Последнее задание

В это же время, пока проходило расследование в больнице, то, например, в жилище Эдогавы проводился мозговой штурм и попытка вспомнить того библиотекаря. У него ведь такая странная внешность, точнее оригинальная и неповторимая. Ну разве кто-то ещё ходит с такой прической, что даже половину лица уж точно не видно? Данная мода ведь давно ушла, или детективу так казалось, ибо он не разбирается в этом, за модой особо не следит.       — Да, Огури, привет, ты смог узнать то, о чем я попросил тебя совсем недавно? — спросил детектив, вытащив изо рта леденец и откидываясь спиной на спинку стула. Ногами он опирался на ножку стола, отчего сиденье чуть-чуть опускалось, поднимая передние деревяшки. — М-м-м, я же говорил, что это очень важно для меня, ну и, возможно, даже для самого дела. Ты наверняка слышал в газетах о нем.       —Вообще-то я услышал это от тебя, Рампо. Или ты уже успел забыть, как вместо того, чтобы разговаривать на нейтральные темы, ты мне и Иокомидзо про это все уши прожужжал? Меня чуть не стошнило от этого всего, — послышался хмурый мужской голос.       — Ой, ха-ха, прости, я совсем забыл, что ты терпеть не можешь детективы и всю эту вещь. Хотя сам адвокатом работаешь. -И что?       — Ну, насколько мне известно, то там тоже зачастую приходится что-то да расследовать. Вы же считаете нас, следователей, кретинами и много кем ещё, я прав? — зеленоглазый ухмыляется, а на том проводе цокают.       — На правду не обижаются, уж прости, но зачастую вы не умеете находить подход к людям, но ладно. Полицейские хуже, намного.       — С этим я соглашусь, — Рампо кивает, но потом переводит взгляд на блеклую фотографию, на которой изображены его родители. Отец держал маленького Эдогаву на руках, а его мама стояла рядом с воздушным шариком и пакетом сладостей. Сам же мальчик довольно улыбался, а его глаза буквально светились. Он мотает головой и, вернув сладость обратно в рот, произносит: — Ну так, я буду ждать все файлы и всю информацию, которую ты нарыл, мой дорогой друг.       — Ага, отправлю, только что мне будет за такую услугу?       Детектив удивляется на пару секунд, а потом отвечает:       — Ну-у-у, ты что, Муситаро! Дружеские объятия и слова благодарности. Уж прости, но делить с тобой свои сладости это слишком, я к этому ещё не готов.       — Рампо!       — Что? Ну хорошо, так уж и быть, я могу отдать тебе конфеты, но только те, которые мне не нравятся, хах, — он хмыкнул, а его друг на том проводе глубоко вздыхает.       Что он ещё ожидал от него? Конечно, не материальную благодарность, а что-то стоящее, наверное. Пусть он столько лет знает этого детектива, должен был привыкнуть. Ещё и этот Эдогава так похож на их общего друга-писателя, только тот более чудной, а также у него нездоровый интерес к теме убийства. Отчего посиделки этой троицы выглядят примерно так: Рампо рассказывает красочно, красноречиво о делах, которые он сам, либо с помощью команды раскрыл. Иокомидзо внимательно слушает и делает себе пометки в блокнот, иногда даже задавая вопросы, чтобы точно представить произошедшее или чтобы понять, как он будет описывать это в своем новом рассказе или даже романе. А тем временем Муситаро старается сдержать своё раздражение, настолько, что по итогу тоже слушает следователя и пытается предположить, как он поступил, а потом адвокат слышит в свою сторону шутки, мол, он увлекся детективами. Тот бесится и достает бутылку рома.       — Архг, ты знаешь, как я не люблю сладости, как ты вообще можешь их есть? Особенно в таком количестве? — произносит тот.       — Тебе не понять, мой дорогой друг, это дело техники и многолетнего опыта, вот!       — На что это ты намекаешь? Ладно, мне всё равно. Давай ты взамен на мою услугу просто не будешь на следующей нашей встрече прям подробно рассказывать сцены жестокости.       — А что? Неужели ты потом спать не можешь после такого? — Рампо смеется.       — Ага, я не могу спокойно спать, когда вижу в глазах нашего писателя искры безумия, ты же знаешь, как он… — собеседник сглатывает слюну, подбирая правильное слово. — К этому с фанатизмом относится.       — Ну, творческие люди все такие, я думал ты это давно понял, — зеленоглазый осторожно встает со стула и, потянувшись, достает из ящика пачку с чипсами, открывая её.       — Понял я давно, но для меня это странно и напряженно!       — Ха-ха, ладно, раз это вся плата за информацию, то хорошо, буду рассказывать менее подробно, идет?       — Смотри, Рампо, я запомнил. Всё, у меня и так много забот, до встречи.       — Ага, спасибки ещё раз, — на этом разговор закончился, а на почту детектива пришло два сообщения.

