Мы не выбираем тех, кого любим

Ощущение от обнимающих рук Бриенны хотелось удержать, как можно дольше. Как и ее запах — липово-медовый, тонкий и ускользающий, она так пахла этим утром, когда он, стягивая с ее плеч незастегнутую рубашку, целовал ее теплую кожу. У входа в департамент полиции он встречается со своим новым адвокатом, Аддамом Марбрандом. Накануне они с ним по телефону обговорили возможный спектр вопросов, и Джейме прекрасно понимал, что они будут касаться семейной жизни Серсеи и их отношений. Запущенные слухи не так просто было остановить. Они гуляли в медиапространстве, обрастая комментариями и предположениями. Беседа со следователем, действительно, не отличается особой оригинальностью. Следователь Прайс оказался еще достаточно тактичным, на взгляд Джейме. — Брак вашей сестры был счастливым? — спрашивает он, взглядывая на него поверх очков в тонкой серебристой оправе. — Протестую, — вмешивается Марбранд. — Это не имеет… — Вам лучше спросить у нее, — отвечает Джейме. — Вы были очень близки с раннего детства. Если она и могла с кем-то делиться, так это с вами, — настаивает Прайс. — Не знаю, — Джейме косится на адвоката. — Роберт был отличным участником любой компании, желающей хорошо оттянуться. Но каким он был мужем… я не знаю. — Ваша сестра не жаловалась, скажем, на плохое обращение? — Нет. Если бы следователь знал Серсею лучше, он бы никогда не задал такой вопрос. — У вашей сестры могли быть разногласия с мужем? — не оставляет тот своих попыток. «Да спроси ты уже прямо, трахал я ее или нет», — думает про себя Джейме, глядя на его белесые брови под тонкими дугами оправы. — Мне о них неизвестно. — Роберт Баратеон злоупотреблял алкоголем? — Да, иногда ему трудно было остановиться. Джейме вспоминает, как Роберт несколько раз попадал в объектив фоторепортеров пьяным и в компании с девчонками вдвое моложе его. — Вам известна причина его смерти? — Сердечная недостаточность. У него был лишний вес, диабет и гипертония, насколько я знаю. — И, тем не менее, он не соблюдал предписания врача относительно диеты и ограничения спиртного? — Это было не в его характере. Он слишком любил все эти излишества. Это гораздо веселее, чем вести скучную жизнь праведника. Сталкивается глазами с Прайсом. Не похоже, что тот знает толк в излишествах. — Он жаловался на здоровье? — через паузу интересуется он. — Спросите лучше его бывшего врача. — Вы были его шурином и до сих пор являетесь членом Совета директоров его холдинга «Royal harbor», который унаследовала ваша сестра. Он общался с вами чаще, чем с братьями. — Он жаловался крайне редко, — Джейме действительно не может вспомнить такого. — В молодости Роберт был очень сильным и физически крепким. Когда отец впервые пригласил его к ним на ужин, Джейме сразу понял зачем. Здоровенный широкоплечий парень с белозубой улыбкой, один из самых завидных холостяков страны, смотрел на его сестру как на самый большой и вкусный кусок торта, который ему щедро отрезали. — Вашу сестру и ее мужа в Кению сопровождал ваш двоюродный брат, Лансель Ланнистер. Мы выяснили, что патологоанатомом в университетской клинике Ага Хана, в Найроби, который проводил вскрытие тела Роберта Баратеона, был сокурсник и приятель Ланселя. «Интересно, когда она спала с Ланселем, до или после смерти Роберта? Или все время?», — эти мысли стучатся в голову уже не впервые. — Есть все основания считать, что ваш кузен выехал из страны по поддельному паспорту, — продолжает следователь. — У вас нет данных, куда он мог отправиться? — Куда угодно. Лансель, выясняется, не так туп, каким казался. — Вы не находитесь под подпиской о невыезде, мистер Ланнистер, но мы настоятельно требуем, чтобы вы извещали департамент полиции округа Колумбия о всех своих перемещениях внутри страны, — напоминает Прайс. — Выезд из страны для вас ограничен. Когда он уже встает, следователь вдруг останавливает его. — Это не для протокола, мистер Ланнистер. По другому делу — о нападении на вас и мисс Тарт. Вы сказали, что Кейтилин Старк назначила вам встречу в Kliganhome для серьезного разговора. Мисс Тарт, по ее словам, последовала за вами добровольно, так как опасалась за вашу безопасность. Храбрая девушка. Почему вы не