Мы не выбираем тех, кого любим

Неделю спустя День обещает быть хорошим. Бриенна раздвигает жалюзи и солнце заливает ее комнату от пола до потолка, играет зайчиками на стенах. Каникулы и выходной! А значит можно не спеша прогуляться с Пейном до парка Кенилворт, полюбоваться на лотосы и почитать в тишине. Пейн уже вылизал свою миску и смотрит на нее восторженно и ожидающе, помахивая хвостом. «Мне тоже надо поесть!» — Бриенна подносит палец к его блестящему черному носу. Черный терьер отвечает ей понимающим взглядом. Иногда ей кажется, что его айкью выше, чем у некоторых ее знакомых. После прохладного душа она накручивает полотенце на волосы и окидывает свое лицо в зеркале быстрым взглядом. Так, словно проводит инвентаризацию: глаза — два, нос — один, рот тоже. Более внимательно себя рассматривать она уже давно перестала. То, что она не просто некрасива, а ужасающе уродлива она поняла лет в 12, когда стали стремительно вытягиваться руки и ноги, а лицо в зеркале казалось ей безобразным, с какого бы ракурса она себя не рассматривала. В тринадцать, замкнувшись после школьных насмешек и прозвищ, она уговорила отца оплачивать ей занятия кикбоксингом. Там, отрабатывая удары, училась прятать слезы и терпеть боль. Начав с лайт-контакта, через пару лет она переупрямила и своего тренера, и отца, перейдя на тренировки в фулл-контакте. А еще через пару лет легко могла отправить в нокаут практически любого партнера в своей весовой категории. Смеяться над ней уже побаивались, но о любви она не смела даже мечтать. Половое созревание не добавило ни округлости ее фигуре, ни мягкости чертам. Она отчаянно рассматривала себя в зеркале и видела лишь бесформенную талию, широченные плечи, крошечную грудь и огромные мужские руки и ноги. Когда ей исполнилось пятнадцать, Сельвин Тарт сказал, что на Гавайи прилетела школьная подруга ее покойной матери, миссис Стоунхендж, и что она заглянет к ним в гости. При этом как-то невнятно дал ей понять, что сам он не очень-то понимает в некоторых женских делах, но миссис Стоунхендж прекрасно разбирается в том, что важно девушкам ее возраста. Бриенна было заподозрила, что разговор пойдет о сексе, о котором к тому моменту она знала все, что ей было интересно, найдя ответы на свои вопросы в интернете. Но это оказалось о другом. Миссис Стоунхендж, которая едва доставала ей до плеча, начала разговор издалека, расхваливая ее спортивные успехи и разглядывая кубки и медали. Потом сказала, что в наши дни совершенно незачем довольствоваться тем, что дала природа, если есть возможность улучшить свою внешность. В конце концов миллионы женщин увеличивают грудь, исправляют носы, моделируют скулы! Результат — просто картинка, и она знает, о чем говорит, поскольку ее брат один из лучших пластических хирургов в Калифорнии. «Конечно, не в твоем возрасте, нужно подождать пару лет, хотя вот ортодонта стоило навестить уже давно». Бриенна рассматривала свои огромные растоптанные кроссовки 10 размера, переводя взгляд на миниатюрные бежевые лодочки гостьи, и мучительно краснела, стараясь не поднимать на нее глаз. «Кстати, глаза у тебя просто изумительные, — спохватилась та. — Такие же, как были у Дженни. И кожа — замечательная. Я смотрю, ни одного прыща. Моя Кэти мучается с этим уже второй год. А твои веснушки — ты знаешь, это так мило.Они, кстати, в тренде уже несколько лет». Бриенна еле вытерпела ее визит, и позже, когда они уже втроем с отцом сидели у бассейна с бокалами прохладительных коктейлей в руках, она спряталась за темные очки и самые мешковатые брюки, какие смогла найти, несмотря на тропическую жару. Когда гостья ушла, отец смущенно спросил, как ей миссис Стоунхендж, и не хочет ли она погостить у нее немного. Бриенна лишь отрицательно покачала головой. Впрочем, к одному ее совету она все же прислушалась, и два года носила брекеты, решив, что такую уродину, как она испортить все-равно уже ничем невозможно. Она ставит подрумяниваться тосты, включает кофеварку и негромко мурлычет себе под нос. Когда ей было десять, преподавательница музыки каждый раз страдальчески морщилась, когда она не попадала в ноты, поэтому напевает она, только когда этого никто не слышит. Мобильный телефон звучит ее любимой джазовой композицией, и Бриенна стремительно бросается к нему. Она знает, кто это. — Бриенна, — она чувствует, как все ее тело покрывается мурашками. Ей кажется, что ни один голос в мире не может произносить ее имя так нежно. И она знает, что это ничего не значит. Просто Ренли Баратеон очаровывает всех — от 90-летних старушек-хиппи до шпицев, трущихся об его ноги. — Я слушаю, — она старается дышать спокойнее, чтобы не было заметно, что ее сердце танцует сальсу. — Есть одна работа, — веселый голос Ренли почти всегда излучает жизнерадостность. —  Если честно, даже пока не знаю деталей. Но знаю заказчицу, и это VIP-класс. Она сказала, что предпочла бы телохранителя для сопровождения в поездке, но при этом такого, который бы не выглядел как телохранитель. Сумма гонорара при этом выше обычных наших тарифов. Просила встретиться в офисе вечером, попозже, без свидетелей. Мы договорились на 9 часов. Ты свободна