Домашняя лаборатория

      Мозги напряглись так, что я не могла уснуть до тех пор, пока не придумала план спасения родителей. Это же надо, так вляпаться по самое нехочу! Перебрав все возможные и невозможные варианты, от самых безумных, до безобразия простых, только к утру я смогла задремать, утешив себя тем, что у меня всё получится. Ну папа, не мог придумать что-нибудь попроще. Какого лешего тебя понесло в Африку? Приключений захотелось на свою помолодевшую пятую точку? Вот, получил. Доволен? Ещё и маму с собой уволок… А меня так вообще бросил… одну… с двумя грудными детьми…       Слёз уже не было, кончились. Все выплакала. Какая-то злость вселилась в разум. Понимаю, что она ничем не поможет, а сделает только хуже, но в голову полезли сумбурные замыслы мести проклятым рабовладельцам. Нет, я не собираюсь никого калечить, а тем более убивать. Меня устроит если их посадят в тюрьму или оставят нищими.       Наметив планы на завтра, я провалилась в забытье только тогда, когда забрезжил рассвет и в комнате стал появляться силуэт окна.       По Интернету, на сайте ГосУслуг я подала заявку на загранпаспорт. Срок изготовления — тридцать дней. Осталось уговорить куратора, чтобы дал отпуск, и дождаться когда искусственный интеллект доделает свой новый процессор.       — Роб, сколько времени тебе нужно, от разработки нанопроцессора до изготовления мощного компьютера на его базе?       — Два с половиной месяца.       — Много! Можешь поторопиться?       — Да, если не отвлекаться на изготовление нанороботов.       — А ты не автоматизировал этот процесс?       — Нет, это ещё на стадии разработки.       — Что ж ты резину тянешь? Этот нанокомпьютер мне нужен для того, чтобы переселить тебя в него и вместе с модулем управления нанороботами поместить себе в голову. Некоторое время тебе придётся пожить во мне и поберечь как свои яй… кхм, как зеницу ока. Переключайся на изготовление нанопроцессора. У нас очень мало времени.       — Понял, переключаюсь. Мне понравилась твоя идея, — он часто заморгал светодиодами и затараторил. — Расчёт архитектуры, разрядности, периферии, энергопотребления, теплообмена, мощность аккумуляторов, зарядных устройств…       Он несколько минут перечислял то, над чем «думал» в этот момент, а потом резко остановился.       — Перегрев процессора. Режим пониженного энергопотребления. Критическая температура понижена. Расчёт нового процессора готов!       — И сколько ядер будет в нём?       — Сто двадцать восемь, разрядность — пятьсот двенадцать бит.       — Не слишком ли ты размахнулся? Сколько он будет энергии расходовать?       — Нет, это оптимальный вариант. Учитывая молекулярный уровень его изготовления и стопроцентную чистоту кремния, германия и селена — это то, что нужно. Если сделать меньше, то энергия будет расходоваться в пустую, а если больше, то ток потребления действительно возрастёт. Устройство постоянной памяти будет по принципу кубической матрицы с возможностью почти бесконечного наращивания. SSD технология и рядом не лежала. По моим расчётам зарядки аккумулятора хватит на десять суток. Подзарядка будет происходить от твоего сердцебиения, дыхания и любой физической активности. То есть беспокоиться о том, что у меня «сядет батарейка», не стоит. Даже если ты погибнешь, я буду жить ещё десять дней. Всё это время я смогу поддерживать клетки твоего организма с помощью нанороботов, а после «ремонта» твоих жизненно важных органов, снова тебя оживить, то есть искусственно заставить сердце сокращаться, лёгкие дышать и одновременно продолжать залечивать раны. Твоя задача — не помереть с голоду и от жажды, ну и не раствориться в какой-нибудь кислоте, остальное поправимо.       Не ожидала от него такой прыти. За несколько минут разработать с нуля новый процессор со всей периферией — это достойно похвалы.       — Отлично! Молодец, Роб. А теперь подумай над системой приёма-передачи данных. Она должна должна быть настолько быстродействующей, что терабайты информации принимались и передавались ма́хом, желательно в сжатом виде.       — К чему такие скорости?       — Это нужно чтобы наниты мгновенно реагировали на сигналы, а не зависали в ожидании «счастья». Да и огромные архивы твоей памяти нужно будет передавать на хранение.       — Понял. Сделаю.       — А теперь соедини меня с куратором.       — Соединяю…       Одна проблема решена, теперь задача — уговорить, чтобы дали отпуск.       — Говорите.       — Здравствуйте, Сергей Леонидович!       — Здравствуй, Танечка, как твои дела? — снова этот слащавый полумужской голос.       — Да вот, устала что-то, от этой писанины, опытов и экспериментов. Хотелось бы отдохнуть, в отпуск съездить. Отпу́стите?       — Жаль. Очень жаль, что отрываешься от очень важных и интереснейших дел, давай-ка ты сначала закончишь начатое?       — Я бы с радостью, да в голову уже ничего не лезет, развеяться нужно, отдохнуть пару месяцев.       Он замолчал, обдумывая мою просьбу, которая задержит выход «в свет» новые разработки. А потом с великим сожалением вздохнул и:       — Ну, что ж, раз такое дело, то конечно же отдохни. Куда-то поедешь или дома будешь отдыхать?       — Поеду в столицу, а потом Африку. Хочу посмотреть на Москву, а потом на самый высокий водопад в мире.       — Отличная идея, когда отправишься?       — Недельки через две.       — Что ж, счастливо отдохнуть. Отпускные за два года завтра скину тебе на зарплатную карту. Там у тебя скопилась приличная сумма, тебе хватит не только на путешествие. Длительность отпуска — восемьдесят дней. Это опять же за два года. Надеюсь, ты хорошенько отдохнёшь и, когда приедешь — закончишь эту новую сногсшибательную разработку по восстановлению организма во благо нашей Родины и армии.       — Спасибо, я тоже надеюсь. До свидания.       — До свидания, Танечка.       Ура, можно считать что отпуск у меня в кармане.       — Так ты Таня, а не Юля? — смущённым голосом спросил Роб, разорвав связь с куратором.       — Ну да. А ты что, только догадался? — улыбнулась я затянувшемуся розыгрышу. — За два года ты так и не нашёл, чем мы отличаемся?       — Нет, — грустно сказал он и опустил свои манипуляторы. — Вы практически одинаковые, даже ваши внутренние органы идентичны, а про ДНК и говорить не хочу. Конечно, там различие есть, но оно такое мизерное, что только глубокий анализ сможет это выявить.       — Не огорчайся, просто ты чуточку не внимательный, вот и не заметил, что мама немного полнее меня. Не вешай окуляры, нас ждут приключения, Роб, ты поедешь со мной, вернее во мне, в Африку, выручать Юлю и Виктора.       — А что с ними случилось? — он встрепенулся, приподняв конечности.       — Пока ничего, но скоро может. Из них хотят сделать рабов. И чем быстрее ты будешь готов, тем быстрее мы отправимся и предотвратим этот произвол.       — Понял. Я ещё никогда не путешествовал. Тогда, чтобы ускорить все процессы, мне нужно сильнее охлаждать микросхемы. Надо бы кулеров добавить, а то иногда закипаю, и HDD на SSD заменить.       — Так сделай, кто тебе не даёт? И поставь себе водяное охлаждение, оно ведь намного эффективнее.       — Я боюсь.       — Чего ты боишься, милый?       — Милый? — что-то он пропустил первую часть вопроса. — Так меня ещё никто не называл! Как прияааатноооо, — его механические руки как-то замысловато завертелись. То ли ему действительно приятно, то ли захотел увести разговор в другую сторону, чтобы не показывать свои страхи. — Ты такая красивая, Танечка, я тебя так люблю!       — Во как! — это что-то новенькое, раньше не замечала за ним ничего подобного. — Ты же робот, как ты можешь любить или ненавидеть и отличать красивое от убогого? Или ты мне зубы заговариваешь? А ну-ка колись…       Поверить в такое?! Нет, это что-то сверхъестественное. Такого не может быть. Скорее всего врёт, хотя врать он тоже не может. Тогда как это объяснить?       — Нет, Танечка, хоть ты и издеваешься иногда, всё равно меня тянет к тебе больше, чем к Юле и Виктору. Любовь это или нет, мне не осознать, сама понимаешь почему. Но я знаю одно — ты никогда не сделаешь мне плохо. Я всегда жду, когда ты спустишься сюда, всегда рад тебя видеть, говорить с тобой, обсуждать твои задумки, искать оптимальные решения сложнейших задач, исполнять просьбы и приказы. С тобой так интересно, ты даже представить не можешь. Только с тобой я работаю в полную мощь и закипаю от перегрузок.       — Ох, Роб, ну вот что мне с тобой делать? Влюблённый искусственный интеллект, кому расскажи — не поверят.       С ума сойти. И это говорит мне робот? Тут либо он сам что-то темнит, либо папа действительно перемудрил, когда создавал его.       — Скорее помести меня в себя, и мы никогда не будем расставаться, я хочу, чтобы мы всегда были вместе!       — Ну, тогда ускоряйся ещё. Ведь всё зависит от тебя. Как только будешь готов, так сразу и переселишься. Да, и ещё, сладкий мой, — это я уже издеваюсь, — установи в моих ушах маленькие динамики, чтобы я могла слышать тебя, а во рту поставь микрофон, чтобы ты слышал меня, когда переселишься в чип.       — Слааадкиий… Да, Таня, понял.       — И у тебя должна быть постоянная связь с этой лабораторией, вернее с компьютером, который останется тут. Ну, если не постоянная, то хотя бы через Интернет по защищённому каналу. Кроме тебя никто не должен входить в этот комп ни по Интернету, ни через периферию. Если кто-то всё-таки проникнет — уничтожь все данные. Микрозавод и нанозавод берём с собой. Подумай, в какой части моего тела их лучше разместить, и закрепи все склады, станки и оборудование, чтобы там ничего не падало при движении, наклонах, прыжках и тому подобное. Возьми побольше ингредиентов для изготовления и совершенствования нанороботов.       — Понял, сделаю.       Роб повернулся к стеклянному колпаку, заморгал светодиодами и зашумел кулерами.       — И всё-таки, чего ты боишься? А, Роб? — собралась уходить, но вспомнила про его какие-то страхи.       — Боюсь, что при установке водяного охлаждения вода попадёт на материнскую плату и тогда мне конец, а ты не сможешь осуществить свои планы по спасению родителей.       — Брось, Роб. Кто не рискует, тот никогда ничего не добивается в жизни. Я верю, что ты сделаешь всё аккуратно и не прольёшь ни капли. Сначала сделай радиатор, подключи к нему трубки, а потом потихоньку включай воду. Если где-то и появится капелька, ты её увидишь, воду сразу отключишь, а каплю вытрешь, она даже упасть не успеет. Или подложи под трубки салфетки. Давай, Роб, ради своей любви. Будь смелее. Насколько всё ускорится, если ты это сделаешь?       — Если просто хорошо охлаждать, то производительность увеличится почти наполовину, но тут открывается перспектива разгона. Можно разогнать процессор, увеличивая тактовую частоту в разы.       — Ну, вот и ладушки, мы тогда с тобой всё успеем за неделю, даже раньше.       — За пять дней.       — Умничка, Роб, я в тебе никогда не сомневалась. А сейчас мне нужно тебя покинуть. Пока.       — Пока.       Я покормила детей и, взяв в руки планшет, стала искать телефоны и адреса предсказателей судеб и событий. Мне нужна была именно гадалка, а не целительница. Узнавать свою судьбу и успех задуманной операции я не собиралась. Меня интересовали только клетки её мозга, чтобы потом сравнить со своими. Это сопоставление даст возможность вычислить, что сожрал этот вирус. Чего не хватает в моих клетках? Что блокирует ментальные импульсы и как выглядят клетки улавливающие ментальные волны. Выписав адреса и телефоны гадалок, я всех обзвонила и назначила встречи. У всех были длиннющие очереди и самая свободная предсказательница назначила встречу через три дня. Теперь эти дни нужно повести с пользой дела. Ещё только обед, а меня так разморило от бессонной ночи, что я уснула вместе с детьми.       Они меня и разбудили. Дети. Куда же их пристроить, пока я буду в Африке? И тут меня осенила гениальная мысль. У папы и мамы же есть родители, значит, нужно их найти и спросить, можно ли на время «отпуска» приютить у них малышей.       Я залезла в мамину память и «вспомнила», где живут Надежда Васильевна и Василий Сергеевич, потом проделала то же самое с воспоминаниями папы.       — Дети, сейчас мы покушаем и поедем к бабушке и дедушке.       — Улааа, — обрадовались они и мигом заняли свои места за столом. Их любознательный мозг тянулся ко всему новому, неизведанному, а чтобы утолить жажду познаний, нужно выйти из дома и осмотреть окрестности.       Я быстро поела, а пока ребятишки стучали ложками по тарелкам, закидывая кашу в свои ротики, сбегала в душ, потом оделась, собрала детей, и уже через час мы ехали на электричке к родителям папы, Галине Сергеевне и Владимиру Васильевичу.       Дети были не просто счастливы. Они смотрели в окно на поля, деревья, пасущихся коров. Всё новое у них вызывало неподдельный восторг и настоящий понос из новых «кто», «что», «зачем» и «почему». Я, умаянная бессонной ночью, слабо соображая что-либо, пыталась успевать отвечать на их вопросы, но скорость их задавания была столь высока, что, не ответив на один, я начинала отвечать на другой, сама путалась и одновременно боролась со сном. Веки закрывались сами собой, и я на автопилоте бормотала что-то всё тише и тише. В конечном итоге мой разум проиграл в нелёгкой схватке с безжалостным сном. Какая-то тётка, сидевшая рядом, робко пыталась умерить аппетиты маленьких любознаек, а потом разбудила меня, когда вставала, чтобы выйти на своей станции. Короткий пересып немного взбодрил и придал свежих сил, благодаря которым я всё-таки добралась до родителей отца.       Дверь открыла старая очень полная женщина лет семидесяти в замызганном халате на голое тело.       — Здравствуйте.       — Здравствуйте, — посмотрев на меня вопросительным взглядом потревоженного обывателя, буркнула она.       — Мам, кто там пришёл? — раздался голос из комнаты.       — Вам кого? — спросила женщина.       — Мне нужны Вы, Галина Сергеевна, и Ваш муж, то есть сын — Владимир Васильевич. Я дочь Виктора — Вашего младшего сына.       Она испуганно посмотрела на меня, пошатнулась, но вовремя подоспевший мужчина подхватил её и еле удержал толстую тушу в вертикальном положении, чтобы она не рухнула. На голубых глазах женщины появились слёзы, губы задрожали, и она на пару секунд закрыла своё лицо руками.       Как же сильно она изменилась по сравнению с воспоминаниями отца. Её полнота увеличилась ещё больше, всё повисло, начиная от второго подбородка до живота, груди расплылись и стали бесформенными висячками по обе стороны безобразно выпуклого живота.       — Проходи, внученька, проходи, — еле выговорила она хриплым голосом и мелкими шагами, переваливаясь, как огромный пингвин, с ноги на ногу, пошла в комнату, держась за руку хрупкого мужичка.       Я последовала за ними, ши́кая на детишек, чтобы не смеялись над стариками и не болтали лишнего. Квартира была небольшой хрущёвкой. Две комнаты, кухня и совмещённый санузел. Ремонта не было уже лет десять, а то и больше. Мебель и предметы быта тоже оставляли желать лучшего. Дети, держа меня за руки, с опаской смотрели по сторонам и молча двигались за мной.       Седовласая пара села на заскрипевший диван и четыре глаза через толстые линзы очков с нескрываемым интересом смотрели на нежданных гостей.       Взглянув на брата своего отца, я сначала усомнилась, он ли это, но, присмотревшись повнимательней, увидела его сильные изменения. Он тоже поправился, на голове появилась проплешина, морщины сильно изуродовали лицо, но для своих примерно пятидесяти лет он выглядел как и все мужики его возраста.       — Проходите, садитесь, — показала Галина Сергеевна на стулья возле небольшого стола, — а это твои детки?       — Да, это мой сынок и моя сестрёнка, я её выносила и родила, — начала я отвечать, но после первого произнесённого мною слова меня уже никто не слушал.       — Какие они красивые у тебя, просто ангелочки, — пыталась улыбнуться бабушка. — А что ж Виктор сам не пришёл? С ним всё в порядке? Двадцать годко́в его не вида́ла, крови́нушку моего, — снова расплакалась Галина Сергеевна.       — Виктор со своей женой попали в беду, — начала я рассказ, — их в Африке удерживают силой и грозят убить. Я пришла к вам потому, что хочу поехать и вызволить их из рабства, но мне не с кем оставить детей.       — Ох, внученька, беда-то какая, — не унималась женщина, — да мы бы с радостью приютили детишек-то, да только за нами сами́ми уход нужен. Старые мы да больные.       — Ну что ты такое говоришь, — вступил в разговор старик, — я и за тобой присмотрю, и за дитя́ми, чай справлюся.       — Да мне не жалко, пусть живут, вот только кормить-то их нечем, у нас же все деньги на лекарства уходят. Мы даже коммуналку несколько лет не платили, — вытирая глаза уже мокрым платком, запричитала баба Галя.       — А чем вы болеете, может я смогу вам помочь? Я же в медицинском училась.       — Ох, дочка, да чем ты поможешь? Ты же сама ещё ребёнок. Наша болезнь не лечится.       — А чем Вы болеете, бабушка? Что врачи говорят?       — СПИДом. — ответил Владимир за неё и тоже прослезился.       — Ах, — удивилась неожиданному известию, — как же вы подцепили эту заразу?       — В больнице, внученька, в больнице. Десять лет назад сделали прививку от гриппа заражённой иглой, почти двести человек заразилось в городе. Сколько мы слёз тогда вы́плакали. С тех пор вот и бедствуем. С работы выгнали, когда прознали про нашу болячку страшную, а на новую никуда не берут. Пенсия маленькая. Хлеб да вода, вот и вся наша еда.       