***

      — Рюноске, всё хорошо? Ты какой-то напряженный, — Накаджима поворачивается к брюнету, что сидел за столом и вилкой ковырялся в уже остывшем блюде. — Если тебя что-то тревожит, то ты всегда можешь рассказать обо всём мне. Я… — младший делает глубокий вздох и садится рядом, дотронувшись до бледных рук. — Хочу тебе помочь и постараюсь сделать всё, что в моих силах.       От таких слов и действий упомянутый ощущает тепло где-то внутри. Это было так непривычно, особенно когда что-то заставляет сердце стучать так быстро, а по коже пробегает множество мурашек. Впрочем, у второго же бабочки будто бы порхали в животе. Такие действия он обычно совершал неуверенно и долго думая, отчего сам не ожидал от самого себя столько смелости и такого порыва, но он надеялся, что это заставит старшего говорить и поведать собственные переживания. Гость поднимает взгляд на светловолосого, прикусив свои тонкие губы и заправляет за ухо выбившуюся прядку у того, от чего тот ойкает и смущенно отводит взгляд, а на ушах можно было заметить румянец.       — Не волнуйся, Ацуши. Просто я беспокоюсь за свою сестру, она же работает там, точнее практику проходит, вдруг что-то случится, а я не смогу ей помочь, — произносит Акутагава, дотрагиваясь до чужой, теплой ладони. И тут младший был готов поклясться, что если бы он мог превращаться в жидкость, то прямо сейчас потек бы прямиком на пол. А во взгляде темноволосого можно было прочитать, что он сам испытывает смущение, но старается его подавить. Но второй пару раз моргает, приходя в себя.       — Хэ-э-й, я уверен, с ней всё будет хорошо, да и к тому же она сможет за себя постоять, ты же знаешь, какая Гин.       — Знаю, но бывает такое... вроде всё знаешь и помнишь, а когда наступает практика, то теряешься и всё. А потом ты уже в каком-то багажнике или в тебе торчит ножик, — он отводит глаза в сторону, его пальцы немного дрожат. Он очень любит свою младшую сестренку и горой готов встать ради неё, даже отречься от своей работы, звания и прочего. Лишь бы не потерять её. Ацуши с трудом это понимал, так как у него не было семьи, ведь парнишка рос в детском доме, но он старался изо всех сил понять такое рвение любимого. Настолько, что для него брат и сестра стали, собственно, семьей, как и коллеги на работе. Пусть там иногда случались конфликты и прочее, но туда хотелось идти, видеть этих людей и находиться среди них.       — Ну да, но ты её так много и долго тренировал, у неё это уже на рефлексах, понимаешь? Помнишь, как она меня ударила, когда я неожиданно пришел и хотел обнять её со спины?       Старший хмыкнул и кивнул. Светловолосый тогда пришел в дом Акутагавы, чтобы занести папки, они тогда уже были друзьями и о его существовании знала его младшая сестра. Правда не лично, а только по перепискам, когда девушка забирала у старшего братца телефон и писала Накаджиме что-то, всячески приглашая его в гости. Но она явно не ожидала, что тот, кого она часто звала, сейчас обнимает её со спины, здороваясь. Зато он теперь будет знать, что не стоит так делать, не предупредив, иначе можно лишиться почек.       — Да, было неловко, и ты потом отлеживался у нас в зале, по итогу она предложила пойти тебе с нами на пикник в качестве извинения.       — Ага, вот видишь! Так что не волнуйся за неё так. Да инапиш уверен, если что-то случится она тебе позвонит или напишет.       Тот вздыхает и обнимает Накаджиму, а последний даже не ожидал такого, но потом расплылся в улыбке и обнял в ответ, погладив по спине, ощущая, как у первого участилось сердцебиение, а потом их сердца отбивали одинаковый бит.       — Спасибо, что успокоил, — слышит младший, но потом тот кашляет и разрывает объятия, немного отодвинувшись от того. — Кхм… Если бы Гин увидела, она была бы в шоке, сказав, что ты слишком хорошо на меня влияешь. И что я не её брат, так как такая ледышка, как я, не может себя так вести.       