Мы не выбираем тех, кого любим

В Вашингтоне осень встретила красными звездчатыми листьями сакуры и по-летнему теплым, разносящим эти звездные лапы по улицам, ветром. Ее жизнь сейчас почти не отличалась от той, что ведут сокурсники в колледже: занятия, прогулки с собакой, поздние посиделки в любимом кафе. Отцу, после того, как он забрал заявление из полиции о ее розыске, пришлось пообещать, что больше никаких заказов в качестве охранника или телохранителя, ничего такого, куда бы нужно было брать с собой оружие, она принимать не будет. И никаких исчезновений. Ни на три дня, ни на день. Поэтому только прогулки с Пейном, латте с шоколадной крошкой и чтение Паланика на ночь. Правда, одно развлечение из прошлой жизни у нее все же осталось: раз в неделю она заходит пострелять в знакомый тир в двух квараталах от своего дома. Высоченный, ростом почти с нее, громогласный инструктор Гудвин всегда встречает ее дружеским похлопыванием по плечу и расспросами об успехах на ринге. На удивление, этот почти случайный человек — единственный в Вашингтоне, которому, как ей кажется, искренне интересно, как у нее дела. Вот и сейчас он смотрит на ее заживающие синяки и спрашивает, подмигивая: — Хорошо провела каникулы, Бри? Она улыбается ему в ответ и кивает головой, чуть пожимая плечами: — Неплохо. Прицеливаясь из пистолета, она никогда не промахивается, выпуская пули по манекену. Шепчет так, чтобы никто не услышал: «Варго. Золло. Рорж». Впрочем, было еще кое-что из прошлой, как ей казалось, жизни. Каждое утро начинается с поискового запроса «Джейме Ланнистер» в браузере. За прошедшую пару недель она просмотрела все, что, так или иначе, попало в сеть: фотосеты его загородного дома, интервью в глянцевых журналах, сплетни насчет его личной жизни, которые, впрочем, ни разу не сопровождались подтверждающими снимками. Попадались даже фотографии из его детства: вместе с сестрой они рекламировали детские линии премиальных брендов. Золотоволосые, с одинаково обаятельными улыбками, они были наглядной иллюстрацией роскошной, счастливой жизни, полной неограниченных возможностей. Бриенна нашла его фейсбук и твиттер, но ни там, ни там он не вел активную жизнь, в отличие от своей сестры, чей инстаграм имел миллионы подписчиков. Чек с авансом от Кейтилин Старк по-прежнему лежал в ящике ее стола. Что с ним делать — она не знала. Почти сразу по прибытию в Вашингтон ее огорошила информация, прошедшая во всех новостях: вдова Эддарда Старка была определена в Saint Elizabeths Hospital, клинику для душевнобольных. Упоминалось о попытках суицида и антисоциальном поведении, но подробностей не сообщалось. Также говорилось о том, что несовершеннолетние дети Кейтилин Старк будут переданы под опеку родственникам. Эта новость выбила ее из колеи на целый день. Бриенна просыпается субботним октябрьским утром гораздо позже обычного, и, может, от того, что на подушке гуляют солнечные блики, или от того, что занятий в колледже не будет целых три дня, по случаю празднования Дня Колумба, чувствует себя почти счастливой. И это ощущение солнечного счастья хочется нести очень осторожно, как хрупкий бокал с водой, чтобы не расплескать. Просматривая за завтраком твиттер, она почти не верит своим глазам, когда видит личное сообщение от Джейме Ланнистера: «Вернулся в Вашингтон. Хотел бы увидеться с тобой, я остался тебе должен, а я не люблю копить долги. Можем встретиться завтра в ресторане во время ланча?». «Я не люблю пафосные места», — быстро набирает она. «Iron Gate для тебя достаточно не пафосное?» Бриенна колеблется и быстро набирает название в поисковике. Кажется, не мишленовский ресторан, и не подразумевающий негласного дресс-кода, судя по интерьеру. «Да». «Забронировал на два часа дня», — приходит ответ через семь долгих-предолгих для нее минут. Весь следующий день она пытается ответить себе на один-единственный вопрос: «Это просто встреча…или свидание?». В ее жизни уже было свидание. Одно-единственное. С Хилем Хантом, сослуживцем в агентстве Ренли. Он с самого первого