***
Америка лежал на полу, в его голове взрывались маленькие и большие бомбочки, но ближе к вечеру всё прекратилось, оставляя после себя лишь разноцветную пыль. Глаза устремились в белый потолок, что был немного запачкан смешными лизунами. Рядом с ним лежали открытые леденцы, что успели подружиться с грязью, обёртки от конфет и игрушечный пистолет, а также красные пульки. Буквально несколько минут назад он бегал по всей комнате, громко смеялся и сеял свой мини хаос. Руки постоянно трогали всё подряд, он успел позаниматься усиленными упражнениями, испечь странные, но вкусные кексы, пришить игрушкам разные головы, помыться, поиграть в куклы, сделанные из столовых приборов, разжечь костёр и сразу же его потушить, а также перестрелять из своего нового пистолетика всех выдуманных злодеев. Но сейчас, когда он просто лежал на полу, он понимает, что прошёл целый день, а он ничего не помнит. Будто только что проснулся, но не в своей кровати, а в аду, созданным им лично. Кожа на руках и спине покрывалась красными полосами, что отдавались неприятными ощущениями, и, Америка был бы рад, если бы кто-то объяснил ему откуда они, но он находится в закрытом помещении, где никого нет, кроме него. Подниматься не хочется, усталость объяла его, руки и ноги стали ватными, но при этом ужасно тяжёлыми. В мыслях уже собирался по кусочкам план действий, как он продолжает лежать, засыпает, а уже потом со всем разбирается, только со скрипом двери, они резко рассыпаются. Свет медленно проникает в его разрушенную комнату, а после обволакивает и его самого, такого растрепанного и безпомощного, видится чей-то силуэт, что разлился от пола через стены к потолку, вызывая странные чувства. И что он должен сейчас ощущать? Тревожность, страх, гнев или радость, что его вытащат отсюда и объяснят в чём дело? А что если нет? И сейчас настанет его последний вечер в жизни. Такая мысль не особо радовала лежащего, он прошёл через многие треморы, стерпел всю головную боль от родителей, выбрался из дерьма и умрёт под конец так глупо и непривлекательно. Рука потянулась к пистолету и одновременно с этим стали слышны шаги входящего. Теперь становилось и правда жутковато. Чем ближе нежданный гость, тем ближе рука к оружию. Вот пальцы захватывают, как могут, рукоятку, указательный палец плавно скользит к спусковому крючку. Входящий успел подойти и нависнуть над ним, поэтому, несмотря на него, он поднял руку и нажал на крючок. В грудь России попала красная пулька, ещё больше разочаровывая в этом несносном больном ублюдке. Сегодня у Америки опять случился приступ, он опять терпел свою манию и сейчас опять будет спад в неизбежную депрессию, когда тот даже не сможет встать умыться, и естественно Россия не сможет пройти мимо и начнёт помогать ему. Всё как тогда, в самый первый раз, только теперь уже в десятый, или в двадцатый?.. Молчаливо и отстраненно, вошедший опустился на корточки, не обращая внимания на чужой изучающий взгляд. Он бесцеремонно схватил руку Америки, задирая рукав кофты и рассматривая новые творения биполярника. Вся кожа была исцарапана ногтями и пишущими ручками. Тот опять, по всей видимости, начал бояться самого себя. Россия всегда упускает этот момент, лишь один раз он его застал, но сам чуть не получил, шрам от ножа на животе до сих пор не зажил до конца. После этого, он решил просто запереть больного в комнате, чтобы тот не навредил никому. Это бесчеловечный способ, защитить себя и других, но оставить бедолагу один на один со своими монстрами. Ему бы в больницу, да таблетки пропить, но как говорит сам Америка, он не псих и лежать рядом с Наполеонами не будет. — А ты всё приходишь и приходишь, — лежащий следил за движениями России, наблюдая, как тот собирает все раскиданные вещи — Прямо как псина. В другой руке, до сих пор хранился пистолетик и тот во второй раз решил запульнуть пульку в чужую спину. — Скажи мне на милость, почему ты меня просто не убьёшь? Россия замер с очередным леденцом в руке, картина перед замыленным взором с кровавым Союзом, что тихо хрипел те-же слова, начиная закрывать глаза. Возможно, именно этот болезненный опыт, не может заставить его поднять руку и добить несчастного. Но отвечать и объяснять он не станет, и так много знает. — Я бы на твоём месте молчал и был благодарен, что до сих пор не гнию в земле. Америка издал еле слышный смех и пока помощник отвернулся, неспешно поднялся на локтях, начиная тянуть руки и захватывать чужую шею. — Тогда, я убью тебя. Пальцы сжали холодную кожу, перекрывая поток кислорода. Россия инстинктивно схватился за чужие запястья. Вот опять, этот ублюдок опять начинает показывать свой характер. Почему же нельзя просто принять помощь? Прикладывая силу, он отдирает горячие пальцы, что уж тут говорить, страха и не было, Россия всегда знает, что тот его не убьёт. Возможно, побьёт до полусмерти, но потом обязательно вызовет скорую помощь, или сам залатает ранки. Чёртов придурок, что пытается доказать непонятно что, непонятно кому. — Ещё один вечер с живым тобой, но в следующий раз, я обязательно тебя убью. — Всё в твоих руках. Америка переложил руки на плечи, медленно начиная массировать, понимая, что тому это безумно нравится. Россия не встаёт, сидит дальше, прикрывая глаза и выдыхая воздух. Чёртовы ритуалы, что заели пластинкой в старой памяти у них обоих. Возможно, все чувства и впрямь давно остыли, возможно, осталась лишь взаимная помощь, возможно, все их действия механичны и заранее кем-то прописаны, но они вновь тянутся к друг другу навстречу, обнимая и вдыхая чужой запах. У одного дешёвые сигареты, у другого свежевыпеченные кексы.***