Мы не выбираем тех, кого любим

Бриенна смотрит, как черное крыло Bombardier BD-700 медленно накреняется, когда самолет набирает высоту и здание аэропорта Каспера становится все меньше. Ей до сих пор не верится, что все позади: Харренхолл с Русе Болтоном, Варго и Золло, и тот липкий страх, от которого скручивало живот. Чуть поворачивает голову в проход — в соседнем отсеке самолета, прямо сразу за своим креслом, на широкой кровати она видит профиль Джейме Ланнистера и суетящихся над ним врачей. … Меньше всего она ожидала, что он, едва стоящий на ногах, сам бросится на Варго. Тот, видимо, не ожидал этого тоже, как и охранник, стоящий в паре метров от Джейме. Уже через пару секунд эта была грубая, яростная и злая схватка на скользком от росы газоне, и она крикнула, не узнавая свой голос, когда увидела, что на белой повязке его изуродованной правой расползается кровавое пятно. Еще двое подоспевших охранников с трудом разняли их, тут же во двор выбежал бледный Квиберн и сонный Болтон, который, двигая желваками на худом лице, отрывисто приказал увести Джейме в дом. Секунду помедлил и добавил: «И ее тоже». Она так и не знает, о чем был у них разговор, но через несколько минут из окна своей комнаты она увидела, как ворота выпускают знакомый пикап с Варго за рулем. А через два часа ее привезли к входу VIP-зала аэропорта Каспер-Натрона-Каунти. …Чуть позже, когда они уже набрали высоту, она слышит легкие шаги за спиной и поворачивает голову. Из первого отсека, где, она видела, был устроен рабочий кабинет, выходит высокий, седой неулыбчивый мужчина. Они познакомились перед тем, как она поднялась на борт, но Джейме так похож на него, что он мог бы и не называть свое имя. — Мисс Тарт? — перед тем, как пропустить ее в салон, Тайвин Ланнистер лишь мельком скользнул по ее лицу, теперь же, присаживаясь напротив нее, рассматривает в упор, и под взглядом его светлых пронзительных глаз ей неуютно. Хорошо еще, что то уродское платье осталось в Харренхолле, и для поездки ей дали спортивный мужской костюм. Рукава и штанины были коротковаты, но в нем она чувствовала себя почти комфортно. — Значит, именно в вашей компании мой сын лишился руки? Врачи, подключив капельницу и мобильный электрокардиограф, уходят по знаку Тайвина. — Это не ее вина, — Джейме чуть приподнимается на локте, запрокидывая назад голову через плечо. — Не вина. — Тайвин Ланнистер по-прежнему жестко и холодно смотрит на нее, и она упрямо не отводит глаз. — Некомпетентность. Видимо, Старки так обнищали, что платят непрофессионалам. Бриенна вздрагивает от этих слов. — Она заботилась обо мне лучше многих, — Джейме вновь поворачивает к ним голову. — По большому счету я ее должник. — Так, — Тайвин Ланнистер хмыкает, потом долго и внимательно смотрит на сына. — Хорошо. После чего его глаза снова останавливаются на ней. Бриенна видит разницу, несмотря на то, что отец и сын очень похожи: у Джейме они теплые, с золотистыми искрами, у Тайвина — голубовато-зеленые, как первый утренний лед в осенних лужах. — Не люблю быть чьим-либо должником, — он медленно барабанит по поверхности стола. — Я подумаю о вашем вознаграждении. — Ей тоже нужно медицинское обследование и хороший отдых, как минимум, — подает голос Джейме. — После всего, через что нам пришлось пройти. — Мне — нет, — протестует она. — Конечно, да, — безапелляционно утверждает он. С ним трудно спорить, в этом она уже успела убедиться. Покладистостью он не отличался даже в роли заложника, сейчас же говорит так, как будто возражения даже не подразумеваются. Это офигенно злит, но устраивать перепалку при его отце ей не хочется. Не то чтобы ей было дело до того, как это будет смотреться со стороны, но Тайвин Ланнистер выглядит так, что в его присутствии любое проявление эмоций кажется неуместным. — Ты связывался с Кейтилин Старк? — слышит она голос Джейме.