Finally

      День сегодня просто возмутительно тёплый и солнечный для лондонского ноября. Солнце сияет вовсю, а в приоткрытое окно залетает совсем не по-осеннему нежный ветерок. Так что я, уютно устроившись в своём кресле за прилавком, прихлёбываю травяной чай и вяжу шаль. Удивительно сказать, но – Беллатрисе. Некоторое время назад мне ужасно захотелось снова что-нибудь связать – я не бралась за пряжу как следует, кажется, с начала лета – а Беллатриса как раз несколько дней подряд жаловалась, что всё время мёрзнет. Сначала я отдала ей одну из своих шалей, а потом решила связать новую.       После этого я специально наведалась в любимый маггловский магазин на окраине Лондона и, промучившись битый час, наконец выбрала пряжу. Шаль должна получиться тёмно-синей с двумя тонкими песочно-горчичными – так назвал мне этот цвет продавец – полосками по краям и серебристо-серым центром. Только добравшись до дома и рассмотрев пряжу на свету, я заметила, насколько похожи выбранные мной цвета на герб Рейвенкло. Даже серебряную пряжу я взяла уже в самом конце, когда вспомнила о символике Слизерина и подумала, что Беллатрисе будет приятно, если в шали будет что-то связанное с её факультетом.       Ей я о шали, конечно, ничего не сказала – да и вообще толком не знаю, как всё это ей преподнести. Решит ещё, чего доброго, что наложила на шерсть какие-нибудь чары и она, надев её, превратится в лягушку. Усмехнувшись про себя, я продолжаю неспешно перебирать крючком. На этот раз вязка довольно плотная – так получается теплее, но и пряжи уходит намного больше, чем обычно. И я как раз прикидываю, хватит ли мне оставшихся двух мотков или придётся ехать докупать ещё, когда дверь открывается, и в лавку заходит самый странный посетитель из всех, что мне доводилось обслуживать.       В первое мгновение мне кажется, что это маггл, неведомо как забредший в Косой переулок. Но он ничуть не удивляется окружающей обстановке, и приходится признать, что он волшебник. Но какой странный!       На вид ему около тридцати, хотя вполне может быть и тридцать пять, одет он в джинсы, кроссовки и белую футболку, одной рукой придерживает за спиной спортивный рюкзак, в а другой – держит только что снятую лёгкую куртку. Подойдя к прилавку, он радостно улыбается во все тридцать два белоснежных зуба и обращается ко мне с явным американским акцентом:       – Привет!       – Здравствуйте, – осторожно отвечаю я. – Чем я могу вам помочь?       – Я племянник Гаррика Олливандера, – изрекает он с таким видом, будто это должно ответить разом на все мои вопросы.       – Племянник... Олливандера? – Я так обескуражена, что даже не подумала о том, насколько невежливо это прозвучало. Но моё недоумение ничуть его не взволновало.       – Да, племянник. Извините, что приехал только сейчас, но печальное известие – тут его улыбка становится на полградуса грустнее – дошло до меня совсем недавно. Но сразу же после этого я собрал вещи, сделал все необходимые распоряжения и отправился в Англию. И уже готов приступить к своим обязанностям.       Украдкой бросив взгляд в коридор, я вижу, что Беллатриса испуганно выглядывает из-за двери в мастерскую. И не просто испуганно – она стоит, вцепившись в дверной косяк левой рукой, а в правой поблёскивает.. мой серебряный нож. Я теперь только понимаю, что не видела её с оружием со дня нашей далеко не дружеской встречи в особняке Малфоев, и теперь вид её с ножом в руке заставляет меня вздрогнуть.       Я поспешно отвожу взгляд. Что, интересно, её так напугало? Может, и мне стоит бояться этого типа? Я снова перевожу взгляд на гостя.       – К своим обязанностям?.. – переспрашиваю я, умудрившись выдавить подобие улыбки. Он, кажется, даже не заметил паузы.       – Да, к обязанностям. Видите ли, лет пятнадцать назад... – с энтузиазмом начинает он, но я, наконец набравшись смелости, перебиваю его:       – Не хотите чаю?       Гостю непременно нужен чай, тем более если он и вправду прибыл из-за океана, а мне просто необходимы пять минут, чтобы прийти в себя. Кажется, слегка удивившись, он, тем не менее, радостно кивает и усаживается в любимое кресло Полумны, а я отправляюсь наверх.       Зайдя в кухню, в первым делом вижу Беллатрису. Она сидит на диване, уперев локти в колени и держась руками за голову. Рядом на сиденье лежит серебряный нож. Чёрт, это плохо, это очень плохо.       – Беллатриса? – окликаю я её. – В чём дело?       Она судорожно вскидывает голову и какое-то время пытается сфокусироваться на мне.       – Кто это?       – Это племянник мастера Олливандера, – отвечаю я.       – Ты уверена? – спрашивает она, продолжая смотреть на меня невидящим взглядом, от которого мне снова становится не по себе.       Чай подождёт. Пересилив страх, я медленно и осторожно подхожу к дивану и опускаюсь перед ней на колени. Вблизи становится видно, что её бьёт мелкая дрожь. Что здесь, чёрт возьми, происходит?       – Как он выглядел?       – Среднего роста, может, чуть повыше меня. Брюнет, коротко стриженный, борода жиденькая, щетина скорее. Глаза тёмные, кажется, – вспоминаю я.       Услышав такое описание, Беллатриса немного успокаивается, хотя и продолжает мелко дрожать. Я осторожно отнимаю её руки от висков и медленно потираю их друг от друга, пытаясь согреть. Кожа у неё ужасно бледная и на ощупь буквально ледяная. Интересно, она такая всегда или только сейчас? Она тоже смотрит на свои руки, как будто ждёт от них чего-то.       – Я подумала, что это.. неважно, – судорожно выдыхает она.       – Нет уж будь любезна, объясни, что случилось, – в меру настойчиво возражаю я. Она на секунду закрывает глаза и затем устремляет взгляд на меня.       – Я подумала, что это Дориан Маре, друг Родольфуса.       – Кого?       – Мужа моего! Он американец французского происхождения. Высокий голубоглазый блондин, – с презрением выплёвывает она. – Из французской аристократии, но уже лет тридцать живёт в Штатах. И несколько раз бывал у нас в гостях.       – О, ну тогда всё в порядке, – через силу улыбаюсь я. – Французский чистокровный аристократ точно не стал бы выряжаться в джинсы и кроссовки – даже чтобы выследить тебя.       – Во что? – Ну джинсы... это такие брюки из плотного материала – очень популярны у магглов. Удобная, кстати, штука.       Беллатриса медленно кивает и тянется всё ещё дрожащей рукой к ножу. Вероятно, чтобы его убрать, но рисковать мне не хочется. Я ловлю её руки и крепко сжимаю, лихорадочно пытаясь сообразить, как ей помочь. Когда я в прошлый раз застала её в похожем состоянии, мне пришлось вызвать патронуса, чтобы ей стало легче. Но это не то, совсем не то. Нужно что-то... Что-то другое. Сейчас она выглядит совсем как испуганный ребёнок, кажется, чуть-чуть – и заплачет.       Не успев подумать, я встаю с колен и быстро обнимаю её – так, как папа, скупой на нежности, обнимал меня, когда мне было грустно. Беллатриса замирает. Секунда. Две. В голове почему-то шумит. Я выпускаю её из объятия и, словно в тумане, иду заваривать чай.       К тому времени как я заканчиваю возиться с чаем, кухня уже пуста.

***

      Спустя десять минут у меня уже нет ни единого повода продолжать стоять посреди кухни и, поставив на поднос чай и тарелку с печеньем, я медленно спускаюсь вниз. Гость, чьё имя я так и не узнала, сидит в кресле, с вежливым интересом рассматривая ряды волшебных палочек. Кажется, с того момента, как я ушла, он ни не секунду не переставал улыбаться.       Поставив чашки на столик, я делаю глубокий вдох и заставляю себя обратиться к нему:       – Итак, мистер?..       – Джейк! – перебивает он меня, беря в руки чашку и несколько озадаченно рассматривая её содержимое. Я осторожно приподнимаю бровь. – Джейк Дуглас, – добавляет он. – Но прошу вас, называйте меня Джейк.       – Гермиона Грейнджер, – представляюсь я, давая ему самому решить, как ко мне обращаться.       – Приятно познакомиться, Гермиона! – И он радостно тянется ко мне для рукопожатия. Сосчитав про себя до пяти, я сжимаю его руку и поскорее хватаюсь за свою чашку с чаем. Сделав пару глотков и отправив в рот печенье, Джейк снова заговаривает, решив, по-видимому, что приличествующая пауза соблюдена. – Так вот. Гаррик приходился дядей моей покойной маме. Она уехала из Англии незадолго до замужества. Мой папа маггл, они познакомились в обычном Нью-Йоркском кинотеатре. Но потом они переехали в Джорджию, так что я родился и вырос в городке под названием Дублин. Иными словами, почти британец. – Я поневоле улыбаюсь. Кажется, он ужасно старается мне понравиться. – Когда я был маленький, мы часто и подолгу гостили у дяди Гаррика – других родственников по маминой линии у нас не было. И когда мне исполнилось семнадцать, дядя сказал, что кроме меня семейному делу перейти не к кому. Мне, само собой, не