Finally

      Обратная дорога заняла не больше суток. Может, потому, что я не петляла, а строго держала курс, а может, у меня просто было больше сил. И в этот раз у меня была цель. Я вылетела на рассвете, а утром следующего дня уже увидела скалистые берега Шотландии.       Подо мной скалы, разукрашенные рассветным солнцем, но меня не умиротворяет эта картина. Только вновь увидев берега родной Британии, я понимаю, почему так стремилась покинуть их. Всё здесь напоминает мне о нескончаемом кошмаре, в котором я жила не один десяток лет. За время, проведённое на далёком острове, я забыла это чувство. Можно даже сказать, что я разучилась злиться. Злость, раздражение, ненависть атрофировались во мне, как то, чем долго не пользуешься. Теперь же с каждым взмахом крыльев ко мне возвращаются чувства, которые питали меня, кажется, с самого детства.       И словно назло себе я, подкрепившись и немного передохнув, беру курс на Хогвартс. Не верится, что там до сих пор живут и учатся сотни школьников. Что у них есть будущее, мечты и чаяния. Их родители говорят им, что их ждёт долгая и счастливая жизнь, потому что герои вроде Поттера и его дружков избавили мир от таких, как я. Где они сейчас, интересно. Купаются в лучах славы? Дают интервью и пишут автобиографии? Я вспоминаю грязнокровку Грейнджер и её дружка-осквернителя крови. И чувствую когда-то такой привычный, но теперь давно забытый укол гнева. Да как они смеют, спрашиваю я себя в который раз, считать себя героями, когда им самое место на помойке?       Сейчас все это не поднимает во мне такого вихря эмоций, как раньше, но я уверена, это лишь вопрос времени.       На подлёте к школе я вспоминаю, что сейчас, должно быть, время подготовки к экзаменам. Июнь стоит дождливый, так что большинство предпочитает заниматься под крышей, а не на лоне природы. Я пролетаю мимо окон башни Рейвенкло. Здесь, как я и ожидала, тихо. С дюжину учеников сидит в креслах и на полу в гостиной с куполообразным потолком – кто уткнулся в книгу, кто перечитывает конспект, кто корпит над домашним заданием. А ведь и я могла учиться здесь. Шляпа едва не отправила меня в Рейвенкло – и наверняка отправила бы, если бы я не взмолилась определить меня туда, где учились все мои славные предки. Блэк, не попавший в Слизерин – вот было бы посмешище, казалось мне тогда.       Теперь мне даже интересно, имело ли это хоть какое-нибудь значение. С кем бы я дружила, с кого брала бы пример, во что бы верила. И самое главное – встретила бы ли я Тёмного Лорда?       Этого я никогда не узнаю.       Задержавшись, я делаю ещё один круг – на этот раз вокруг башни Гриффиндора. Тут как всегда шум и гам. Эти даже заниматься в тишине не могут. Здесь и смотреть не на что.       Жаль, что я не могу увидеть гостиную Слизерина. Такая ли она, какой я её помню? Годы, проведённые в Хогвартсе, были далеки от идеала, и всё же здесь я была счастливее, чем дома. Здесь я впервые узнала, что есть дети, которые сами выбирают, с кем им дружить, что читать, как себя вести. В нашей семье всё регламентировалось миллионом негласных правил, и упаси Моргана кого-нибудь забыть хоть об одном. Традиции, этикет и наказания – такими были три столпа воспитания отпрысков древнейшего и благороднейшего семейства Блэков.       И конечно, оказавшись вдали от дома, я постаралась испить чашу свободы до дна. Школьные правила, казавшиеся другим строгими, нам с сёстрами виделись просто смешными. Да и наказания за нарушения этих правил. Я никогда не могла понять всей этой шумихи вокруг факультетских баллов. Они всегда были для меня пустым звуком – и меня только раздражало то, как все стараются их заслужить. Знаю только, что по моей вине Слизерин потерял немало баллов: чем старше я становилась, тем больше моих развлечений оказывались запрещены уставом школы.       Все профессора считали меня сущим наказанием – даже мои успехи в учёбе не могли их переубедить. Только Слагхорн, кажется, никак не мог определиться, чего во мне больше: “несомненного потенциала” или “дурных наклонностей”.       Покружив немного над замком и озером, я отправляюсь дальше. Теперь мой путь лежит на юг, в Уилтшир, туда, где, если всё хорошо, живёт сейчас моя сестра.       