Древняя, как мир, магия

День рождения Марисы, приходившийся на семнадцатое августа, пришлось отмечать без отца. Поначалу Гарри надеялся, что зельевар найдёт способ отказаться от экспедиции в Россию, но после того, как Северус наглухо запечатал свою лабораторию в Хогвартсе вместе с заключённым там Петтигрю и строго-настрого запретил заходить туда кому бы то ни было, кроме специально обученного эльфа, стало ясно — поездке в Колдовстворец быть. Из приглашённых на торжестве присутствовали только семья Малфоев и Франсуа де Тревилль. Честертоны ещё накануне прислали письмо с поздравлениями и сожалением, что не смогут прибыть лично. Магистр Бертран, наставник Марисы и лучший друг её покойного деда, приболел и тоже не смог поздравить именинницу. Так или иначе, но небольшой праздник, в кругу самых близких друзей, всё же состоялся. После роскошного застолья, устроенного в честь хозяйки Шато-ЛеРой мадам Клодеттой и эльфийкой Лорри, взрослые маги уединились в малой гостиной выпить по бокалу вина и просто приятно провести вечер, а юные гриффиндорцы, прихватив с собой младшего Малфоя, поднялись наверх, в комнату Гарри. Впрочем, до самой комнаты юноши дошли только вдвоём. Гермиона, вспомнив о начатом практическом летнем задании по временным чарам, применяемых в рунологии, убежала наблюдать за ходом эксперимента, оставив мальчишек одних. *** — Знаешь, Потти, а мне тут нравится, — заявил слизеринец, растянувшись поперёк кровати юноши и ухмыляясь до ушей. — Кто бы сомневался, Малфи, — хмыкнул Гарри, опрокинувшись на спину рядом с Драко. — И не зови меня «Потти», это давно не актуально. Слизеринец повернулся набок, приподнявшись на локте, и надменно изогнул бровь: — До сих пор поверить не могу, что ты сын крёстного… — Ну, не верь, — пожал равнодушно плечами Гарри. — От этого я им быть не перестану. Устав бессмысленно валяться, подросток уселся на кровати, подтянув под себя ноги по-турецки, и серьёзно посмотрел на Малфоя. — Слушай, Драко… Ты, случайно не знаешь, кого отец и крёстная нашли для участия в ритуале? — А тебе разве не сказали? — удивился блондин. — Я думал, ты в курсе. — Стал бы я тогда спрашивать, Малфой! — начал заводиться подросток. — И вообще, почему это ты знаешь, а я нет?! — Да тише ты! — шикнул слизеринец на разошедшегося Снейпа-младшего. — Ничего мне не говорили, сам услышал… Случайно!.. — Ага, как же… — недоверчиво протянул Гарри, но решив, что обидевшись, Драко может вообще ничего больше не сказать, добавил: — Ладно, Малфой, не злись. Так что ты там услышал? — М-м… Точно знаю, что отец встречался по поводу ритуала с лордом Гринграссом и с отцом Маркуса Белби с Рэйвенкло, — принялся вспоминать слизеринец. — А пару дней назад он должен был то ли передать какой-то артефакт, то ли наоборот забрать его у матери Блейза Забини… Если честно, я плохо слышал разговор отца с профессором де Тревиллем. — Забини? — встревожился гриффиндорец. — А если она сдаст всех змеемордому? Блейз напал на моих друзей! — Потти, очнись! — не сдержался Драко. — Блейз был там, только из-за меня! Ты сам вспомни, ну или дружка своего Уизли спроси… Забини тогда только Ивенсио применил. Если ты не в курсе, абсолютно безобидное заклятие. Ослепляет на пару часов, а потом само спадает, даже без вмешательства колдомедика. Всего-то посидел немного в темноте твой Уизли, какая трагедия! — Он из семьи Упивающихся, этого достаточно, чтобы им не доверять! — упорствовал Гарри. — Лучше бы Ремуса позвали! — Это Люпина, что ли? — хмыкнул Малфой. — Он же оборотень! Я слышал, что ему в наследство дом бабушки Вальбурги достался. И как, приняла его магия Блэков? — Нет, — вынужденно