– Как она отнеслась к тому, что ее план не сработал? — Кейтилин Старк обещала мне, что ты будешь цел и невредим. Только на этих условиях сделка бы состоялась. А по факту она вернула мне инвалида. Бриенна вспоминает о Бране Старке. — Но сейчас все в порядке, беспокоиться больше не о чем. Внутри живота все скручивается холодным комком. Что бы эта фраза не означала, вспоминая о Кейтилин Старк, она чувствует вину и стыд. Она дала обещание. Она взяла заказ. Она получила аванс. И не сдержала обещание, не выполнила заказ, не оправдала полученный аванс. Джейме Ланнистер потерял руку, а она потеряла уверенность в себе и спокойную совесть. Бриенна утыкается взглядом в иллюминатор, глядя, как внизу вьется бирюзовая лента Колорадо. — А где Тирион? — спрашивает Джейме отца. — Я не знаю, — отвечает тот. — Ты не знаешь? Ты же обещал Кейтилин Старк, что выдашь его полиции в обмен на мое возвращение. — А ты бы не пообещал на моем месте? — в голосе Тайвина Ланнистера слышится раздраженная усталость. После этого в салоне становится тихо. Если не считать гула двигателей и негромких разговоров Тайвина по телефону. Он почему-то больше не уходит в свой кабинет, а остается сидеть здесь. Иногда его помощник подносит ему второй телефон. Несколько раз, пытаясь отвлечься от своих невеселых мыслей, Бриенна украдкой косится на Ланнистера-старшего. Застать его врасплох не получается, каждый раз он твердо и вопросительно перехватывает ее взгляд. — Сколько вам лет, мисс Тарт? — спрашивает, прищурившись. — Не думаю, что, учитывая ваш возраст, этот вопрос прозвучит бестактно. Она, замешкавшись, поворачивает голову к нему. — Двадцать, — отвечает за нее Джейме. Тайвин косится на него неодобрительно, но информацию никак не комментирует, снова утыкаясь в телефон. Когда они уже заходят на посадку над Лос-Анджелесом, отец, накидывая пиджак, обращается к Джейме: — Тебя разместят в медицинском центре Cedars-Sinai, там ты будешь под присмотром лучших нейрохирургов и протезистов. Останешься у них до тех пор, пока не закончится предвыборная кампания. О похищении и всей этой истории никто не должен знать. Пока не должен. Я попросил руководство клиники, чтобы твое пребывание там оставалось конфиденциальным. Потом он поворачивается к ней. — Мисс Тарт, надеюсь, что вы не любите болтать? Не знаю еще пока, каким образом можно получить от вас гарантию молчания. — Достаточно ее обещания, — Джейме опережает ее на пару секунд. «Какого черта ты отвечаешь за меня?», — именно это хочется ему сказать, но она решает сдержаться и на этот раз. — Обещаю, — Бриенна смотрит прямо в глаза Тайвину Ланнистеру, и впервые видит тень улыбки на его лице. Пока Джейме под присмотром врачей через VIP-терминал перевозят к отдельному выходу из аэропорта, она тихо идет следом. Прямо у входа его ждет машина скорой помощи. На минуту все останавливаются. Бриенна подходит к медицинской каталке и берется за нее рукой. Она не знает, что сказать, и просто смотрит на бледное, осунувшееся, но даже сейчас красивое лицо. Все слова кажутся пресными и бесцветными. Он тоже молчит, глядя на нее сквозь полуприкрытые веки. Если бы ей три дня назад сказали, что она будет стоять и мучительно подбирать слова, прощаясь с ним и давя какой-то неуместный комок в горле, она сочла бы это идиотским розыгрышем. Доктор рядом торопит их взглядом, Тайвин внимательно наблюдает исподлобья, разговаривая с кем-то по телефону. — Медицинский центр Cedars-Sinai — это в центральном округе Лос-Анджелеса, — говорит он негромко, задерживая взгляд на ее лице. Долго. Очень долго. Она молча кивает головой и убирает руку с каталки. Разворачивается и сталкивается с молодым