Исповедь блудницы

Мы наступали, а потом снова отступали. Так было и с армией короля. Мы находились в равных условиях, и преимущество переходило из одних рук в другие. Мы словно передавали друг другу победу, будто держать в руках ее было невозможно, словно она прожигала кожу и душу. Чашу весов в одну из сторон могла склонить или большая удача, или чья-то крупная ошибка, но несколько лет не происходило ни того, ни другого. Война затянулась на пять лет. Мы не питали иллюзий, что победа будет легкой, да и никто не надеялся, что так просто корона достанется Ричарду. Моему старшему сыну уже было двенадцать лет, на верхней губе уже стал пробиваться легкий пушок, а из голоса стала исчезать мягкость, ростом он был почти с меня. Он рос смышленым парнем. Его обучали самые лучшие люди запада, стараясь сделать из будущего короля смелого рыцаря и мудрого правителя. Макс же был совсем другим. У него была душа поэта, он вряд ли смог бы стать полководцем или священнослужителем, советником короля или хранителем казны. Макс был создан совсем для других вещей, и меня это порой пугало. Для королевских отпрысков никогда не было слова «хочу», веления сердце сразу же отступали, как появлялся долг перед короной. Хотелось надеяться, что однажды Макс повзрослеет, но именно мягкотелость и нерешительность моего младшего сына дорого стоило всем. Делла, которой недавно исполнилось шесть, не была создана для трона. Она не могла стать королевой, потому что являлась бастардом по всем законам, но это не имело никакого значения, ведь она была центром моего мира. Она была так похожа на Аластера, и если бы судьба решила иначе, то, возможно, на ее темной головке бы находилась корона. Делла обладала множеством талантов и совсем не хотела превращаться в жену лорда Таусе или еще кого-нибудь. Я почти не видела своих детей. Временами, когда война затихала, мы проводили несколько недель, а может быть, и месяц вместе. Я была постоянно в разъездах, не желая сидеть на одном месте и ждать, когда мне принесут корону на блюдечке. Таусе, Стонли, да и многие другие лорды были против, явно желая оттеснить меня от всех дел. Я понимала, куда ветер клонит, но пока я нуждалась во многих людях, осознавая, что без их средств и людей меня бы давно казнили. Победа всегда имеет цену и порой — самую большую. Я не допускала даже мысли о поражении, ежечасно жалея, что не могу взять меч и возглавить армию; казалось невероятным, что когда-то я считала, будто женщине следует сидеть дома, пока мужчины рискуют жизнью. Пока не вспомнила, как когда-то, беременная, ездила в ставку, чтобы поддержать войска. Я ничего тогда не боялась, купаясь в людском обожании, а ведь совсем недавно они меня ненавидели, считая причиной всех бед. Теперь я снова решилась сесть на коня, желая быть в курсе всех событий. Война затягивалась все больше и больше, и стало совсем не понятно, кто выиграет дальше. Нужны были переговоры, но Артур не шел на них. Он считал себя законным королем, у которого недавно родился наследник. Так оно и было, но не все были готовы мириться с засильем Альвы и его семьи, которая получила так много привилегий, что фактически именно она и управляла королевством. Странно, лишь только спустя годы я поняла, кем на самом деле являлся мой муж и почему Инесса была так враждебно настроена по отношению к браку сына и дочери Альвы, почему она пыталась найти ему сильную спутницу. Инесса понимала, какой на самом деле был ее сын, ведь она родила его. Она прекрасно понимала, что однажды Артур позволит себе поддаться своему тщеславию и окружению, и тогда королевство окажется в опасности. Худшие опасения Инессы начали медленно сбываться. Артур не хотел идти на примирение с мятежниками, ведь именно такими он считал нас. Он все больше и больше поддавался влиянию Альвы, который использовал войну для своих целей. Им двигала жажда обогащения. Казна фактически принадлежала ему, и, конечно, временами этот факт служил одной из причин, чтобы застать врасплох королевскую армию. Война и правда затянулась слишком сильно, и все хотели некой определенности. Я понимала, что пора действовать более масштабно, перестать мыслить мелко, но действовать быстро и решительно. Надо было дать одно самое крупное сражение, после чего Артур точно бы запросил мира. Собирая остатки армии, с опустошенной казной, повергнутый поражением, он бы пришел ко мне, и вот тогда я бы посмеялась над ним. Но это были всего лишь мечты и не более. — Я буду вести твои войска, — сказал Аластер, сжимая мои ладони. — Только тебе я могу доверять столь ценную миссию, — я поцеловала его пальцы. — Больше никому. Наши отношения были подобны тихой заводи. Мы