Новая жизнь

      — Разве ты не рад меня видеть, крошка? А я так люблю деток. — Промурлыкал Роберт, пока его руки, словно ядовитые змеи, оплетали плечи и шею Шрама. Смит больше был похож на кобру перед броском, чем на человека. Настолько сладкий и тягучий, но в то же время безжалостный голос мёдом разливался по комнате, отражаясь от стен и возвращаясь в самые уши.       Красный замер в оцепенении, выронив ручку. Самое страшное, что могло с ним случиться, случилось. Его нашёл Роберт, а значит, всё кончено. Скоро Шрам увидит братьев, если не отправится в ад за свои грехи, если хотя бы что-то там для клонов вообще существует, он же не человек, может его никуда не пустят, ни в рай, ни в ад. А ведь Кристофер пугал, упорно рассказывал, как опасен Смит, как одной лишь ладонью может провести, и клон просто навсегда исчезнет, испарится, сгорит в холодном пламени прилива сил Исходного. Но Роберт не торопился убивать Первого, он развернул его к себе и слегка нагнулся, не сгибая ног и сохраняя замечательную осанку, которой его с детства так упорно учили родители — «Спина всегда должна быть прямой, Боб, иначе позвоночник быстро сотрется и не удержит тебя, ты же этого не хочешь, солнышко?». Повзрослев, Смит уже не мог отказаться от этой привычки и был даже рад её присутствию. Но конкретно сейчас это хорошо помогло запугать Шрама — не так то просто сохранять пламенное спокойствие, когда к тебе наклоняется Слендермен во плоти, яркие фиолетовые глаза которого сверкают в темноте хищным азартным блеском, в то же время как веки имеют покрасневший оттенок, только придающий сумасшествия образу Смита, как и спутанные отросшие кудри. Взгляд Роберта был таким пронзающим и спокойным, но одновременно сумасшедшим, чтобы жертва белела и тряслась от ужаса. Можно подумать, это совершенно лишнее, но оно блистательно тешило самооценку Роберта, тронувшегося умом и отчаянно желавшего величия. Или так только виделось со стороны? Однако, сказать, что Смит в здравом уме и трезвой памяти — значит солгать, так что явно он не был тем, кем являлся до этого.       — Какой на редкость некультурный мальчишка мне попался, ты знал, что со старшими принято здороваться? Неужели дядюшка Кристофер тебя не научил этому? — Наигранно расстроенно протянул Исходный, кончиками пальцев обводя шею жертвы, поднимаясь ногтями к подбородку, а после легким мимолетным движением поднимая лицо Шрама за подбородок на себя.       Смотреть в глаза поехавшему Оригиналу оказалось весьма страшно. Эти безумные огни, разжигающие пламя в самых зрачках, так и скакали в сумасшедшем танце, искажая реальность. В то же время со стороны Роберта картина была настолько замечательной, что он не желал отрываться, продолжая смотреть запуганной жертве в лицо — в красные как кровь глаза, блестящие от ужаса и подрагивающие от агонии неизвестности. О да, малыш Шрамми явно уже десяток раз принял свою смерть за эту жалкую минуту, за короткое мгновение, что он смотрел в фиалковые глаза Исходного.       — А что же дядюшка за тобой не присматривает? Он же знает что я на охоте, — промурлыкал Роберт, продолжая возвышаться над Первым, — и допустил такое несчастье. Как же мы ему скажем? Он же придёт домой, а от тебя и мокрого места не останется, так жалко, — снова наигранно грустно, хотя в глазах при этом продолжали носиться радостные огоньки, — он же так расстроится, представляешь? А ты даже ни слова не сказал перед смертью, что же я ему передам?       — Н-нет!.. Ты меня не убьешь!.. — первое, что пришло в голову клону, так это попытаться ошеломить врага, дабы выиграть время и сбежать. Куда? Зачем? Времени думать об этом не было, действовать нужно было быстро и спонтанно, чтобы Смит ничего не успел понять. Да, так думал Шрам, однако, зря. Роберт никогда не был идиотом и ни на секунду не потерял ориентации в пространстве и ситуации, и, более того, его ухмылка стала лишь шире, оголяя блестящие в полумраке зубы, или, как тогда казалось, даже клыки.       — О, малыш, почему же ты так думаешь? Думаешь, мне не хватит сил справиться с ослабленной деточкой? — Роберт наигранно скорчил гримасу разочарования и беспокойства, будто его это волновало, но настолько эта сцена выглядела абсурдной и театральной, что и дураку было бы видно, насколько Смит наигрывает, драматизирует всё происходящее, превращая в незатейливое шоу, игру для одного зрителя и одного актера.       — Ты не посмеешь это сделать!.. Я! Я! Я ничего тебе не сделал! — Красный упорно пытался придумывать на ходу, цепляясь за жизнь, будто утопающий за соломинку.       — Ты думаешь, меня это волнует, сладкий? — Исходник в очередной раз промурлыкал, вновь оплетая шею жертвы руками-змеями, а сам обходя ребёнка так, чтобы встать за его спиной. Шрам тоже не дурак и поворачивался вслед за Робертом, пока тот крепко не сдал его шею, как рождественской утке до убийства. — Хочешь встретить свою смерть ещё быстрее? От удушья, так просто?       — Не трогай меня! — Отчаянно хрипел клон. Несмотря ни на что, он хотел жить. Шрам едва ли успел выйти на свободу, как его заперли, и это не помогло спастись от Оригинала.       — Так боишься за свою жалкую жизнь? Всё что тебе досталось из способностей это лишь жалкая возможность воспринимать любую письменность как данность, хоть китайскую, хоть латинскую, ты можешь осознавать их, но не можешь даже написать или произнести, такая никчёмная способность, ничто без аналогичной способности для речи и слуха.       — Тебе это не нужно! Вот и оставь меня! Ты же сказал — бесполезная! — Красный решил воспользоваться этим как возможным решением проблемы своей смерти. Зачем возвращать ненужную способность? Вот и всё, и нет проблемы. Но не тут то было.       — Видишь ли, сладкий, мне нужны не только эти способности. Я возвращаю себе силы. Каким же слабым я себя чувствую, неполным, будто большей части моего тела просто нет.       — Тогда договоримся!       — Договоримся? Что же ты мне можешь дать взамен на свою жалкую жизнь? — Роберт усмехнулся, с интересом хищника смотря на растерявшего после этого вопроса клона.       — Я!.. Забирай что угодно, но оставь меня!..       — У меня и так есть всё, - очередная усмешка. Торги затягивались, - предлагай что-то, или у меня не так много времени, чтобы тратить его на тебя.       — Может... Немного подождать? Пожалуйста. Я... — Шрам тянул время, дабы придумать на ходу, успеть сообразить какой-нибудь план. — Я хочу попрощаться с Кристофером!       — Какие мы привязанные. Последнее желание перед смертью, интересно. Ну пусть так, почему бы и нет. В конце концов ты заслужил, такой... Смышленый мальчик, — Роберт обхаживал клона по кругу, периодически обвивая верхний пояс конечностей руками, блуждая по худому телу, — ты ведь не собираешься умирать. — Голос Исходного вдруг стал резким, а Шрама он одним движением придавил к стене, упирая ладонь с длинными пальцами прямо в грудь. Это явно был не вопрос, нет, это уже утверждение. — Я ведь прав, так?       — Да, я не собираюсь умирать! — Шрам не выдержал и решил, что хуже уже явно не станет. Сейчас или никогда. Шанс на успех мал, но он есть. И ставка сыграла.       — Хорошо. Ты мне нравишься. Поумнее прошлых неудачных копий. Жаль, чем дальше, тем тупее они получались. Живи пока, — Роберт взглянул на лицо Красного.       Тот уже успел испытать миллион эмоций, и наконец выдохнул. Даже ноги подкосились, и парень сел на пол, запуская ладони в непослушные спутанные кудри. Он ещё не успел поверить в своё спасение. Неужели Роберту настолько понравилась его упёртость? Поразительно. Может он узнал себя, такого же упёртого? Иди счёл достаточно умным, чтобы оставить в живых? Может, ему просто хотелось поиграть в игру? Черт знает этого сумасшедшего Смита.