известили полицию, раз были такие опасения? Марбранд делает предупреждающий жест, но Джейме все равно отвечает: — Прямых угроз не было. — Зачем вы обратились в SPCA? — Мисс Тарт слышала, что там плохо обращаются с животными. У нее доброе сердце. Мы решили проверить заодно и эту информацию. — Хорошо, мистер Ланнистер, — Прайс поправляет очки. — Вы свободны. …К своему дому в Чеви-Чейз он подъезжает уже к семи вечера, помощник отца предупреждает, что Тайвин работает с документами. Обычно в это время его невозможно было застать дома. Но то, что происходит в жизни их семьи сейчас, обычным точно не назовешь. Отец сидит в его гостиной и, только зайдя в комнату, Джейме сразу замечает, какое у него усталое лицо. Он работает на лэптопе, рядом лежит блокнот и золотая ручка Waterman, и он делает ею пометки. Этой марке он не изменял никогда, Джейме помнит ее с детства. — Ты останешься здесь? — спрашивает он его. — Нет. Я вернусь в Дьюи-Бич. Сейчас мне нужно поговорить с тобой. — Что было на допросе? Джейме кратко пересказывает, раздумывая, как перейти к главному. — Серсее разрешили остаться в одном доме с детьми, — замечает отец. — Я переговорил с прокурором. Во всяком случае, Томмен и Мирцелла останутся с ней. Джоффри переедет сюда и будет под моим надзором. От отказался оставаться с матерью под одной крышей. Последнюю фразу отец произносит с явным раздражением. Джоффри — маленький избалованный засранец, который с каждым годом все явственнее обещает вырасти в красивого мерзавца. — Все средства связи для нее по-прежнему исключены, — продолжает отец. — Общение только с адвокатами, со следствием, и из представителей семьи — со мной. Джейме молча кивает в ответ. Ему хорошо понятно, почему общение с ним для сестры запрещено. И отчасти это приносит облегчение. Вот только то, что он сейчас выложит отцу, вряд ли облегчит его состояние. Рассказ укладывается всего в пять предложений. Впрочем, не похоже, чтобы услышанное отца сильно удивило. — Если ты пришел ко мне, а не решил вопрос кулаками, как это бы случилось раньше, значит, рассчитываешь, что я буду спасать твою девчонку? — он смотрит на него, приподняв брови. — И меня, — Джейме смотрит на него в упор, не сводя глаз. Но с отцом это никогда не проходило. Тот фыркает, резко отодвигает стул и уводит взгляд в какую-то незримую точку над его головой. Лицо его каменеет, только светлые глаза выдают еле сдерживаемый гнев. — Это все Роберт. Он вытащил Бейлиша из Луизианы сюда, в Вашингтон, дал рекомендации. Мизинец мог бы до сих сидеть в Батон Руж и работать референтом в компании Талли. И знаешь, почему Роберт это сделал? Бейлиш поставлял ему шлюх со всего побережья. Я давно собирал информацию о нем. Но проблема в том, что он очень ловко обставлял дела. Это всегда выглядело как случайное знакомство с какой-нибудь провинциальной красоткой и вспышка страсти. Отец кривится, отбрасывает от себя ручку. Таким Джейме его не видел еще ни разу. Холодный мстительный расчет и ледяная ярость — это была единственная реакция на все проблемы и вызовы. — Роберт трахал все, что шевелится, — продолжает он. — Одну из протеже Бейлиша ребята из моей службы безопасности как-то поймали на наркотиках. Я хотел получить информацию о Мизинце, обещая ей смягчение наказания. Но она категорически отрицала занятия проституцией. Твердила, что сама настаивала на знакомстве с Робертом, что была влюблена в него, а Бейлиш лишь уступил ее просьбе и познакомил их в Саут-Бич на вечеринке. Я уверен, что Роберт был не единственный, кто пользовался его посредническими услугами. И если Бейлиш думает, что сейчас мне не до него, то он сильно ошибается. На него я найду время. Долго он в этом кресле, вокруг которого уже год ходит кругами, не просидит. Джейме выдыхает почти неслышно. Отец встает со стула, молча подходит к окну, закинув руки за спину. Потом резко оборачивается к нему. — Я поговорю с лидером фракции в Сенате, хотя легче было бы протащить канат через игольное ушко, чем кандидатуру Бейлиша в Палате. Но у меня есть условие для тебя. Ты женишься на ней. — О чем ты? –он настолько ошарашен, что действительно не понимает, что отец имеет в виду. — Ты женишься на Бриенне Тарт, — спокойно и