обвенчались втайне от всех, понимая явно, что никто не поймет нашего союза. Анетта умерла, переболев тяжелой лихорадкой, отчего чуть не отдала Богу душу королева Амелия. Перед Богом мы были мужем и женой, и большего мне было не нужно. Я любила его, а он служил мне до самого последнего вздоха, желая отдать мне свою жизнь. Каждый раз, как он уходил на поле боя, я молилась, прося у Бога прощения за все свои грехи. Никогда до этого я не была такой благочестивой и такой правильной, но кажется, настал тот миг, когда стоило откинуть в сторону прошлое навсегда. Я больше не была куртизанкой из Дома с единорогом. Я больше не была королевой. Я была матерью будущего короля и собиралась добыть своему сыну трон. Но до этого я была женой Аластера. На совете мы выбрали Лиравию. Это был крупный город в нескольких милях от столицы. Взять Лиравию — означало контролировать все дороги в королевстве. Это была амбициозная цель, но для этого у нас были все средства. Разведка приносила разные данные, и трудно было порой понять, что именно хочет Артур, но я решилась довериться Таусе и Стонли. Они уверяли меня в том, что у короля нет столько войск, чтобы противостоять нам. Но осада крепости могла занять не одну неделю. Войско, находившиеся там, могло сопротивляться до тех пор, пока не иссякнут припасы, а жители не начнут умирать от голода. Осада могла затянуться и по другой причине — подкрепление со стороны столицы. И тогда бой мог развернуться не только у стен города, но и на его подступах. Я понимала все риски. Их было очень много. Но никто не был уверен в том, что Артур сможет долго удерживать крепость. Мы были в разных условиях. Перед битвой я написала ему письмо, надеясь, что он свернет с этого пути и назначит Ричарда своим наследником. Я предложила ему договор, позволяющий нам жить в одном королевстве без сражений и кровопотерь. Война ослабляла страну, не принося ей ничего хорошего, и было бы неплохо сейчас остановиться. Но Артур отказался. Он прислал гонца с известием, что скорее продаст меня в рабство, чем сделает то, что я прошу. Это означало, что битве быть. Аластер повел всех к Лиравии, и я отправилась вместе с ним. Он плавал в своей стихии. Облачившись в кольчугу и доспехи, объединил солдат Таусе и посланные с юга силы в готовое к бою войско, способное крушить стены, отпирать ворота и расправляться с королевскими гарнизонами под покровом ночи, когда лишь луна освещала им путь. Аластер собирался взять Лиравию нахрапом. Мы разбили ставку неподалеку от крепости, занимая очень выгодную позицию. Я скакала на лошади перед своей армией, произнося высокопарные речи, и пусть деньги в моей казне начали уже оканчиваться, бравые войны все равно шли за мной следом. Я отправляла многих на верную смерть, но они все знали — в случае моей победы их семьи не будут забыты и брошены. — Сегодня решающий день. Взяв Лиравию, мы сможем направиться к столице, и тогда королю и всем остальным придется с нами считаться. Слава Темпестору! За принца Ричарда! — За наследника! — ответило войско. Осада началась. Под защитой горных цепей и бесконечных равнин жители Лиравии окопались в своем городе прочнее остальных до этого городов, и падение крепости после нескольких лет безжалостного кровопролития гражданской войны лишь подхлестнуло их ненависть к нам. Стонли сообщал, что лорд Сагаль, комендант крепости, пронюхал о наших планах и, ожидая нашего появления, отправил в город несколько тысяч лучших воинов короля. Горожане накопили запасов на год с лишним, укрепили стены и очистили окружающую местность от посевов, оставили лишь густые заросли деревьев, чтобы затруднить проход. К тому же город стоял на крутом склоне в окружении поросших лесом ущелий. Таусе предупреждал, что осада окажется тяжелой и долгой. Подобные предупреждения мы слышали и ранее — и одерживали победы. И все же моя душа разрывалась на части, когда я с тревогой прощалась с Аластером, отправлявшимся во главе огромного войска в долину Ролевейса. — Никогда тебя не забуду, — прошептал он. — Вернись только живым, даже если мы проиграем, — отчаянно отвечала я, хватаясь за него как за спасительную соломинку. — Ничего не имеет значения, кроме твоей жизни. Без тебя я не стану бороться. — Ты будешь и дальше бороться, — он поцеловал мои ладони. — Даже если я умру, то все будет не просто так. — Ты не умрешь! Ты вернешься ко мне! — Как будет угодно этой проклятой судьбе. Мы вне себя от отчаяния, не зная, что делать дальше. Город с дьявольским упорством противостоял нам, и жители устраивали засады посреди темных ночей, оставляя после себя мертвецов в луже крови: как своих, так и наших воинов. Набеги и дожди превратили