согласился гриффиндорец. — Только по-моему, это несправедливо. Он же не виноват в том, что его укусили! — Извини, конечно, но какой же ты всё-таки идиот, — вздохнул Малфой. — Прав был крёстный. Неужели так трудно хоть немного подумать? Вот скажи мне, как, по-твоему, звали отца Люпина? — Понятия не имею, — раздражённо пробурчал подросток. — Наверное, тоже какой-нибудь Люпин! — Хорошо, — иезуитски произнёс Драко. — А его деда?.. — Тоже Люпин, конечно… Постой, ты хочешь сказать, что они все были оборотнями?! Ведь Люпин это же на латыни… — Дошло, наконец, — усмехнулся блондин. — Только не оборотнями, а магами со спящим проклятием ликантропии. — Как это? — Очень просто. Гарри, ты вообще про оборотней читал? — возмутился Малфой. — Существуют два вида оборотней: истинные, или вервольфы, и обращённые — ликантропы. Обратить через укус может только вервольф. Но если ты думаешь, что они кусают всех подряд, то глубоко заблуждаешься. Во-первых, это только мы, люди, считаем это проклятием. Вервольфы же считают это даром, поэтому укус истинного оборотня надо ещё заслужить. Во-вторых, пережить первую трансформацию может далеко не каждый, половина укушенных магов умирает при первом же полнолунии. Среди сквибов процент выживших ещё меньше. Есть шанс, только если очень повезёт и в момент трансформации пробудится магия. Про магглов вообще молчу. — Откуда ты всё это знаешь, Малфой? — А ты думал, что крёстный не предупредил моих родителей, что в школе учитель-оборотень? Отец ещё перед третьим курсом велел мне изучить про оборотней всё, что было в нашей библиотеке. — Ты рассказывал про семью Люпина, — напомнил Гарри. — Что значит спящее проклятие? — Это значит, что предок твоего ненаглядного оборотня когда-то был укушен вервольфом, причём, с его согласия. — С чего ты взял?! — изумился гриффиндорец. — С того, Потти, что каждый новый член стаи — это посвящение Хель, богине, которой они поклоняются. Как считаешь, можно ли заставить искренне поклоняться, прибегая к насилию? — Наверное, нет… — задумался Гарри. — Теперь я вообще ничего не понимаю… Почему тогда предок Люпина не остался в стае? — Это был его выбор. После укуса и первой трансформации стая обучает нового оборотня сосуществовать с его внутренним зверем, что помогает ликантропу сохранять человеческий разум во время полнолуний без всяких зелий. Вервольфы же от луны вообще не зависят и могут контролировать обращение, сохраняя ясность рассудка. Через какое-то время, перед новообращённым ставится вопрос о присоединении к стае. Ему дают выбор: уйти или остаться. Если маг выбирает жизнь среди людей, то стая имеет право в любой момент затребовать одного из его потомков. Думаю, с профессором Люпином именно это и произошло. Ликантропия не передаётся по наследству, в том смысле, что их дети не обращаются в полнолуние. Для активации проклятия, ребёнка должен укусить истинный оборотень. Тут всё дело в том, что маг со спящим проклятием ликантропии гарантированно переживёт трансформацию. Обычно забирают совсем маленьких детей, чтобы воспитать в стае. Почему этого не сделали в случае с Ремусом Люпином, я не знаю. — Странно всё это, — задумчиво протянул Гарри. — Выходит, у них с Тонкс не было никакого шанса? — Ты про Блэков? Был, конечно. Нимфадора-то по матери Блэк. — Как думаешь, Драко, — гриффиндорец взглянул в льдисто-серые глаза собеседника, — почему Ремус воспитывался не в стае? — А ты знаешь, кто его обратил? — Сириус говорил, что Грейбек, но я не уверен. — Если так, то это многое объясняет, — хмыкнул Малфой. — Ты знал, что не все оборотни захотели пойти за Тёмным Лордом? Примерно в начале шестидесятых в стае британских