дня начал оказывать ей знаки внимания, которые ее одновременно смущали и сбивали с толку. И потом было это приглашение в мексиканский ресторан Rosa Мехico. Она пришла, страшно волнуясь, потому что боялась показаться смешной и несуразной. Нет, Хиль ей не то чтобы нравился. Но ей очень хотелось почувствовать, что это такое — побывать на свидании, ощутить, что тебя воспринимают не только как товарища и коллегу. Ни в школе, ни в колледже у нее этого не было. Девчонки с ней даже не обсуждали своих парней и свидания. Видимо, они думали, что если твой рост стремится к семи футам и ты носишь 10 размер обуви, то свидания для тебя столь же реальны, как и полет на Марс. С Хантом получилось, действительно, несуразно. После того, как они съели начос и буррито, он решительно подсел к ней поближе и начал показывать на своем телефоне фотографии и видео со своих выступлений по айкидо. С каждой просмотренной картинкой он склонялся к ней все ближе и ближе, и когда его рука слишком быстро и бесцеремонно переместилась на ее спину, она возмущенно отодвинулась. Но потом, в машине, он оказался еще более напористым, и это ее окончательно разозлило. На следующее утро весь состав «Шторма» со смешками допытывался у мрачного Ханта, откуда у него синяк на левой скуле. Но самым ужасным в тот день было не это. А то, что она узнала от проболтавшегося Хью Бисбери: Хант заключил пари со своим напарником, Ричардом Фарроу, что на первом же свидании затащит ее в постель. Ей даже не хотелось узнавать, на что они спорили, щеки жгло стыдом, обидой и яростью. Два дня спустя, когда они отрабатывали удары на тренировке, она одним хорошим приемом, в который вложила всю свою обиду и злость, так крутанула Фарроу руку, что к концу занятия он был вынужден обратиться за врачебной помощью. Доктор диагностировал вывих. Хотя она предпочла бы перелом. По обрывкам разговоров она поняла, что Ренли тоже стало известно об этом. Но ни одного слова он ей не сказал. Только усмехнулся при встрече, чуть дольше задержав ее руку для приветствия. Так что, опыт свиданий у нее был не просто нулевой. Он был минусовый, если можно было бы так сформулировать. Удивительно, но с Хантом общение все же возобновилось. Он очень искренне извинялся перед ней, а когда через неделю от сильнейшей простуды онa слегла дома, принес ей жаропонижающее и запас еды минимум на неделю. Именно ему она вручила Пейна на попечение, когда отправилась выполнять заказ Кейтилин Старк. ... Бриенна впервые за долгое время придирчиво рассматривает себя в зеркале. Отражение по-прежнему не льстит ни капли, синяки хоть и прошли, оставив легкие желтоватые тени на коже, но ни грамма изящества в ее лице не прибавилось. После второй попытки натянуть на себя единственное платье в своем гардеробе, подаренное миссис Стоунхендж, она окончательно решает, что не будет ничем себя приукрашать. Достает привычные джинсы, белую мужскую рубашку и удобные лоферы. Волосы отросли и длинные пряди (такие у нее были только в детстве), лезут в глаза и непривычно щекочут шею. Она судорожно ищет заколку — тоже единственную в своем гардеробе, ее подарил отец на прошлый день рождения. Она просила у него раритетный армейский Smith & Wesson Model Victory времен Второй мировой войны и получила его и вот эту серебряную заколку в виде полумесяца с двумя сапфирами: поменьше и побольше. Отец, чуть смущаясь, сказал, что в одном из антикварных магазинов увидел брошь такого дизайна, но брошь-то она точно не наденет, а вот заколку… Дизайн, по его словам, был повторен в точности. Она тогда сильно удивилась, поскольку все девочковые вещи отец перестал ей дарить по ее настойчивым просьбам лет в двенадцать. Но подарок взяла, положила в ящик стола и забыла о нем. Бриенна убирает несколько особо раздражающих прядей со лба и фиксирует их заколкой. Ресторан Iron Gate на узкой улице, застроенной старинными особняками и офисными зданиями, она находит по высоким ажурным железным воротам в одном из подъездов белого дома в классическом стиле. Оставляет машину на