улыбчивым человеком, в идеально сидящем костюме и с не менее идеальной укладкой. Он задирает голову и приветливо улыбается: — Мисс Тарт? Меня зовут Том, я личный помощник мистера Тайвина Ланнистера. Буду вас сопровождать во время вашего пребывания в Лос-Анджелесе. Мистер Ланнистер оплатил недельное проживание в отеле Ритц-Карлтон, это в 10 минутах езды отсюда. Там неплохая программа обследования и восстановления в оздоровительном SPA-центрe. Вот кредитная карта. На ней установлен дневной лимит, но если вам будет не хватать, можете мне позвонить. Он протягивает ей смартфон и показывает на стоящий невдалеке ожидающий их автомобиль с двойной С на двери — логотипом Casterly Corporation. Бриенна оглядывается по сторонам: бело-красная машина скорая помощи, мигая сиренами, уже скрылась в уличном движении, темно-зеленого Додж Челленджера Тайвина Ланнистера тоже не видно. — А если я не захочу воспользоваться услугой мистера Ланнистера? — Тогда меня уволят, — Том обезоруживающе улыбается. В номере люкс она впервые за последнюю неделю засыпает быстро и легко, в абсолютной тишине, раскидав свои длинные руки и ноги по огромной кровати. И спит очень долго, просыпаясь уже ближе к вечеру. Выходит на балкон, чуть ежась от свежего ветра с Марины дель Рей. Белые ровные ряды покачивающихся яхт на темно-синих волнах с высоты ее 18-го этажа напоминают диковинное слоистое пирожное. Город вдалеке переливается сотней огней, и Бриенна пытается прикинуть в какой его части может находиться та самая клиника. После заказанного в номер ужина она, перебирая кабельные каналы, пробует смотреть урывками фильмы. Останавливается на «Мстителях», укутывается в одеяло, сворачивая по привычке его в кокон, хотя в номере достаточно тепло, и думает о Джейме Ланнистере. Это странно, но ей его не хватает. Просто хочется, чтобы он был рядом. Воображение мгновенно дорисовывает, насколько рядом: вот здесь, на постели, в свитом ею коконе. Они бы вместе смотрели фильм, а потом… Воображение красноречиво рисует, что могло бы быть потом: она хорошо помнит силу его рук и прижимающего ее тела, ощущение царапающей щетины на коже своей груди, когда придерживала его голову в ванной. Но потом она вспоминает другое — то, что они никогда бы не встретились в других обстоятельствах и что у них нет ничего общего, то, что ни один мужчина в мире не смотрел на нее с любовью или желанием. Все эти фантазии сразу кажутся утопией и бредом. Еще несколько минут она барахтается в одеяле ногами, из-за чего кокон сбивается в беспорядочный комок, а потом закрывает глаза, приложившись пылающей щекой к прохладному шелку подушки. Когда она просыпается, часы показывают уже 11 утра. На завтрак приносят ее любимые панкейки с ягодами и взбитыми сливками. Такси ждет у входа ровно через три минуты после заказа. До клиники приходится ехать минут сорок, и она с любопытством разглядывает город, в котором ни разу не была. Администратор на ресепшене, приветливо улыбаясь, сверяет информацию в ее водительских правах с той, что занесена в компьютер: — Вы можете подождать буквально пару минут, мисс Тарт? У мистера Ланнистера сейчас посетитель, я свяжусь и узнаю, можете ли вы пройти. Бриенна присаживается на софу, но ответа долго дожидаться не приходится. Через пару минут двери лифта мягко разъезжаются, пропуская высокую, стройную женскую фигуру. Она узнает ее сразу. Его сестра не просто красивая, фото в Интернете не врали, а ослепительная, это первое, что приходит на ум. Слепит блеск волос, сияние тугой загорелой кожи, переливающееся золото украшений в ушах, мелькнувшая белозубая улыбка. — Мисс Тарт, так ведь? — спрашивает она, присаживаясь рядом. По-мужски протягивает ей узкую, с массивными кольцами, ладонь. Бриенна машинально чуть