Исповедь блудницы

Я не любила этого ребенка. Не хотела его появления на свет в итоге, потому что он забрал из меня почти все. Мой венценосный муж постоянно изменял мне, а мне приходилось терпеть все это, делая вид, будто бы ничего не происходит. Закатить скандал — не выход из всей ситуации, потому что плохие эмоции могли повредить здоровью ребенка. О моем состоянии, кажется, заботилась только Инесса, остальные же делали только то, что приказал король. Двор откровенно не подчинялся мне, хоть я пыталась строить всех. Складывалось такое ощущение, будто все ждали, кого же я произведу на свет, да и в любом случае этому ребенку была бы уготована вторая роль. Он мог стать архиепископом или же генералом, что будет вести войска в бой. От такого положения моего ребенка могла спасти лишь только ранняя смерть. Был один способ разобраться со всем этим — убийство, но я решила, что не буду брать подобный грех на свою душу, которая и так уже была испачканной. Мы с Артуром лишь только ужинали вместе, как требовал придворный церемониал. Я иногда приходила в личные покои короля, но мы мало о чем говорили. В нашем обществе бытует мнение, что беременная женщина становится глупой, будто она не способна говорить на умные темы и что ее былое благоразумие куда-то девается. Я слабо верила в это, потому что продолжала все так же читать книги, заниматься каллиграфией и вышиванием. Правда, последнее меня выматывало своей монотонностью. — Ничего — все изменится, когда ты родишь ребенка, — постоянно твердила Инесса. Я все также проводила много с ней времени. Она предпочитала, чтобы я находилась под ее надзором, чтобы ничего страшного не случилось. Инесса отличалась крепким здоровьем, пусть и она старалась находиться в стороне от всех дворцовых развлечений. Она всегда говорила, что в ее возрасте предаваться праздной жизни — это неверно и не соответствует статусу королевы-матери. Я же понимала ее, хотя присутствие Инессы спасло бы двор от многого. Когда я была обычной шлюхой, как бы находясь с другой стороны жизни дворца, меня мало удивляло то, что происходило вечерами, но сейчас, став королевой, я иначе ко всему относилась. Я не была уверена в том, что после рождения моего первенца Артур как-то изменит отношение ко мне. Это было не совсем его желание — жениться на мне, ведь отчасти это была инициатива Инессы. Она привела столько доводов, почему я должна перестать быть обычной шлюхой и в итоге стать законной женой и королевой. Пусть и он постоянно твердил мне, что сам все решил, но я постоянно ощущала некую странность и холодность в нашем общении. Хотя если верить птичкам из Сада наслаждений, то все дело могло быть в том, что Артура совсем не возбуждали женщины, словно проглотившие шар. Меня заперли в родильные покои, украшенные великолепными панно: сценами из пикника в лесу. Мне заказали кровать и родильный стул с изящной резьбой, а еще привезли из северных провинций шерстяные цветные ковры. Все должно было радовать мой глаз. А в это время мой дорогой супруг развлекался с Коррели, которая считала себя некоронованной королевой. Девушки из гарема уже успели окрестить её выскочкой, которая очень быстро упадет вниз. Возможно, она была красивой и знала, что нравится мужчинам в постели, но это не все, чем можно удержать подле себя такого человека, как Артур. Нужно было дышать его страстями и интересами, что я и собиралась сделать после того, как разрешусь от бремени, а святая церковь даст мне возможность спать с мужем. Керроли старалась не попадаться мне на глаза, когда я жила на половине Инессы и выходила в общие залы, чтобы поужинать или принять именитых гостей. Она опускала глаза, словно ее здесь не было, или же пряталась за кем-то. Но я все равно взглядом находила ее, и мне хотелось ее задушить. Теперь я понимала, что испытывала Лисбет, когда король проводил ночи со мной. В ее сердце полыхало столько эмоций, волю которым она давала лишь иногда. Теперь я была на ее месте, но тогда я была уверена в том, что я смогу побороть в себе ревность и избавиться медленно от всех соперниц. Я думала, что смогу это сделать, однако все мы часто ошибаемся по жизни. — Смотри-смотри, королева идет, — девушки начинали прятаться по углам, чтобы им все не досталось. — Скоро ее отправят в родильные покои, и тогда можно будет вздохнуть спокойно. — Да, но она потом выйдет оттуда, и тогда будет опять несладко. Вообще ведет себя так, словно не была никогда