улыбалась перспектива провести жизнь за изготовлением палочек, но мама сказала, что нужно уважить старика и хотя бы попытаться выполнить его просьбу. Он тогда многому меня научил, и это было довольно интересно, но вскоре мы вернулись обратно в Джорджию, а через несколько лет умерла моя мама. – Он на несколько секунд замолкает. – После этого я почти перестал бывать здесь, а когда дядя поднял вопрос о моём переезде в Англию, я, конечно, отказался. Да он, кажется, не особенно и рассчитывал, что я займу его место здесь. Я был молод, мне хотелось путешествовать, жениться и... словом, жить на полную. Попутешествовать я попутешествовал, с женитьбой пока не сложилось. Я честно, и думать забыл о дяде Гаррике, пока мне не сообщили о том, что его не стало. Мне немного неловко за то, как наше общение оборвалось – в основном по моей вине, если быть честным. Ну... а остальное вы знаете.       Я молча внимаю этому потоку информации, пытаясь выделить из него то, что жизненно важно в данный момент именно для меня.       – Мистер Олливандер никогда не рассказывал о вас. Признаться, я не думала, что у него есть родственники – более того, наследники.       – Наследники?.. – говорит Джейк. – Я, признаться, и не думал об этом. А и правда, кому он завещал... ну, всё это? – Он неопределённо поводит рукой в сторону мастерской и винтовой лестницы.       – Эм... мне, – осторожно отвечаю я, не вполне понимая, какой реакции ждать от законного наследника, о существовании которого я и не подозревала. – Договор о наследстве заверен и магически скреплён. – Не знаю, зачем я это добавила. Джейк немного растерян, но явно не собирается проявлять агрессию. Хорошо. Я делаю глоток чаю. – Клянусь вам, мистер Дуглас..       – Джейк. – Он снова улыбается мне.       – Клянусь вам, Джейк, я понятия не имела, что есть кто-то, кто может по закону претендовать на эту лавку, квартиру и производство. Если бы я знала... – Тут я замолкаю.       Если бы я знала – то что? Заставила бы мастера Олливандера разыскивать в Америке племянника, с которым они не виделись пятнадцать лет? Чушь.       – Так значит, вы теперь продаёте волшебные палочки Олливандера, да? – с любопытством спрашивает он, будто только сейчас понял, что я не просто девочка, которая наливает чай.       – Да. Продаю и изготавливаю. – Пожалуй, это прозвучало слишком заносчиво. Не хватает только добавить “Рада, что мы это выяснили.” – А вы сказали, что готовы приступить к своим обязанностям? Значит, вы изменили решение?       – Да в общем-то.. я особенно и не думал, – задумчиво отвечает он. – Просто решил, раз больше некому, то выбора у меня нет. Так что я нашёл все материалы, что у меня остались ещё с тех времён, – он кивает на свой рюкзак, – собрал вещи и отправился сюда. Всё было в такой спешке, что я даже не успел подумать, кто меня здесь встретит. Да я и вообще имею довольно слабое представление о том, что происходило в Англии последние годы. Я слышал, Вы-Знаете-Кто снова натворил дел?       Да, этот человек и правда не имеет ни малейшего представления ни о чём. “Вы-Знаете-Кто натворил дел” – это, пожалуй, самое оригинальное определение второй магической войны, какое я когда-либо слышала.       – Да, что-то вроде того. Несколько лет назад он вернулся и снова набрал сторонников, и мы... – Я осекаюсь. Ему совершенно необязательно знать о моём участии во всём этом. Да и вообще, следует быть осторожнее. Я совсем мало знаю об этом господине. Будь он трижды племянником мистера Олливандера, это отнюдь не значит, что ему можно безоговорочно доверять. – В общем, в Англии были непростые несколько лет. Но три с половиной года назад мы всё-таки одержали победу. Вы-Знаете-Кто окончательно повержен.       – Ну вот и славно, верно? – подытоживает Джейк с таким видом, будто мы только что завершили удачную сделку на покупку древесины. Задумчиво посмотрев в свой недопитый чай, он наконец задаёт вопрос, который мучает меня вот уже несколько минут. – И что же мне делать теперь?       Я понятия не имею, что вам делать, мистер Дуглас. Лично я сейчас разрываюсь между вежливостью вкупе с уважением к семье мастера Олливандера и желанием поскорее отправить вас восвояси. Но начать всё же стоит с главного. Заставив себя собраться с силами, я без обиняков задаю главный вопрос.       – Итак, вы собираетесь продолжать дело мистера Олливандера или хотите, чтобы это делала я?