Наши души, опозоренные нашими грехами, цепляются за нас ещё крепче – Джеймс Джойс.
Робб остановился, сделал глубокий вдох и вышел из машины. На переднем дворе недавно скосили траву… Он взглянул на дом своей матери, который она купила после смерти отца, - это здание, которое так и не стало родным очагом ни для него, ни для Сансы или Арьи. Бран и Рикон были слишком малы, чтобы помнить Винтерфелл, но Робб, Санса и Арья…Нет, Риверран совершенно не похож на Винтерфелл. Пусть здесь растут цветы, зеленеет трава, пасутся лошади, а в бассейнах лазурного цвета вода…но Неда Старка здесь уже нет. Робб тряхнул головой и пошёл к внушительным парадным дверям. Он направился по длинному коридору и мысленно прокручивал в голове речь, которую планировал, как только уехал из Лондона. План. Придерживайся плана, - напомнил он сам себе. Только и всего: надо просто сосредоточиться на конечном результате. Робб посмотрел на фотографии, висевшие в комнате, и на лице его появилась улыбка. Личико пятилетней лохматой Арьи улыбнулось ему в ответ. Порой он спрашивал себя, настоящие ли снимки висят повсюду, или они – лишь напоминание о том, насколько разбита их семья. Эта улыбка его маленькой сестрёнки больше не существовала в реальной жизни. За исключением фотографий, во всём доме было холодно и подчёркнуто чисто. Робб посмотрел на парадную лестницу и рояль, стоявший в углу комнаты; одно из немногих сокровищ, которому мать позволила последовать за ними в новый дом. Пианино всегда казалось здесь неуместным. Оно не принадлежало этому месту. Оно принадлежало Винтерфеллу. Бывало, Санса прекрасно играла на нём, но после переезда она ни разу не притронулась к инструменту. Однажды попыталась, но потом только и говорила, что музыка звучит уже не так, - неправильно, - и рояль превратился в украшение этого холодного дома. Мысли Робба были прерваны знакомым голосом. - Робб! Робб! Робб!! – он повернул голову и увидел Рикона, съезжающего по перилам лестницы. - Привет, малыш! - Ты вернулся! – воскликнул Рикон, прыгая ему на руки. - Да, я вернулся, - заявил Робб, ероша волосы брата. На мгновение он мог притвориться, будто бы они всего лишь обычная семья. – А где же Бран? - В конюшне. Кормит Лето и остальных лошадей, - сказал двенадцатилетний мальчик. – Мама так грустила, - добавил он после нескольких секунд молчания. – Она плачет по ночам. Скрывает от нас, но мы всё равно всё знаем. Робб попытался скрыть своё неудобство. - Почему бы тебе не проведать Брана? Может, ему нужна помощь? – предложил он, выпуская его из объятий. – Скажи ему, что надо подготовить лошадей к выезду, - он подмигнул брату. Глаза Рикона засияли от радости. Как только он скрылся из виду, Робб направился в кабинет матери. Он подбодрил себя, прежде чем толкнуть дверь. Кейтилин вскочила с места со слезами на глазах. Робб открыл было рот, ведь у него уже была подготовлена целая речь, но мать опередила его. - Она мертва! – воскликнула Кейтилин, направляясь к нему. – Они её убили, Робб!! Санса… - её голос дрогнул. Прежде, чем Робб хотя бы попытался во всём разобраться, Кейтилин сжала его в крепких объятиях. Робб почувствовал, как её слёзы закапали ему на рубашку. Тело матери сотрясала крупная дрожь. - Они убили её, Робб. Убили её, - повторяла она снова и снова, сотрясаясь в рыданиях. Робб хранил молчание, внезапно совершенно растерявшись. Снежная Королева внезапно превратилась в напуганную и потерянную женщину. Свойственного Кейтилин непроницаемого выражения лица более не существовало. Она была известна своей жесткостью и нетерпимостью. Если она чего-то не одобряла, то окидывала провинившегося невероятным осуждающим взглядом; а её улыбка была так же редка, как и солнечное затмение. - Мама, она жива, - сказал Робб, высвобождаясь из объятий. – И я уже с ней говорил, - добавил он, проводя рукой по волосам, готовясь к вопросам матери. Преисполненный страха взгляд Кейтилин встретился с голубыми глазами Робба. Он сперва даже не поверил, но тогда она выглядела, как маленькая девочка. - Что? – с содроганием выдохнула Кейтилин. – Но…Ведь её чип… - сказала она тихим, но твёрдым голосом. - Они его уничтожили, но она жива, - сказал Робб, вспоминая, как извлёк чип из руки сестры. – Она в порядке, мам. В безопасности. - В безопасности?! Они её в заложники взяли! – воскликнула Кейтилин, теребя свои рыжие волосы; её жестикуляция была хаотичной. - Они просто хотят, чтобы ты использовала свою власть в Организации и выгнала Болтонов, - объяснил Робб. – Они хотят, чтобы ты оборвала с ними все связи. - Надо созвать заседание правления, - сказала Кейтилин как будто сама себе. – Надо найти способ вернуть её назад. - Санса – это их способ манипуляции. Они не собираются ничего с ней делать, - продолжил Робб. – Кроме того, они сказали мне, что я могу говорить с ней в любое время. У Кейтилин на лице было совершенно отсутствующее выражение, которого Робб прежде никогда не видел. Тотальный контроль был для неё всем. Без этого у неё ничего не получалось. Она построила солидную и респектабельную карьеру с замечательной самоотверженностью, и ожидала, что все вокруг будут вести себя так же. Кейтилин повернулась к тройным окнам и отдёрнула занавеску. На долю секунды ей померещилось, будто бы по саду гуляет Нед. Она крепко зажмурилась. - Что, если они правы? – голос Робба, вторгшийся в её мысли, заставил открыть глаза. - Правы? – переспросила Кейтилин в замешательстве. – На счёт чего? Робб глубоко вздохнул. Он должен постараться натолкнуть мать на мысль, что Таргариены – это не их настоящие враги. Он должен заставить её увидеть, что она воюет не с теми людьми. - Ты всегда говорила мне, что папа верил в хорошее. В людскую честь, например, - начал Робб. – Ты говорила, что он окружил себя благородными людьми. Эта честь была положена в основу объединения Северных семей и Wolf Industries. - Что ты хочешь сказать? Ты что, их защищаешь? Атмосфера в комнате внезапно стала прямо-таки арктической. Снежная Королева вернулась... - Может быть, избавление от Болтонов – это не такая уж и плохая идея, - сказал Робб. – Может быть, из этого выйдет толк. - Нет, нет, нет! – воскликнула Кейтилин. – У них твой сестра, Робб! Моя дочь! Они планировали это месяцами! – она пыталась контролировать дыхание, дабы не впасть в ярость. – Они используют наши слабости. Кто знает, что ещё они там затевают?! - Изгнание Болтонов – это единственное поставленное ими условие для освобождения Сансы, - настаивал Робб. - Ложь! – её голос слегка