сжимает тонкие, гибкие пальцы, поднимает и сразу опускает глаза. — Серсея Баратеон. Вас трудно не узнать. Видела вашу фотографию в списке допуска нашей службы безопасности. Вы единственный человек, не являющийся членом нашей семьи, которому разрешено навещать моего брата. Он сам внес вас в список. Это любопытно. А отец не вычеркнул. Это удивительно. Серсея рассматривает ее не спеша, скользя взглядом с головы до ног, Бриенна чувствует это кожей. Сама она старательно уводит взгляд от ее глаз, задерживая его на золотом кулоне в виде львиной головы, на идеально гладком лбу, на стене с картиной за ее плечом. — Я не так много успела узнать о ваших… — Серсея подбирает слова, –… перемещениях. Надо будет расспросить Джейме поподробнее. Хотя сомневаюсь, что он захочет когда-нибудь вообще вспоминать об этом вашем кошмаре. Но я так поняла, что так или иначе наша семья вам обязана. Отец уже предлагал вас как-то отблагодарить? Что бы вы хотели? Деньги, место в Casterly Corporation, рекомендации? — Спасибо. Не нужно ничего, — Бриенна неловко отводит взгляд, она катастрофически не может смотреть ей в глаза. — Жаль. Нам бы пригодились сотрудники с вашими данными, умеющие гибко подстраиваться под меняющиеся обстоятельства, — Серсея еще раз окидывает ее взглядом с головы до ног. — К тому же непритязательные. От ее взгляда Бриенне хочется съежиться, она чувствует себя мышью, хотя знает, что огромная, как слон. Особенно в сравнении с ней. — Я знаю, что вы ухаживали за моим братом как сиделка. — Я не его сиделка! Она резко вскидывает голову и впервые за все время их разговора смотрит на Серсею в упор. Прозрачная весенняя зелень ее глаз болезненным толчком в сердце напоминает другие глаза.  — Но вы любите его, — кончики губ Серсеи насмешливо вздрагивают. И это опять так похоже на Джейме, что сердце снова делает кульбит. Бриенна хватает ртом воздух и не находит ни одного слова в ответ. Вскакивает, неуклюже задевая коленом низкий столик, и, минуя удивленного администратора на ресепшене, почти выбегает на улицу. Идет по бульвару Беверли, не разбирая куда, среди разномастной, по-южному оголенной, беспечно двигающейся в ритме интеранационального города толпы. Краем глаза цепляет свое изображение в витрине и видит огромную, выше всех на голову нелепую девушку в небрежном спортивном костюме, с синяками и ссадинами на бледном лице. Но на нее никто не смотрит. Даже если бы она шла голой, на нее бы не смотрели. Она уже слегка задыхается от быстрого шага. Останавливается, покупает кофе и садится на ближайшую скамью. Теплый ветер треплет волосы, бросает пряди прямо на глаза, воздух пахнет океаном и беспечностью. «Сомневаюсь, что он захочет вспоминать об этом вашем кошмаре», — она прикусывает нижнюю, еще не успевшую зажить губу, и солоноватая, с привкусом крови, боль напоминает о том, что было. Здесь и сейчас, в этом праздничном эпатажном городе все произошедшее с ними кажется каким-то изощренным вымыслом, фильмом, показанным про кого-то другого. Но это было, и она точно знает, что не хочет это забывать, какими бы травмирующими не были эти воспоминания. И она хочет, вопреки здравому смыслу, чтобы вспоминал он. «Но вы любите его», — Бриенна вспыхивает опять от этих слов, сердце подпрыгивает и подкатывает к горлу. Но это же неправда? Это ведь совсем не то, что должно называться любовью? Со стыдом представляет, что Серсея расскажет ему о ее позорном нелепом бегстве — смеясь своими маленькими ямочками на щеках и блестя красивыми кошачьими глазами. От этого хочется стереть всю кожу на лице ладонями. Решиться после этого зайти к нему в палату — невозможно. «Я не буду думать про это, — говорит она себе, — не буду». И думает о нем все пять часов ночного перелета из Лос-Анджелеса в Вашингтон.