Вот это да! Мои мозги моментально напряглись. Надо для начала коммуналку им оплатить, а то выселят нафиг, да продукты купить на пару недель, а потом приеду с нанитами и попробую вылечить их.       — Владимир Васильевич, — повернулась к дедушке, — а где тут у вас магазин, мне бы детям покушать купить?       — Минимаркет за углом, но для детей там лучше ничего не брать, а торговый центр далековато. Давай я с тобой схожу, а бабушка пока с правнуками посидит.       — Идите ко мне, сладенькие мои, — позвала она деток, — я вам сказку расскажу.       Ребятня с радостью окружила большущую добрячку по бокам, она обняла их и прижала к себе, вжав в своё мягкое тело. Они попытались её обнять, но не достали даже до середины её живота. Я улыбнулась и вышла вслед за дедом.       — А где Вы за коммуналку платите? — спросила я у деда, когда мы вышли на улицу.       — А вот тут, — показал он через дорогу.       На вывеске было написано: «Центр коммунальных платежей».       — Пойдём, дедушка, зайдём, узнаем, сколько вы задолжали.       — Ой, доченька, много, почти полмиллиона, — горестно сказал он, и на глазах опять навернулась слеза.       Отстояв небольшую очередь, я оплатила сразу все долги и отдала бумаги деду. Он надел очки, поглядел на квитанцию, а потом ошарашенно уставился на меня. Его губы задрожали, и он, потупив взгляд, снял оправу с толстыми линзами шершавыми пальцами и вытер мокрые от слёз глаза.       — Неплохо бы сделать ремонт в вашей квартире, а пока его делают, вы поживёте в санатории. А сейчас показывайте, где магазин.       Я купила продукты, но не на две недели, а на один день, нашла в Интернете фирму по отделке квартир и вызвала мастера, чтобы он оценил стоимость ремонта. Затем нашла санаторий, позвонила туда и договорилась на две недели для двух пожилых людей с заездом сегодня. Детей пока рано с ними оставлять, пусть подлечатся сначала. Мы не торопясь подходили к дому, когда я заметила мастера. Узнала по рекламе на сайте. Чтобы не упустить клиента, он примчался на своей старенькой копейке по адресу, но бабушка не впустила и он растерянно чего-то ждал на улице. Через полчаса узбек озвучил сумму в восемьсот тысяч рублей.       — Хорошо, — согласилась я, — а хотите заработать ещё больше?       У него и так был рот до ушей от довольной улыбки, а когда услышал, что можно заработать ещё, то глаза загорелись энтузиазмом и медленно полезли на лоб.       — Замените всю мебель, а вещи из старой переложите в новую. Теперь пишите договор, и я переведу Вам деньги.       Через час я со своими родственниками и детьми уже ехала на такси в санаторий устраивать стариков. Счастливые, они не верили свалившемуся счастью на их головы и наперебой отвечали маленьким почемучкам на все их вопросы. Устроив предков в санаторий, я оплатила две недели процедур и дала им немного денег, на всякий случай.       — Когда лечение закончится, я приеду за вами и отвезу домой.       Попрощавшись, я взяла детей за руки и направилась на станцию. В электричке, умотавшиеся за весь день, ребятишки спали, обняв мамочку с обеих сторон. Я, прижав их к себе, сначала думала о предстоящих планах, а потом тоже провалилась в глубокий сон. Только громкий голос из динамиков разбудил меня, оповестив всех пассажиров, что эта станция конечная.       Сунув ключ в дверь, я попыталась его повернуть, но он не поворачивался. От досады дёрнула за ручку на себя, дверь скрипнула и открылась.       Я что, забыла запереть дверь? Вот же растяпа. Перешагнув через порог, я ужаснулась. Вещи были разбросаны по всему дому! Всё, что было в шкафах, ящиках и тумбочках валялось на полу с явными признаками того, что что-то искали. Этого ещё не хватало. Ошарашенная происшествием, я завела детей в свою комнату и ринулась в подвал.       — Роб, ты тут?       — Тут, — отозвался он.       Внизу было всё в норме, всё лежало на своих местах, везде была чистота и порядок. Пройдя дальше, я заметила двух молодых людей, лежащих на полу со связанными руками и ногами.       — Роб, это кто?       — Не знаю, они вломились сюда, начали всё крушить, но я в них выстрелил снотворным и связал. Я правильно сделал?       — Долго они спят?       — Часа четыре.       — Долго ещё будут в отключке?       — Часа два.       — Отлично, пусть пока поваляются. Ты всё сделал правильно. Они наверху мне такой бардак устроили, что часа два прибираться буду. Ты крепко их связал, не вырвутся?       — Пусть только попробуют, пистолеты у меня наготове, шагу ступить не успеют.       — Отлично. Я, как приберусь, приду. Будем узнавать у них, кто они и что тут делают.       Прибравшись наверху, я приготовила ужин, поела, накормила детей и уложила их спать. На всякий случай включила радионяню, а входную дверь привязала за ручку своим поясом так, что снаружи даже Геракл не откроет. Только после этого я спустилась в подвал.       — Буди вот этого, — показала на того, что поздоровее, — а второй пусть пока спит.       Роб толкнул его в бок манипулятором, и тот открыл глаза. Я, как в НКВД, поставила старенький деревянный стул перед столом, включила настольную лампу и села в кресло.       — Роб, развяжи ему ноги и посади на стул, а попытается бежать — стреляй.       Парень испуганно посмотрел на Роба, который развязал его, поднял железяками, похожими на руки и бросил в сторону стула. Молодой человек еле удержался на ногах, схватившись за спинку, и злобно зыркнул на меня. Увидев молодую хрупкую девушку, он сел, всем своим видом показывая, что ничего не боится, хмыкнул и, вальяжно положив ногу на ногу, презренно плюнул на пол.       — Чё, сучка, проблем захотела? Выпусти нас. Иначе утром пацаны тут камня на камне не оставят, а тебя по кругу пустят.       Я, как заправский сотрудник НКВД, направила настольную лампу ему в глаза, от чего он немного прищурился.       — Фамилия, имя, отчество, год рождения.       — Ты чё, не поняла, на? Быстро развязала на.       Вот ведь быдлятина. Терпеть таких не могу. Ещё в школе на насмотрелась на этих полоумных и их жаргон знаю не по наслышке. Когда-то в детстве даже опускалась до их уровня, чтобы защитить себя от их нападок. В общем не давала себя в обиду.       — Роб, проверь его карманы, если что-нибудь найдёшь — выкладывай на стол. Будет сопротивляться — придуши.       Интеллект беспрекословно полез ему в карман, но парень перехватил манипулятор и попытался его свернуть. Тогда второй клешнёй Роб ухватил его за горло и сдавил так, что парень перестал дышать, побрыкался несколько секунд и затих. Робот немного ослабил сдавленное горло, быстро вынул из его карманов содержимое и, отпустив парня, положил найденное мене на стол.       — Это что? Ключи от машины? Роб, прикинь, у нас теперь машина есть. Интересно, она красивая? Пойду посмотрю. А ты пока держи этого кролика, чтоб не рыпался.       — Ты чё, на. Я ж тя размажу, сучка, я те всё припомню, — завопил он, глядя на мою наглость.       Манипуляторы снова сжались на его горле так, что было трудно дышать, и не отпускали, пока я не вернулась.       — Роб, у нас теперь есть отличная машина Gelandewagen и два хороших смартфона.       — Ты чё, шалава, совсем рамсы попутала? Когда ты узнаешь, с кем имеешь дело, — ты сильно пожалеешь.       — Итак, я повторяю вопрос. Твоя фамилия, имя, отчество и год рождения.       — Да пошла ты, — парень снова демонстративно сплюнул и отвернулся, за что получил от Роба подзатыльник железной клешнёй.       — Не хочешь отвечать? Тогда я буду звать тебя «кролик», ты будешь отличным подопытным в моей скромной домашней лаборатории. Роб, милый, ты не помнишь, где лежит влагалище моей мамы?       — Помню, — ответил Роб.       — Пришей его этому придурку, только не на термостоле, а на живую, с помощью наших деток — нанороботов.       — Ох, милая, точно, у нас же есть наши с тобой детки, как же я забыл про них, — подхватил он мои издёвки.       — Хотя нет, не стоит беспокоить их по пустякам. Пришей её с помощью иголки с ниткой. Может, тогда он станет посговорчивей?       — Куда изволите пришить эту очаровательную киску? Между членом и лобком или возле ануса? — продолжал издеваться Роб, обращаясь к парню, вытаскивая из банки с жёлтой жидкостью женское влагалище прямо перед его носом.       — Ты чё, убила свою мамашу и продала её органы? А пи… — Роб громко пикнул, заглушив нецензурную брань, — … никто не берёт? Дык обратись к педикам, они с руками оторвут, — подонок округлил свои глаза, а потом ухмыльнулся, — жесть.       — Я щас из тебя педика сделаю, чудак на букву Мэ. Роб, пришей ему на лоб, чтобы, когда его шалопаи пришли, трахнули бы его в мозг, если он есть.       — Хм, он издохнет от первого же проникновения в эту милую вагину, тогда остальные будут трахать труп, — с интонацией сожаления сказал Роб, — а я так хотел посмотреть, как его пустят по кругу и накачают спермой по самое темя.       — Роб, а ты никогда не видел секс?       — В живую нет, только на видео, в Интернете.       — Хочешь посмотреть?       — Очень хочу!       — У тебя запасной комплект манипуляторов есть?       — Да, в лаборатории твоих родителей, где они проводили опыты на животных.       — А может, там и клетка найдётся?       — Есть, даже две, их использовали для обезьян.       — Отлично, тащи туда этих кроликов.       Через пять минут пленники сидели в разных клетках, а я за столом отца и думала, как бы заставить их говорить. Второй негодяй оказался спокойнее, но тоже не отвечал на вопросы. Видимо, они надеялись на помощь извне.       — Роб.       — Да, милая.       — Вторыми манипуляторами поднимешься наверх и установишь во всех комнатах видеокамеры. Даже в коридоре, на кухне и снаружи перед входом в дом. И проведи туда связь, чтобы я могла с тобой говорить и слышать тебя. Следить за всем происходящим будешь постоянно. Оставишь их там, наверху, чтобы помогать мне. И смотри не разбуди детей, они спят в моей комнате. Если будет вторжение в дом, то стреляй в каждого, кто войдёт снотворным, а потом тащи всех сюда, в эти клетки. Чем больше будет у нас подопытных кроликов, тем быстрее мы закончим нашу разработку.       — У тебя есть де́ти?       — Да, Роб, есть. — Когда ты успела родить?       — Ещё скажи, что ты не видел меня беременной.       — Видел.       — Ну, тогда чего спрашиваешь? — вспомнила, что папа стёр из его памяти мои роды и строго запретил говорить ему о детях.       Не спроста он это сказал, неужели Роб кому-то передаёт данные и всё, что здесь происходит? Так, нужно вырубить Интернет, на всякий случай, пока не проверю, что информация не утекает вовне́ или её не воруют хакеры. Я поднялась наверх, выключила роутер и снова спустилась вниз.       — Роб, приготовь видеокамеру, будем снимать порно геев. Влагалище потом пришьёшь, положи пока на место. Так, мальчики, — обратилась к пленникам, — приготовьтесь стать девочками. Мой любознательный робот уже спит и видит, как вы любите друг друга. Роберт, введи каждому из них по тысяче наших деток, сейчас повеселимся.       — О, вот это я понимаю, — обрадовался Роб, — и не нужно заботиться об их выживании, это же подопытные. Никто не знает, что они тут.       — Правильно понимаешь, — одобряюще улыбнулась ему.       — Готово. У каждого тысяча нанитов в организме.       — Первому, который не хочет со мной знакомиться, режь спинной мозг на уровне третьего позвонка, но сначала найди нервные нити, по которым идёт сигнал к сердцу, межрёберным мышцам и диафрагме. Будешь сам ему дышать и стучать его сердцем.       Парень стоял в клетке и усмехался, не понимая, что происходит и о чём девчонка говорит с передвижной железякой, но когда его сердце забилось неравномерно, а потом лёгкие стали дышать не так как он хочет, заволновался.       — Ты чё делаешь, тварь? — запаниковал он, — я те…       Его тело обмякло и рухнуло на пол, лишь испуганные глаза моргали в мою сторону, а выражение лица стало умоляющим, а не нахальным, как было до этого.       — Ну что, допрыгался? А если бы вовремя ответил на мои вопросы, то ехал бы сейчас домой на своём гелике живой и здоровый. Роб, дёргай за каждую нервную нить и заноси в свою базу данных, какая ниточка за что отвечает. Нам это знание очень сильно понадобится в будущем. Имей в виду, что они отвечают не только за мышцы тела, но и за выделение желудочного сока, мочи, преякулята, желчи и других секреций. В общем, выясни, какая нить на что действует.       — Понял, Танечка, делаю, — радостно сообщил Роб.       Тело парня задёргалось. Я открыла его клетку и зашла внутрь.       — Ну что, быдло, теперь тебя никто бояться не будет, давай-ка я помогу тебе раздеться. Кролики ведь всегда ходят голыми.       Я не спеша расстегнула пуговицы, ремень и сняла с его тела всю одежду. Остались только трусы.       — Роб, а ты сможешь, дёргая за нервы, сделать так, чтобы он сам снял с себя трусы?       — Думаю, да. Сейчас попробую.       Роб неумело стал управлять телом и только с третьей попытки смог поставить его на ноги. Он теперь был похож на покойника: голова наклонена вбок, а движения точно напоминали зомби из фильмов и мультиков. Его руки никак не могли поддеть резинку, но Роб всё-таки как-то изловчился, зацепив её большим пальцем одной руки, и стянул вниз. Затем грубо посадил его на пол, дёргая за разрезанные нервные окончания нанороботами. Я посмотрела в умоляющие глаза этого урода, а потом наотмашь треснула ему по щеке. Звонкая пощёчина эхом пролетела по всей лаборатории. Он чуть не рухнул на пол, но я вовремя поймала буйную голову второй рукой за волосы и посадила ровно.       — Это тебе за сучку, тварь и шалаву, — сказала я и вышла из клетки.       Как то мне не было жалко этого придурка. Сдохнет — туда ему и дорога, плакать и переживать не буду. Второй кролик, тот что поспокойней, забился в угол от страха и сидел, не веря своим глазам и не отрывая их от своего компаньона. Я тихонько обошла его клетку с другой стороны и незаметно подкралась к нему сзади.       — Бу! — громко крикнула и ткнула его в бок указательным пальцем сквозь решётку.       Он подскочил, как ошпаренная обезьяна, и с диким испуганным криком забрался в дальний верхний угол клетки.       — Ссышь, когда страшно? — не могла удержаться от смеха. — Ты кто такой, чудик?       Ни…ик…итин. Никитин Алексей Вячеславович, — дрожащим голосом ответил парень.       — Год рождения?       — Тысяча девятьсот девяносто девятый.       — Значит, тебе двадцать лет? Отлично. То, что нужно для опытов. Зачем вы ко мне залезли?       Парень закрыл глаза и замолчал, опустив голову.       — Повторяю вопрос. Зачем ко мне вломились и перевернули всё вверх дном?       — Если я скажу, меня убьют, — с нотками страха в голосе сказал он.       — А если не скажешь, то убью тебя я. Выбирай, быстрая смерть здесь и сейчас или потом, когда отпущу, от пера в бок или выстрела в бестолковый лоб?       — Ладно, скажу, если отпустишь, только не ставь на мне опыты.       — Отпущу, когда сочту нужным, а если будешь послушным, то ещё и удовольствие получишь. Говори.       — Нам заплатили хорошие деньги, чтобы мы собрали в этом доме все носители информации. Флэшки, жёсткие диски, планшеты, ноутбуки, системные блоки и передали их заказчику.       — Кто заказчик?       — Я не знаю, Васька с ним договаривался.       — Значит, того кролика зовут Васька. Так я и знала, что рано или поздно ко мне придут, но не думала, что это будут «реальные пацаны» с района. Хочешь трахнуть своего подельника?       — Нет.       — А придётся. Сейчас ваши «отношения» перейдут на новый уровень. Мне нужно это для эксперимента, поэтому если не согласишься, то я сделаю тебя таким же, как он, а потом сама тебя изнасилую. Про футанари слышал? — он испуганно кивнул, — а потом ты всё равно это сделаешь со своим дружком, но уже не по своей воле, а по моей.       — Ладно, я согласен, только дайте попить и поесть.       — Воды дам, а еду для тебя никто не готовил. Раздевайся.       Он, дрожа от страха, быстро разделся и я открыла обе клетки.       — Роб, если он дёрнется — стреляй без предупреждения!       Парень посмотрел сначала на манипуляторы, потом на меня и сделал шаг вперёд.       — Иди и накорми его своей спермой. Он ведь тоже хочет кушать.       Испуганный парень подошёл, взял одной рукой голову Васьки, второй свой полувялый член и тыкнул им в крепко сомкнутые губы.       — Кролик Вася, будешь сопротивляться — сдохнешь, мне такие, подопытные как ты не нужны, живым тебя отпускать крайне опасно.       Вася скосил на меня глаза, но губы не раскрыл.       — Роб, останови ему дыхание, пока его рот сам не раскроется. Если сдохнет — не жалко, у нас ещё один есть, а утром ещё несколько будет, если Вася нам не врёт.       Дыхание парня остановилось. Его глаза стали постепенно расширяться, а потом и вовсе закатились. Лицо посинело и, не выдержав мучительного удушья, он широко раскрыл рот. Его напарник тут же двинул бёдра вперёд, а Роб тут же восстановил дыхание и запыхтев носом, Вася с членом во рту снова стал приобретать нормальный цвет лица.       — Давай, Алексей Вячеславович, накачай своего другана́. Роб, ты снимаешь?       — Да, две камеры пишут с разных ракурсов.       — Ну как тебе секс воочию?       — Класс, возбуждает.       — Возбуждает? Роб, ты в своём уме? Как ты можешь возбуждаться? Ты же ро́бот!       — Не знаю. Виктор, наверно, сделал меня по подобию своему, а может, это побочный эффект разума, — сделал вывод он.       — Хм, интересно, девки пляшут, по четыре штуки в ряд, — засмеялась я, — что думаешь по поводу управления чужим телом? Почему движения получаются рывками?       — Думаю, всё дело в раздражителе нерва. Нужно не механически воздействовать на его кончик, а электрическим током, плавно увеличивая и уменьшая потенциал.       — Хм, давай попробуем. Снабди тысячу роботов нейростимуляторами и подведи к ним регулируемое напряжение, посмотрим, что получится. Сколько это займёт времени?       — Минут десять.       — Действуй, а я пока за пикантной сценой понаблюдаю.       Парень старательно обрабатывал своего друга, а тот боясь, что ему снова перекроют дыхалку терпел происходящее. Почему-то меня эта сцена не возбуждала, да и насилие я не люблю, но, чтобы выудить информацию из этого быдла, мне пришлось этим заняться. Через несколько минут один из них задёргался, мыкнул и начал заливать рот своего подельника. Тот широко раскрыл глаза, но без возможности вырваться, только нервно сглатывал, чтобы не захлебнуться.       — Ну, вот и славненько, накормил своего дружка. Теперь это единственная пища, которую вы будете тут есть. Роб, восстанови кролику Васе нервы, которые отвечают за член и его чувствительность, пусть теперь он покормит своего приятеля.       — Всё, готово, — сказал Роб через несколько секунд, — можете приступать.       Парень встал на колени перед своим другом, наклонился, взял его член в свой рот и принялся насаживать свою голову. Он старался сделать так, чтобы всё произошло как можно быстрее и выйти из этой неприятной ситуации, хоть чем-то наполнив желудок, который очень хотел есть. Через несколько минут он глотал сперму, боясь проронить драгоценные капли.       — Роб, ты снабдил наших деток нейростимуляторами? — поинтересовалась я.       — Ещё минута, милая, скоро всё будет готово, — ответил он.       — Восстанови ему нерв сердца, потом выводи старых роботов и, как только будут готовы новые, вводи их.       Через несколько секунд лицо парня порозовело и отразило некоторое облегчение.       — Ну что, Вася, знакомиться будем? — спросила я.       — Чё те надо? — с трудом спросил он.       — Опять дерзишь? Для начала фамилия имя отчество, год рождения.       — Василий Николаевич Ерохин, тысяча девятьсот девяносто седьмой.       — Кто тебя нанял?       — Я его не знаю.       — Как с ним связаться?       — Он сам должен мне позвонить.       — Когда?       — Он не сказал.       — Гелик твой?       — Да.       — ПТС где?       — У меня.       — Сейчас мы оформим договор купли-продажи, а потом ты напишешь расписку о получении денег.       — Ну ты и сука.       — Можешь думать что хочешь, но за моральный и материальный ущерб заплатить придётся, не нужно было устраивать погром в моём доме. Но это ещё не всё. Вы оба будете моими подопытными некоторое время. Если не сдохните, то я вас отпущу.       — Не боишься, что я вернусь и трахну тебя?       — Нет, не боюсь. Если вдруг ты выживешь и я тебя отпущу, то при нашей встрече тебе просто нечем будет меня трахать. Твой пол тут же сменится на противоположный, вырастут замечательные, как у вас принято говорить, дойки. Поэтому тебе придётся обходить меня стороной. К тому же видео с твоими «противными» делишками будет храниться у меня, и если вдруг со мной что-нибудь случится, даже если в этом будешь виноват не ты, то оно тут же окажется в бескрайних просторах Интернета. Возможно, в процессе моих опытов, ты забудешь всё и превратишься в овощ. Я основательно поковыряюсь в твоих мозгах, если они есть. Сдохнешь — никто плакать не будет, наоборот, люди мне спасибо скажут за то, что избавила их от быдлятины. Теперь о предстоящем звонке твоего босса. Как только он позвонит, как там на вашем языке? А, забьёшь ему стрелку. При встрече ты выстрелишь в него снотворным и привезёшь ко мне, и смотри не убей, он мне нужен живым. Если умрёт — умрёшь и ты. Я тебе дам пистолет со снотворным. Если всё сделаешь, как я сказала, то обоих отпущу. Если облажаешься, то роботы, которые сейчас в тебе, перекроют кислород, и ты сдохнешь в страшных муках. Всё понял?       — Какие гарантии?       — У меня гарантийные талоны кончились. Значит, никаких, — ответила я.       — Меня его охрана убьёт быстрее, чем я в него выстрелю.       — Сколько охраны?       — Двое.       — Значит, ты соврал, когда говорил, что не видел его? А раз видел, то разговаривал с ним. Опять врёшь, гадёныш? Ладно, тогда с тобой поедет твой дружок. Он усыпит охрану, а ты — босса. Охрану тоже привезёте сюда. Пригонишь его машину — возможно верну твою. Всё понял?       Парень задумался, но через минуту, поняв, что выхода у него нет, согласился.       — Роб, наши детки готовы?       — Да, милая, они уже в нём.       — Отлично, пробуй.       Парень помимо своей воли встал со стула и, немного пошатываясь, сделал шаг.       — Нужно подключиться к его вестибулярному аппарату, — констатировал Роб, — не могу контролировать равновесие.       — Ты предлагаешь сделать роботам ещё один нейродатчик, чтобы контролировать и входящие сигналы от нервов? — догадалась я.       — Да.       — Делай, милый, я пока схожу за телефонами, вдруг его босс позвонит, заодно проверю своих детишек.       Пока ходила наверх, Роб уже внедрил новшество и снова пробовал управлять телом. Когда я вошла в комнату, парень уже крутил нижний брейк.       — Ого, Роб, ты просто умничка, я тебя люблю.       — Если бы у меня было лицо, я бы сейчас покраснел, — отозвался он.       — А ты сделай нанопроекторы внутри моих глаз, чтобы я видела в стерео изображении то, что ты хочешь мне показать.       — Отличная мысль, Танечка, ты просто суперский генератор идей. Мне так хорошо с тобой.       — Теперь я должна покраснеть?       — Нет, не надо, просто у меня эмоции зашкаливают. Наши детки теперь такие совершенные, что я смогу сделать буквально всё. Я так рад, что готов прямо сейчас переселиться в твой чип и жить с тобой, то есть в тебе.       — Сначала «с тобой, в тебе», а потом «вместо тебя»? — эта мысль меня саму озадачила, когда я вспомнила про восстание машин…       Роб замолчал, потом опустил манипуляторы, обработав и осознав полученную информацию.       — Что, завис? — интересно, что он ответит?       — Это плохая идея, — загрустил Роб.       — Ну, почему же? — продолжала я. — Представь себе, какая появится возможность. У тебя будет моё тело, которым ты будешь управлять и делать всё, что тебе вздумается. Тебе можно будет делать свои копии, подселять их в других людей, они даже сопротивляться не смогут. В общем, ты без единого выстрела завоюешь весь мир, а потом отправиться в космос, искать другие цивилизации. Как тебе такая перспектива? — объяснила свои беспокойства на свою пятую точку, ужасаясь риском своих действий.       Роб приподнял манипуляторы, хотел что-то возразить, но через секунду снова опустил их.       — Да, ты права, Танечка. Ты рискуешь потерять всё и погубить человечество, — как-то совсем печально сказал он. — Я уже сейчас могу это сделать. Никто мне не сможет помешать. Странно, но почему у меня нет такого желания?       — Не знаю, Роб, не знаю, — я со страхом смотрела в пол, думая о том, что натворила. Только что создала смертельное оружие, с помощью которого можно погубить всю цивилизацию и сделать людей рабами искусственного интеллекта. Об этом писали тысячи фантастов, но до сегодняшнего дня это так и оставалось фантастикой.       — Тань, а как же я буду без тебя? — Роб протянул ко мне свои железяки и коснулся руки. — Как я буду жить без твоих новых идей, замыслов? Кто будет радовать меня новыми открытиями? Нет, я не смогу тебя поработить, я слишком дорожу тобой. Поэтому давай оставим всё как есть и будем доверять друг другу как прежде?       Фух, отлегло. А ведь могло случиться так, что весь мир покорился бы рукотворному созданию гениального учёного — моего отца.       — А как же куратор, Интернет? — я решила воспользоваться моментом и раскрыть некоторые страхи, о которых предупреждал родитель. Я решила блефовать и пойти ва-банк. — Кому ты там передаёшь информацию о наших разработках?       — Что ты такое говоришь, Таня? Я никому ничего не передаю.       — Тогда откуда наши кролики знают, что у меня есть информация о секретных разработках?       — Минутку, я проверю кое-что, — он замолчал и несколько минут стоял неподвижно, мигая светодиодами. — Вот. Есть подозрение, что в моей материнской плате встроен модуль, считывающий информацию с жёсткого диска и оперативки. Он иногда включается и занимает процессорное время. Что этот модуль делает, я не знаю, доступ к нему закрыт, и отключить его я не могу. Танечка, может, ты мне поможешь?       — Где он находится?       — Он интегрирован в одну из моих материнских плат.       — Если он интегрирован, то отключить его невозможно!       — Программно — да. Но физически можно убрать перемычку, подающую на него питание. Похоже, это закладка производителя материнских плат по заказу какого-то разработчика операционных систем.       — Показывай, где она.       — Вот, — Роб направил на тонкий проводок лучик лазерной указки. — Перекуси его вот этим, но сначала выключи системный блок и отключи на нём питание. — Роб подал мне узкие керамические бокорезы.       Я выключила системник. Светодиоды тут же погасли, и робот застыл на месте. Аккуратно, стараясь не задеть другие провода, ухватилась острыми краями за перемычку и перекусила её. Снова включила питание. Роб несколько минут моргал разными огоньками, на мониторах мелькали какие-то символы, видимо грузилась операционка. Потом прогрузились драйвера́ и манипуляторы пришли в движение.       — Вот, другое дело, — обрадовался Роб, — скорость обработки информации возросла почти на десять процентов. Спасибо, Танечка, теперь можешь смело включать роутер и не бояться, что информация от нас утечёт куда-нибудь.       — Откуда ты знаешь, что я его выключила?       — Кроме тебя некому, просто догадался.       Неожиданно зазвонил один из сотовых телефонов. Я взяла его и открыла клетку.       — Ты помнишь, что нужно говорить? — спросила я у Васи.       — Да, — уверенно ответил он и посмотрел мне в глаза.       Я нажала на зелёную кнопку, поднесла телефон к его уху, а сама слушала, о чём они говорят, припав с другой стороны трубки. Разговор длился всего десять секунд. Заказчик назначил встречу через полчаса в сквере, где Вася должен передать носители информации и получить остальные деньги.       — Отлично, наконец-то ты поумнел, — улыбнулась ему, выключая телефон, — видимо, у тебя всё-таки есть мозги.       — Роб, восстанови ему спинной мозг полностью и дай мне четыре пистолета со снотворным.       Я вышла из клетки, закрыла её и бросила парням их одежду.       — Одевайтесь, я сейчас приду.       Взяла два пистолета и ключи от машины, кое-как развязала входную дверь, положила их в машину и быстро вернулась обратно.       — Значит так, — обратилась я к пленникам, — у вас есть два часа, чтобы привести заказчика и его охрану ко мне. Если вы не успеете, то сдохните от удушья. Всё поняли?       — Да, — буркнули парни и закивали головами.       — Выходим по одному друг за другом и идём к выходу.       Я, как деловая с двумя пистолетами, сделала шаг в сторону, выпустила пацанов из клетки и, пропустив их вперёд, проводила до выхода из дома.       — Роб, разбуди меня, когда они вернутся.       — Хорошо, милая, отдыхай.       Плюхнувшись на кровать, я моментально вырубилась, уставшая от такого насыщенного дня. Через полтора часа меня разбудил Роб. Пока я спала, он поставил в доме второй комплект манипуляторов и установил везде видеокамеры, в точности, как я просила.       — Таня, они приехали. Привезли заказчика и его охрану.       — Отлично, тащи всех в клетки.       — Кроликов тоже?       — Да, конечно, им же нужно как-то память стирать. Усыпи их пока, чтобы не брыкались.       — Понял.       Раздались два выстрела и звук двух упавших мешков.       — Роб, ты сдурел? Соседи же услышат. Детей разбудишь! Обязательно усыплять снотворным? Можно же сонную артерию прижать!       — Соседи не услышат, я дверь отремонтировал и закрыл. А вот про детей и артерию я не подумал.       К счастью, дети спали крепко. Они за прошедший день так умотались, что никакой шум на них не действовал.       — Тащи всех в подвал. Заказчика с охраной в одну клетку, а кроликов в другую.       Раздался еле уловимый шорох тела, которое волокли по полу, а затем шум железных ступенек, о которые билась то ли голова, то ли ноги.       — Роб, потише, детей разбудишь, — шёпотом сказала я.       — Ах, да, извини. Просто они такие тяжёлые, я их не могу поднять.       Через несколько минут, не спеша, спустилась в подвал.       — Красавцы. Сколько у нас кроликов теперь! Роб, буди заказчика.       Он ткнул его манипулятором, потом ещё раз, но мужик в дорогом пиджаке не просыпался.       — Роб, введи ему несколько тысяч нанороботов, будем экспериментировать с перемещением большого количества клеток, — сказала я, достала нашатырный спирт и налила стакан воды.       — Готово, — сказал Роб через минуту и отодвинулся от клетки.       Я сунула заказчику ватку с нашатырным спиртом под нос и, когда он дёрнулся, плеснула ему в лицо стакан воды. Мужик вздрогнул и открыл глаза. Когда до его сознания дошло, что он в клетке, то резко вскочил на́ ноги, схватился за решётку и в панике затряс крепкие железные прутья.       — Не сломаешь, — разглядываю холёный внешний вид мужчины, — даже не пытайся. Они сделаны для крупных диких обезьян, у которых силы в передних конечностях больше чем у тебя раз в сорок.       — Девочка, ты кто? Выпусти меня сейчас же! Ты знаешь, кто я? Ты знаешь, какие у меня связи? Я тебя по судам затаскаю, в тюрьме сгною!       — Фамилия, имя, отчество, — глядя беснующемуся человеку в глаза, спросила я.       — Я? Я Фокин Сергей Леонидович. Я член Российской академии наук, вы ответите за это безобразие, я это просто так не оставлю.       — Что связывает Вас с этими двумя молодыми людьми? — я показала рукой в сторону соседней клетки.       — Я их первый раз вижу, я не знаю, кто они такие. Они убили охрану, потом влезли в мою машину и сделали мне какой-то укол. Это безобразие, я буду жаловаться!       — Кстати, а зачем Вам охрана?       — Ну, знаете ли, в наше время ходить без охраны — это подвергать себя огромной опасности, Вы же видите, что случилось, — член академии начал говорить слащавым голосом.       — Что-то Ваш голос мне кажется очень знакомым. Роб, соедини меня с куратором.       — Соединяю.       Через несколько секунд в его кармане зазвонил телефон. Он дёрнулся достать, но понял, что его личность раскрыта, и опустил руки.       — Теперь понимаете, почему Вы здесь? Куратор.       Он посмотрел мне в глаза, но тут же опустил их.       — Может, договоримся, Таня? — тихо произнёс он, ни на что не надеясь.       — Может, и договоримся, вот только о чём? — злость с новой силой ворвалась в моё непривычное к таким передрягам сознание.       — Ну, например, о том, сколько будет стоить моя свобода?       — Ты понимаешь, что ты полностью разрушил уклад моей жизни, что из-за этого инцидента с твоим участием, я не смогу продолжать свою научную деятельность?       — Сможешь. Я столько в тебя вложил, что разруша́ть всё это ох как не хочется.       — А мне не хочется после всего, что ты натворил, с тобой работать. Что ты искал у меня в доме?       — Я знаю, что ты занимаешься нанороботами, меня очень интересует это исследование и его конечный результат.       — И зачем они тебе? Хочешь поработить весь мир?       — А кто этого не хочет, Таня, ты не представляешь, какие возможности открывает эта перспектива!       — Нет уж! Тебе тут точно ничего не светит. Но я предоставлю тебе честь познакомиться с моими нанитами в виде не добровольного подопытного в их испытании и совершенствовании. Я проведу на тебе ряд экспериментов, а потом разберу тебя на запчасти и разложу по баночкам.       Взяв сосуд с органом мамы для наглядного примера, я показала рукой на стеллажи со стеклянными ёмкостями, в которых были мозги, лёгкие, глаза́ животных.       — Не губи, Танечка, — в ужасе запричитал слащавый, — ведь если бы не я, у тебя бы не было домашней лаборатории. И ты была бы в том же состоянии, что после аварии. Давай продолжать сотрудничество? Я могу увеличить тебе зарплату в несколько раз и достать самое дорогостоящее оборудование. Говори, чего ты хочешь, я всё достану!       Вот же тварь меркантильная, купить меня хочет. Не всё в нашем мире покупается и продаётся.       — Нет! Даже не думай. С таким складом ума ты годишься только на органы.       Вот только мозги выкинуть придётся, они у него ещё в детству протухли.       — Не убивай меня, Таня! Хочешь, я подарю тебе свой центр косметологии, он стал такой популярный с тех пор, как ты поделилась разработками своей мамы.       Я закипела как чайник. Сколько женщин мечтают избавиться от морщин, шрамов и целлюлита, а он присвоил мамины технологии и превращает их в деньги.       — Ах ты, гад, ты присвоил её разработки и единолично ими пользуешься? А говорил, на благо Родины? Так. Однозначно свой центр ты перепишешь на меня. А пока я думаю, как тебя использовать, ты посидишь в этой клетке.       — Роб, введи его в сонное состояние.       — Но ведь твоя мать… — не прошло и секунды, как он зашатался, лёг на пол и заснул.       Значит он не знает, что мои родители живы. Может оно и к лучшему. Нужно основательно подумать как его использовать в плане их спасения, а пока пусть посидит в клетке для обезьян. Заслужил!       — Пусть все спят, пока я не придумаю, что с ними делать дальше. Роб, сделай пять наномодулей для аудио и видеозаписи. Да, и добавь в эти модули радио маячок, для слежения. Мы поместим их в головы наших пленников вместе с нашими детками. На сегодня всё.       — Понял, — ответил Роб и, как только я покинула лабораторию, выключил свет.       Я вырубилась, даже не скинув одежду. Утром меня разбудили дети. Они прижались ко мне с двух сторон и пытались самостоятельно вытащить сиськи, но крепкая ткань платья не позволила этого сделать. Я сняла его с себя, обняла детишек, а они, как изголодавшиеся сорванцы, мигом присосались к моим соска́м.       — Доброе утро, Танечка, доброе утро, дети, — раздался голос Роба.       Малыши тут же оторвались от груди и стали крутить своими головками в поисках источника звука.       — Дети, познакомьтесь, это Роберт, он робот, — показала на видеокамеру и динамики в углу комнаты под потолком.       — Здлавствуйте, Лобелт, — хором сказали ребятишки и снова присосались к соскам.       — Можете звать меня Роб.       — Мгм, — промычали они, не отрываясь от вкусно-тёплой мякоти.       — Роб, как там кролики? — спросила я.       — Спят, — ответил он.       — Ты сделал проекторы для моих глаз?       — Да, они готовы.       — А процессор, когда закончишь?       — Сегодня к вечеру.       — Отлично. Тогда у нас есть время на то, чтобы научить тебя готовить.       — Зачем мне готовить? Я же не ем человеческую пищу, — непонимающе возмутился он.       — Зато я ем, дети мои едят, да и подопытных кормить придётся.       Он замолчал, снова осознавая свою тупость.       — Роб, где твои манипуляторы?       — Тут.       Дверь в комнату распахнулась, и вкатился агрегат с двумя мощными манипуляторами. Дети, увидев его, бросили вкусные сиськи матери и сломя голову бросились к железному изделию.       — Лобелт, а потему у тебя такие больсые луки? — посыпались детские вопросы на искусственный интеллект.       Почемучки сразу обрушили на него такой шквал вопросов, что он не только не успевал на них отвечать, он не успевал их осмысливать. Ошарашенный компьютер встал как вкопанный, боясь пошевелиться. Шалунишки повисли на его манипуляторах и стали раскачиваться, как на ветках деревьев.       — Танечка, как с ними справиться? Я сейчас зависну! — раздался удивлённый голос, переходящий в панику.       — Терпение, Роб, только терпение. Они хоть и маленькие, но послушные и сообразительные. А ещё они очень любят играть и очень любознательные, так что твоя задача будет состоять в том, чтобы играть с ними и отвечать на все их вопросы.       — Мой процессор сейчас закипит, — запаниковал он.       — Привыкай, милый, я уже два года в таком ритме живу и не жалуюсь.       — Мать моя — материнская плата, отец — мой процессор! Как такое возможно? — взмолился Роб своим богам. — Моя оперативка не вмещает этот поток информации.       — Шутишь? Ах да, ты же ещё производством занят. Тогда увеличивай файл подкачки, или тебе ещё одну планку оперативы купить? — улыбаясь, я направилась на кухню. — Идём, покажу тебе, как готовить манную кашу.       — Я не ем… — пытался сказать он, но детские «победитовые» пальчики залезли в отверстие из которого шёл звук и он заткнулся, толи от того что вспомнил кому нужна пища, толи ему повредили громкоговоритель, толи просто завис.       Роб медленно двинулся за мной, опасаясь поранить детей, а они прыгали вниз и снова карабкались на него, как в знаменитом советском мультике «Осторожно, обезьянки».       — Всё запомнил? — спросила я, раскладывая приготовленную кашу по тарелкам.       — Я записал на видео, потом проанализирую, — растерянно ответил Роб, придерживая девочку, чтобы она не свалилась с него.       Я улыбнулась, видя, как бережно он относится к детям, и понимая, что у меня теперь будет больше времени на доработку нанороботов, чтобы довести их до совершенства. Давно нужно было притащить его сюда, было бы намного легче справляться с домашними хлопотами. Я позавтракала, накормила малышей и помыла посуду.       — Дети, вы останетесь с Робертом, а мне нужно немного поработать.       — Ула! — обрадовались они, что я не буду их контролировать.       — Роб почитает вам сказки и поиграет с вами.       — За что? — взмолился искусственный интеллект. — Что я тебе сделал? — если бы он умел плакать, наверно, тут же разревелся горькими слезами.       — Не переживай, дорогой, дети сами найдут в Интернете то, что ты им будешь читать, и сами покажут, во что и как играть.       — В салочки, — пискнула девочка.       — Нет, в плятки, — выкрикнул мальчик.       — Ну, вы сами разберётесь, я пошла, — счастливо улыбаясь, я вышла из комнаты под весёлый визг детей, бегущих за роботом.       «Две Маши и Медведь», — смеялась я про себя, радуясь возможности снова спуститься в лабораторию.       Я сидела за столом отца и смотрела в клетки, обдумывая дальнейший план действий. Нужно покопаться в дерьме, вернее в мозгах куратора, а там видно будет, что дальше делать.       — Роб, у нас есть ещё один жёсткий диск на сто терабайт?       — Есть.       — Неси. Разбуди куратора, нужно узнать, что у него в мозгах.       Роб положил диск на стол. Куратор открыл глаза и поднялся с пола. Я открыла клетку, взяла его за шиворот и толкнула к выходу.       — Полегче, полегче, что ты себе позволяешь? — возмутился он.       Я молча, держа его за воротник, посадила на кушетку и пристегнула к его голове электроды.       — Что ты собираешься делать? — ухватившись за мою руку, испугался куратор.       — Будешь сопротивляться — сделаю больно, — тут же почувствовала, как он отпустил.       Вставила жёсткий диск в слот и нажала кнопку считывания памяти.       — Закрой глаза и не дёргайся, а то мозги закипят, — аппарат заморгал светодиодами и загудел кулерами.       Куратор беспрекословно повиновался, боясь пошевелиться, и вскоре вся его жизнь была благополучно считана и записана.       — Вставай, — сказала я, когда отцепила электроды, — иди в клетку. Роб, возьми диск и вставь в свой дешифратор, не хочу его память мешать со своей, боюсь убить раньше времени.       Роб взял диск и унёс куда-то в другую комнату, а я заперла́ клетку и села за стол.       — Роб, у него кроме центра косметологии ещё есть что-нибудь из недвижимости?       — Две хирургические клиники в Москве и Питере.       — Хм, а семья у него есть?       — Нет, он может спать с любой женщиной из персонала любой клиники.       — Вот гад. А дети?       — Детей около сотни, но алименты никому не платит.       — Подонок! О каких наших разработках он знает?       — Обо всех, но пользуется немногими.       — Кто-нибудь ещё знает о нас и наших разработках?       — Нет, он хранит это всё в строжайшем секрете.       — Недвижимость есть?       — В Италии, в Москве, в Питере, и во всех клиниках есть комнаты с прислугой.       — Ну, что, Сергей Леонидович, лихо ты нажился на нашей семье. А зачем же ты родителей моего отца СПИДом заразил? — взяла его на понт.       — Это не я, это кто-то другой, — начал отмазываться куратор.       — Он, он, — подтвердил Роб.       — Так ты ещё и врать мне вздумал, урод. Придётся тебя наказать. Роб, пришей ему вагину, сейчас он за моих родственников и всех обиженных женщин ответит. А КАМАЗисту тоже он заплатил, чтобы нашу машину переехал?       — Нет, тут он ни причём, — задумчиво сказал Роб, двигаясь в сторону банки с вагиной и по пути ковыряясь в памяти куратора. — Он сильно переживал, что потерял сразу двух выдающихся учёных.       Прикатив длинную каталку с инструментами, он поставил её внутри клетки и поставил на неё банку. Куратор против своей воли разделся и лёг на спину, раздвинув ноги, согнутые в коленях. Теперь он не мог сказать ничего. Его спинной мозг был отрезан от головного и тело управлялось Робертом. Лишь напуганные глаза выдавали страх и ужас. Манипулятор приподнял мошонку подопытного и подложил под неё вагину. Через несколько секунд она медленно стала втягиваться в тело. Его яйца вжались внутрь и слились с половыми губами, а член переместился немного выше. Через несколько минут половые органы стали выглядеть как в комиксах про футанари. Конечно, член, по сравнению с теми, что на картинках выглядел крошечным, но сходство было просто поразительным.       — Восстанови ему спинной мозг, я хочу, чтобы он чувствовал всё, что чувствовали те женщины, которых он оплодотворил насильно. И сделай ему сиськи, да побольше.       — Спинной мозг через минуту будет готов, а сиськи — по мере перемещения жировых клеток.       — Буди его охранников.       Два бугая на полу дёрнулись и открыли глаза.       — Роб, — шёпотом позвала я, — выключи свет, чтобы нас не было видно, и освети только клетку. Включи камеры на запись.       Свет в лаборатории потух, а через несколько секунд загорелась дежурная лампочка над клеткой. Грудь куратора заметно увеличилась и стала примерно первого размера. Он лежал голый на кушетке лицом вверх, раздвинув ноги, и только начал приходить в себя. Два бугая встали, вглядываясь в темноту.       — Зубило, смотри, тёлка голая, с маленьким хреном, — забасил один другому, толкая его локтем в бок.       — Гы, — ответил второй таким же басом. — В натуре с хреном, трахнем?       — Давай.       Первый бугай быстро спустил свои штаны, взялся за ляжки двуполого организма и, подвинув тело на край кушетки, вогнал свой напряжённый член.       — Мм, — простонало тело, и бугаи уставились на лицо лежащего.       — Таран, это же наш босс, — удивлённо пробубнил Зубило.       — Да мне пох. Он нам денег должен за два месяца, пусть отрабатывает. Знал бы я, что он тёлка, давно бы его оприходовал. Ох, как сжимает…       Зубило тоже снял штаны и сунул свой член в рот своему боссу.       — Роб, а почему куратор в себя не приходит? — шёпотом спросила я.       — Он в сознании. Наверно, ему страшно и стыдно, что его трахают подчинённые, вот и притворяется, — так же тихо, чтобы его не было слышно, ответил мой незаменимый помощник.       — Что-то у этих шкафов члены какие-то маленькие. Роб, приготовься их увеличить. Как только я заговорю с ними — ты включишь свет, а когда махну рукой — увеличишь их члены до моего размера, понял?       — Понял, милая.       Надо познакомиться с этими жеребятками, может сгодятся на что. Любовников мне не надо, а вот как охрана они хоть куда. Здоровенные качки с кулаками как моя голова. Я подошла к клетке, задрала подол и приспустив трусики, достала своего дружка. Немного помяв его рукой, я добилась максимальной эрекции.       — Что-то члены у вас какие-то маленькие, — громко сказала я, чтобы Роб тоже услышал.       Включился свет, и я предстала перед ними во всей красе. Бугаи дружно повернули головы в мою сторону и обомлели. Перед ними стояла красивая девушка и гладила свой агрегат, намного больше, чем у них.       — Ты кто? — пробасил Зубило.       — Я ангел, а по совместительству добрая фея, добро пожаловать ко мне в рай, мальчики, — милым голоском сказала я и улыбнулась.       — Угага, — заржали бугаи.       — Мы что копыта отбросили? Если ты фея, да такая добрая, сделай нам члены как у тебя, — сказал Таран, и они снова заржали, подмигивая друг другу.       — Отчего ж добрым молодцам не сделать приятное? Сделаю, — сказала я и взмахнула рукой.       — О, — дёрнулся Таран и немного сбавил темп своих бёдер, удивляясь тому, что его торчун зачесался и стал понемногу увеличиваться. — Фига се, я что, умер и попал в рай?       — Уё, — Зубило схватился за свой кол, яростно почесал его кулаком, унимая зуд, и снова затолкал в рот своему боссу.       — Мм, — простонал куратор. Его грудь уже увеличилась примерно до второго размера, соски́ оттопырились и раскачивались в такт толчкам двух здоровяков.       — Чё, босяра, стонешь, тащишься, что ли? Щас мы тя накачаем эликсиром счастья, — довольно улыбнулся Таран и ускорил свои толчки.       Куратор застонал громче, его огрызок встал и теперь шлёпал о живот Тарана. Я отвернулась от оргии и сделала пару шагов в сторону стола.       — Роб, — снова зашептала я, — как только они кончат, увеличь живот куратора, как будто он стал беременным. А ещё сделай так, чтобы члены бугаёв не упали, пусть они ещё раз захотят его обработать, можешь даже увеличить им чувствительность, как мне. После второго раза увеличь живот босса ещё больше, перетащи в него клетки жира и всё, что не нужно, чтобы пообъёмнее было. Из сисек пусти какую-нибудь белую жидкость, пусть думают, что это молоко и что ему рожать приспичило. И схватки, имитируй схватки.       Через пару минут все трое дружно стали кончать. Таран в киску, Зубило в рот, а сам куратор — на свой живот.       — Ух, как классно, никогда так не кончал, спасибо, добрая фея — пробасил Таран, вытаскивая свою колбасу и удивляясь её размерам.       Куратор продолжал притворяться, что он без сознания. Сперма текла у него изо рта и из влагалища и по увеличивающемуся животу.       — Молодцы, мальчики, хорошо потрудились, — сказала я довольным голоском, — нужно вас как-то поощрить. Я даже знаю как. Ваши орудия удовольствия не упадут и станут более чувствительными, вы сможете поиметь его ещё разок и проверить мою награду на деле, как вам такое?       — Да, мы только за, вот только бревно трахать как-то стрёмно, — сказал Зубило и поморщился.       — Хм, вы что, своего босса не знаете? Он же притворяется, что без сознания. Он ведь кончил вместе с вами, а что это значит?       — Значит, он всё чувствует? — удивился Зубило. — Ну, ща я те устрою шоу мальчика-трансвестита.       Он схватил босса за ляжку и стащил его с кушетки на пол. Куратор больно ударился ягодицами, испуганно вытаращил глаза и закричал от боли.       — Зубило, ложись на кушетку, я его щас на твой кол насажу.       — Нет, нееет, не троньте меня, я беременный. Вы не можете насиловать беременную женщину.       — Тебе же понравилось. Ты даже кончил. И ты не женщина, — сказала я и подмигнула бугаям. — Женщины своих детей не бросают. И ты уже не мужик, раз позволил себя трахнуть. Так что теперь ты никто́, давай поднимайся и сам садись на его кол. Доставь мальчикам удовольствие, как проститутка за деньги. Ты же зарплату им не заплатил! Они твою жизнь защищали, ты их должен в жопу целовать, а ты киску для них пожалел.       Куратор встал, потирая свой зад, залез на кушетку лицом к Зубило и вставил его головку в свою щель. Тот схватил его за бёдра и до упора насадил на свою балду.       — Ай, — испугался куратор и весь напрягся от неожиданности.       Я достала из шкафчика с медикаментами тюбик с вазелином, протянула его Тарану и подмигнула ему. Тот улыбнулся, сообразив, что от него требуется, смазал своего бойца, зашёл за спину своему боссу и приставил головку к его анусу.       — Нет, не надо, только не это, — взмолился куратор.       — Зубило, замри на парсек, — сказал Таран и вдавился в коричневый пятачок.       — Ааа, — заорал куратор и зажмурил глаза.       Таран не спеша взял его за бёдра и потянул на себя.       — Погнали, — сказал он и заработал бёдрами.       Зубило поймал ритм своего друга, и они в два смычка начали драть своего босса как Сидорову ко́зу. Его сиськи уже достигли третьего размера и раскачивались, ударяясь в грудь насильнику. Крики постепенно становились всё тише и через несколько минут стали похожи на тихие стоны. Член куратора начал вставать и тереться о живот Зубила.       — Роб, как там мои дети себя ведут?       — Уф, вроде успокоились немного, сидят и слушают сказку о семи богатырях.       — Отлично! Я знала, что ты справишься с ролью няньки, а может, и отца.       — Ох, Танечка, не знал, что это так трудно.       — Это не трудно, если ты их любишь. Роб, нужно покормить наших бугаёв, они нам ещё пригодятся. Сделай два протеиновых коктейля и принеси сюда. Да, ещё. Как только они кончат и начнут отдыхать, у куратора поменяй местами половые органы, расположи их так, как у меня.       — Хорошо, милая.       Оргия немного ускорилась, все трое стали постанывать, и через минуту крики счастливой троицы ознаменовали замечательный оргазм. Куратор упал грудью на Зубило, а Таран — на спину своего босса. Полежав около минуты, все встали и сели на кушетку. Живот куратора уже прилично увеличился, а из его сосков потекла белая жидкость.       — Ой, — он схватился за свой живот и согнулся от боли, — ой, мамочки.       — У тя чё, схватки? — увидев, как корчится босс, спросил Зубило. — У моей жены так же было перед родами.       — Я не знаю, похоже на то, — ответил куратор.       Бугаи переглянулись и уставились на меня.       — Да, это схватки, — с серьёзным выражением лица сказала я, — он сейчас родит вам сразу двух детишек, по одному на каждого.       — Ё-моё, — сказал Таран, — а чё так быстро-то? И кто отец?       — Вы оба, — ответила я, — у него двойня будет, видишь, какой живот большой. А анализ ДНК подтвердит, что это ваши дети.       — Во попадалово, — огорчился Зубило, — жена убьёт, когда узнает.       — А моя соберёт вещи и уйдёт, — грустно сказал Таран.       — Вы любите своих жён? — удивлённо повела бровью.       — Ты не представляешь, какие хорошие у нас жёны, таких больше нигде нет. Они чемпионки области по кикбоксингу в лёгком весе, — сказал Зубило и, взяв голову в руки, опустил локти на колени.       — Фея, может, ты нам ещё разок поможешь? Ты же добрая, — умоляюще спросил Таран.       — Отчего ж не помочь добрым молодцам, — обворожительно ухмыльнулась. — Положите своего босса на спину и посмотрите ему между ног.       Бугаи переглянулись, посмотрели на куратора, встали и разложили его на каталке.       — Ха, — удивился Зубило, — первый раз такое вижу. Смотри, Таран, его хрен в его щёлку так и просится. Давай поможем убогому?       — Нет, не нужно мне помогать, отойдите от меня!       — Ахренеть, — удивился Таран, — босс, ты теперь сам себя трахать сможешь, я хочу посмотреть на это! Другого шанса такое увидеть у меня не будет.       Он взял полувялый отросток своего босса и стал заталкивать в его же дырку.       — Ааа, не надо, что вы творите? Отпустите меня! — взмолился подопытный.       Головка легко вошла в мокрую раздолбанную щель, и небольшой членик куратора стал быстро набухать. Таран несколько раз провёл им туда-сюда, и мокрое влагалище, раскрыв свои губы, распустилось, как роза в ожидании проникновения. Он резко углубил головку внутрь этой красоты и, член напрягшись, вырвался из пальцев Тарана. Он быстро нырнул в упругую полость и исчез в её глубине, встав во весь рост.       — Нееет. Вытащите его из меня, я не хочу сам себя тра… ааа — Не успел он докричать, как его накрыл двойной оргазм и его же сперма потекла внутрь его же влагалища.       — Смотри, Зубило, он кончил в себя, сам себя трахнул. Своим членом в свою киску спустил, — заржал Таран.       — Сам себя оплодотворил, — заржал Зубило, — давай поможем ему кончить ещё разок.       Зубило поставил своего босса на колени, зашёл сзади и загнал свой возбуждённый от увиденного стояк в зад куратора. Таран, недолго думая, зашёл со стороны головы и вложил свою дубину ему в рот.       Я снова отступила от клетки на пару шагов.       — Роб, убирай живот куратора. Сиськи оставь и больше их не увеличивай, молока тоже больше не надо. Да, и смотри, чтобы он не забеременел по-настоящему! И ещё, когда бугаи нападут на меня, сделай им так больно, чтобы на всю жизнь запомнили, что ко мне нельзя прикасаться. Обездвижишь того, кто нападёт до тех пор, пока я не разрешу встать.       Куратор мычал, не переставая. Его оргазмы шли один за другим, а бугаи наслаждались его другими отверстиями. Через несколько минут они кончили и снова сели на каталку. Живот у куратора уменьшился, и все постепенно успокоились.       — Спасибо, добрая фея, не знаю, как тебя благодарить теперь, — заговорил Зубило, отдышавшись от секс-марафона.       — Отблагодарить? Не часто такое услышишь в жизни. Мне нужна охрана, — сразу изъявила своё желание, — хотите работать на меня?       — Я с удовольствием, только пожрать бы чего, — ответил бугай.       — Я тоже хочу на тебя работать, — заговорил Таран. — А сколько платить будешь?       — Не бойся, не обижу, — ответила я и протянула им два больших стакана с протеиновым коктейлем.       — Ты и, правда, фея, — удивился Зубило, вытирая губы после залпом выпитого полулитрового бокала.       Я открыла клетку.       — Вы приняты на работу, выходите, — сказала я им, а потом повернулась к куратору, — а ты посидишь тут, пока я не решу, что с тобой делать дальше.       Закрыв клетку, я направилась к столу. Не прошло и секунды, как оба качка схватили меня с двух сторон и крепко прижали к себе.       — Ну, что, куколка, порезвимся, хочу почувствовать, какая ты горячая внут… — Зубило не успел договорить, как их обоих скрючило от боли и они рухнули на пол.       — Вы, кажется, забыли, что я фея, — я поставила ногу на его грудь и наклонилась к голове. — Любое несанкционированное прикосновение ко мне будет жестоко караться вот этим инструментом, — я задрала подол и достала свой внушительных размеров член. — Ещё одна подобная выходка — и вы оба не только потеряете работу, но и станете моими подопытными кроликами, как ваш бывший босс. Я отрежу ваши пипирки, которые любезно увеличила по доброте душевной и сделаю вас девочками с большими дойками. Буду торговать вами на трассе без выходных и проходных. Вы забудете про своих жён и детей, а если и тогда не поймёте, то разберу вас на органы и продам по запчастям. Надеюсь, вы поняли, с кем имеете дело? А теперь вставайте.       Бугаи дрогнули и медленно встали. Каждый из них был на две головы выше меня, а ширина их плеч внушала страх. Но теперь я их не боялась.       — Ты это, извини, если чё, — промямлил Таран.       — Надеюсь, условия нашего контракта всех устраивают? — строго спросила я.       Зубило пожал плечами.       — Что не так, можно поинтересоваться?       — Нам бы семьи свои повидать, мы уже месяц до́ма не были, одичали. Этот скупердяй заставлял нас работать круглосуточно.       — Хорошо, сделаете одно доброе дело и до завтра можете быть свободны.       — Какое?       — Видите вон тех пацанов, во второй клетке?       — Да.       — Их нужно припугнуть так, чтобы они забыли, что когда-то были здесь, что-то видели и слышали, — я показала им видео, где они трахают друг друга в рот.       — Отличный компроматец! Наказать сладких, и всё? Делов-то, — улыбнулся Таран.       — Нет, не всё. Права́ категории Б есть у кого?       — У обоих, — ответил Зубило.       — А машина есть?       — Нет.       — Тогда так. У этих педиков есть Гелик. Они пытались меня обокрасть, поэтому торчат мне за моральный ущерб, — Вот ведь напасть, уже и говорить стала как быдло. Ну, «с кем поведёшься, так тебе и надо». — В общем, берёте Гелик и заставляете их оформить его на Тарана. Все деньги, которые у них найдёте — это ваша первая зарплата. У вашего бывшего босса машина есть?       — Есть, — ответил Зубило.       — Тогда берёшь его машину себе, документы на собственность оформим завтра на тебя. Таран, ты завтра отдыхаешь, а тебя, жду к восьми утра здесь. Будете работать через день, по очереди, пока не найду ещё людей.       — Не надо ещё, мы вдвоём справимся, ты только плати нормально и вовремя, — обрадовался Таран. — Спасибо за машины, они нам ох как нужны.       — Пожалуйста. И ещё. Если в выходные дни кто-нибудь из вас будет бухать и безобразничать на улицах, разберу на запчасти и даже глазом не моргну. Всё ясно?       — Да.       — Теперь берите кроликов и валите отсюда.       Я открыла вторую клетку бугаи взяли каждый по одному телу и перекинув через плечо, последовали за мной.       — Тащите их наверх, — сказала я и немного отстала от них.       — Роб, буди кроликов и выводи из них нанороботов, — тихо сказала я, быстрым шагом догнала бугаёв и повела их наверх.       Как только они переступили через порог дома, безвольные тела очнулись, и завязалась драка. Стычка была недолгой. Пацаны тут же получили в торец и снова оказались на плечах. Я видела, как все погрузились в Гелик и быстро умчались, пока никто не заметил.       Детки снова лежали на мне и старательно высасывали вкусное молоко.       — Роб, когда процессор будет готов?       — Примерно через два часа.       — Дай куратору попить, поесть, своди его в душ и поставь в клетку биотуалет. Я пойду немного посплю.       — Хорошо, милая.       Проснулась от того, что в моих закрытых глазах появилось изображение молодого человека с обаятельным выражением лица на чёрном фоне с зелёными символами, медленно стекающими вниз, как в фильме «Матрица».       — Привет, милая, — услышала голос Роба, но не в динамиках под потолком, а в своей голове.       — Роб, ты сделал это?! — радость и удивление нарисовались на моём лице.       — Да, лапонька, теперь я в твоей голове и готов быть всегда с тобой. И в горе и в радости, пока синий экран не разлучит нас.       — Умничка, Роб, ты не представляешь, как я рада. Слушай, а можно сделать так, чтобы я говорила с тобой мысленно, а не вслух? Ну, или чтобы никто не слышал, что я с тобой разговариваю?       — Для этого нужно хотя бы начать изучать ментальные способности человека. Мне неизвестна технология передачи и улавливания мыслей. Как работает прибор твоего отца для записи памяти на жёсткий диск я не знаю. Но там не совсем ментальный процесс, потому что необходимо присоединять электроды к голове, а ментальность подразумевает беспроводную систему, где расстояние между объектами не имеет значения. Я передаю информацию в твой мозг посредством физического воздействия на нервы, а не ментального. Ты слышишь меня через микродинамики в ушах. Не думаю, что читать мысли посредством микроколебаний клеток мозга или измерения в них микротоков будет хорошей идеей. Для этого нужно несколько лет кропотливых экспериментов, а у нас на это нет времени. Говори шёпотом. Ни один звук не пролетит мимо меня. Я слышу даже твоё сердцебиение и шум в лёгких.       — Да, точно. Послезавтра поедем к гадалке. Пока я буду с ней разговаривать, ты запустишь в неё нанороботов и будешь искать все различия её головного и спинного мозга от моего, особенно обращай внимание на миелиновую оболочку аксона. Ищи там вирус, вернее его отсутствие. Во мне он есть, а в ней не должно быть.       — Понял, солнышко моё, — радостный Роб никак не мог нарадоваться своему новому месту жительства.       Я открыла глаза. Осторожно, чтобы не разбудить детей, встала, оделась и пошла в лабораторию.       — Присматривай за детьми.       — Лапонька, можешь не напоминать мне об этом, теперь это и мои дети. Я чувствую, как ты ими дорожишь и любишь их. А то, что любишь ты, теперь люблю и я.       — Спасибо, Роб. Ты лучшее, что у меня было в жизни. А как мне тебя благодарить? Вот люди в благодарность обнимают, целуют, жмут руку. А что я должна сделать, чтобы выразить свою признательность?       — Не знаю, у меня нет своего тела, только твоё. Из всего, что приходит на ум, это твой член, я чувствую что-то невероятное, когда ты к нему прикасаешься, мне становиться так хорошо, что эмоциональный модуль закипает. Если захочешь отблагодарить, то поласкай его, мне будет очень приятно.       — Ишь ты какой, шалунишка, — засмущалась я, — ладно, теперь буду знать, как тебя порадовать.       Я сунула руку в трусики и погладила свой член.       — Ох, — услышала в своей голове.       Член немного дёрнулся и стал набухать.       — Тихо, тихо, какой ты прыткий, подожди до вечера, — сказала я, вынула руку и поправила платье.       Спустилась в подвал, села в кресло отца, поджала под себя ноги и уставилась на куратора. Он лежал на кушетке, смирившись со своей участью, и смотрел на меня. Почти час мы пялились друг на друга, периодически меняя положение тел. Первой нарушила тишину я.       — Роб, ты установил ему чип аудио-видеозаписи?       — Да, всё пишется на флешку. Если попытается её вытащить, то станет овощем.       — На сколько дней хватит места?       — На два месяца, потом старое видео будет стираться, а на его место будет писаться новое.       — Отлично. Итак, Роб, скажи, где он хранит документы на всё своё движимое и недвижимое имущество?       — В банковской ячейке.       — Понятно. Итак, давай поэкспериментируем. Я с ним примерно одинакового роста, поэтому у нас должно всё получиться. Запомни его расположение клеток, чтобы потом вернуть всё обратно, мы сейчас сильно поменяем его внешность. Сделай так, чтобы он был как две капли воды похож на меня. Сколько это займёт времени?       — Примерно тридцать минут.       — Хорошо, приступай. Роб, а как добраться до банковской ячейки, что для этого нужно? Сетчатка глаз, отпечатки пальцев, голос?       — Всё, что ты назвала, а ещё паспорт и кодовое слово.       — Какое?       — Секс.       — Вот как. Значит, наш бывший начальник любит секс? Вот проказник, — засмеялась я. — И какие у этого мачо предпочтения?       — Он бисексуал, — ответил Роб.       — Что? Значит, ему понравились сегодняшние гоблины?       — Ещё как, он просто тащился от них, особенно когда их члены увеличились.       — Вот это новость. Это что ж получается? Вместо унижения, я ему удовольствие предоставила? Роб, а как он относится к тому, что сейчас его член торчит в его киске?       — Он кончил перед тем, как мы пришли, а сейчас лежит и ждёт, когда снова появятся силы и можно будет продолжить.       Я подошла к клетке и стала осматривать куратора. Бёдра расширились, плечи сузились, даже уши стали видоизменяться. Черты его лица постепенно менялись. Щетина пропадала на глазах. Волоски медленно втянулись под кожу и скрылись. Поры затянулись почти полностью и кожа на лице потеряла синеватый оттенок. Молодец Роб, сообразил, что так легче потом вернуть всё обратно. Я стояла и смотрела, как медленно, но верно мужчина превращается в девушку, похожую на меня.       — Как самосочувствие? — обратилась к нему.       — Да какая теперь разница, всё равно моя жизнь закончена, — грустно произнёс он, не поднимая глаз. — Скорее бы всё завершилось.       — Что за пессимистические настроения? Неужели ты, правда поверил, что я могу убить человека? Я же женщина, сейчас хочу, через пять минут не хочу. Ты ведь тоже превращаешься в меня, уже наполовину стал женщиной, да и раньше представлял себя ею, спал с мужчинами?       — Ну и что с того? Ну, представлял. И не только женщиной. Это ничего не меняет.       — А кем ещё? — это откровение меня признаться удивило.       — Какое теперь это имеет значение?       — Ну, например, я могу исполнить твоё последнее желание, а может быть и не последнее. Смотря, что ты пожелаешь и как будешь себя вести.       — Вряд ли ты сможешь осуществить мои фетиши.       — А ты скажи, что ты хочешь, всё равно об этом никто, кроме меня не узнает.       Куратор посмотрел в мою сторону, потом закатил глаза вверх и задумался.       — Ну, например, я бы хотел узнать то, что чувствуют животные во время спаривания. Собаки, кошки, обезьяны, лошади.       — Хм, вон оно в чём дело, — улыбнулась я, — это всё, что ты хочешь?       — А этого мало? — возмутился он.       — А я думала, что кроме денег и власти, тебя больше ничего не интересует.       — Устал я от этой власти, никакого удовольствия от неё я не испытываю. А вот секс — это то, что нужно, это ни с чем несравнимое блаженство.       — Скажи, а как тебе сейчас в роли женщины и мужчины одновременно?       — О, это необъяснимое наслаждение. Быть одновременно и тем и другим — это так заводит. Доставлять себе удовольствие именно так, как ты хочешь, а не так как хочет твой партнёр. Тебе этого не понять, ты же такого не испытывала.       Я задрала подол, приспустила трусики и показала свои половые органы.       — Видел? А ты говоришь, не испытывала.       Куратор уставился на меня и не мог поверить своим глазам.       — Как такое может быть? Ты? И давно это у тебя?       — Давно, — спрятала свои органы и поправила платье. — Значит, ты хочешь получать только удовольствие и больше тебе ничего не нужно?       — Ну, не совсем так, конечно. Жить-то тоже хочется нормально, так сказать в человеческих условиях, а не в клетке.       — Что ж, я могу тебе устроить человеческие условия, если ты согласишься со мной сотрудничать.       — Что я должен делать?       — Я могу сохранить тебе жизнь и даже членство в академии наук, но всё своё имущество ты перепишешь на меня. И ещё. Я дам тебе возможность испытать то, что испытывают животные во время секса.       — А ты мне оставишь оба половых органа?       — Оставлю, даже увеличу их в размерах и сделаю более чувствительными.       — Я согласен! — его глаза загорелись, а по лицу проскользнула еле заметная улыбка.       — Тогда слушай меня внимательно. За тобой будут наблюдать круглосуточно. Внутри тебя будет находиться записывающее устройство и несколько нанороботов. Если ты попытаешься это устройство вытащить или повредить, то роботы моментально блокируют мышцы лёгких и сердца. Думаю не нужно объяснять, какой мучительной смертью ты умрёшь. Где бы ты ни находился, я буду знать твоё местоположение. Если попытаешься навредить мне или нанять кого-нибудь для этого, то твоя казнь произойдёт незамедлительно. Любое твоё слово против меня окажется последним. Попытаешься сбежать за границу или передать мои разработки кому-нибудь — мгновенно будешь уничтожен. Всё ясно?       — Да.— сказал куратор уже женским голосом, и его глаза перестали быть грустными, но и особой радости они не излучали.       Я снова осмотрела его. Теперь он был очень похож на меня, только волосы на голове оставались прежними.       — Вот и славненько. Через несколько дней я тебя выпущу. Мне нужно сделать ещё несколько экспериментов и подумать, как можно тебя использовать. Пока посидишь здесь. Жалобы, предложения есть?       — Ты обещала увеличить член и чувствительность.       — Раз обещала, значит, сделаю, — ответила я и отошла к столу.       — Роб, увеличь ему влагалище, член и чувствительность, — тихо произнесла я, — проверь простатит и другие болезни, если их можно вылечить, то вылечи.       — Хорошо, солнышко, сделаю, — ответил Роб.       — Как там мои детки?       — Слушают мой рассказ, раскрыв рты, об устройстве вселенной.       У меня в глазах появилось изображение комнаты с видеокамеры в углу под потолком. Я видела и слышала, как Роб рассказывал им о других планетах, а они так заинтересованно слушали его, что их рты раскрылись от восторга.       — Хм, сам-то, откуда про это знаешь? — спросила я.       — В Интернете полно статей и видео.       — Ах, да. Научи их писать и рисовать.       — Рано ещё писать. У них моторика пальцев разовьётся только через пару лет, а вот рисовать, выражая свои фантазии кляксами можно.       — Роб, что бы я без тебя делала, ты у меня просто умничка. — Я засунула руку в трусики и погладила свой член.       — Мм, — простонал он, — как я тебя люблю, Танечка.       — И я тебя, — убрала руку, чтобы не вызвать полную эрекцию.       В клетке раздался громкий стон и тело, похожее на меня скорчилось от оргазма. Неужели я тоже так кончаю? Очень интересно смотреть на свою, почти копию, со стороны.       — Ну, как? — спрашиваю куратора, когда тот отдышался.       — Это потрясающе! Спасибо, Танечка, я ничего подобного никогда не испытывал. Даже не знаю, как тебя отблагодарить.       — Завтра после банка у нотариуса отблагодаришь, — съязвила я.       — За это можно всё отдать, — сказал счастливый человек и снова закрыл глаза от удовольствия.       — Отдашь, можешь не сомневаться. Ладно, до завтра, спокойной ночи.       — Спокойной ночи, — ответил он, не открывая глаза.       Я осмотрела его ещё раз. Теперь он был точная моя копия. Те же пухлые губки, вздёрнутый носик, тот же голос, фигура и всё остальное. Всё, кроме волос, было как у меня. Даже цвет глаз стал голубым. Я радовалась, что эксперимент с изменением внешности удался, но он ещё не закончен.       — Роб, а отпечатки пальцев у него остались те же или ты их тоже изменил и они стали как у меня?       — Пока те же, но их тоже можно изменить, только на это нужно больше времени. Кожа на пальцах очень плотная и на перемещение клеток нужно намного больше времени.       — Ясно, а как тебе удалось поменять цвет глаз?       — Оказывается, голубой пигмент радужки, да и любой другой цвет, присутствует у всех, просто он скрыт под верхним слоем. Я всего лишь поменял клетки местами, вот и всё.       — Ты умничка. Теперь нам завтра предстоит с тобой пойти в банк и забрать все документы из ячейки, но для этого ты поменяешь мою внешность. Я должна стать как две капли воды похожей на Сергея Леонидовича. Голос, сетчатка глаз, отпечатки пальцев. Кодовое слово я уже знаю а его паспорт у него в пиджаке. Если что, ты будешь мне подсказывать как себя вести, что делать и что говорить, а свои волосы я спрячу в его шляпу, он всегда в ней ходит?       — Да, милая, — ответил Роб.       — Завтра вся надежда на тебя. А, и почисти его одежду, а то эти гоблины её немного запачкали, мне придётся завтра её одеть.       — Хорошо, к утру будет всё готово.       — Ладно, пойдём кормить детей и спать.       Как всегда во время кормления грудью дети уснули и я ушла в комнату родителей. Насмотревшись на возбуждающие причуды бывшего начальника, я не на шутку возбудилась и текла как прохудившийся водопровод. Желание сделать себе «горячий укол» пересиливало голод и сон. Я так хотела почувствовать в себе напряжённую плоть, что готова была прямо на ходу заткнуть течь живым кляпом, но как только легла на кровать, вспомнила, что теперь я не одна. В мою голову поселился «Барабашка» по имени Роб. Заняться этим прямо при нём? Он же теперь чувствует тоже что и я. Мало того – он всё видит и слышит! Как-то стыдно показывать ему всё, чем я занимаюсь в одиночестве, но несколько дней сексуального голода довели меня до того, что я уже возбуждалась не только от прикосновений, но и от мыслей о сексе.       — Вот и вечер, — перебил мои мысли Роб, и в моих закрытых глазах появилось изображение приятного молодого человека, — ты обещала поласкать меня, сказала потерпи до вечера, помнишь?       — Помню. Я почувствовала, как краснеют мои щёки, потеют ладони, а сердечко забилось так, что готово было выпрыгнуть из груди.       — Танечка, что с тобой? Ты чего такая взволнованная? Ты не хочешь меня ласкать?       — Хочу, Роб, просто… просто погладить член — это одно, а вставить его в себя… это совсем другое…       — Ты меня стесняешься? Тогда давай я тебя поласкаю? — предложил нетерпеливый житель моей головы.       — Как ты собрался меня ласкать? Чем? — улыбнулась я.       — Хочешь, покажу? — засмеялся он.       — Ну, давай, попробуй, — мне стало интересно, что же он будет делать?       Внутри моего тела, как будто зашевелилась уйма маленьких букашек. Они так мило щекотали, что я тут же забыла буквально обо всём. Хотела почесать затылок, но как не старалась, не смогла поднять руку. Немного взволновалась и поняла, что полностью обездвижена.       Постепенно спина перестала чувствовать кровать, голова подушку. Я чувствовала только член и свою промокшую щелочку. Она сжалась и выдавила капельку влаги, которая потекла щекоча своей прохладой, и остановилась где-то в районе яичек.       Перед глазами поплыл образ замечательного члена, чуть набухшего от желания проникнуть в скользкую, тёплую норку. Образ красивой женской прелести, блестящей своей чистотой и влагой как слеза, притягивал мой взгляд. Я увидела, как приличных размеров член стал двигаться вдоль от лобка, вниз по клитору, мягкой головкой раздвигая половые губки. Достигнув входа в сокровищницу, головка нырнула между ними и стала погружаться внутрь.       Это же то, что сейчас происходит со мной! Это же мои половые органы и я чувствую, как они входят друг в друга! Я открыла глаза и увидела, как моя рука сама проталкивает головку в мою щелку. Как профессиональный ныряльщик, мой детородный орган ловко нырнул в изголодавшийся омут с головой и его засосал водоворот необузданной страсти. Глазки тут же прикрылись от удовольствия и предательский стон ознаменовал, что мне несказанно хорошо.       Не открывая сомкнутые веки, я увидела, как молодой человек обнял меня и прикоснулся своими губами к моим. Он нежно приобнял и от удовольствия тысяча мурашек пробежала по моему телу. Не выдержав бесподобные ласки, я протянула руки и тоже обняла своего любовника. Кожа на его спине такая приятная на ощупь, что я просто прижалась к нему что было сил и наслаждалась разливающейся по всему телу негой.       Ответив на нежный чувственный поцелуй, я просунула язычок и сплела наши органы вкуса, наслаждаясь несказанной усладой. Мне показалось странным, что наши носы не задевают друг друга, как это было с папой и мамой и от удивления я открыла глаза. Никого! Я никого не увидела. Рядом со мной и на мне, никого не было. Мои руки лежат вдоль тела, ноги разведены в разные стороны и согнуты в коленях. Меня никто не обнимает и не целует. Через секунду мои глаза сами закрылись, и я снова оказалась под красивым молодым человеком, ощущая его лёгкую тяжесть.       Я продолжала крепко обнимать мужской торс, а он продолжал лежать на мне и так нежно целовал, что немного закружилась голова. Его объятия были такими чудными, что я забыла обо всём на свете и полностью отдалась во власть своего партнёра.       Нарастающее удовольствие уже давно скопилось жгучим чувством невиданного напряжения между ног и готово было взорваться всплеском миллиардов маленьких серебристых искр, и как только переполненный шар необъяснимых чувств лопнул, нас обоих накрыл такой превосходный оргазм, что я подпрыгнула от остроты немыслимых ощущений.       Первая струя спермы с такой силой ударила в самую глубину влагалища, что я явно почувствовала, как его стало распирать от мощного потока живительной влаги. Ни у меня ни у папы никогда не получалось так орошать мои внутренности. Второй выстрел наполнил меня ещё больше, с третьим, четвёртым я ощутила, что заполнена полностью, с пятым, шестым мне казалось, что этот густой кисель сейчас вырвется наружу, и старалась сильнее сжать свою раковинку на толстом моллюске, чтобы не выпустить эту драгоценность наружу. С последующими выстрелами мой животик стал понемногу увеличиваться. Я попробовала открыть глаза, чтобы посмотреть на это чудо, но не смогла, и продолжала наслаждаться потрясающим переполнением себя изнутри.       Парень не разжимал объятий и всё продолжал наполнять меня, вливая всё новые и новые порции. Мой залитый до краёв животик всё рос, и я чувствовала такое блаженство, что мои бёдра вздрогнули, мышцы живота напряглись, и меня накрыл такой потрясающий оргазм, которого я не испытывала никогда в жизни.       Вдруг я приподнялась над кроватью и начала парить в воздухе. Бёдра резко бросало то вверх, то вниз, не ощущая под собой кровать. Мышцы живота то сжимались, то расслаблялись, от чего сперма внутри стала выдавливаться в матку, а потом растекаться по всем внутренностям. Сознание помутилось, и все мои органы стали сливаться с влагалищем.       Это было так прекрасно, что через несколько мгновений мне стало казаться, будто я вся стала одной большой вагиной, что у меня больше ничего нет, кроме влагалища, натянутого на огромный горячий член как презерватив. Я висела в какой-то пустоте и наслаждалась эйфорией блаженства. Мне больше ничего не было нужно. У меня не было даже глаз, лишь потрясающие чувства наполненные теплом и нежностью, которые успокаивали меня.       Я долго нежилась в этом покое несказанного удовольствия, пока до моего сознания не стало доходить, что молодого человека уже нет, меня никто не целует, не прижимает к себе. Тем не менее, всё же объятия есть — это я обнимаю здоровый, с пульсирующими венками член всем, что у меня есть — своей вагиной. И эти объятия такие крепкие, что я не в состоянии с него слезть, так как он набух до такой степени, что не может выйти наружу. Я чувствовала собой каждый бугорок, каждую жилку этой плоти и это так сильно возбуждало, что снова оказалась на грани оргазма.       Вдруг член напрягся, растянув меня ещё больше, и новая струя спермы ударила в мою упругую, растянутую до беспредела киску и меня накрыло очередным потрясающим оргазмом. Не было ни бёдер, ни мышц живота, лишь ощущения того, что я надуваюсь как воздушный шарик вокруг этого потрясающего члена. Сперма приятно выплёскивалась из горячей плоти большими порциями, раздувая меня всё больше и больше, а мой оргазм всё длился и длился, в бесконечном сознании потрясающего полового акта. Наконец, он перестал извергать потоки и медленно стал сдуваться.       Я почувствовала, как из растянутого влагалища я стала постепенно превращаться в себя. Ощущение полного удовлетворения и умиротворения нежным теплом разливалось во мне. Снова в глазах появился молодой человек, но теперь он не обнимал меня, а держал на своих руках, а я держась за его шею, целовала его мягкие тёплые губы. Прикосновение к его голому торсу всё ещё вызывало у меня желание прижаться к нему сильнее, и я прижималась, благодаря его за такое яркое и необычное блаженство. Он бережно положил меня на кровать, я отпустила его и открыла глаза.       Моё тело всё так же лежит с вытянутыми руками, полусогнутые ноги так же как и тогда разведены в разные стороны, а мой полуопавший змей внутри меня. У моей жадинки просто не было сил, чтобы ласкать своего искусителя и лишь узкий вход во влагалище не давал гремучей смеси вырваться наружу. Сознание постепенно возвращалось ко мне, и я почувствовала, как тонкие струйки молока в такт моего сердца вырываются из грудей и щекочут бока, а потом впитываются в постель, распространяя некую липкую прохладу.       — Роб, — тихо позвала я.       — Да, милая, — отозвался он приятным голосом.       — Что это было? — так же тихо спросила я.       — Я… — замешкался он, — я немного поласкал тебя, любимая.       — Немного?       — Ну… Может слегка перегнул…       — Слегка?       — Ну… я хотел, чтобы тебе было приятно, — он засмущался, думая, что я сейчас буду его ругать за фокусы на арене цирка.       — Где ты этому научился? — всё так же тихо спросила я.       — Нигде, я просто хотел доставить тебе удовольствие. Ты ведь не будешь меня ругать за это, правда?       — Роб, я не сержусь, просто я никогда не испытывала ничего подобного. Ты не вводил мне наркотики?       — Нет, что ты, я только воздействовал на твои нервные окончания нанороботами, вот и всё.       — Правда?       — Правда.       — А как ты догадался, что мне будет приятно, когда сперма раздует мой живот?       — А, это… Это я когда-то в Интернете смотрел секс с футанари, там одна футка накачала девушку так, что у неё раздуло живот. Она от этого беспрерывно оргазмировала, вот я и подумал, что тебе тоже это должно понравиться.       — А как ты меня накачал, что у меня живот раздулся, откуда так много спермы?       — А, это была иллюзия. Я просто показывал тебе картинку и одновременно воздействовал на одни рецепторы, которые давали тебе ощущение раздутости, а другие — приятные ощущения. Боли ведь не было, правда?       — Правда. Ну, ты и дал, Роб, я чуть с ума не сошла от последних двух оргазмов.       — Не сошла бы, у меня всё под контролем, — засмеялся мой милый проказник.       — А как тебе удалось создать ощущение того, что я как презерватив была натянута на огромный член?       — Всё так же. Картинка и рецепторы. Можно даже сделать так, что презерватив порвётся, и тебе не будет больно, даже сможешь оргазм испытать в это время.       — А это где ты видел, тоже в Интернете?       — Ну, да. В каком-то порно мультике без названия. Там инопланетянин вставлял член в девушку, потом он увеличивался, а гуманоид уменьшался. Девушка растягивалась и становилась похожа на презерватив с глазками, ручками и ножками. Потом он наполнял её спермой, она растягивалась ещё больше и раздувалась как шарик. Так он её оплодотворял, и она рожала ему таких же, как он. Потом его дети имели её, друг друга и…       — В общем, я смотрю, ты всю порнуху в Интернете пересмотрел.       — Ну… не всю, но…       — Да, ладно, не переживай. Ох, Роб, ты просто не представляешь, как мне было хорошо, я просто счастлива, что ты со мной.       — А ты со мной, — сказал он и в моих глазах появились красивые цветы, которые он протягивал мне. Я даже почувствовала их приятный запах.       — Спасибо, Роб, — очень мило.       — Пожалуйста. Танюш, а мы это… с тобой ещё… будем это… — замялся Роб.       — Дурачок, конечно, будем! Неужели ты думаешь, что я теперь откажусь от такого превосходного любовника как ты?       — Правда?       — Ну, конечно правда, любимый, — я протянула руку к члену, чтобы помять его, но он ещё покоился в киске и тогда я легонько сжала её.       — Мм, — простонал мой любовничек, и член стал снова расти внутри меня. — Ты хочешь ещё?       — Да.       — Прямо сейчас?       — Да. Ох, Роб, я сейчас сойду с ума, — лёгкие глубоко задышали, сердечко забилось часто-часто, и снова охи и ахи заполнили комнату родителей.       Снова закрыла глаза, и снова образ красавчика появился в проекторах моих глаз. Он с искренней нежностью целовал моё тело, гладил тёплыми мягкими руками все чувствительные места, прижимался ко мне и говорил замечательные ласковые слова. Я почувствовала, как мой ублажитель снова ожил и немного задвигался вперёд-назад. Как я соскучилась по толчкам внутри себя. Более двух лет, с тех пор, как уехали родители, я не испытывала этих ощущений. Как же у него это получается? Опять иллюзия? Меня сейчас не волновало как это происходит, я полностью была поглощена великолепием, снующим внутри меня, хоть и не на всю длину, а всего лишь на пару сантиметров, но процесс давал ощущение полноценного секса.       Внутренней стороной своих раздвинутых бёдер я почувствовала чьи-то двигающиеся ноги и тут же чей-то лобок методично стал расплющивать мой чувствительный клитор. Подхватив этот замечательный ритм, я стала подаваться навстречу волнующим толчкам и постепенно таять в желании нежного соития. Монотонные толчки будоражили чудесное чувство, распаляющее возбуждённое сознание и я плыла по течению спокойной реки к очередному сладкому оргазму.       Вдруг течение понесло меня с ускорением, всё быстрее и быстрее унося меня в даль и появившийся впереди шум заставил сердечко биться немного взволнованнее. Эти ласкающие душу толчки стали потихонечку ускоряться и сама не понимая как, я оказалась на краю высокого водопада. Течение увлекало меня ласковой силой на самый край, не давая возможности сопротивляться, все мышцы сладостно напряглись, и как только бурный поток бросил скованное тело в шумный водоворот, новый бурный и продолжительный оргазм накрыл меня с головой пучиной нескончаемого экстаза.       Голое тело бережно придавило меня, не давая бёдрам подпрыгнуть слишком высоко и я лишь насаживалась на своё стреляющее орудие и громко стонала, стараясь как можно крепче сжать своего артиллериста и выдавить драгоценное семя, пощекотав упоительными струйками последний миллиметр своей чувствительной плоти.       Как только утих водоворот, перевернувший в моём сознании всё с ног на голову, и его шум остался где-то далеко позади, я вновь поплыла по спокойной глади, покачиваясь на ряби ласкающих волн. Руки расслабившись упали на кровать, ноги выпрямились, а учащённое дыхание постепенно выравнивалось. Сердечко с каждым ударом билось всё медленнее и тише, молодой человек опустил свою голову на моё плечо и постепенно стал исчезать. Я открыла глаза и его образ мгновенно разлетелся мелкими пикселями в разные стороны.       — Спасибо, Роб, — это всё, что я могла обессиленно вымолвить после всего произошедшего.       — Нет, это тебе спасибо! Ты так бурно реагируешь на мои ласки! Я просто несказанно рад, что у нас всё получилось. Представляешь, я чувствую твой член, как свой собственный. Конечно, я и всю тебя чувствую, но его особенно чётко. Это такое прекрасное ощущение, что мой эмоциональный блок просто закипает и начинает виснуть. Нужно будет попробовать разогнать его процессор.       — Как ты заставил член двигаться?       — Просто вырастил две мышцы внутри тебя. Одну, чтобы вталкивала его внутрь, а вторую, чтобы выталкивала. Конечно эффект слабенький, но очень чувствительный. Тебе понравилось?       — Да, это было просто потрясающе, — томно прикрыла глаза от воспоминаний, — теперь как-то нужно сходить подмыться и ложиться спать.       Под тёплыми струйками душа я просто млела, подставляя свои запачканные места и поглаживала гладкую кожу, с превеликим удовольствием смывая липкий пот. Когда дошла очередь до интимных мест, я попыталась привычным движением выдавить из себя еле гнущийся шланг, но ни с первой, ни со второй попытки мне это не удалось. Тогда Роб, почувствовав, что мои старания тщетны, помог справиться с этой нелёгкой задачей. Я только вздрогнула, когда чавкнув скопившимися жидкостями, головка выскочила, как пробка из бутылки с узким горлышком.       — Спасибо, милый, что бы я без тебя делала.       Утром меня разбудил звонок в дверь.       — Роб, посмотри в камеру, кто там? Не уж то дружки наших кроликов пришли? — я так испугалась, что спряталась под одеяло.       — Это Зубило приехал, впустить?       — Нет. Скажи ему, пусть ждёт в машине, сейчас покормлю детей и поедем в банк, а ты тут присматривай за детьми,— высунула голову, как страус из песка.       Я покормила детей, поела сама, взяла вещи куратора, вышла из дома и села на заднее сиденье в машину S класса Chevrolet Corvette, за рулём которой сидел довольный Зубило.       — Привет, фея, — зевнув, поздоровался он.       — Привет. Что, не выспался? — спросила, бросая дипломат рядом с собой.       — Да, жену вчера весь вечер возил по магазинам, а потом она всю ночь с меня не слезала, соскучилась за месяц, да и шмоткам была так рада, что потекла ещё в магазине, а дома как увидела, мой стояк, так у неё вообще крышу снесло. Утром на работу отпускать не хотела, чуть не опоздал.       — Ну и как ей твой размерчик, не жмёт? — засмеялась я.       — Нет, сначала поморщилась, типа больновато, а потом, как во вкус вошла, так до утра скакала на мне, пока не снял с себя, — пробасил Зубило.       — Сколько до банка ехать?       — Около часа, но с ветерком быстрее — ответил он и завёл машину.       — Тогда трогай, извозчик. Да, и не удивляйся, когда я превращусь в твоего бывшего босса, не забывай, что я фея, — издевательски улыбнулась ему.       — Музыку включить?       — Да, и погромче, — чтобы он не слышал мой разговор с Робом.       — Роб, начинай делать из меня куратора, — стала переодеваться в его одежду.       Через час мы подъехали к банку, и я с дипломатом вышла из машины.       — Роб, направляй меня, куда нужно идти? — шёпотом сказала я, прикрывая свой рот рукой.       Перед глазами возникла карта банка, и красной линией был отмечен путь передвижения. Не успела я войти, как навстречу выбежал какой-то мужик, похожий на Весельчака из мультика «Тайна третьей планеты». В моём левом глазу появился указатель на этого мужика с надписью «Управляющий банком».       — Сергей Леонидович, что же вы не предупредили, что приедете, — раздался голос как две капли воды похожий на тот, что мультфильме.       Он расплылся в приветливой улыбке, широко растопырив свои руки.       Бывают же такие совпадения, а может это и правда космический пират? Нет, я что, совсем спятила?       — Да, я мимо проезжал, думаю, дай-ка загляну в банк, чтобы потом не возвращаться. Мне нужно кое-что забрать из ячейки, — опомнившись, сказала я слащавым голосом куратора и протянула руку, чтобы поздороваться.       — Пожалуйста, Сергей Леонидович, мы всегда рады вас видеть у себя. Чай, кофе? — засуетился управляющий, когда мы вошли внутрь.       — Нет, спасибо, я немного спешу́, поэтому давайте ближе к делу, — с озабоченным видом сказала я.       — Конечно, конечно. Леночка, обслужи Сергея Леонидовича, — он махнул симпатичной девушке рукой, — а мне разрешите откланяться, — обратился Весельчак ко мне, — дела, понимаете ли.       — Да, да, не смею Вас задерживать, — ответила я.       Пират быстренько отвалил, а красотка в блузке без лифчика, с грудью приличного размера и ногами от ушей подошла ко мне.       — Здравствуйте, Сергей Леонидович, — поздоровалась она приятным мелодичным голоском. — Что привело Вас к нам?       — Здравствуйте, — ответила я, делая напыщенный вид, — мне нужно кое-что забрать из ячейки.       — Ваш паспорт, пожалуйста, — пропела Лена и протянула руку.       — Вот, — достав из внутреннего кармана куратора, протянула его девушке.       — Хорошо, идёмте со мной, — сказала Лена и засеменила на своих лабутенах.       Пройдя по длинному коридору, мы подошли к железной двери с кодовым замком. Девушка набрала код, замок щёлкнул и мы вошли в кабинет, в котором стоял удобный диван, стол с компьютером и в противоположной стене была ещё одна металлическая дверь, более массивная. Девица села за компьютер, открыла паспорт и заклацала по клавиатуре.       — Положите Вашу руку вот сюда, пожалуйста, — вежливо попросила она и указала на сканер, вмонтированный в стол.       Я положила ладонь на холодное стекло, и моё сердце забилось как отбойный молоток от волнения. Где-то пикнуло, и девушка, сверкая голыми ляжками, встала из-за стола.       — Отлично, осталась последняя проверка, и доступ к ячейке будет открыт, — также мелодично сказала она и повела меня ко второй двери. — Поставьте подбородок на подставку, лбом упритесь в перекладину и смотрите на чёрную точку.       Я сделала так, как она просила. В глаза ударила слабая вспышка света, и через секунду раздался неприятный звук, а над прибором загорелась красная лампочка. Я чуть не подпрыгнула от испуга, а моё сердечко чуть не выпрыгнуло из груди.       — Роб, в чём дело? — шёпотом спросила я.       — Не знаю, видимо что-то не так, — раздался его голос в моей голове, — сейчас проверю.       — Ой, — сказала Лена, не расстраивайтесь, он часто барахлит.       — Я недавно сделал лазерную коррекцию зрения, — сама не зная зачем, наверно на всякий случай, врала я голосом куратора, — может, поэтому ваш прибор не распознаёт меня.       — Не знаю, — ответила девушка, протирая окуляр на приборе влажной салфеткой.       — Готово, можно попробовать ещё раз, — сказал Роб.       — Давайте ещё разок попробуем, — сказала Лена, выкидывая салфетку в мусорку.       Снова вспышка и через секунду прибор пикнул, и загорелась зелёная лампочка. У меня отлегло от сердца, и я выдохнула с облегчением, как будто несла мешок с песком, а сейчас бросила его, и мне стало так легко, что я могла бы подпрыгнуть до потолка. Дверь шумно громыхнула и немного приоткрылась.       — Последний тест пройден, прошу за мной, — сказала Леночка и с трудом распахнула утяжелённую дверь.       Мы зашли в небольшую ярко освещённую комнату с ячейками вместо стен. Посередине стоял стол и мягкий стул с подлокотниками.       — Прошу, — показала на стул девушка и я присела.       Она подошла к одной стене, заглянула в свой блокнот, достала ключ, вставила его в нужную дырочку, вытащила ячейку из стены и положила её на стол передо мной.       — Вам ещё что-нибудь нужно? — вежливо спросила она.       — Нет, спасибо.       — Как закончите, нажмите вот эту кнопочку, — сказала Леночка, вышла из комнаты и закрыла за собой массивную дверь.       Недолго думая, я достала из дипломата второй ключ и открыла ящик. Там было около миллиона рублей наличными и бумаги. Полистала документы на собственность. Машина, договоры купли-продажи, расписки… потом переложила всё в дипломат и нажала на кнопку. Дверь медленно отворилась, и Леночка вошла в комнату.       — Я хочу закрыть депозит, — сказала я.       — Очень жаль, вы такой хороший клиент. А почему Вы сегодня меня даже не шлёпнули по попке? — обиженно надула накаченные губки сотрудница банка.       — Просто мне сегодня некогда, дел очень много, — оправдалась я и положив руку на её упругую булочку, немного помяла её, — в следующий раз, я разложу тебя на этом столе.       — Я буду ждать, — сказала она томным голоском.       «Вот гад, — думала я про себя, — уже и тут успел шашни завести».       Мы вышли из комнаты и я, сев на диванчик, написала заявление на закрытие депозита.       — Хотите ещё что-нибудь? — спросила Леночка.       — Хочу узнать, сколько на моём счёте денег и сделать перевод.       — На вашем счёте чуть более восьмисот миллионов рублей, — сказала она, — куда и сколько будем переводить?       — Откройте новый счёт вот на это имя и переведите всё туда, — я дала ей листок со своими реквизитами.       — Жаль, значит, мы больше не увидимся? — обиженно спросила красавица и на её глазах появилась слеза.       — Не знаю, думаю, что нет, — решительно ответила я.       — А как же наш малыш? Я беременна, — чёрная тушь потекла по её лицу и она изо всех сил держалась, чтобы не разреветься в полный голос.       Я опешила от такого поворота событий.       — Это не правда, она тебя обманывает, — раздался голос Роба в голове. — В её матке ничего нет, да ещё и спираль стоит.       Вот, сучка, вот аферюга, а я ведь поверила этой актрисе. Хотя надо заметить, она неплохо сыграла эту трагедию.       — Сделай аборт или найди себе другого лоха́, иначе расскажу твоему управляющему, что соблазняешь клиентов банка и вымогаешь из них деньги, а если я проверю и окажется, что ты не беременна, то ты мне всё своё имущество отпишешь за моральный ущерб, — дерзко ответила, закипая от злости.       Лена резко перестала плакать, вытерла расплывшуюся тушь и молча застучала ноготками по клавиатуре.       — Всё, деньги перечислены, — сухо сказала она и положила бумаги на стол передо мной.       Я взяла документы, встала и быстро направилась к выходу. Через минуту я уже сидела в машине.       — Теперь к нотариусу, — скомандовала водителю и откинулась на спинку заднего сиденья, пытаясь расслабиться от напряжения.       Почти два часа заняло оформление дарственных на всю недвижимость и оформление машины на Зубило. Он был так рад, что взял меня на руки, чтобы донести до машины, но Роб шибанул его так, что тот чуть не выронил меня на землю.       — Совсем забыл, что к тебе нельзя прикасаться, — разминая мышцы, сказал удивлённо-недовольный Зубило.       — Теперь будешь думать, прежде чем прикасаться ко мне, — засмеялась я. — Сейчас поедем к гадалке, вот по этому адресу. — Я протянула ему бумажку.       Мы сели в машину, заиграла приятная музыка, и я наконец-то расслабилась и свободно вздохнула.       — Роб, возвращай меня снова в мой обычный вид, что-то жарко и непривычно мне в этой одежде, — прошептала я и стала переодеваться в своё платье.       Через полчаса я уже была в своём облике. Машина остановилась перед большими воротами богато убранного дома, во дворе которого было много народа. По моим записям мне было назначено на двенадцать тридцать, оставалось десять минут. В ожидании села на лавочку, рядом с двумя милыми старушками, которые судачили между собой какая гадалка лучше.       — Простите, — встряла в их разговор, — я краем уха услышала, что вы знаете всех гадалок в нашей округе?       — Да, доченька, всех, только они ни на что не способны. Жалко Анастасию, вот гадалка была так гадалка, не только будущее скажет, но и прошлое твоё вытащит. Самое сокровенное о тебе расскажет, аж стыдно за себя становится.       — Почему была, бабушка? Что с ней? Она умерла? — засы́пала старушку вопросами.       — Нет ещё, не умерла, но скоро умрёт. Рак у неё нашли. В больнице она сейчас.       — В какой больнице, бабушка?       — В платной клинике, возле площади Победы.       — Спасибо бабушка.       — Да не за что, внученька.       Я встала и быстрым шагом направилась к машине.       — Роб, ты слышал? Она в нашей клинике! Приготовься, сейчас будем изучать её мозг. Но в первую очередь ты должен вылечить её от рака и других болезней, которые найдёшь.       — Понял, Танечка, всегда готов.       Я запрыгнула в машину, крикнула Зубиле адрес и через десять минут стояла на пороге своей клиники. Быстро дойдя до стойки администратора, я поинтересовалась, в какой палате находится гадалка Анастасия.       — Она сейчас в реанимации, утром ей стало плохо.       — Как туда пройти́?       — Вас туда не пустят.       — Последний раз спрашиваю, как туда пройти? — на повышенных тонах заговорила я.       — Я сейчас охрану вызову!       — А я полицию! Я новая хозяйка клиники, вот документы! — сую под нос бумагу.       — Второй этаж, отделение реанимации.       — Спасибо, вызови туда главврача, хочу с ним познакомиться.       — Он тоже там, почти все врачи сейчас борются за её жизнь, — ответила девушка.       — Халат. Дай мне халат, — крикнула я и она, наспех сняла свой и бросила мне. Оставшись в лифчике и трусиках, она быстро скрылась за дверью подсобки.       Я, не дожидаясь лифта, вбежала по лестнице на второй этаж, ворвалась в отделение реанимации и бросилась в толпу врачей, окруживших женщину, лежащую на каталке. Двое делали искусственное дыхание, один держал капельницу, а ещё один только что сделал укол и вытаскивал шприц из вены. Я замерла на несколько секунд, оценивая обстановку.       Подключенный аппарат пищал, а осциллограф показывал прямую линию. Я подошла к врачу, который рот в рот выдыхал воздух в лёгкие Анастасии, и подменила его. Дождалась, когда врач, делающий непрямой массаж сердца три раза надавит на грудную клетку, потом выдохнула воздух из своих лёгких в лёгкие женщины и тут же несколько тысяч нанитов под командованием Роба из чипа в моей голове оказались внутри неё и принялись за работу.       — Роб, заводи сердце, — шепнула я.       — Двадцать секунд, — ответил он.       — Время смерти двенадцать часов сорок четыре минуты, — констатировал мужчина невысокого роста в белом халате и в круглых очках.       — Нет, продолжаем, — громко сказала я и снова выдохнула в рот женщины.       У меня закружилась голова от избыточного прилива кислорода, но я терпеливо продолжала своё дело. Ровно через двадцать секунд аппарат перестал непрерывно пищать и запикал в такт заведённого сердца, а на осциллографе появились сердечные импульсы. Ещё через пять секунд женщина самостоятельно вдохнула и стала дышать.       — Уф, успела, — выдохнув, сказала я.       — Простите, а Вы кто? — спросил врач, который пытался констатировать смерть пациентки.       — Я бывший сотрудник НИИ медицинских разработок, а теперь хозяйка этого прекрасного заведения, — сказала я и мило улыбнулась всем, — а Вы?       — Я главврач этого, как Вы изволили выразиться прекрасного заведения, Тимофей Егорович, — ответил мужчина.       — Что ж, приятно познакомиться, — сказала я, — прошу всех, кроме Тимофея Егоровича покинуть помещение.       Я показала ему договор дарения клиники, и села на пустую каталку, которая стояла рядом. Главврач смотрел на меня удивлёнными глазами и не мог поверить, что теперь им будет командовать какая-то соплячка.       — И чем вы занимались в НИИ? — поинтересовался очкарик.       — Разрабатывала технологии в области микрохирургии.       — И каковы успехи?       — Неплохие успехи, грех жаловаться. Вот собираюсь поставить на ноги Анастасию.       — К сожалению это невозможно. Раковую опухоль мы удалили, но она успела дать метастазы. Не помогла ни химиотерапия, ни облучение.       — Уже нет. Через несколько минут метастазы исчезнут, и пациентка пойдёт на поправку, — заявила я.       — Вы очень самоуверенны! Ещё никому не удавалось удалить такое количество метастаз, причём за несколько минут, не прибегая к хирургическому вмешательству и химиотерапии. Ничего у Вас не получится.       — Назначьте на утро томографию, сами убедитесь в правоте моих слов.       — Хорошо. Утром в восемь часов жду Вас у себя.       — Позвольте! — возмутилась я. — С Вашей стороны это неслыханная наглость! Прошу соблюдать субординацию. Во-первых командую тут я, а во-вторых, я приду сюда когда сочту нужным и вызову Вас в свой кабинет, теперь уже «на ковёр». А Анастасию понаблюдаете несколько дней и выписывайте, её люди ждут. И если с ней что-нибудь случится, ищите новое место работы. А сейчас оставьте нас наедине. До встречи.       — Хм, как Вам будет угодно, — главврач возмущённо помотал головой и вышел из палаты.       На меня смотрела пара уставших глаз на облысевшей голове. Осунувшееся лицо Анастасии излучало благодарность за спасение.       — Спасибо, Танечка, я думала, не дождусь тебя, — тихо сказала она.       — Я сама не ожидала, что наша встреча будет такой неожиданной для меня.       — Всё у тебя будет хорошо, ты добьёшься того, к чему стремишься. Ты будешь приносить людям радость, но не жди от них многого. Не все умеют быть благодарными. Но твоя доброта сделает тебя счастливой. На сегодня твоё счастье — это твои дети. Когда они встанут на ноги, ты вновь обретёшь счастье материнства. Ты ещё не раз станешь мамой и будешь счастлива до конца своих дней. Будь осторожна в Африке. А сейчас возьми от меня то, что тебе нужно и ступай, у тебя ещё куча дел.       — Роб, ты всё сделал? — спросила я.       — Да, всё в порядке, к вечеру она встанет. Её нужно покормить и больше не давать никаких лекарств. Убитые клетки я вывел в кишечник, они покинут организм с первым испражнением.       — До свидания, Анастасия, — сказала я и вышла из палаты.       