дрогнул. Кейтилин зашевелила губами, думая, что это каким-то образом укрепит её голос. – Они хотят уничтожить нас! Они враги, а не Болтоны! Робб попытался заговорить, но мать опередила: - Болтоны – одна из самых доверенных и преданных семей, - продолжила Кейтилин. – Мы не можем отказаться от них, в то время как драконы берут нас на мушку. И потом Рамси…Он же практически член нашей семьи! Робб бы очень хотел рассказать матери, кем на самом деле был Рамси Болтон. Слушая, как она защищает человека, причинившего боль его сестре, он чувствовал себя так, будто его ударили под дых. Однако, ему удалось подавить эту боль. Сказать ей правду о Рамси Болтоне…Эта затея принесёт больше вреда, нежели пользы. Подвергнет мать опасности и поставит под угрозу всю их семью. Он не мог рисковать – Джон был прав. Они должны быть на шаг впереди него. Сейчас не время для импульсивных решений. Кейтилин всегда любила Болтонов, а в особенности – Рамси. Она всегда думала, что Рамси хорошо влияет на Сансу. Что он – лучшее, что могло случиться с её дочерью, и до сих пор не понимала, как Санса смогла упустить его. Как её дочь могла быть такой глупой? Нахождение Сансы подле высокопоставленного члена северных семей означало, что она всегда будет в безопасности. Рамси был хорошим вариантом, стал тем, кто заставил Сансу перестать думать о всякой чепухе. Благодаря ему она сосредоточилась на действительно значимых вещах: науке и технике. Теперь Санса наконец-то может стать частью Компании. А Рамси – уже там работает. Вместе они могут быть несокрушимы, создав прекрасную команду, как когда-то сделали Кейтилин и Нед. Кроме того, Санса казалась спокойнее, когда находилась рядом с ним. Её глупые мечты о путешествиях по миру и изучении живописи вроде бы совсем исчезли. Когда она была с Рамси…и Кейтилин это нравилось. Он стал бы идеальным зятем. - А как же Санса? – рявкнул Робб. – Как насчёт твоего распрекрасного девиза?! «Семья. Долг. Честь.»! Я думал, что семья на первом месте. Я думал… - Всё, что я делаю, я делаю исключительно ради блага семьи! – перебила она его. – Я не совершу тех же ошибок, что и твой отец. Как видно, его история ничему тебя не научила?! Драконам нельзя доверять. Они пытаются нас уничтожить. - Мама… - попытался сказать Робб. - Сейчас не время, чтобы разрушать союзы! – прервала она. Робб открыл было рот, чтобы возразить, но дверь распахнулась прежде, чем он успел что-то сказать. - Не помешаю? – Робб стиснул зубы, когда в комнату вошёл Петир Бейлиш. Он был одним из самых опасных людей в организации. Ему до чёртиков нравилось подставлять людей. Он был умён не только в финансовых вопросах, но и оказался прекрасным манипулятором. В отличие от Кейтилин Робб знал, что за этими его улыбками, Бейлиш прячет хладнокровного социопата с ненасытными амбициями. Когда он улыбался, его глаза оставались серьёзными. Петир Бейлиш – безжалостный манипулятор, не имеющей настоящей преданности или искренней привязанности к кому-либо. У него было несколько борделей, сотрудники которых шпионили в его пользу. - Нет…Я уже ухожу, - сказал Робб, пройдя мимо него и захлопнув дверь.***
Санса проснулась, резко сев и стараясь унять прерывистое дыхание. Книга соскользнула с колен. Сон исчез, но реальность осталась. Она посмотрела на лежащую книгу и вспомнила прошедшую ночь. После расставания с Джоном в библиотеке ей понадобилась целая вечность блуждания по одинаковым коридорам. Прежде чем по совершенной случайности Санса узнала дверь своей комнаты. Она скользнула под одеяло и начала читать большой том, обложенный тёмно-красным бархатом. Из книги Санса узнала, что в Северной Англии полным-полно преступных кланов. Вместе они создали объединение Северных семей ещё в 1930-х, определив правила всей Организации и создав свой собственный кодекс чести, основанный на чрезмерной верности друг к другу и оппозиции против Юга. Одним из самых известных основателей данного союза считался Рикард Старк, ставший одним из влиятельнейших людей в семье после убийства Титоса и Джейн Ланнистеров. Доходы поступали в основном от отмывания денег, торговли наркотиками и контрабандой. Тех, кто шёл против Организации, как правило, убивали. Но в конце 1950-х Старки осознавали компанию Wolf Industries. Амбиции Рикарда Старка подтолкнули его обручить своего сына Эддарда с Кейтилин Талли. Прочитав об этом, Санса не могла не ощутить боль в груди. Родители не женились по любви. Это был брак по договору; основанный на жажде власти, богатств, земель и других выгод… Помимо прочего, Санса узнала, что Болтоны были английской преступной семьёй, заслужившей репутацию самых отъявленных садистов Ливерпуля. Их предполагаемые методы включали вырывание зубов плоскогубцами, отрезание пальцев ног гвозде резами и освежевание заживо (по слухам, кожу оставляли в качестве трофея). Санса тряхнула головой, гадая, будет ли теперь ещё когда-нибудь чувствовать себя нормально. Она почувствовала, как длинные лучи яркого солнечного света коснулись лица, оглядела комнату и направилась в ванную. Глядя на своё отражение, Санса почувствовала, как прочитанное, - правда, - крутилось в голове. Какая-то часть её мечтала потерять память, лишь бы снова удалось стать собой. Она не узнала девушку в отражении. Двадцать четыре часа назад Санса точно знала, кем была, но теперь всё, что она видела,- было ложью, сплетённой людьми, которых она любила. Она не хотела быть частью преступной семьи. Она хотела быть нормальной. Санса не могла не чувствовать, что часть её навсегда потеряна. Её воспоминания заменили пустотой. Тяжёлой давящей пустотой. Теперь она обречена нести бремя; и это бремя – её собственная семья. Она умылась, пытаясь переварить то, что теперь знала. Не получилось. Она не могла перестать думать об узнанном из книги; не могла перестать думать, что книга подтвердила все её страхи. Она всегда думала, что семейная компания разрабатывала промышленное оборудование, и что она тоже будет заниматься электроникой. Сложно было ошибиться ещё больше. Wolf Industries получала прибыль не от научно-исследовательских работ в области промышленности, а от торговли оружием и боеприпасами, от разработок военной техники. Санса содрогнулась, поняв, что те же электронные устройства для наблюдения, использовались, наверное, для преступной деятельности её семьи, а не ради обеспечения безопасности людей. Внезапно ей стало холодно, как зимой. Мать всегда говорила, что хочет её присоединения к компании, якобы её опыт поможет Wolf