От таких слов Ацуши смеется, прикрыв рот рукой, но потом говорит, всё ещё держа его за руку, а затем нехотя отпуская и чувствуя, как его ладонь вспотела от смущения.       — В начале ты и был таким, м-м-м, — светлый задумывается, а брюнет внимательно смотрит на него, явно ожидая ответ, а также как его ещё и с чем сравнят. Во взгляде Рюноске можно было уловить некоторое восхищение. Пусть светловолосый не любил и стеснялся своей внешности, но для Рюноске он был таким красивым, милым. Хотелось тискать его за такие щеки, расцеловывать каждый участок этого личика. А глаза этого паренька? Да они такие прелестные и редкие, на свету ещё так красиво переливаются... Если бы брюнет мог рисовать, то он бы зарисовал их обязательно. Его руки и тонкие, пусть и не длинные пальцы, но их тоже хочется каждый поцеловать, позволить касаться ими Рюноске где угодно, ведь он ему доверяет, несмотря на свою же закрытость.       — Пресным, — произносит Накаджима, а последний запоздало реагирует, отвлекаясь от разглядывания возлюбленного.       — «Пресным»? — повторяет Рюноске, а младший кивает. — Даже не знаю, как реагировать на это. Хотя, это звучит лучше, чем «зубочистка».       — А кто тебя так сравнил? И почему именно зубочистка? — Ацуши сдерживает смех.       — Ну… мы с сестрой пересматривали Гарри Поттера и там была фраза: «Если у тебя эмоциональный диапазон как у зубочистки, то это не значит, что у всех остальных такой же». Эй, вообще-то это несмешно, — старший немного хмурится, наблюдая, как парень всё же начинает звонко смеяться.       — Ха-ха, прости, пожалуйста, я пытался сдерживаться. Кхм, и после этого Гин тебя так иногда называет, — а получив на это кивок, тот снова заливается смехом.       Рюноске фыркает, а потом обнимает за талию, притягивая к себе последнего и произнеся:       — Я же говорю, что это не смешно, тигренок, — он так томно это произнес, что Накаджима в миг замолкает и краснеет, смущаясь, будто пятиклассник, которому дали валентинку, да и не абы кто, а девочка, которая ему нравится! А не выдержав долгого зрительного контакта, тот утыкается в грудь сероглазого. Он, хмыкнув, чмокнул в макушку светлого. Сейчас оба ощущают некоторый жар по телу, хотя, может, это потому, что в помещении так жарко?       — Так нечестно, — бурчит младший, снова обнимая и немного сжимая черную кофту гостя.       — Тебе кажется, котенок, — еле заметно улыбнувшись, произносит Акутагава. — Вот что на самом деле нечестно, так это когда собственная сестра сводит своего брата с его коллегой.       — Но могу заметить… у неё вышло, — отвечает детектив и немного поднимает голову, заглядывая в чужие глаза, которые влюбленно смотрят на парня, а из-за того, что его заметили, Рюноске вздыхает, и тот может заметить, как на бледной коже появился румянец!       «Аку такой милашка, когда смущается, это так редко случается, боже... жаль я не могу запечатлеть это на камере», — думает светлый, и у него неосознанно, но появляется улыбка на губах.       — Ты бы знал, как она злорадствует и вечно припоминает мне всякое. Но повторюсь, это явно нечестно и… — не дав договорить, его сразу же утягивают в нежный поцелуй. Да, именно нежный, такой сладкий и теплый, без пошлых подтекстов. Они хотели насладиться друг другом, хотели открыться и до конца довериться друг другу. Сейчас ведь осталось так мало людей, которых интересует не секс и удовлетворение в постели, а внутреннее состояние, духовный мир. Обычные такие ласки, которыми человек может показать свою любовь к партнеру, показать, как он ему важен. Возможно даже ответить на какой-то вопрос, на который необязательно отвечать словами.       Но в конце концов инициатор этого действия потом снова утыкается, но уже в плечо парня. Брюнет кашляет в сторону и, обняв крепче, зарывается носом в светлые волосы, вдыхая приятный аромат яблочного шампуня.       — Люблю тебя, тигр, — шепчет Акутагава, прикрывая глаза и понимая, что он находится в нужном месте и с нужным для него человеком.