парковке и проходит в полуоткрытые двери. Вдоль вытянутого помещения с высокими потолками, с которых свисают массивные железные люстры, больше похожие на зубчатые короны, расположена длинная барная стойка. К ней тут же с улыбкой подходит администратор. — Столик заказан, мисс? На какую фамилию? Она смущенно говорит «Ланнистер», и он ведет ее во второй зал. Джейме уже сидит там, склонившись над меню, и она несколько секунд смотрит на него жадно, пока он не видит. Красота и правильность его профиля — хоть барельеф лепи — кажутся настолько фантастическими, что она задерживает дыхание, а потом бесшумно выдыхает. Но, похоже, не совсем бесшумно. Он поворачивает к ней голову, глядя пристально, чуть прищурив глаза — в зале полумрак — и слегка улыбается. А Бриенна с каждым шагом к столику паникует все больше. Как уместнее будет поздороваться? Подать руку? Кивнуть головой? Прикоснуться щекой в светском поцелуе, как это делают девчонки из ее колледжа? Он просто встает со своего места и отодвигает для нее тяжелое кожаное кресло левой рукой. На секунду их руки мимолетно, даже как–то стыдливо, соприкасаются на спинке кресла, прежде чем они садятся друг против друга. — Привет! Как ты? — после всех их перепалок и передряг это будничное приветствие кажется ей относящимся к какой-то альтернативной реальности, в которой они совершенно не знают друг друга. — В порядке, — дежурно отвечает она, как сказала бы своему отцу, по-прежнему ощущая себя не в своей тарелке. Он чуть бледнее, чем в их первую встречу, замечает она, украдкой бросив взгляд, но гораздо бодрее, чем в последнюю. На переносице едва виднеется тонкая розоватая полоска шрама от ее удара, и больше ничего не выдает последствий их путешествия. Кроме, разумеется, отсутствующей правой руки. Бриенна переводит глаза на силиконовый темно-серый протез, выглядывающей из рукава пиджака того же оттенка, и Джейме перехватывает ее взгляд. — Бионический, — он шевелит пальцами. — Последняя модификация, тестирую третий день. Стаканчик «Старбакса» удерживает отлично. А вообще у него 24 программы, подключенные к айфону, включая зашнуровывание ботинок. Меню, как видишь, тоже могу пролистать. Бриенна, наконец, осматривается по сторонам. Здесь действительно очень уютно, и почти нет людей, только еще одна явно влюбленная парочка за столиком в противоположном углу. Нет, место точно не пафосное, скорее…романтическое. Небольшое помещение освещено лишь маленькими белыми настенными бра и огнем в камине, бросающим отсветы на кирпичные стены. Подошедшему официанту они заказывают блюда из меню: он — осьминога на гриле и бокал красного сицилийского, она — осенний салат с тыквой и фетой, ризотто, и, по настоянию Джейме — греческое мороженое с фруктами на десерт. — Ты так стремительно сбежала из Лос-Анджелеса, — в его глазах прыгают смешинки, — отец напряг бедолагу Тома, чтоб тот немедленно узнал, куда ты делась. Успокоился только, когда понял, что ты в Вашингтоне и ведешь вполне обычный образ жизни. — Подожди… — Бриенна напряженно сцепляет пальцы лежащих на столе рук. — Вы что, следили за мной? — Я? Нет! — он округляет глаза. — Во всяком случае, после того, как понял, что ты без всяких приключений добралась до своей квартиры на Сonnecticut Avenu. — Значит, твоя семья, — она уже кипятится, а ведь прошла всего минута с начала их разговора. — Слежка за людьми — это вообще законно или как? — Да ладно! А оказывать содействие в похищении человека и удерживать его силой — это законно? Напоминание о Кейтилин Старк отзывается болючей занозой в груди. — Ты думаешь, она правда не в себе? — Бриенна понижает голос, зная, что он отлично понимает, кто эта «она». Джейме пожимает плечами. — Я не психиатр. Вполне может быть. Она видит, что эта тема ему явно не нравится, но обсудить ее больше не с кем. — Кто из родственников оформит опеку над ее детьми? — Скорее всего, их тетка, Лиза Аррен. Не лучший вариант для маленьких Старков. Я ее знаю. Странноватой она была уже в юности. У нас была пара свиданий. Бриенна вскидывает