Industries. Серьёзно?! Она правда ожидала, что Санса использует свои навыки ради создания оружия?! Наносить телесные повреждения людям?! Продлить историческую войну?! Как она вообще могла просить об этом? Как могла превратить дочь в убийцу?! Санса пыталась представить, как мать убивает людей, но не смогла. Она тяжело вздохнула, бросив на своё отражение последний взгляд перед тем, как выйти из ванной. Она распахнула шкаф и осмотрела запасы одежды. Что надеть? Одежда Рейнис была красивой: элегантные шёлковые блузки, плиссированные юбки, тёплые свитера, узкие джинсы, фланелевые рубашки, джинсы хаки, марлевые топы и ещё куча всего висело на вешалке. После некоторых размышлений Санса выбрала тёмно-синий свитер, обтягивающие джинсы и чёрные короткие ботинки на шнуровке. Волосы были завязаны в неряшливый конский хвост, который никогда не нравился матери. Она подошла к двери и, вспомнив прошлую ночь, глубоко вздохнула, поняв, что опять попадёт в этот лабиринт. Как только она вышла в коридор, звук открывающейся двери привлёк внимание. Она повернула голову, и стук собственного сердца раздался в ушах. - Санса, - сказал Джон, и ей показалось, будто желудок сжался, а потом скрутился в узел. На его губах её имя звучало как-то по-другому. Это заставляло чувствовать себя в безопасности, да и вообще – создавало приятные ощущения. Она вспомнила, как он впервые назвал её имя, и как на это среагировало её тело. Как будто она впервые услышала собственное имя и это ласковое «С», казалось, произнесённое на одном дыхании. - Привет, - сказала она, прочистив горло, казалось, ужасно громко. Это прозвучало ужасно. К счастью, Джон, очевидно, не ожидал, что она продолжил разговор: - Как тебе спалось? – спросил он. – Хорошо? - Да, - выговорила Санса. Непослушные волосы Джона были всё ещё влажными. Очевидно, он недавно принимал душ. Он был одет в джинсы и белую Хенли, рукава которой закатал до локтей, обнажая сильные предплечья. Она попыталась не восхищаться его привлекательностью. Первые несколько пуговиц были расстёгнуты, показывая его сильную шею и начало тёплой гладкой груди. - Идёшь вниз? – спросила она, пытаясь восстановить контроль над своими мыслями. - Да, я как раз на кухню собирался, - сказал Джон, и Санса кивнула. – Ты уже завтракала? – спросил он, после нескольких секунд молчания. - Нет, я… - замолкла Санса. Она нерешительно посмотрела на него и оробела. Она хотела сказать, что не знает, где кухня, но не смогла, не желая навязываться ему. А то он, чего доброго, решит, будто бы ей всегда нужны провожатые. У него, поди, дела поважнее, чем быть её сопроводителем. И потом, она ему не семья, и это не её дом. Нечего ей вмешиваться. Джон посмотрел на неё. Она кусала губу и выглядела так, будто что-то хотела сказать ему. Он точно прочитал её выражение. А, так она не знает, где кухня, - понял он. - Есть несколько хитростей, которые помогут научиться ориентироваться в этом доме, - сказал Джон. – Я могу подсказать тебе. Санса посмотрела ему прямо в глаза. Да он прямо телепат, - подумала она, не в силах отрицать, что Джон вечно спасает её. - Спасибо. Я бы очень хотела узнать о них, - улыбнулась она. Джон окинул её долгим взглядом. Она была красивой. Всё внутри у него трепетало, посылая волны тепла через живот и по всему позвоночнику. Джон прочистил горло. - Надеюсь, что ты голодна, - сказал он, пытаясь взять себя в руки. - Просто умираю, как хочу есть, - призналась Санса, заставив Джона улыбнуться. - Ну, будем надеяться, что нам оставили чего-нибудь пожевать, - сказал он. На лице Сансы появилась улыбка, когда они пошли по коридору. Её сердце колотилось в груди. Он всегда её спасал.***
Когда Джон и Санса пришли на кухню, завтрак был в разгаре. Санса оглядела помещение. Это была огромная современная кухня со столешницами и стеклянными полками, где рядами стояла фарфоровая посуда. Причём, фарфор был дорогущий – просвечивающий. Очень тонкая, изящная работа. Там было тепло и полно света. Сладкий запах еды напомнил о доме. На тарелке у Эйгона было несколько яиц и ломтики бекона, и он энергично ковырялся во всём этом. Сидящая напротив него Дейнерис ела кашу, а Рейнис изящно намазывала вареньем кусочек тоста. Рейгар толкнул газету через стол к Джендри и тепло улыбнулся вошедшим. - Санса! – воскликнула Рейнис, заметив её, и жестом пригласила сесть рядом. Джон сел напротив Сансы, и Джендри тут же протянул ему стакан апельсинового сока. Санса заметила, что у Эйгона и Джендри волосы тоже были влажные. Рейнис подтолкнула серебряную подставку с тостами к Сансе. - Будешь? – предложила она, потянувшись к середине стола за вареньем и маслом. Положив на колени льняную салфетку, Санса оглядела еду перед ней. Плотно же Таргариены завтракают! Тут тебе и две тарелки с оладьями, хлеб, вазочка для фруктов, полная клубники, тарелка с яичницей и гора бекона. Некоторая посуда была серебряной с гербом семьи – трёхголовым красным драконом. Весь чайный сервиз изящно расписан под восточные мотивы. Когда дело дошло до еды, ей вдруг стало нехорошо. Хотя Сансе ужасно хотелось кусочек хлеба с маслом, она решила выбрать что-нибудь другое. Ещё не хватало, чтобы все видели, как она возьмёт нож и так неумело обмажет хлеб, что вообще разорвёт его на куски. Её мысленную дилемму прервал голос Эйгона: - Вы уже знаете, что у Дени новый парень? – спросил он, глядя на отца. – Или, вернее, старый парень? – добавил он, акцентируя на слове «старый» и ухмыляясь. Дейенерис прищурилась. - Если бы ты шутил хотя бы вполовину смешнее, чем думаешь, то был бы отменным клоуном, - фыркнула она, имитируя усмешку. – Никакой Джорах не старый, - добавила она. - Он старше отца, - ответил Эйгон. - По крайней мере у меня есть парень, - отозвалась Дейенерис. – И он не старый, а опытный. Кроме того, он может провести меня в любой клуб. - По-жи-лой, - настаивал Эйгон. - Какой к чёрту пожилой?! – взорвалась Дени, швыряя вилку через стол, но Эйгон оказался ловчее. Вилка миновала его и ударилась о стену. Санса так и вытаращила глаза. - Тебе надо практиковаться в метании вилкой, сеструха, - просто сказал Эйгон, подмигивая Дени, заставив её закатить глаза. Она взяла ложку, но прежде, чем Дени продолжила есть, Эйгон опять заговорил: - Так, сколько ему лет-то? – спросил он, наслаждаясь тем, как её бесят эти насмешки. - Почему ты всё треплешься об этом?! – прорычала она, ударив кулаком по столешнице так сильно, что Сансе показалось, будто дерево вот-вот треснет. – Это вообще не твоё дело! Санса наблюдала за спором Эйгона и Дени, как голос Рейгара привлёк её внимание: - Прошу прощения за моих родственников, Санса, - спокойно сказал он. – Дома они склонны забывать о манерах. Санса застенчиво улыбнулась, мысленно поблагодарив его за такую деликатность. Когда она посмотрела в свою тарелку, то с удивлением обнаружила два тоста, уже намазанных маслом. Сперва Санса настороженно сощурилась, но потом взглянула на Джона, который как раз держал в руках кусочек хлеба. Сердце заколотилось. А я ужасно готовлю. Даже яйцо поджарить не могу, а когда делаю бутерброд, всегда рву хлеб, когда пытаюсь намазать арахисовое масло, - говорила она ему. Когда они были на том острове. Он помнил об этом. Она почувствовала, что между ними вновь существует связь. Он любил книги, как и она. Рамси их терпеть не мог и бывало говорил, что книги – пустая трата времени…но Джон был другим. Джон хороший. Он был преступником, однако Санса его не боялась. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности. Чувствовала себя счастливой. Санса встретилась взглядом с Джоном и почувствовала, как краска залила лицо. Она собиралась поблагодарить его за кусочки тоста, но голос прервал её: - Да хватит орать! Санса повернула голову и увидела мужчину с серебряными волосами и фиалковыми глазами, приближавшегося к столу. Он был высокий, а на лице застыло измождённое выражение. - Ого, целую ночь! – присвистнул Эйгон. – Ты для этого уже староват, да? – ухмыльнулся он, скосив взгляд в сторону тётки. Дейенерис не поленилась пнуть его ногой под столом. - Драконы не стареют, - процедил блондин. - Всё прошло по плану, брат? – спросил Рейгар, глотнув чая. Брат? – подумала Санса. – Да сколько же их всего?! - Разумеется. Я же не какой-то там любитель, - парировал блондин, и Санса увидела в его глазах что-то злобное и холодное. - Вообще-то я сделала всю работу, - возразила Дейенерис. – Визерис просто ошивался там и наблюдал! Санса тем временем была очарована фамильным сходством братьев и сестры. У них были одинаковые серебряные волосы, бледная кожа, фиалковые глаза…но в то же время Рейгар был добрым, а Визерис – высокомерным. Дейенерис же до сих пор оставалась для Сансы загадкой. Визерис собрался было возражать, как вдруг заметил Сансу. Под его подозрительным взглядом ей стало неуютно. - Это ещё кто такая? – спросил он, прищурившись. - Сестра Робба и Арьи, - сказала Рейнис, улыбаясь ей. Санса выпрямила спину и старалась принять самый спокойный вид, на какой только была способна. - Санса Старк, - сказала она, протягивая руку. Визерис ответил крепким рукопожатием. - Волчица, - сказал он, выпуская её ладонь и обращаясь к брату. – Не помню, чтобы я одобрил это. Почему мне не сказали? – спросил он. – Почему ты не дал мне её досье? Каков её опыт? - Она не новобранец, - заговорил Джон. В одно мгновение он стал твёрдым и жёстким, как железный прут. Визерис посмотрел на него в замешательстве. - Она под нашей защитой, - объяснил Рейгар. - Защитой? – хихикнул Визерис. – Очевидно, я единственный человек в этой семье, который понимает истинный смысл всего происходящего, - заявил он. – Она подставляет тебя. Она всех нас подставляет! Фиалковые глаза Визериса смотрели на Сансу с враждебностью – чистой и едкой, как кислота. Джон заметил Страх Сансы и напрягся, чувствуя, что должен её защитить. Он впился взглядом в Визериса, но того интересовала лишь Санса. Видя его реакцию, Джендри осторожно, но крепко схватил Джона за правую руку, чтобы тот ненароком не ткнул Визериса вилкой. - Не беспокойся, брат, - спокойно сказал Рейгар. – Санса не причинит нам совершенно никакого вреда. Визериса это, похоже, не очень-то убедило. Он сжал челюсти и ещё раз глянул на Сансу. Взгляд, посланный ей, был похож на яд. Она ужасно обрадовалась, когда за ним захлопнулась дверь. - Он очаровашка, да? – прокомментировал Эйгон.***
После завтрака Санса отправилась в библиотеку. К счастью, она сразу же узнала дверь в читальный зал, ведь последнее, чего бы ей хотелось – опять наткнуться на Визериса. Он поистине пугающий. Она провела утро, разглядывая ряды книжных полок. Несколько часов спустя Рейнис пригласила её на обед, заказав китайский и добавила, что Джон и остальные парни сейчас на тренировке, поэтому присоединиться к ним не смогут. Рейнис очень понравилась Сансе. Благодаря её гостеприимству она могла чувствовать себя как дома. Можно было даже сидеть на её кровати и болтать обо всём на свете, не обращая внимания на разбросанные контейнеры с едой. Санса оглядела комнату и заметила фотографии, висящие на стене: в основном это были пейзажи – снимки центра Лондона, зимнего Гайд-парка, Лондонского глаза, Вестминстерского аббатства… - Кто сделал фотографии? – удивилась Санса. - Джон, - ответила Рейнис. – Я взяла их без его разрешения, потому что он всегда бесится, когда кто-нибудь смотрит его фотки. Говорит, что они недостаточно хороши, чтобы их показывать. Санса вспомнила, как Джон рассказывал, что хочет стать фотографом. Она снова посмотрела на фотографии. Джон был очень талантливым. Через несколько минут к ним присоединилась Дейенерис, сев у подножия кровати, скрестив ноги. На этот раз она не казалась такой грозной, и Санса обнаружила, что у Дейенерис действительно отличное чувство юмора. Она даже шутила о своих несчастных бывших. Они говорили о женских вещах и делились советами по макияжу. Рейнис и Дейенерис рассказали Сансе о некоторых проектах своей семьи. По их словам Таргариены вовлечены в гуманитарную работу (это было идеей Рейгара). Они собирали средства для детских домов, больниц, школ и участвовали в проектах по развитию окружающей среды. После обеда Санса пошла в свою комнату, где решила продолжить чтение большого тома, обложенного красным бархатом – «Игры престолов». Несколько мгновений спустя раздался стук в дверь, нарушивший её чтение. Санса отложила книгу и подошла к двери. - Готова к экскурсии? – спросил Джон. Санса прикусила губу, стараясь скрыть улыбку; и готовность. Она никогда не чувствовала такого возбуждения по поводу дома раньше, но в глубине души знала, что восторгается вовсе не гнездом Таргариенов, а Джоном. Она была взволнована возможностью провести с ним грядущие несколько часов. Да, они уже оставались наедине на острове, но на этот раз всё иначе. У них нет ограничений во времени, не надо убежать от стрелков и ждать, пока какой-нибудь вертолёт вернёт их в цивилизацию. На этот раз они проводят время друг с другом по обоюдному желанию, а не в ситуации жизни и смерти. Джон