невозмутимо, как пятилетнему ребенку, повторяет он. — Мне все равно, где и как, хоть в Вегасе. Принципиально — когда. Незамедлительно. И в СМИ это должно получить максимальную огласку. Интервью для журналов, фотографии в соцсетях, приманки для папарацци, мне нужно, чтобы об этом говорили. Ты в деталях расскажешь красивую историю о длительных, тщательно скрываемых отношениях и публично опровергнешь всю эту мерзость, которую пишут про тебя с сестрой. У Серсеи нет, не было и не могло быть мотива для убийства мужа. Бред сумасшедшей и грязная игра конкурентов. Выводы должны быть именно такими. Джейме думает, действительно ли отец верит, что Серсея невиновна, пытается ли себя убедить в этом, либо же прекрасно знает правду и… поддерживает ее. Тайвин быстро разочаровался в Роберте и на дух не переносил Старков. Но спрашивает о другом: — Длительных отношениях? — Это все, что тебя смущает? — в голосе отца чувствуется ирония. — Бриенна уже озвучила следователю историю нашего знакомства, выдуманную, конечно. Она не совсем совпала с моей версией, но притвориться, что мы не вспоминали о том, что наше знакомство произошло не два месяца назад, а гораздо раньше, будет сложно. — Мне плевать на полицию, мне важно общественное мнение. Адвокаты будут добиваться суда присяжных для Серсеи. Скажете, что не хотели афишировать ваши отношения раньше, не хотели вмешательства в вашу личную жизнь, что угодно. В крайнем случае, шериф наложит штраф за лжесвидетельствование. Вряд ли можно усмотреть что-то преступное в сокрытии этой информации. — Бриенна… может понять это не так… — он не знает, как объяснить отцу, но отчетливо осознает, какую реакцию все это вызовет у нее. В их отношениях было все что угодно — презрение, вражда, ненависть, страсть, сочувствие, понимание, благодарность, нежность… он мог бы перечислять долго. Но никогда не было фальши. — Любой человек, которому грозит 40 лет тюрьмы, Джейме, становится на удивление понятливым, — голос отца приобретает ледяную издевку. — Повторяю, нужна красивая история для СМИ. И максимум открытости. Папарацци могут залезть хоть к вам в постель, если кого-то это больше убедит. — Она не умеет врать. — Научится, — жестко отвечает отец. — В конце концов, у нас есть PR-служба, они помогут. От вас потребуются счастливые лица на фотографиях. На всех! Брачный контракт юристы подготовят хоть завтра. Ответ можешь дать Бейлишу, когда угодно. Выборы спикера в пятницу. К этому времени рассчитываю увидеть свадебный фоторепортаж. Всё. У меня много дел. Предстоит еще разговор с твоим братом, который последние три дня не закрывает рот ни перед одним изданием, вытаскивая все дерьмо, которое в нем накопилось. Отец устало проводит по лицу, и Джейме впервые замечает, что его рука подрагивает. Но все-таки решается спросить: — А что… если твое условие не будет выполнено? — Тогда Бейлиш может идти и выкладывать все полиции, — отец смотрит на него исподлобья, под глазами отчетливо видны темные, набрякшие полукружья. — Твое наказание можно будет свести к исправительным работам или штрафу, а она получит лет 25 тюрьмы, если адвокаты хорошо постараются. — Я пойду, — Джейме встает с кресла. — Завтра встречусь с юристами. Тот просто кивает ему головой. Мысли в трехчасовой дороге до Дьюи-Бич постоянно перескакивают с одного на другое. Отец всегда их контролировал. У них, троих, была лишь иллюзия выбора. Но, став старше, все они стали сопротивляться и бунтовать, каждый по-своему. Их отношения с Серсеей, по сути, тоже выросли из бунта. Он снова вспоминает тот момент в их жизни, когда все могло пойти по другому пути. Рядом с ними никогда не было случайных друзей, все окружение тщательно отбиралось. И когда им с Серсеей исполнилось 14, в их загородный дом в Бель-Эйр на уикенд впервые приехал Эйрис Таргариен со своим старшим сыном. Рейегар учился тогда в Гарварде, и он был таким, что сестра просто не сводила с него глаз. Они устроили теннисный матч. Джейме и сейчас отчетливо помнит ее, высоко подпрыгивающую с ракеткой в руке. Короткая белая юбка вихрилась вокруг ее круглых упругих ягодиц, загорелая кожа длинных ног поблескивала на солнце, обычно туго забранные в узел волосы были распущены, и тяжелой, золотой, ослепляющей