оборотней произошёл раскол. Часть, во главе с Фенриром, присоединилась к Тёмному Лорду. А другая осталась верна прежнему Альфе. Думаю, Фенрир обратил ребёнка Люпинов без согласия Альфы, чего не имел права делать. — И без согласия родителей… — Скорее всего, — кивнул Драко. — Слушай, Потти, забудь ты про этого оборотня! — Я же просил не называть меня «Потти»! Скажешь ещё раз, и я стану звать тебя Хорьком! Слизеринец хитро прищурился. — А ты знал, что хорьки — очень опасные хищники?.. Когда хорёк видит жертву, он сначала бесшумно к ней подбирается… — вкрадчиво начал Драко, — а потом, бац! Впивается мёртвой хваткой ей в самое горло! С этими словами, слизеринец повалил не ожидающего столь вероломного нападения Гарри на кровать и принялся щекотать. — Дра-ако! Прекрати! — сквозь смех выговорил гриффиндорец и, приложив немалые усилия, вырвался, наконец, из захвата довольного Малфоя. — Ну, держись, Хорёк! В блондинистую голову полетела первая подушка. — Эй, это мы ещё посмотрим, кто кого! — вскочил на кровати Драко и, хохоча, зашвырнул несчастную подушку обратно в Гарри, попутно хватая ещё одну. Битва оказалась недолгой, но выматывающей. Спустя полчаса, усталые, раскрасневшиеся, но счастливые подростки валялись на кровати, усыпанной перьями и пухом, и заливисто смеялись. В таком состоянии их и нашла Гермиона. — Мальчики, вас что, совсем одних оставлять нельзя? — спросила девушка, обозревая устроенный бардак. — Грейнджер, не будь занудой! Малфой сел на кровати и осмотрелся. — Ничего себе, — присвистнул блондин, оценив масштабы бедствия. — Гарри, надеюсь, тебе не сильно влетит. — И не надейся, — укоризненно произнесла Гермиона. — Вот кто это теперь будет убирать? Снова несчастные эльфы? В этот момент раздался хлопок, и посреди разгромленной спальни материализовалась домовушка Кайли. — М-месье Драко просят спуститься, — оглядевшись, в ужасе пропищала эльфийка, поспешно сделала книксен и ретировалась, от греха подальше. — Что это с ней? — недоумевающе поинтересовался Гарри. Драко пожал плечами: — Может, испугалась, что мы и её на лоскуты порвём? Ладно, родители ждут… — Пока, — кивнул гриффиндорец. — А с тобой, оказывается, может быть весело, когда ты не ведёшь себя, как надменная задница. — Гриффиндурок… — ухмыльнулся в ответ Малфой и вышел за дверь. *** Никакого наказания за устроенный беспорядок не последовало, но Гарри отдавал себе отчёт в том, что ему так повезло, просто потому, что рядом не было отца, и готовился понести заслуженную кару, как только до зельевара дойдут новости о его проделках. Меж тем, дни улетали один за другим. Впервые, за все годы обучения Гарри и Гермиона не посетили перед школой Косую Аллею. Перед отбытием, отец строжайше запретил без него туда соваться, поэтому все учебники и прочие учебные принадлежности были заказаны совиной почтой. Одежду, включая школьные мантии, сшили на заказ в магазинчике синьоры Растрелли, в магическом квартале Тулузы. Гарри смотрел на себя в зеркало и не узнавал, настолько разительными казались перемены. Вместо вечно растрёпанного нескладного подростка в смешных круглых очках, на него теперь смотрел почти взрослый юноша, с длинными, чуть недостающими до плеч, слегка вьющимися волосами и уверенным взглядом изумрудно-зелёных глаз. Гриффиндорец бросил на своё отражение последний взгляд и привычным движением убрал волосы в хвост. Новая сумка с чарами расширения, уже собранная, дожидалась у порога. — Гарри, ты идёшь? — заглянула в комнату юноши Гермиона. — Одну минуту, — отозвался подросток и, улыбнувшись своему двойнику в зеркале, направился к выходу. Впереди ждал новый учебный год в Хогвартсе.