вёл Сансу по веренице одинаковых коридоров, рассказывая, сколько комнат в доме, а также – о хитростях, призванных помочь отличать одни комнаты от других, если она вдруг заблудится. Оказывается, на каждой двери есть почти незаметная подпись на валирийском- языке драконов. Санса провела рукой по стене, внимательно слушая его. - Архитектура дома прекрасна, - заявила она. В доме оказались вещи, которых даже он прежде не замечал. То, как глаза Сансы расширились, а губы произнесли беззвучное «Вау!», заставило его взглянуть на окружающее другими глазами. Джон показал бальный зал, в котором проходила ежегодная благотворительная вечеринка для Красного Замка. - Красный замок? – в замешательстве переспросила Санса. - Детский дом, - объяснил Джон и рассказал, что часть дохода семьи идёт на благотворительность и на финансирование собственной деятельности по борьбе с преступностью. Вслед за бальным залом шла музыкальная комната, в центре которой стояла накрытая арфа. Санса прошла дальше, к стоящему в углу роялю. Она посмотрела на музыкальный стенд и нашла копию сонаты Бетховена. Клавиши пианино мягко светились перед ней. Она подвинула руку, но передумала, так и не коснувшись. Они вышли из комнаты. Внизу лестницы была дверь в офис Рейгара, казавшийся слишком большим для одного человека. У камина – пара удобных кресел, перед панорамными окнами – стол из тёмного дерева. За ним, как пояснил Джон, его отец проводит большую часть бумажной работы. Стол был настолько большой, что там могло уместиться совещание из десяти человек, пришедших обсудить грядущие столкновения. Стены украшали полотна батальных сцен, а на столе в беспорядке лежат фотографии и какие-то списки. После была оружейная комната. Она поистине отражала своё название. На стенах висели мечи, кинжалы, топоры, булавы, кнуты и ножи. Санса могла видеть стальные полки, заполненные оружием. Мягкие колчаны со стрелами висели на крючках, рядом стояли ботинки, защита для ног, рук и запястий. Тренировка для этих людей – не просто самооборона, но образ жизни. Вместе со всеми воинскими штучками. Повернув за угол, они попали в тренировочную комнату, пол который был полирован чёрными узорами, нарисованными краской. С огромных стропильных балок свисали длинные канаты. - Они натянуты для того, чтобы научиться балансировать, - объяснил Джон, заметив, как Санса разглядывает верёвки. – Мы должны двигаться от одного к другому, не падая. Санса кивнула. Она попыталась представить, как сама идёт по балкам, но решила, что об этом лучше даже не думать. В комнате был боксёрский ринг, груши, гири, велотренажёры, беговые дорожки, скакалки и другие спортивные снаряды. Два арочных окна пропускали длинные полосы яркого солнечного света. Джон повёл её в другой зал, связывающийся с фойе с мраморным полом. Он открыл дверь на террасу, пропуская её вперёд. Они остановились перед металлической винтовой лестницей, которая спускалась вдоль дома до уровня земли. Собственность Таргариенов простиралась во все направления так далеко, насколько хватало взгляда. Они прошли мимо живых изгородей и цветов, тщательно подстриженных кустов и мгновение спустя подошли к двойным дверям, украшенных узорами листьев и виноградных лоз. Джон открыл их, и глаза Сансы расширились от удивления. Ноздри защекотал запах лошадей, конского навоза и трав. Тело будто задвигалось само собой. Джон смотрел, как Санса идёт между стойлами, подходит к белой лошади и протягивает её руку. Животное потёрлось носом о её ладонь, и Санса улыбнулась. - Мы ещё не дали ей имя. Купили пару недель назад. Ты когда-нибудь ездила на лошади? - Да, - сказала Санса. – Арья раньше насмехалась надо мной во время занятий верховой ездой. Мы тогда были совсем детьми. Арья всегда меня побеждала. - Да уж, она потрясающая наездница, - сказал Джон, вспоминая, как Арья постоянно побеждала и его, и всю его семью. – Эйгон всё время ноет о том, что она ворует его победу. - Робб говорил то же самое, - заявила Санса. Джон смотрел, как она гладит лошадь. - Тебе следует назвать её. - Я…Я не могу, - сказала Санса, немного покраснев. Лошадь была красивой и дружелюбной, но она ей не принадлежала. Санса начала понимать, что теперь ей уже ничего не принадлежит. Она чувствовала себя потерянной. Её семья оказалась ложью, как и воспоминания. У неё больше не было никаких корней, за которые можно цепляться. Джон указал на серого коня с тёмно-золотыми глазами. - Вон кобыла Арьи. Её зовут Нимерия. А вон там – Серый Ветер, конь Робба, - добавил он, указывая на дымчато-серое животное. – У Арьи и Робба уже есть свои кони. Справедливо, чтобы был и у тебя. Кроме того, этой лошади действительно нужно имя. Санса слегка улыбнулась. Как будто Джон видит её насквозь. Леди, - сказала она наконец, глядя на кобылу. - Её зовут леди, - повторила она, ощущая долгожданное появление новых корней.***
Когда он вошёл в стриптиз-клуб, дым будто бы поглотил его. Джендри отвернулся от полуголых танцовщиц, вертящихся вокруг шестов. Клуб похож на тёмную планету, для которой характерны возвышение, пульсирующий свет, сводчатый потолок и музыка. Пока Джендри осматривал помещение, он видел людей, улюлюкающих и визжащих каждый раз, когда танцовщица приближалась к ним. Он глянул на бар, пытаясь найти её. Иногда ему отчаянно хотелось, чтобы в ней был чип. Почему она не может перестать подвергать себя опасности? Он осмотрел центр комнаты, но там были только столы и кушетки с исполнительницами и клиентами. От громкой какофонии разболелась голова. Огни завертелись по помещению, и на сцене возникла новая танцовщица. Он осматривал клуб, когда мужчина и блондинка в центре комнаты привлекли его внимание. Наблюдая за тем, как девушка наполняет стакан мужчины, пока его свинячьи глазки бегают вверх и вниз по её телу, Джендри сжал челюсти. Мужик так сосредоточен на ногах девицы, что не заметил, как она сморщила нос, испытывая к нему отвращение. Когда он коснулся одной из её ног, глаза Джендри расширились от ярости. Девушка рассмеялась и откинула голову назад, стараясь скрыть напряжение. Прежде, чем мужчина успел потереть её ногу, Джендри подошёл к столику. - Думаю, тебе надо сваливать, - он положил руку на плечо и сжал её. Его голос не терпел возражений. – Она моя девушка. - Какой с тебя бойфренд? Я бы никогда свою девчонку в «Персик» не привёл, - сказал мужчина, прежде чем повернуться. Но, увидев здорового крепкого Джендри, он побледнел и сразу же поднялся с места. Джендри проследил, как он уходил к