лагерь в море грязи, и нам едва удавалось ставить палатки, не говоря уже о том, чтобы заботиться о лошадях, без каких мы не могли воевать. Из-за дождя сено гнило, а провизия начинала иссякать из-за чего пришлось съесть несколько лошадей. Я послала людей вырубить полосы лесов и зарослей, из-за бесконечных дождей мы просто не могли их сжечь, дорогу надо было расчищать, поскольку припасы подходили к концу. Смерть накладывала свой отпечаток, и в итоге нам угрожала эпидемия. Лошади умирала от ран и города, а многие солдаты столь отчаялись, что грозили бросить все и бежать домой к своим женам и детям. Господь, казалось, и правда от нас отвернулся. Как и удача. — Мы должны снять осаду, — потребовала я у Таусе. — Вы прекрасно знаете, что сейчас мы не можем это сделать, иначе мы окажемся настолько уязвленными, что наших людей всех перебьют во время отступления. — Король послал новых людей! — я ударила ладонью по столу. — По нашим данным, он не может перебросить войска с восточных границ, где сейчас идут приграничные поступления. — Потерять столицу или часть востока? Вы думаете, что Артур выберет второе? Вы действительно так думаете? — Нет, но как бывалый воин я знаю, как порой идут сражения. Терпение, миледи, только терпение. Усталые и окровавленные солдаты подняли радостный шум, неожиданно увидев меня верхом на белом коне. Их приветственные крики эхом отдались по стенам разрушенного города, который еще стоял, и я поняла, что была права, явившись как одна из них, а не как высокомерная королева, что прибыла пожать плоды их тяжких трудов. — Мы будем сражаться до конца! — крикнул кто-то из толпы. — За ее высочество! За нашу королеву и принца Ричарда. Хорошо, что людской энтузиазм не сникал, иначе мы бы все на свете потеряли. Поначалу казалось, все пошло по лучшему пути. Но удача на нашей стороне была недолгой. Пару стратегических побед все равно не дало должного преимущества, и в итоге мы оказались под ударом. Все пропало. Пропало, когда ранили Аластера во время одной из попыток взять штурмом город. Врачи не давали никаких надежд, сказав, что на все воля случая и Бога. Я начала молиться, не отходя от мужа, которого так любила. Из-за него я пошла на столько рисков, чтобы быть только с ним, познав прелесть настоящей любви и вкус сладкой страсти. Я готова была ради него на все, и он был готов ради меня отдать жизнь. Когда с него сняли шлем и доспехи, я увидела спекшуюся кровь на его губах и лице. На нее налипла пыль, копоть и земля. Рана под ребрами была очень глубокая, и к вечеру она сильно воспалилась. — Я не смогу без тебя, — прошептала я. — Я знаю, но ты должна. Ричард должен стать наследником, иначе все будет бессмысленным. — Я люблю тебя. Прошу, не уходи. — Я тоже любил тебя. — Не оставляй меня, — заплакала я. — Прошу тебя. — Все когда-нибудь подходит к финалу, а я жалею, что так и не зашел в тот бордель и не забрал тебя раньше короля. — Не надо. — Не сдавайся, Морвенна. Он еще бредил сутки, а осада продолжалась. В бой пошли другие начальники, готовые добыть победу любым путем. В лагере царил хаос, когда жизнь в Аластере медленно угасала. Он оставил меня рано на рассвете, когда свет только начинал брезжить на сером от гари небе. Воздух от пороха, крови и пыли был таким плотным, что ничего не было видно дальше конца нашего лагеря. Я отпустила руку Аластера, понимая, что, возможно, вместе с ним все потеряла. Лорд Стонли коснулся моего плеча, пытаясь утешить. Я приказала забальзамировать тело Аластера, чтобы потом похоронить в его церкви на его землях. Я была пуста, как сосуд без жидкости. Во мне не осталось ни слез, ни боли, ни решительности. Я не могла ничего делать, но битва продолжалась и продолжалась. Битва длилась несколько месяцев. Все устали, и было бы проще снять осаду и признать поражение. И мы были готовы это сделать, но в итоге нашу ставку застигли врасплох королевские войска. — Это очень богатая добыча, — три королевских рыцаря посмотрели на меня. — Его высочество будет очень рад. — Не трогайте меня, — прошипела я. — Ваши люди сбежали, оставив вас. Хотя они не хотели этого. Не вините их, но вы поедете с нами. Мне пришлось согласиться. Меня заковали в цепи, чтобы не могла сбежать. Правда, всю дорогу до Овер-Хауса королевские рыцари обращались со мной бережно, хотя запросто могли изнасиловать всем полком. Через три дня меня доставили ко двору Артура, и моя судьба была уже решена. Мой бывший муж решил поступить так — запереть меня в Драконьем замке, на краю северных границ, откуда я была родом. Казалось бы, именно тут все и окончилось, но история еще продолжалась. Нам осталось не так много до печального финала, Лауга.