гривой взлетали по ее спине. Они завершили тогда матч с Рейегаром вничью, но он прекрасно видел, что сестра поддалась. Она играла в теннис почти профессионально, не давая никому выигрывать. И помнит то невозможное по силе чувство ревности, которое заставляло его сжимать кулаки, так, что ногти впивались в ладони. За столом она подчеркнуто обращалась к нему как к младшему брату, щебетала, смеясь всеми своими ямочками, играла роль маленькой хозяйки дома и бесконечно ловила взгляд Рейегара. Тот вежливо улыбался в ответ, говорил ей комплименты и рассказывал о своем последнем докладе по политической философии. Серсея делала вид, что понимает, о чем идет речь, а он чувствовал себя неуклюжим мальчишкой, которому нечем похвастаться, кроме выигранного недавно поединка. Если бы тогда у Серсеи и Рейегара что-то сложилось… Но через два года Таргариен женился на Элии Мартелл, а они с сестрой впервые переспали, воспользовавшись недельным отъездом отца. Когда до Дьюи-Бич остается совсем немного, вспоминает слова отца о свадьбе. Отцовское пренебрежительное «Хоть в Вегасе» имело под собой подоплеку. Тирион женился на своей Тише в Лас-Вегасе, на следующий день после знакомства. Точнее, наутро после совместно проведенной ночи. Джейме нашел их на аллее Фремонт - пьяных и счастливых, с одинаковыми идиотскими кольцами, купленными, похоже, в сувенирном магазине. Рыжая коренастая девчонка с пирсингом от пупка до бровей так самозабвенно целовала его брата, что он на секунду ему позавидовал. Отец узнал об этом спустя неделю, когда они вернулись домой. Немедленно выселил Тириона из дома и сократил лимит на его банковской карте до минимума. А потом случилось то, что случилось, и Тиша исчезла. Воспоминание об этой истории грызло его годами, пока он не сказал Тириону правду. Что ж, в Вегасе, так в Вегасе. Когда открывшиеся ворота пропускают машину на территорию дома, он вздыхает, готовясь к разговору. На первом этаже, там, где столовая, горит свет. На часах почти одиннадцать вечера. Бриенна в своих домашних брюках и его футболке встречает у порога. — Ты не ужинала? — спрашивает он, глядя на сервированный стол. — Нет, я ждала тебя, — Бриенна отпускает с рук Пейна, подходит к нему ближе, обнимает, целует в щеку, уголок рта и тревожно заглядывает в глаза. Он целует ее в ответ, снова ощущая липовый аромат ее кожи, и тянет за собой в гостиную. В камине горит огонь, миссис Бракс вряд ли бы стала этим заниматься, Пек ездил вместе с ним, значит, справилась сама. Думает про то, как мало, по сути, о ней знает. —  Отец согласен выполнить условие Бейлиша, — начинает Джейме нерешительно. — Но он выдвинул свое. Он настаивает на том, чтобы мы поженились как можно быстрее. На этой неделе, если быть точным. И чтобы мы смогли убедить СМИ, общественность, и… в общем, всех, что это логичный итог длительных, крепких и искренних отношений. Нужно будет много общаться с журналистами. Придумывать. Фотографироваться. На протяжении его короткой речи она то краснеет, то бледнеет. — Придумывать? — скованно повторяет, пряча глаза. — Ну да… — слова похожи на камни, которые застревают в горле. — Бриенна, я не о том, что мы чувствуем друг к другу, а о том, что следует показать СМИ. Постарайся это разделить. Я знаю, что все должно было идти не так. Но… Он ждет любой реакции, вопросов, ответы на которые продумал в дороге. Но для этого он не подготовился: — А что я скажу отцу? Джейме смотрит на нее в растерянности. Она не говорила отцу ничего, когда отправлялась в Kliganhome, откуда могла не вернуться, не говорила ничего о своем знакомстве с Кейтилин Старк, он уверен, что и о Ренли — тоже. — Для него это важно. Она краснеет почти до слез. — Конечно, — спохватывается он. — Ты хочешь позвонить ему сейчас? Черт… принято же просить руки и все такое… я совсем забыл… — Не надо… Я поговорю с ним сама. Вот же хрень. Он мысленно желает Бейлишу мучительно сдохнуть, жалея, что не может сам ускорить этот процесс. — Хорошо, — соглашается. — Я выйду. — Это нужно, чтобы прекратились сплетни о тебе и твоей сестре? — догоняет его у двери вопрос. Он оборачивается. Не врать. — Да. Это нужно отцу. — А тебе? — голубые глаза смотрят испытующе. — Мне нужна ты.