другим столам в помещении, ища новую женскую компанию. - Какого чёрта ты творишь?! – рявкнула Арья. – Никакой ты не мой хахаль! – добавила она, вставая со стула, и упрямо вздёрнула подбородок, глядя на Джендри, но он тоже может быть упёртым. Он скрестил руки на груди. Теперь ладони Арьи крепко сжаты, а ногти сильно врезались в её ладони. Она вытянулась, стараясь быть ненамного ниже него. Что за тупая бычка. Ноги болели от высоких каблуков. Башка под париком невероятно чесалась, и титаническими усилиями она заставляла себя не думать об этом. Она почти никогда не носила юбки, тем более короткие, но, раз уж собралась попытаться получить информацию от мерзких мужиков, то следовало показать немного кожи; заменить удобную одежду на это безобразие (позволяющее скрыть Старковскую внешность). Платье обтягивает и заканчивается на бёдрах – просто мерзость. - Он, кажется, увлёкся, - сказал Джендри. - Я пыталась получить от него сведения! – Арья почувствовала, как голос дрогнул, но она уже не могла с ним сладить. – И ты испортил всё! – крикнула она, проходя мимо Джендри. Арья метнулась в толпу, пробираясь сквозь сплетения болтающих людей, чтобы как можно быстрее добраться до двери. Джендри направился за ней. Она достигла выхода и вырвалась на залитый дождём вечерний воздух, потом вошла в узкий переулок, граничащий с «Персиком». Переулок был обнесён кирпичными стенами и изобиловал разбитыми пивными бокалами, а также окурками. Джендри смотрел, как она срывает белобрысый парик и швыряет на землю. Её густые волосы спутались, одна прядь висела прямо перед глазами, делая одновременно сексуальной и уязвимой. Она в ярости! – подумал Джендри. – И понятия не имеет, какая она красивая и проницательная. Гнев Арьи вырвался на поверхность горячим неудержимым приливом. - Ты шпионишь за мной что ли?! - Тебе не следует здесь быть. Это место принадлежит Петиру Бейлишу, - объяснил он, почёсывая щёку. – Ты должна перестать быть такой безрассудной, - отчаянно произнёс его голос. – Что, если кто-то тебя узнает? Это место кишит опасными людьми. - Я тебе не какая-то там «девушка в беде»! И знаю, что делаю! Знаю, как защитить себя! – запротестовала она, отбрасывая потяжелевшие от воды пряди с лица. Джендри схватил её за руки, пытаясь вразумить. Арья боролась со сдержанностью, но напрасно – его руки были сильны, как железо. - Это слишком рискованно! Тебе пора перестать подвергать свою жизнь опасности! – воскликнул Джендри. - Это моя жизнь! – прорычала она, пытаясь не обращать внимания на то, как мокрая рубашка Джендри прилипла к его сильному телу. Джендри напрягся. - Это попахивает эгоизмом, тебе не кажется? – спросил он, отпуская её. – Тебя это не волнует, однако есть люди, которые о тебе заботятся. И если ты умрёшь, это их опустошит. Казалось, Джендри понял суть сказанного, и всё вокруг погрузилось в ужасную тишину. На мгновение они просто смотрели друг на друга. Джендри чувствовал, как его сердце колотится в груди. Арья чувствовала, что стены, возведённые вокруг собственного сердца, разбиваются. Она жаждала его, как никого другого. Она отвела глаза. Ей надо отступить и укрепить оборону. Она не сдастся. Арья вызывающе вздёрнула подбородок и посмотрела ему в глаза. - Может, им просто надо перестать заботиться обо мне, - холодно сказала она. Её слова стали ударом под дых, и Джендри показалось, что он вот-вот рухнет. Она хочет дистанцироваться от того, что происходит между ними. Когда Арья хотела, она могла превращаться в абсолютную гранитную крепость. Джендри двинулся вперёд, и теперь они стояли на расстоянии вытянутой руки. - Может быть и перестанут, - наконец сказал он как можно грубее. Арья прикусила внутреннюю часть щеки, чувствуя напряжение в животе, когда смотрела, как Джендри уходит от неё.***
Джон и Санса прогуливались по территории. Джон продолжил делиться информацией о своей семье и рассказывал историю своего взросления. Санса поняла, что её детство разительно отличалось от его. У неё никогда не было приватных занятий…вернее, тренировок. Они гуляли возле безмятежного озера. - Когда я была маленькой, рядом с нашим домом был пруд. Зимой он всегда замерзал, - начала говорить Санса, вспоминая Винтерфелл, - мой папа часто брал меня туда. Джон внезапно похолодел. Её слова пробудили в нём старые воспоминания, которым следовало бы так и остаться позабытыми. Санса заметила, как напряглось его тело. Она нерешительно взглянула на него. - Извини…Я не хотела говорить об отце, - поспешила сказать она. – Ты, наверное, не хочешь… - Да всё в порядке, Санса, - прервал её Джон, выдавив из себя улыбку. Он знал её историю. Она боялась сказать что-то не то, что-то неправильное. Боялась, что за это он может ударить её. Вина за то, что из-за него она может почувствовать угрозу, вновь сдавила его. - Просто, эти рассказы могут смутить тебя, - добавил он мягко. - Я только… - Санса умолкла. – Не могу не задаться вопросом: а знаю ли я его вообще… - объяснила она, тут же расстроившись. – Он всегда говорил нам вести себя достойно, блюсти законы чести. Но разве может быть честь во лжи? – спросила она, поглядев прямиком Джону в глаза. – По крайней мере, твоя семья всегда была честна с тобой, - слёзы застлали ей глаза. - Думаю, твой отец просто пытался защитить тебя, - во рту у него пересохло. - Ну да…Солгав мне, - насупилась она. Не солгав. А постаравшись не втягивать тебя в этот мир, - сказал сам себе Джон. Он взглянул на её руки. Они были такие тоненькие и изнеженные; руки художницы, а не бойца (или убийцы). Санса выдохнула, не заметив на себе его пристального внимания. - Я бы предпочла знать правду, чем жить во лжи вечность, - добавила она. Печаль в её голосе уязвила Джона. Время настало; время очиститься. Он мог рассказать ей обо всём. Он мог рассказать ей о том, что сделал. Лучшего момента уже не будет. Он попытался раскрыть рот, но губы казались зашитыми. Он не сможет сказать правду. Он не мог признать, что является мошенником. Не мог смириться с предательством и разочарованием, которые увидит в её глазах, когда она узнает. Он не мог потерять её. С неба упали первые капли дождя. Джон сглотнул ком в горле. - Наверное, нам надо вернуться, - сказал он наконец. Когда они вернулись в дом, было уже почти совсем темно. - Спасибо, что показал мне здесь всё, - сказала Санса. - Хотел бы я также показать тебе Лондон, - ляпнул Джон. – А не только это. - Может быть, в другой раз, - улыбнулась Санса. Сердце Джона колотилось так бешено, что он почти слышал