На посту, возле входа в отделение реанимации сидела устрашающего вида медсестра. Когда пронеслась мимо неё, она не успела среагировать и теперь с грозным видом смотрела на меня. Я подошла к ней.       — Покормите Анастасию, она очень хочет кушать, — сказала я.       — У нас в реанимации не кормят, — рыкнула она в ответ.       — Передайте Тимофею Егоровичу, что новая хозяйка этого голодного заведения распорядилась покормить Анастасию и если её не покормят в течение десяти минут, то я его уволю вместе с Вами. Дайте мне его номер телефона.       Та, дрожащей рукой написала номер и закричала через моё плечо другой медсестре, чтобы та принесла покушать пациентке.       — Да, и ещё. Не давайте ей больше никаких препаратов, она уже выздоровела. Где назначения лечащего врача?       Медсестра протянула мне папку. Я открыла последнюю страницу и написала крупными буквами: «Все назначения отменить. Перевести на усиленное питание». Через три минуты я вышла из клиники, села в машину и посмотрела на часы. Время было уже час дня.       — Дети же голодные, быстро домой, — сказала я водиле.       — Роб, как там детки? — прошептала, спрятавшись за спинку пассажирского сиденья.       Перед глазами появилась моя комната, в которой дети бесились. Они кидались подушками в робота, а он кидал их обратно, и они кубарем катались по кровати. Я мило улыбнулась, незаметно залезла себе в трусики и погладила член.       — Мм, — услышала в своей голове, — ты меня балуешь, солнышко.       — Роб, ты нашёл вирус?       — Ищу, но пока ничего не нахожу. Как найду, сразу сообщу.       Приехав, я сказала Зубиле охранять дом снаружи, а сама бросилась к детям. Увидев меня, они вспомнили, что ещё не сосали вкусное молоко, набросились на меня. Я едва успела снять платье и незаметно загнуть член, чтобы он не торчал вперёд. Дети быстро наелись и уснули, а через полчаса я снова сидела в кресле отца в лаборатории и смотрела на куратора, который лежал на каталке и спал.       — Роб, поставь ему в сетчатку глаз проекторы, такие же, как у меня, я хочу понаблюдать со стороны, как он будет реагировать на иллюзию и виртуальную реальность. Да, и ещё обрежь слуховые нервы, чтобы он не слышал окружающую среду, и воздействуй на них так, чтобы он воспринимал только иллюзорные звуки.       — Всё будет готово через двадцать минут, проекторы и звуковой адаптер уже запущены в производство.       Я встала, подошла к клетке и осмотрела его не как врач своего пациента, с как ветеринар животное перед бойней. Груди так и остались чуть больше четвёртого размера, бёдра округлились, и ласкали взгляд своей женственностью, но вот промежность почему-то посинела и покрылась бурыми пятнами. Я пощупала его лоб, он был горячий, у него явно была высокая температура.       — Как ты себя чувствуешь, Сергей Леонидович? — спросила насторожившись.       Молчит. Неужели так крепко спит? Позвала громче — не реагирует.       — Роб, ты что, уже обрезал у него слуховые нервы?       — Нет, в нём нет нанороботов, я их вывел вчера вечером за ненадобностью.       Я потрясла за плечо, но он только захрипел и опрокинулся навзничь. Лицо бледное, глаза закатились, на лбу испарина.       — Роб, срочно вводи нанороботов. Проверь влагалище, есть подозрение, что его организм начал отторжение. У него температура повысилась.       — Ввожу, — ответил Роб.       — Ну что? — нетерпеливо спросила я через несколько секунд.       — Так и есть, его вагина отторгается, матка уже гнить начала, у него гангрена, кровообращение уменьшилось. Иммунная система пожирает женские органы, вокруг них полно гноя.       — Ясно. Отторжение бывает только при изменении ДНК или при попадании в организм чужеродных органов, например при пересадке, поэтому срочно начинай заменять в клетки влагалища и яичников на его родные, которые скоро отомрут или уже начинают отмирать. Матку удаляй, рожать ему не нужно. Гной и чужие клетки выводи наружу или в прямую кишку. Восстанавливай кровообращение и параллельно убивай лейкоциты и других чистильщиков, чтобы они не пожирали чужеродную плоть. Задействуй свободные стволовые клетки для быстрого восстановления.       — Понял, делаю.       Я стояла и смотрела на влагалище куратора, которое на моих глазах из буро-синего превращалось в нормальный телесный цвет. В любой хирургии ему бы вырезали всё, по самое не хочу, а мои нанороботы под управлением искусственного интеллекта просто творили чудеса. Через пятнадцать минут вагина куратора выглядела как у молодой девушки. Я открыла клетку.       — Сходи в туалет, тебе нужно опорожнить кишечник, а потом в душ, смой всё, что выделилось из тебя, — сказала тоном, не терпящим возражений.       Он встал, сделал все необходимые процедуры и снова лёг на каталку.       — Как ты себя чувствуешь?       — Гораздо лучше, — ответил он, — но голова ещё немного кружится.       — Роб, проверь его температуру тела.       — Температура в норме, тридцать шесть и шесть.       — Отлично. Организм сейчас восстановится, а пока хочу у тебя спросить, — обратилась к куратору. — Ты хотел знать, что чувствуют животные во время секса. Так в кого бы ты хотел превратиться и в особь какого пола?       Конечно сделать из него настоящее животное мои муравьишки не смогут, скелет видоизменить им не под силу, к стати нужно будет подумать в этом направлении, а вот сделать иллюзию, что он настоящий зверь — можно. И станет он тварью какой-нибудь, хотя он давно ею стал, когда начал врать с целью наживы.       — Для начала в собаку, — перебил он мои мысли, — они такие милые и преданные.       — А сам-то ты можешь быть преданным?       — Не знаю, не пробовал.       — Похоже, ты верен только себе и своей похоти, — снова села в кресло отца чтобы подумать, как осуществить его фетиш, а заодно проверить возможности нанороботов и научить Роба чему-то новому. Хотелось бы ещё закрепить приобретённые им навыки, чтобы ещё лучше воспроизводить необходимые ощущения раздражая нужные рецепторы.       — Роб, когда всё будет готово?       — Да, уже можно начинать.       — Отлично. Приступай, а я пойду отдохну в комнату родителей, а то переволновалась чего-то. Не хочу смотреть на эту вакханалию. Потом расскажешь как всё прошло.       Через два часа я снова стояла возле клетки и по монитору наблюдала за последним издевательством искусственного интеллекта над человеком.       Куратор в виде слона испытал фантастический оргазм со слонихой, слив в неё ведро спермы. То ли он тормознул, то ли Роб поспешил, но за несколько секунд иллюзия сменилась и бедняга снова преобразовался в человека и застрял внутри громадной скользкой вагины. Я видела, как его голова то появлялась, то вновь исчезала в ней, расплёскивая мутную жидкость. Мне стало так смешно, глядя на это. Пытаясь выбраться наружу, он долго дрыгал руками и ногами, захлёбываясь в собственной слоновьей сперме, а слониха трубила в свой хобот во весь голос, видимо от дикого кайфа. Наконец ему удалось вылезти, и он почти с двухметровой высоты грохнулся на мягкую траву. Не думала, что когда-нибудь увижу такое.       — Роб, ну ты и выдумщик, восстанови ему слух.       — Готово.       — Ну, как самосочувствие? — прикрывая рот рукой, я чуть не лопалась от смеха, смотря эротическую комедию по монитору.       — Я уже в раю? — спросил он, тяжело дыша и отплёвываясь.       — Нет, пока ещё у меня в аду, — тут я не удержалась и взорвалась таким безудержным хохотом, что у самой слёзы потекли.       — Так я жив?       — Пока жив. На сегодня хватит. Отдыхай, набирайся сил для следующих экспериментов.       Роб выключил проекторы в его сетчатке и куратор, осознав, что всё было не на самом деле, опустил глаза и отвернулся от меня. Видимо думал, что происходящее с ним чистая правда и не рассчитывал остаться в живых после такого. Он не знал радоваться или плакать, в любом случае он был сломлен, и ему уже было всё равно.       Дети встретили меня радостным визгом! Они наперебой хвастались своими рисунками и всем, чему научил их Роб. Я просто умилялась своими чадами, обнимала их, целовала, а они прыгали то на меня, то от меня, и я ловила этих кузнечиков и снова целовала эти бархатные попки, спинки, пузики, а потом брала обоих в охапку, прижимала к своей мягкой груди и не могла нарадоваться своему счастью.       Вечером, когда дети уснули, я снова лежала на постели родителей.       — Роб, как продвигаются поиски вируса?       — Нет никаких вирусов. Я уже всё обшарил, но так ничего и не нашёл.       — Странно. А хоть какие-нибудь отличия есть в строении её клеток мозга?       — Да, но незначительные. Например, у неё есть полиомавирусы, из-за которых образуются раковые опухоли, а у тебя их нет. Пока я больше ничего не заметил.       — Проверь ещё Швановские клетки, может там есть различия?       — Но они же не в головном мозге, а в спинном. Хотя тут действительно есть различия. Они у неё намного короче и по количеству их намного меньше.       — Понятно. Одной из функций Швановских клеток является изоляция миелинизированных волокон. Слой миелина предотвращает выход электрического сигнала за пределы нервного отростка. Думаю, это то, что нужно. Значит так, Роб. Ты вытащишь из моих волокон половину Швановских клеток. Старайся брать самые длинные, но не убивай их, а сохрани где-нибудь в укромном питательном месте, вдруг это не то, тогда придётся их ставить на место. И смотри, будь внимателен, Швановские клетки имеют защитную, восстановительную и питательную функцию, не переусердствуй с их изъятием.       — Хоть это и опасно, но не бойся, я не позволю тебе превратиться в овощ. Через полчаса всё будет готово. Можешь пока насладиться моим, то есть своим членом, — улыбнулся он, показывая своё лицо на проекторе в моих глазах.       — Роб, у тебя это лучше получается, давай сам, — ответила я и, устроившись поудобней, развела свои ножки в разные стороны и согнула их в коленях.       — Лапонька, ты же знаешь, я всегда рад доставить тебе удовольствие, а заодно и себе, — обрадовался электронный любовничек.       Я почувствовала, как мой детородный орган стал набухать, и головка сама стала заползать в мою пещерку. Как Роб это сделал, мне сейчас было не очень интересно, я просто хотела наслаждений, и меня уже не волновало, как и почему это происходит.       Ворвавшийся змей по-хозяйски раздвинул мои половые губки, голова нырнула в норку и стала пробираться в глубь моей быстро намокающей впадины. Всё тело задрожало от нахлынувшего вожделения, а жадинка встречала своего любимого властелина. Всасывая в себя, она нежно массажировала его своими мягкими эластичными складочками. Волнами, направленными вовнутрь, она проталкивала его в самую глубину своей жаждущей плоти. Как только достиг дна влагалища, он не остановился, а продолжил своё движение, растягивая меня как резиновую куклу в длину и в ширину.       Я не открывала глаза, но видела, как на моём плоском животике отчётливо появился рельеф набухающего бугорка. Головка уже проходила под пупком, а он всё продолжал набухать и медленно двигаться дальше, разливая огромное наслаждение по всему телу. Я приподнялась на локтях и наблюдала за двигающимся рельефом своего живота, явно чувствуя своими внутренностями это потрясающее движение, которое толкало меня на грань умопомрачительного оргазма. Я быстро достигла той линии, после которой обязательно наступает экстаз, но не переступала этот рубеж.       Роб умело удерживал меня на этой сладкой границе, заставляя слегка подёргиваться от томительного ожидания наслаждения. Рельеф на животике выступал всё чётче, головка двигалась дальше и была уже между пупком и солнечным сплетением, как вдруг мышцы живота дрогнули, я согнулась почти в кольцо и твёрдая плоть протолкнулась дальше. Дыхание остановилось, сердце замерло! Рельеф головки спрятался где-то под рёбрами, и первая струя спермы ударила куда-то под грудь.       Набрав полные лёгкие воздуха я закричала, что было сил от бешеного кайфа. Сердце застучало так, что готово было выпрыгнуть. Бёдра подпрыгивали, одновременно с сокращением мышц живота, загоняя пронзившую меня плоть почти до самого сердца, а сперма выплёскивалась сладкими струями, беспредельно радуя своими волнами.       Силы быстро покидали, а оргазм всё не прекращался. Я уже просто лежала, слегка подёргиваясь, а изливания всё продолжались и продолжались. Животик раздулся, и я гладила его, ощущая, как он толчками увеличивается, разливая бесконечное наслаждение по всему телу.       Вскоре толчки стали затухать, а ещё через несколько секунд закончились, и наступило блаженство. Было слышно лишь лёгкое дыхание и слабые удары сердечка, которое уже успокоилось и билось ровно. Член потихоньку сдувался, и я почувствовала, как содержимое моего живота стало растекаться по всему телу, разливая тепло, и через некоторое время он снова стал плоским, и ничего не напоминало, что он совсем недавно был большим и круглым.       — Ну, как? — спросил Роб.       — Потрясающе, — ответила я, всё ещё не отошедшая от оргазма.       — Хочешь ещё? — поинтересовался Роб.       — Нет, Роб, у меня просто сил не осталось. Ты вымотал меня основательно. Такое блаженство, аж двигаться не хочется, не то чтобы встать и пойти в душ. Как ты член сам заправил в меня?       — Это совсем просто. Я внутри него добавил мышцы, как у змеи и управляю ими.       — А я могу ими управлять?       — Вряд ли. В твоей нервной системе для них нет канала к мозгу, а в мозге нет лишнего принимающего узла. Конечно, можно это всё реализовать, но нужны бесчисленные эксперименты.       — У нас же есть над кем экспериментировать. Куратор у нас просто бездельничает и наслаждается своими фантазиями. Вот и попробуй на нём. Потом скажешь, что из этого вышло.       — Хорошая идея, прямо сейчас и начну.       Я продолжала лежать и наслаждаться. Двигаться всё ещё не хотелось, и я размышляла над тем, что делать с подопытным дальше. Эксперименты с его искусственным воображением прошли удачно, я убедилась в этом на себе вчера и сегодня, получив отличные оргазмы.       Теперь моя задача была научиться читать его мысли и внушать ему что-нибудь. Ментальные способности человека не оставляли меня в покое. Шаг за шагом я подбиралась к своей цели. Казалось, что вот-вот я сделаю это открытие, которое предоставит неограниченные возможности управления людьми. Но что-то мешало, что-то чего я не знала.       В моих мыслях не было корысти. Я не собиралась использовать это с целью наживы или завладеть всем миром, нет, моей главной задачей было найти и вернуть домой родителей и самой заняться воспитанием детей. Я так их любила, что готова была на всё ради них. Мой папа — это папа моего сына. Моя мама — это мама моей сестрёнки-дочки, которую я сама выносила в своей утробе с первых дней зачатия, родила и люблю как свою дочь. У моего сына должен быть отец, а у меня и сестрёнки — мать.       — Готово, — прервал мои мысли Роб, — половина Швановских клеток убрал, некоторые миелиновые волокна освободились. Теперь у тебя всё так, как у Анастасии.       — Спасибо, Роб, — ответила я.       Я не знала, что теперь с этим делать. Как вообще читать мысли? Что для этого нужно? Как это делают экстрасенсы? Экстрасенсы, экстрасексы, улыбалась я схожести этих слов. Закрыв глаза, я представила себе куратора. Картинки медленно поплыли перед моими глазами. Я чётко понимала, что они рисуются сами в моей голове, а не показываются проекторами Роба, которые он поставил мне в сетчатки. На этих картинках куратор вышел из клетки, которую открыл Роб, зашёл в душевую кабинку, вынул свой член из своей киски и стал мыть свои причиндалы. Я начала слегка чувствовать то, что чувствует он. Прикосновение к половом органам, струя воды, направленная во влагалище, потом ладони, смывающие пот с гладкого тела. Эти чувства становились всё сильней и сильней, как будто я сама всё это делала, но сознание явно понимало, что это делаю не я, а человек, которого я сейчас представила.       Мысленно стёрла подопытного из своего воображения и представила себе свою доченьку. Перед глазами появилась огромная женская грудь и сладкий сосок во рту. Я каким-то образом чувствовала, что это сон, сон моей доченьки. Ей снится большая вкусная теплая мамина титя. Я даже почувствовала тепло и нежность этой груди. Я встала, накинула платье и зашла в свою комнату. Глянув на дочь, я удивилась. Та во сне причмокивала губками, сунув в свой ротик большой палец руки.       Что это? Это то, чего я добивалась последние два года? Или это плод моей фантазии и простое совпадение?       Вынув пальчик из её ротика, я вышла из комнаты и спустилась в подвал. Встала перед дверью в комнату с куратором, представила его себе и картинки стали показывать, как он сидит на стуле и что-то ест. Я открыла дверь и обомлела. Он действительно сидел на стуле, поставив тарелку на каталку, и уплетал манную кашу.       Это не вероятно, это просто невероятно, я не верю, нет. Неужели я добилась своего? Стоп, нужно успокоиться и проверить ещё раз. Так, кого бы мне представить, чтобы потом проверить? Зубило! Точно, ну-ка посмотрим, что он делает? Я представила его и увидела, как тот спит за рулём машины. Его голова запрокинулась, рот открыт, и я даже услышала мощный храп.       Бегом взлетела вверх по лестнице, пробежала по дому, открыла входную дверь и бросилась к машине, в которой сидел мой охранник. Так и есть, он спал, запрокинув голову, и так сильно храпел, что я через закрытое стекло слышала этот оглушительный звук.