вечером? — Конечно, – как бы она хотела, чтобы этот вопрос касался не работы! — Тогда до встречи! — до Бриенны долетает негромкий мужской смех где-то на заднем фоне. «Не выглядел как телохранитель» – эти слова звучат для нее почти комплиментом, которых она вообще не слышала в своей жизни, исключая разве что «моя красавица» от отца всякий раз, когда она надевала в детстве новое платье. Когда после года обучения в Green River College она позвонила отцу и объявила, что в свободное время будет работать охранником, совмещая это с учебой, и у нее уже есть лицензия — он был ошарашен. Впрочем, быстро взял себя в руки, и сказал, что раз так, то у него есть хороший знакомый в Вашингтоне и он поговорит с ним на предмет ее трудоустройства. Бриенна не знала, что он уж там сказал Ренли Баратеону, но так она оказалась в его охранном агентстве «Storm». И это несмотря на то, что недостатка в квалифицированных кадрах у него не было. Агентство было одним из лучших в городе. А уже через две недели все мужчины мира разделились для нее на две части — Ренли Баратеон и все остальные. Потому что, когда он смотрел на нее, в его синих глазах не было ни насмешливого любопытства, ни пренебрежения, ни снисходительной жалости, к которым она привыкла. Его глаза светились улыбкой, а рукопожатие было крепким и теплым. В 20.50 она припарковалась возле их офиса на Illlinois Avenu, краем глаза замечая алый шевроле-кабриолет Ренли. Похоже, он уже внутри, потому что с двери снята сигнализация. Она открывает дверь и сначала не может понять, почему на светлой керамике холла разбрызганы капли красной краски. Через секунду на нее обрушивается мысль, что это вовсе не краска. Но она все-таки неверяще прикасается к красному пятну рукой. Кровь. — Ренли! — зовет она отчаянно и быстрым шагом идет в его кабинет. То, что она видит там, заставляет ее сдавленно замычать. Ренли лежит на полу возле своего стола, глядя в потолок остановившимся синим взглядом, а на голубом льняном полотне его рубашки ярко выделяется багряно-золотой, с затейливой росписью клинок кинжала. Бриенна чувствует, как бессильно подгибаются колени и на ослабевших, ничего не чувствующих ногах пятится обратно в холл. — Здесь есть кто-нибудь? Мистер? — слышит она за спиной незнакомый женский голос. Бриенна в ступоре поворачивается к посетительнице, и понимает, что она ее уже видела. На фото, в новостях, страницах газет. Это Кейтилин Старк, ошибиться сложно, хоть она и не так красива, как на них. — О, простите, мисс, — в легком замешательстве продолжает она, рассматривая Бриенну. — Что тут произошло? И тут ее глаза расширяются, потому что она тоже видит эти кровавые пятна на полу. Бриенна силится что-то сказать, но вместо этого из груди рвутся истерические рыдания. Она не знает, что делать со своими растопыренными пальцами, на подушечках которых подсыхает кровь Ренли. Женщина проходит чуть дальше, стараясь не наступать на рубиново-красные капли и заглядывает в полуприкрытую дверь соседней комнаты. В ужасе отшатывается, прижав руки ко рту. — Я вызываю полицию, — она пятится к двери, не сводя с нее пронзительно-голубых глаз, теперь особенно ярко горящих на побледневшем лице. — Я… не… делала... этого! — сквозь рыдания Бриенне наконец удается вытолкнуть из себя несколько слов. — Он позвонил, и сказал, что есть заказ, и нужно прийти. И дверь была открыта… Женщина внимательно и задумчиво смотрит на нее, задрав голову. — Я вам верю, — наконец говорит она. — Здесь же есть наружные камеры наблюдения, можно отследить, кто заходил в офис. – Их кто-то выключил, — Бриенна пробует подавить всхлипы, но ничего не получается. — Я это увидела сразу. — Вы прикасались еще к чему-то? — женщина роется в сумочке, и протягивает ей влажные салфетки. — Нет, — отвечает Бриенна, — оттирая пальцы. — Как вас зовут? — Бриенна Тарт. — И все-таки полиция не помешает, мисс Тарт, — говорит она, набирая номер в мобильном телефоне. Полицейская машина появляется через пару минут. Высокий белобрысый офицер морщится при виде кровавых следов в холле. Бриенна хорошо запомнила как его зовут — Уильям Маллендор, это именно тот офицер, который брал у нее показания после гибели Эддарда Старка. Его напарник быстро проходит внутрь и задерживается на пару минут у двери. — Миссис Старк, — Маллендор вежливо кивает Кейтилин Старк. — Что произошло, по порядку? — Мы столкнулись с этой девушкой у входной двери, она оказалась открытой. — Кейтилин Старк говорит очень спокойно. — И когда зашли в коридор, то увидели пятна крови, а потом то, что в другой комнате. — Вы знаете эту девушку? — полицейский переводит взгляд на Бриенну. — Познакомились несколько минут назад, — коротко отвечает та. Бриенна сглатывает. — Мисс Тарт? — Маллендор внимательно смотрит на нее, а потом поворачивается к Кейтилин Старк. — Мисс Тарт была свидетельницей гибели вашего мужа на New York Avenue и дала нам тогда достаточно четкие и полезные показания. Примите еще раз мои соболезнования, мэм. Надо же, какое совпадение! Он продолжает черкать в блокноте, крутя головой, изредка взглядывая из-под выгоревших бровей на Кейтилин Старк. — Жизнь полна совпадений, офицер, — сухо улыбается она ему.