его. - А вот и я! Да не один, а с дарами! – посторонний голос помешал Джону заговорить. Санса повернула голову и увидела Робба, поднимающего по лестнице чёрный чемодан и оранжевый вещевой мешок. Её глаза расширились от восторга. - Так ты… - начала говорить она; её губы растянулись в улыбке. - …принёс твои шмотки? - Закончил Робб. – Да, это я. Ваш верный слуга, - добавил он. Санса бросилась ему в объятия. - Спасибо, спасибо, спасибо!! – твердила она, крепко обняв его. – Ты самый лучший брат на свете! – добавила она, улыбаясь и повисая на его плече. - Я в курсе, - хихикнул Робб, высвобождаясь из её хватки. – И именно поэтому я прикупил тебе это, - сказал он, показывая ей совершенно новый скетч бук. Улыбка Сансы стала ещё шире. - Ты купил мне альбом! – проговорила она. Её радость перешла и на Робба. - Именно, - сказал он. – Как прошёл твой день? - спросил он. Вопрос был адресован Сансе, но Робб перевёл сосредоточенный взгляд на Джона. Санса отвела глаза от альбома. - Отлично прошёл, - сказала она, взглянув на Джона. – Просто отлично, - добавила она. Санса послала Джону улыбку, заставившую его сердце забиться чаще. Эмоции захлёстывали его. К такому положению дел он был непривычный. Пока не встретил её. Сансу Старк. Он вновь сглотнул, опасаясь, как бы сердце не выскочило через горло. Его влекло к ней. Она так отличалась ото всех, кого он встречал прежде. И именно это ему в ней и нравилось. Её улыбка, рыжие волосы, глубокие голубые глаза, мелодичный голос, тонкие руки, двенадцать веснушек, разбросанных на носу… Джон тряхнул головой. Это когда он умудрился её веснушки сосчитать?! Он попытался восстановить власть над своими мыслями. - Что ж, не буду мешать, - сказал Джон, прочистив горло. Робб кивнул, положил руку на плечо сестры, и вместе они отправились к лестнице. Джон смотрел, с каким трепетом Санса прижимает к себе альбом. Как маленькая девочка, держащая в руках драгоценную куклу. Глядя на неё он почти готов был поверить, что мир – безопасное место для жизни. Он уже подошёл к входу, как вдруг на пороге появился недовольный Джендри. Брат с силой хлопнул дверью и прошёл мимо, когда Джон позвал его по имени. Джендри крайне нечасто бесится вот так. Джон нахмурился. Возможно, они не братья по крови, но Джон чувствовал, что они всё равно похожи. Они оба нечасто выходили из себя, в отличие от остальных. Большую часть времени именно Джендри и Джон были тем самым голосом разума, остужавших горячие головы Эйгона, Дени и Рейнис. Джон вздохнул и открыл дверь, попутно удивляясь, как малявка вроде Арьи Старк может иметь такую сильную власть над Джендри.***
Джон вошёл в лифт. Как только двери закрылись, он прижался спиной к холодной стене и закрыл глаза, быстро сосредоточив мысли на продуктовом магазине, стараясь не думать о давних приступах. Но есть воспоминания, которые никогда не исчезнут. Воспоминания о боли смешались с образом красивой девушки с рыжими волосами и голубыми глазами. Вина зашевелилась в его груди. Тренировки позволяли оставаться спокойным. Но пистолет, висящий на поясе как никогда показался ему тяжёлым. Время наедине с Сансой было как будто сном. Прекрасным сном, от которого не хотелось просыпаться. Джон желал, чтобы всё могло быть по-другому: проще, но некоторые вещи невозможно изменить. И одна из них коренилась в прошлом. Как бы отчаянно он не пытался, прошлое уже написано. Чернила высохли. Голос Сансы проник в его мысли: Ты был единственным, кто сказал мне правду. И я хочу поблагодарить тебя за это. Его желудок сжался. Ладони были липкими, и не от жары. На самом деле внутри лифта было прохладно. Джон чувствовал себя обманщиком. Санса видела в нём рыцаря в сверкающих доспехах, но она ошибалась. Ты был единственным, кто сказал мне правду. И я хочу поблагодарить тебя за это. Она не знала правду. Он должен был сказать ей, но момент был упущен. Он углубился в себя и сделал свою ложь, - пусть и бездействуя, - ещё больше. Двери открылись, и через мгновение Джон вошёл в квартиру. Он посмотрел на пустые белые стены вокруг. Ни картин, ни фотографий, ни зеркал. Ничего. Пентхаус – чистый и огромный, но не украшенный. Очень впечатляющий и очень безличный. Джон глянул на свои ноги и сразу увидел белого красноглазого кота, уставившегося на него. - Привет, Призрак, - Джон встал на колени, чтобы погладить его. Призрак замурчал от удовольствия. Джон полез в пакет с продуктами и достал банку корма, а потом наблюдал, как Призрак ест, но вдруг резкий гудящий шум поразил его. Джон подошёл к гостиной. Слева кухонная зона. Всё белое, с тёмными столешницами и большой барной стойкой. Рядом с кухней – обеденный стол, окружённый шестью стульями. В углу – шахматная доска. Дальняя стена стеклянная и выходила на балкон с видом на Лондон. Вдалеке видно Темзу и «Лондонский глаз». Справа внушительный U-образный диван, на котором поместится с десяток человек. Современный камин. Деревянная мебель с чёткими линиями. Джон подошёл к большому дивану и вытаращился на Арью, сосредоточенно глядящую на цифры, мигающие на экране телефона. Она ещё и хмурится! - Мать постоянно названивает, - рявкнула Арья, запихивая телефон в сумку. – И Робб сегодня трезвонил раз шестнадцать. Наверняка опять будет лекции читать. Бьюсь об заклад, Джендри уже настучал ему о моём недавнем рандеву! Джон бросил её сумку на маленький столик и сел рядом. Арья была босая; волосы скручены в тугой узел. - Он просто заботится о тебе, - сказал Джон, игнорируя её кислую мину. – А ты заботишься о нём, - добавил он. Арья старалась не обращать внимание на глупое сердце, которое, казалось, грохотало в её груди. - Мне не нужно, чтобы он спасал меня, не нужны его эмоции, мешающие моим делам, - сказала она, отказываясь встретиться с Джоном взглядами. Он заботится о тебе. Арья прикрыла глаза. Она знала, что если собирается выжить в этом тёмном мире, ей необходимо ожесточить своё сердце. Она не могла позволить эмоциям помешать и одержать верх. Она не герой. Она боец, что означает – нельзя позволять отвлекать себя. Ни страху. Ни любви. Кроме того, она никогда не поймёт, как такой человек, как Джендри, может быть заинтересован в ней. Это просто не имеет смысла. Она стройная, с маленькой грудью, по-мальчишьи узкими бёдрами…А характер вообще тот ещё. Арья знала, что она не так красива, как её сестра. Она слишком маленькая (чуть больше пяти футов), чтобы быть красивой. Милая, а не красивая. И Арья ненавидела быть милой. Это значит, что ты не пугаешь. А боец должен пугать. Единственный