Я стараюсь не думать о том, что её может не быть в особняке Малфоев. Что она может быть даже в... Я спешно отбрасываю эту мысль. Она может быть где угодно. Нарцисса всегда была семейной гордостью. Пай-девочкой, которую видно, но не слышно, которую берут в гости и показывают родственникам на торжествах. Цисси с юных лет усвоила, что значит носить фамилию Блэк, и изо всех сил старалась соответствовать своему благородному имени. Создавалось впечатление, что она не умеет нарушать правила, не умеет проказничать и дерзить старшим. Для меня она была существом с другой планеты.       В отличие от Андромеды. С ней мне всегда удавалось найти общий язык. Она, как и Цисси, всегда вела себя чинно и уважительно – но я никогда не встречала никого, кто был бы настолько рад провернуть какую-нибудь шалость за спиной родителей. И в детстве, и позднее в Хогвартсе ей всегда поручали присматривать за мной и за Цисси, думая, что на неё можно положиться. В результате её “забота” сводилась к тому, чтобы Нарцисса не прознала о наших приключениях и не рассказала о них матери с отцом.       Но даже я не думала, что её свободолюбие зайдёт так далеко. От одной мысли о её предательстве во мне закипает злость. Я настолько хорошо приучила себя ненавидеть её, что почти уже не помню, как плакала, обнимая её, и просила не бросать нас с Нарциссой. Как просила не заставлять меня презирать её – а я уже тогда знала, что стану презирать её, её поганого мужа и всех их отпрысков.       Пока я училась в школе, девиз Блэков “Чистота крови навек” был для меня пустым звуком. Я не понимала, кто такие магглы – и не хотела понимать, они были чем-то отвлечённым и никак не связанным лично со мной. Но когда мне исполнилось 18, слово “магглорождённый” обрело имя и лицо.       Его звали Эдвард Тонкс, у него были светлые волосы, безвольный подбородок, и он отнял у меня сестру. Больше меня ничего не волновало, и этого было достаточно, чтобы возненавидеть всех магглорождённых разом.       Интересно, среди людей, с которыми я жила последние три года, были грязнокровки? Как получилось, что я этого не знаю?       С такими мыслями я добираюсь до юга Англии. Начинает темнеть, но особняк я нахожу почти сразу. Такой же тёмный и мрачный, каким я его помню. И всё-таки страсть Малфоев к бесполезному антуражу едва ли уступает Блэковской.       Найдя окно на втором этаже, где горит свет, я устремляюсь к нему. Если я правильно помню, это небольшая гостиная, где Малфои всегда предпочитали проводить тихие семейные вечера. Одно из окон, выходящих на запад, открыто, и я осторожно устраиваюсь на карнизе.       Нарцисса и Драко сидят в креслах перед камином – оба читают, очень похожим жестом подпирая висок. Это кажется мне забавным. Перед ними на низком столике стоят недопитые бокалы с белым вином. Чуть в отдалении стоит ещё один бокал – пошире, на дне – пол-глотка какого-то янтарного напитка. Значит, Люциус всё-таки не в Азкабане, не без разочарования отмечаю я. Я всегда считала, что без него Цисси будет спокойнее.       Как и я, Нарцисса вышла замуж не за человека, а за фамилию. Но она, в отличие от меня, приложила массу усилий к тому, чтобы полюбить мужа. И либо преуспела в этом, либо научилась очень тщательно имитировать любовь и преданность. Её привычка делать всё как положено не подвела и здесь. Она нарушила правила только один раз. И все эти три года меня не оставляло желание задать ей один-единственный вопрос.       В самом ли деле она обманула Тёмного Лорда?       Конечно, она не присягала ему на верность, как я или Люциус, но я никогда не подумала бы, что она способна на такое. Принять на себя такой риск.. и чего ради?       Мои размышления прерывает Драко, который, потягиваясь, одним глотком допивает вино, встаёт с кресла и откладывает увесистый том, который читал – что-то подозрительно похожее на Историю Хогвартса. В школьные годы меня всегда завораживала эта книга. Я даже специально купила собственный экземпляр во “Флориш и Блоттс”, чтобы можно было везде таскать его с собой.       Что-то негромко сказав, он целует в щёку мать – Нарцисса успевает поправить воротник его рубашки – и выходит из комнаты.       Кресло Цисси стоит вполоборота к окну, и в какой-то момент, подняв глаза от книги, она замечает меня. Я замираю. У меня было столько времени, но я не подумала о том, хочу ли я, чтобы меня заметили. Нарцисса рассеянно отводит взгляд, но через полминуты вновь смотрит на меня – уже более осмысленно. Спустя несколько секунд она осторожно произносит:       – Белла?..       Но почти сразу вновь отворачивается.       – Ты сошла с ума, Нарцисса, – бормочет она себе под нос и, осушив бокал, поднимается на ноги и уходит вслед за сыном.