***

      — Шрам, я дома! — Крис зашел, сразу на пороге квартиры скидывая обувь в уголок. Он устал на смене, но не мог не спешить к Первому, за которого так волновался. Однако, ответа не последовало. — Шрам? Шрам, где ты? — Голос Кристофера дрогнул от паники. Он ведь не дурак, понимает, что Роберт ошивается где-то поблизости и ищет Первого. А если он уже нашёл его и убил? Если всё уже кончено?       Шатен в легкой панике забежал в свою комнату, которая всё ещё временно была комнатой младшего. Тот крепко беспокойно спал на кровати, под боком у него сидел кот и яростно стучал хвостом, обозначая, что он охраняет юного хозяина, а спиной к двери у постели стоял Смит. Не узнать его со спины было сложно, учитывая их многолетнюю дружбу, длившуюся 20 лет. Смит неспешно обернулся с ухмылкой на лице. Он выглядел одновременно довольным сытым котом, и с тем же кровожадным хищником, готовым к броску кобры.       — Ах, Кристофер, мой старый-старый друг, — протянул Исходный, а ухмылка растянулась по его лицу ещё больше, — как поживаешь? Устал на работе? — Роберт говорил с небольшим наигранным сожалением, смотря прямо в глаза Крису, который застыл в дверном проеме без чувств.       — Отойди от него! — Наконец, очкарик собрался с духом и попытался хотя бы словесно выгнать Роберта, прекрасно понимая, насколько нелепо это было.       — Тщщ, ты же не хочешь разбудить малыша? Не кричи, — Смит приложил палец к губам, подходя к мужчине, — будь тише. Это же разговор не для его маленьких невинных ушек, правда? — Кудрявый упорно играл спектакль одного актера. Кажется, когда он сошёл с ума, это стало его образом жизни, способом выражения.       Несмотря ни на какие опасения насчёт того, что Шрам уже может лежать мертвым, Крис глубоко вдохнул, выдохнул и вышел из комнаты. За ним последовал и Роберт.       — Не прикасайся к нему. Прошу единственный раз в жизни, Роберт. Ты слышишь меня? Я никогда у тебя ничего не просил за 20 лет, послушай всего один раз. — Лицо Дока сделалось хмурым и серьёзным, даже помрачнело, но глаза он всё таки поднял, встречаясь с хищным, скрывающим эмоции взглядом старого друга.       — Ах, если бы всё было так просто. — Кудрявый решил разыграть небольшую сценку, прежде чем сказать, что уже договорился с клоном.       — Забирай что хочешь, но не его. Его ты у меня не заберёшь.       — Жаль говорить, что Первый уже давно сам со всем разобрался и всё сделал за тебя, — наигранно грустная хищная ухмылка, — и мы уже договорились. Пока он будет жить. А вот сколько - уже совсем другой вопрос. Одно лишнее слово, один лишний звук — и с ним будет покончено.       — Ничего подобного не будет, только оставь его в покое. И не трогай Одиннадцатого. Ты же знаешь, тебе лучше не соваться сейчас в нору к Тому, а тем более трогать его несметные сокровища.       — Он правда считает этого недотепу своим сокровищем? Как нелепо. Нет смысла иметь скорость если можешь телепортироваться.       — А теперь уходи. Не трогай нас и уходи. Сейчас же, — Крис немного подумал и всё таки добавил, чтобы не злить Исходного, — пожалуйста.

И силуэт растворился в воздухе.

      — Шрам, просыпайся, посмотри на меня, — Крис пытался растрясти младшего, который еле смог приоткрыть глаза. Слишком крепким был сон, так зачаровал его Роберт. — Шрам, всё хорошо? Он ничего тебе не сделал? Скажи что-нибудь!       — Э... Да, — кое-как протянул парень, зевнув и потягиваясь, — дай поспать ещё немного, я так хочу спать, очень сильно... — Первый еле шевелил губами. Крис беспокоился и на всякий случай проверил пульс, но он был совершенно в норме.       — Он что-то сделал с тобой, чёрт... — Кристофер говорил что-то ещё, но его слова едва ли пробивались через толщу сна, в которую снова погружался Красный. Да, с ним определенно что-то сделали. Потому что клон наконец почувствовал невероятное успокоение, будто ничего в мире не могло его взволновать, даже собственная смерть, настолько ему было хорошо от расслабления впервые в жизни. Дослушать опекуна он уже не смог.