на него глаза. Это первый раз, когда он что-то говорит о своей личной жизни, но дальше он не продолжает. Когда она ждет свой десерт, Джейме кладет на стол и придвигает к ней небольшую прямоугольную коробку. Айфон, модель 11 Pro, видит она надпись на боковой поверхности. — Это тебе. Твой же остался у Старков, я так понимаю. — Зачем? — она резко выпрямляется в полном смятении. — Я уже купила себе другой. — Мой круче, — он прячет улыбку. Бриенна открывает коробку, берет в руки телефон в золотом металлическом корпусе, осторожно крутит его, рассматривая. На обратной стороне нанесена легчайшая художественная гравировка — логотип Casterly Corporation, но не в виде букв, а в форме затейливого вензеля, вплетенного в стилизованное изображение львиной головы. Грива льва искрится мельчайшими ярко-алыми камнями разной глубины цвета и на свету кажется живой, переливающейся. Бриенна проводит пальцем по изображению льва, так, как будто действительно гладит животное по шелковистой гриве, и решительно поднимает на него глаза: — Я не могу его взять, это слишком дорогой подарок. — Тебе никогда не хотелось иметь какую-нибудь...по-настоящему красивую вещь? — он ее явно поддразнивает, она видит это по насмешливым искрам, которые загораются в его глазах. Ответ на эту фразу у нее не находится. — Вообще, это я тебе должна. Я так и не сказала, что ты… — Тогда бери телефон, а скажешь, все что хочешь — завтра. Я тебя приглашаю на вечеринку по случаю моего дня рождения. Подожди, забыл тебе показать, я тут кое-что добавил. Он забирает телефон из ее рук, включает экран и показывает список контактов. «Джейме Ланнистер» — видит она единственную строчку. — Так, на всякий случай. Если тебе вдруг еще раз захочется прошвырнуться с Востока на Запад. Или с Запада на Восток. Ну, вдруг тебе будет не хватать адреналина. — Постой, — тут до нее доходит. — Но ведь это не только твой день рождения. Ведь вы с сестрой, вы…отмечаете день рождения… — В разные дни, — заканчивает он фразу. — Она на 11 минут старше меня. И я уступил ей право отмечать день рождения в тот день, когда мы родились. В детстве это были совместные праздники, но с возрастом мы выяснили, что у нас… список приглашенных не сходится. Вечеринка в моем загородном доме, casual style, минимум гостей, никакого пафоса, обещаю. Бриенна опять ошеломленно замолкает. Представляет себе этот ланнистерский «минимум гостей, никакого пафоса» и судорожно перебирает все возможные предлоги для отказа. Наконец, выпаливает первое, что приходит в голову: — Я не знаю, что надеть. На его смех синхронно оборачивается влюбленная парочка. — И все-таки все женщины одинаковы. Ответ ее коробит, и, видимо, на ее лице это читается как нельзя лучше. — Тебя пустят, в чем бы ты не пришла, — он поднимает ладони успокаивающим жестом. — И я не знаю, что тебе подарить, — продолжает она настойчиво. — Вот это точно не проблема. Половина подарков пылятся потом в моем кабинете.Скоро придется заводить отдельную комнату под ненужные подарки. На этом все ее аргументы заканчиваются. — Спасибо за приглашение, — удрученно произносит она. — Наконец-то, — он снова улыбается. Чуть ведет головой в сторону, и тут же перед ними снова появляется официант. — Счет, мистер Ланнистер? Раздельный? — Я могу заплатить за себя сама! — поспешно добавляет Бриенна. — Не сомневаюсь, — он мельком смотрит на счет. — Но когда я, — он делает акцент на этом слове, — приглашаю женщину в ресторан, то платить за нее предпочитаю сам. — Я не твоя женщина! — вырывается у Бриенны, прежде чем она успевает осмыслить то, что сказала. И встречается с абсолютно нечитаемым выражением на его лице. Он прикусывает нижнюю губу и, кажется, впервые за все то время, что она с ним знакома, не знает, что ответить. Официант тактично рассматривает бра на стене за ее спиной. — И все-таки я предпочел бы заплатить за нас обоих, — наконец говорит он. — Давай хотя бы сегодня обойдемся без твоего оклахомского упрямства. — Я родилась в Канзасе! — возражает Бриенна. — Неважно. Это где-то рядом.