одной из нас. Меня задевали подобные слова, но чего я хотела на самом деле? Чтобы меня любили и уважали? Анетта, моя главная фрейлина, всегда говорила, что любовь надо заслужить или сделать так, чтобы тебя боялись и уважали. Но тогда я была слабой, ни на что не способной, кроме как снимать по вечерам украшения, смотря на свое отражение и радуясь тому, что я все также на своем месте. Я не была рождена для подобной роли. Я была обычной нищей девчонкой, судьба которой заключалась в том, чтобы стать служанкой или какой-нибудь торговкой. Я не должна была становиться королевой, но так в итоге распределилась судьба, а значит надо пользоваться ее дарами. Ребенок появился на свет в начале весны. Роды были очень сложными, и лекари уже готовились спасать ребенка, а не меня. Такой была практика уже тогда. Мужчины рассуждали, что новую жену они найдут себе с легкостью, а вот дети — это божья благодать, да и среди новорожденных была очень высокая смертность. Никогда не знаешь, когда какая-нибудь неизвестная болезнь отберет у тебя ребенка. Я слышала все словно через пелену. Кто-то тихо сказал лекарю, что король приказал спасать своего ребенка, а не меня. Это меня разозлило, а позже из-за чего-то прекратились схватки. Меня, казалось, уже не спасти, а ребенка решили вырезать из утроба. — Морвенна, — надо мной склонилась Анетта. — Морвенна, послушай меня, ты должна помочь себе и своему ребенку. То, что они хотят сделать, убьет и тебя, и ребенка. Не факт, что он выживет. Венна, послушай меня. Ты должна быть сильной. Легко сказать «быть сильной», когда твой собственный муж не особо думает о тебе. Наверное, когда я была его любовницей, то больше всего нравилась ему. Хотя, может быть, я просто накручивала себя и услышала совсем другое. Почти спустя сутки родился мальчик, и я ощутила облегчение. Он стал в итоге моим спасением. Когда ребенка помыли, то дали мне его на руки, сказав, что он абсолютно здоров. Я недолго держала его, да и кормить мне его было совсем не позволено. К тому же я ждала, когда придет Артур, а мне надо было, чтобы мне помогли привести себя в порядок. Я хотела выглядеть красивой, словно нисколько не устала. Не хотелось, чтобы Артур после таких встреч начинал все больше и больше искать компанию в обществе других женщин. Я боялась его потерять и готова была пойти на все. — Муж, — начала я, улыбаясь. — Жена, — ответил он холодно. — Ты видел его, — я придала своему голосу радости, чтобы Артур верил в то, что я счастлива и несколько не устала. — Видел. — Он такой красивый, — и вот тут он растаял, потому что стал мне улыбаться. Артур сел на край моей кровати. Я продолжала смотреть на него, думая, что сейчас — тот самый момент, который сможет изменить наши отношения навсегда. Он взял меня за руку, нежно целую тыльную сторону. — Меня нельзя долго тут находиться, — начал он. — Останься, никто не узнает, — полушепотом произнесла я. — Хотя бы на час. Только загаси несколько свечей. Артур встал с кровати. Он подошел к подсвечникам, что стояли у кровати и у камина, накрыл их гасильником, а потом снова вернулся ко мне. Я подвинулась, чтобы было больше места. Артур скинул с себя накидку, а потом — и сапоги и лег рядом со мной. Я ничего не говорила, лишь только ждала, когда он сам начнет разговор. — Мне говорили, что ты чуть не умерла, — услышала я. — Да, но все, кажется, обошлось. Там, откуда я родом, постоянно говорят, что последующие роды будут проще, — утешила его я. — Да, но я все же не хочу тебя потерять. Прости, что был так холоден с тобой, но мне казалось, будто меня заставили принять это решение, — он говорил пылко, и в полумраке комнаты я видела его лицо. — На меня давила мысль, будто это не я сам решил сделать тебя своей женой. — Так что ты решил в итоге? — затаив дыхание, спросила я. — Что я все же хотел этого. Ты мне очень нравишься, и то, что происходит между нами — это же не просто так? — Думаю, что да, — согласилась я с ним. — Тебе надо отдохнуть, ты, наверное, все же устала, — он нежно поцеловал меня в лоб и собрался все же уйти. Я взяла его за руку. — Останься, пока я не засну. И он остался. Я уснула очень быстро, а утром меня ждал подарок от короля — ожерелье с изумрудами. — Оно очень красивое, — Анетта подала мне коробочку. — Король знает, что идет к вашему лицу и делает вас неотразимой. — Да, только на сегодняшнем пиру мне не быть, а еще в его постели все равно бывает эта Коррели. — Хотите, мы