***

      Шрам сидел на кухне и старательно выписывал буквы в прописи. Кристофер постоянно оставлял ему задания, видя, как медленно улучшается почерк. Также, чтобы не тянуть обучение за хвост, Крис оставлял Первому всякие примеры, задачи, литературу, с которой он должен был ознакомиться по принципу школьного курса, распечатки всяких конспектов по другим предметам, без которых обучаться с наскоку в 8 классе было бы сложно. И Шрам, с терпением молодого бойца, изучал всё, что оставлял опекун, а после, вечером, рассказывал ему всё, что узнал, и показывал свои записи. Несмотря ни на что, Красный был весьма усидчивым и терпеливым, что, несомненно, помогло ему стать лидером ещё во времена в бегах, а сейчас помогали в изучении нового мира и общества. К сожалению, не всегда ему удавалось сидеть спокойно. Иногда ему докучал кот, упорно просивший с ним поиграть, иногда желудок, упрямо просящий еды, а иногда Роберт, который решил просто заглянуть на огонёк и пошугать клона от скуки без дела. Конечно, дела у Смита были, и довольно много, но иногда нужен был отдых, чтобы собраться с новыми мыслями или позабавиться над Томом, который в моменты затишья совсем сходил с ума от тревоги, думая, что именно в это время Роберт делает что-то особенно ужасное. Однако, в это время Смит бездельничал, забавлялся, тешил своё самолюбие и другие радости жизни. Так и в этот раз он затосковал и пришел к Шраму, с которым было интересно проводить время с позиции охотника и добычи. Их отношения никак нельзя было назвать дружбой, скорее забавой старшего, от которой младший пытался, но не мог откреститься, хотя иногда хотел взять осиновый кол и сдвинуть уже этого вампира-Исходника.       — Шрамми, что это мы тут делаем? В очередной раз? Не надоело? Ты ещё не понял, что твой почерк невозможно исправить? — докучал Смит, паря в горизонтальном положении прямо над ухом Красного.       — Нет, не надоело. К осени у меня будет хороший почерк. Отстань. — Первый постарался вежливо, но достаточно настойчиво показать старшему, что не хочет находиться в его компании. Но для Роберта это была лишь красная тряпка для быка.       — Но-но, какие мы упрямые и грубые. Сожгу все твои листочки, будешь сидеть в углу и плакать от несправедливости. — Меж пальцев Исходного проскочил голубоватый огонёк, с которыми кудрявый мог играть легкими движениями пальцев, но долго этот огонёк не жил — Роберт просто сложил пальцы в кулак и огонёк исчез где-то в нем.       — Кто бы говорил, что ты знаешь о несправедливости. — Цокнул Шрам. Уж кому, как не ему, знать всё о несправедливости жизни, будучи рождённым искусственно, будучи клоном, будучи игрушкой в руках Томаса, Роберта и Кристофера, которую эти трое никак не могли между собой поделить, так что каждый тянул куклу на себя, как ребёнок.       — Убирай свои писульки, займёшься нормальным делом, — начал Смит, а на вопросительный взгляд Первого продолжил, — разберём кладовку, в которой ты должен жить, не могу смотреть как Крис хрустит костями, и так уже не молодой, помрет скоро если будет так хрустеть на диване, пора тебе съезжать с его комнаты. У него так и не дошли руки всё перерыть, значит всё выкинешь ты.       — А почему я?? — Красный отчаянно понимал, что Крис его за такую выходку убьёт на месте и мокрого места не оставит.       — Ну не ты, я тоже допустим. Хлам в коробку, мусор в мешок, и дело с концами. Пошли. — Роберт ухватил младшего за запястье и кружащим легким движением поднял с насиженного места, весьма стремительными и плавными движениями уводя их комнаты к кладовке.       Конечно, Красному перспектива такая не понравилась, но ему пришлось нехотя лезть в эту кладовку и всё вытаскивать, в то время как Роберт быстренько всё сортировал. Если что-то тяжелое вытаскивать было опасно, Роберт снимал это сам, чтобы Первый случайно не убился под его его присмотром, а то ещё на голову ему прилетит что-нибудь и всё, поминай как звали. Из-за этого объединения и желания Шрама поскорее выгнать Смита они управились всего за час, оставив в кладовке просто грязь.       — Покажи чудеса навыков поломойки, отмой это всё до блеска, чтоб в стенах всё отражалось, иначе придёт Крис и даст тебе по башке, понял? — Начал Роберт. Красный уже хотел было что-то сказать, но Смит его опередил. — Нет-нет, сам убирай, я тут больше не существую. — И, не успев выслушать возражения, растворился в воздухе.       Вот так Исходник оставил Шрама наедине с темной кладовой около 6-8 квадратных метров, которую нужно было очистить до блеска. Не самая простая работенка. Несмотря ни на какую гордость, Красный просто вздохнул, взял тряпку и всё оттер, а потом и отмыл пол, попутно убрав паутину. Как бы то ни было, а ещё на базе он тоже не стеснялся взять в руки тряпку и убираться вместе с товарищами, потому что не стыдно убираться, а стыдно жить в грязи и бояться прикоснуться к тряпке, так что уборка была не такой уж страшной заботой.       Кристофер вернулся вечером и ещё не знал, что там произошло, но в целом был приятно удивлён. Даже согласился с тем, что Роберт посчитал мусором и кинул в мусорный мешок. Вещей стало заметно меньше, что не могло не радовать, но те, что остались, всё равно надо было куда-то теперь деть, прежде чем переоборудовать эту кладовую. И это был один из самых долгих вечеров, когда пришлось очень много работать головой и руками. Как бы то ни было, а Роберт им помог, и это была далеко их не последняя встреча, и всё не заканчивалось на таких навязанных взаимоотношениях.