Sayonara, Corporal.

      Леви проводит рукой по своим волосам, убирая их таким способом назад. Он сидит уже шестой час возле дверей в реанимацию, пока врачи со всеми своими силами и возможностями «колдуют» над телом Кристин. Дура. Она понеслась спасать его с такими ранами, с такой потерей крови. Да за ней по пятам смерть шла, а она банально плюнула на это. Дура. Аккерман пытался не паниковать, не смотря на то, что это вовсе не похоже на него. Ему сейчас нельзя, по видимости, нога давала о себе знать каждый раз, как мужчина прикладывался кулаком к стене. Она была одной ногой на том свете, но, по словам Жана, у нее будто открылось второе дыхание, как только она услышала свист. Знала ли она, что это зовёт Капрал? Неизвестно.       — Тебе нужен отдых, Леви. Ты ранен, — Ханджи присела перед Аккерманом на лавочку и стянула с лица очки. Она прекрасно понимала, что сейчас чувствует её товарищ, но больше беспокоилась о его состоянии здоровья. Не хило же приложило и ему, — ты сейчас ей ничем не поможешь. — повернув голову на двери, Капитан чуть покачала головой, вздохнув. Она была права.       — Не уйду, пока не буду уверен, что с ней все в порядке. Она дура. Идиотка. — чуть раздраженно отвечает Капрал и недовольно дёргает головой в сторону. Он прикрывает глаза, выпуская из лёгких горячий воздух. Волнение витало вокруг, заставляя нервы Леви играть на тонких струнах разума.       — Она хотела, чтобы ты выжил. Судя по всему, её больше волновала твоя жизнь, чем Фелиции, и даже её самой. — Ханджи в который раз уже повторяет эту фразу и мягко усмехается. Она вдалбливала это в голову Капитана уж который раз, а тот и слушать не хотел. Блэквуд ведь так яро твердила ему, что жить хочет, а сама кидается в пасть титана, не думая. — хотя, если её сердце остановится — ты же засунешь руку ей в грудную клетку и сделаешь все, чтобы сердце вновь начало биться. Так почему ты не скажешь ей?       — Скажу что? — Аккерман удивлённо приподнимает бровь, свой взгляд бросив на Зои. Он не мог и вправду понять о чем она, нет, догадывался, но разум сейчас не варил, он думал лишь об одном. Только о ней. И её жизни.       — Что хочешь, чтобы она не пол целовала, а тебя, Леви. — издав тихий смешок, Ханджи натянула на свое лицо очки и встала с лавочки. Не дождавшись ответа, та покинула комнату, оставив Аккермана с воспоминаниями.       «— Знаешь что? — откинув голову, Кристин облокатилась на дерево, подняв взгляд на небо, скрытое листвой деревьев. — Если мы с тобой тут сдохнем, то он… — скосив взгляд на Капрала, девушка усмехнулась, — найдет нас на том свете и заставит целовать пол.       — Чур я тот, что на кухне, — отозвался шуточно Эрен и разразился вместе с девушкой смехом, — объектофилы, блин.       — Не закроете рот — скормлю Титанам, которые сбегутся на ваш ржач, — Леви спустился на ветку, на которой сидела Кристин и одарил её недовольным и озлобленным взглядом, от которого у девушки мурашки пошли по коже. — или заставлю языками вылизывать лабораторию Зои.       — П-п-простите, Сэр… — взглотнув ком в горле, девушка отвернулась, глядя в пустующую даль, чувствуя, как начинают гореть ее щеки. »       Губы Аккермана растягиваются в мягкой улыбке и тот с ностальгией вспоминает смех Блэквуд. В этот момент ему и вправду показалось, что все эти года он врал и себе и Кристин. Он мучал её больше всех, он закрывал её в комнате и слушал её возгласы о том, какой он мудак, потому что хотел, чтобы она была чуточку лучше, а сам же загонял в угол, как мышь. Он сидел под дверью её комнаты и думал о том, зайти или нет. Сколько раз он хотел открыть дверь и поговорить? Много, очень много раз, но каждый раз он поворачивался и уходил прочь.       И почему раньше эта идея не пришла в его голову? Видимо, на здоровую голову только ВОТ ЭТО и приходит на ум. И вот, он больше не ломиться в реанимацию, просто сидит и ждёт. Ждёт, пока она очнётся. Это важнее. Важнее, чем собственная жизнь.