничего не спрашивая. Этот человек сам подошел к нему. Незнакомец был одет во все темное, а капюшон практически скрывал лицо. Казалось, парень старался не выделяться из толпы.
Мальчик чувствовал, что с ним что-то не так – от него исходила зловещая аура. Да и сам юноша не внушал никакого доверия, единственное желание возникало – это бежать. Но он смог надавить на больное, заставляя прислушаться и следовать за ним. Они вдвоем остановились напротив небольшого непримечательного магазина, в котором продавались фанатские вещи. Парень ткнул на одну из стоящих фигурок и внимательно проследил за ребенком.
Юкино пораженно смотрел на изображенного человека. Они были похожи, словно…
От осознания происходящего в горле пересохло, а коленки задрожали. Юкино смог повернуться к незнакомцу и благодарно улыбнуться.
– Твой отец, не так ли?
– Да! – произнес мальчик, будучи уверенным на все сто процентов. Ведь это не может быть ошибкой.
Его улыбка спала, когда он увидел безжизненные глаза на бледном лице и пугающую ухмылку на потрескавшихся губах. Юкино попятился, намереваясь сбежать отсюда, но парень успел схватить того за руку, больно впиваясь в кожу. Из груди будто выбили весь воздух; ему хотелось закричать, чтобы люди обратили внимания, чтобы помогли.
Незнакомец наклонился к нему и прошептал:
– Моя причуда – распад. Уверен, что хочешь рискнуть? Думаю, рука тебе еще может пригодиться, – услышал он предостерегающий шепот. – Идем со мной, ты ведь хочешь
встретиться с отцом?