можем от нее избавиться? — предложили Анетта. В ее карих глазах промелькнул плохой огонек: никогда подобного от нее не ожидала. — Зачем? — я откинулась на подушки, вышитые золотыми нитями. — Вам будет спокойней. Мне будет спокойней… Сколько раз я говорила себе это и сколько раз я оправдывала свои многие поступки спокойствием? Я, кажется, сбилась со счета. Тогда я пошла на поводу у своих слабостей, хотя прекрасно знала, на месте Коррели может появиться и другая. — Хорошо. Я не знала, что именно задумала Анетта, но была уверена, что она сделает все, лишь бы избавиться от нее, но при этом так, чтобы тень сомнений не упала на меня. Никто не должен был подумать, будто я могла сделать подобное. Хотя когда Коррели обвинили в воровстве, то нашелся тот, кто сказал, будто это я подставила его. Тут мне помогла Инесса, дав понять, что любой, кто так думает — тот предатель. Сына мы решили назвать Ричардом. Я мало его видела. Обычно мне приносили его по утрам и вечерам. Я брала его на руки, качала, но во мне не просыпались материнские чувства. Многие скажут, что я была ужасной матерью, и они точно не соврут. Я и правда плохо исполняла свои обязанности. Я помнила, что рассказывал Артур о том, как его воспитывали его няньки и как долго он считал их своими настоящими матерями. Его сестра Изольда и он долго не могли наладить отношения с Инессой, не думаю, что вообще они были и сейчас теплыми и нежными. Артур слушал мать, но точно не относился к ней как к важной женщине в своей жизни. Изольда была далеко отсюда, в семнадцать лет ее выдали замуж, и она отправилась за море в далекую Лестляндию, где было холодно и жили драконы, которых жители королевства полностью подчинили своей воле. В моем случае все было точно так же. Мои дети пусть и боролись со мной на одной стороне, но не думаю, что они любили меня так, что готовы были все отдать. Но может быть, мне так проще думать и так оправдать свои неудачи? — Скоро будут крестины, — Анетта мечтательно вздохнула. — Сначала мне надо пройти обряд причащения, — осадила я подругу. — Ты не знаешь, кто захаживает в спальню моего мужа? — Пока никто. Ему просто было некогда, ведь надо было встречать иностранных послов. — Что-то происходит? — спросила я. — Говорят, что наши войска будут помогать королю Эдварду в войне, — я поморщилась. Кажется, пока я была в родильных покоях, многое упустила. Оказалось, в соседнем с нами государстве Эбероре, с которым мы граничили на западе и имели общий морской флот, шла гражданская война. Король Эдвард решил попросить нас о помощи. Понятное дело, что ничем хорошим для нас это не могло окончиться, но я не стала об этом думать. — Что ж, в этой политике есть хоть какой-то позитив, — отметила я, потянувшись к тарелке с фруктами. — Да, хорошо, что для его головы есть занятие, хотя бы член не подает свой голос, — и мы обе рассмеялись. Обряд причащения прошел как и обычно, где мало было гостей, а после не устраивали пир. В любом случае после этого надо мной прочитали молитвы и брызнули святой водой, и я могла выйти из родильных покоев, чтобы теперь вести обычную жизнь. Я надеялась, что в самую первую ночь Артур позовет меня в спальню, но этого совсем не случилось. Он пришел утром, когда кормилица пыталась успокоить ребенка, а я нервно расхаживала по покоям, ощущая, как ревность давит меня. Я рисовала в голове страшные картинки, как очередная девушка перешагнула порог его спальни, отчего я не спала вообще. — Поедешь со мной на охоту, — вдруг предложил Артур. — Тебе давно пора выйти за пределы замка. — А… — у меня застыл на губах вопрос: можно ли мне было поехать с ним? — Не переживай, мы вернемся скоро, — он взял меня за руку. — Я буду ждать тебя в конюшне. Я позвала несколько служанок, чтобы они помогли мне одеться. Костюм для охоты на меня не налез, а это означало — надо было садиться на жесткую диету, чтобы вернуть фигуре прежнюю форму. Мне совсем не хотелось столько всего перешивать или заказывать новый гардероб. Пришлось взять костюм у Анетты, которая была немного полней меня. — Завтра точно перестану есть, — сказала я, смотря на свое отражение в зеркале. — Ты и так сейчас хороша, — Анетта пригладила складки юбку. — Я буду лучше, — прошептала я. После охоты были крестины, а потом — большой пир. Я снова стала бывать в спальне мужа, зная, что у него нет никого, кроме меня. И это был самый счастливый год в моей жизни. А потом я поняла, что снова беременна.