положительный момент в её внешности – она давала всегда быть на шаг впереди плохих парней. Они недооценивали её силу и навыки, что позволяло застать их врасплох. Она много работала, чтобы стать независимой и сильной женщиной, но потом появился Джендри, и все усилия пошли прахом. Он заставил её почувствовать себя ещё меньше, чем она уже была. Чувствовать себя уязвимой. Чувствовать всё то, чего она не хотела чувствовать. Арья не хотела зависеть от него. Их жизни полны рисков. Что, если она потеряет его? Что если он умрёт? Она не может рисковать, поэтому продолжала отталкивать его. Если бы он не был в её сердце, она бы не могла потерять его. Арья знала, что это неправильная логика, но продолжала придерживаться её. Она умерла бы за него. Это не пугало. А вот что чертовски пугало – так это понимание того, что он в свою очередь с радостью умрёт за неё. Это был самый большой её страх - потерять его. Экран телефона загорелся, и она открыла глаза. - Ты должна отвечать на их звонки, - заметил Джон. Его тон заставил Арью выгнуть бровь. Телефон перестал звонить, а потом снова включился. Арья проигнорировала это. - Это почему ещё? Что произошло? – спросила она. Джон вздохнул. - Санса живёт в доме моей семьи, - сказал он. - Погоди…Чего?! – Арья встрепенулась. – Моя сестра Санса? Её желудок сделал кувырок. Очевидно, что-то стряслось. Джон кивнул. - Зачем ещё? – спросила Арья, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. Она закинула ноги ему на колени, и Джон начал рассказывать о событиях последних нескольких дней. Сначала он решил было исключить подробности о Рамси, но решил, что ей лучше знать всё. Арья была его лучшим другом. Почти как младшая сестра. Между ними никогда не водилось секретов. Она останавливалась в его квартире, когда приезжала в Лондон. Они работали допоздна над расследованиями и смотрели старые ужастики. Она даже держала в его квартире целый рюкзак дополнительных вещей, поэтому ей не приходилось таскать свои сумки туда-сюда из дома или квартиры Робба. Как только он окончил рассказ, Арья вскочила с дивана. Её глаза жгло от сдерживаемых слёз, совсем как в детстве. Рамси Болтон – имя повторилось в её голове. Её мысли ушли во тьму. Образ Рамси, причиняющий боль сестре, вновь заставил глаза слезиться. Она не помнила, когда плакала в последний раз, но знала, что это было несколько лет назад. Воспоминание о поединке с Сансой вторглось в мысли. Две маленькие девочки, любившие ссориться из-за пустяков. Она вспомнила, как отец бывало читал ей лекции о неподобающем поведении. Когда идёт снег и белый ветер поёт, одинокий волк умирает, но стая живёт. Лето – время ссор. Зимой же мы должны защищать друг друга, согревать, делиться своими сильными сторонами. Поэтому, раз ты хочешь ненавидеть, Арья, обрати свою ненависть на тех, кто действительно может причинить нам вред. Санса твоя сестра. Вы можете отличаться как солнце и луна, но через ваши сердца бежит одна кровь. Ты нуждаешься в ней, как она в тебе…а я нуждаюсь в вас обеих. Да помогут мне боги, - бывало, говорил её отец. До настоящего момента она никак не могла понять его слова. Но теперь поняла. Теперь поняла, что пытался сказать отец…и поняла, что подвела Сансу. Осознание того, что её старшая сестра страдала молча, заставило её почувствовать собственное бессилие. Санса была её сестрой. Это работа Арьи – знать её, волноваться за неё, следить за её благополучием. Арья глубоко вздохнула, пытаясь совладать с эмоциями. Теперь Рамси Болтон – первый номер в списке убийств. Джон наблюдал, как Арья меряет шагами комнату. Она выгядела так, словно уже перешла в режим убийцы. И хотя она всё ещё хранила молчание, он знал, что вот-вот грянет гром. - Выпьешь что-нибудь? Кофе? – спросил Джон, пытаясь снять напряжение. Он направился к кухне. - Не хочу я кофе! – запротестовала Арья, перепрыгнув через всю комнату и оказавшись рядом с ним. – Я хочу найти его и прикончить! – воскликнула она, усаживаясь на один из барных стульев. Джон подошёл к кофеварке и повернулся к Арье. Он казался настолько уставшим, что это даже огорчило её. - Просто кофе. Чёрный, как моя душа, - вздохнула она, и Джон включил кофеварку. – Что теперь делать?! Она же моя сестра! – сказала она после нескольких секунд молчания. Её лицо поддерживалось маленькими руками. Звук из кофеварки оповести о том, что кофе уже ожидает. Джон наполнил две чашки и сел рядом с Арьей. - Мы с Роббом уже работаем над этим, - сказал он, протягивая её кофе. - Робб и ты?! – переспросила Арья, хмуря брови. – А как же я? - У нас уже собственное расследование, - спокойно сказал Джон, делая глоток. - И я могу помочь вашему расследованию, - заявила она. – А ещё могу помочь узнать больше об убийстве твоей матери и ответственном за несчастный случай с моим отцом, - настаивала она. Джон напрягся, и это не ускользнуло от её внимания. - Как она отреагировала? – тихо спросила Арья. Она не уточняла, да уточнение и не требовалось. - Я ей не говорил, - сказал Джон. Его голос был ровным, но Арья заметила лёгкую дрожь его рук. - А почему? – спросила она. - Я…Ну, не смог, - Джон умолк. – Она же меня возненавидит, - проговорил он несколько секунд спустя. Его голос перешёл в едва слышный шёпот. Арья терпеть не могла видеть его таким. Каким-то разрушенным и полным боли. Она ненавидела прошлое, мелькающее в его глазах. Он мучился, а ей этого не хотелось. - Я-то ведь тебя не ненавижу, - тихо сказала Арья. – И Робб тоже. Джон поднялся со своего места. Ему показалось, что пол под ним проваливается. Он провёл рукой по волосам. - Это другое. Тебе я рассказал сразу. Ещё до того, как мы стали друзьями, - в его глазах Арья видела боль. И то же самое – слышала в его голосе. – А если я расскажу ей теперь… - сказал Джон, но не договорил. – Она не должна знать, - заявил он таким тоном, будто принял решение. Она не должна знать. Она не должна знать. Она не должна знать. Она не должна знать. Возможно, если он повторит это тысячу раз, это станет правдой. Джон чувствовал, будто стены сдавливают его. - Это конечно не моя тайна, - сказала Арья. – Но я думаю, ты должен ей сказать, - настаивала она. Джон тряхнул головой. Дыхание стало тяжёлым и резким. Он подошёл к стеклянной стене. Призрак перекатился на спину у его ног, словно облачно-белая тень. «Лондонский Глаз» ярко светился вдалеке. Джон прижался лбом к холодному стеклу. Ему казалось, что он задыхается. Он уставился на свои руки. Они начали безудержно трястись. Он мог только представить, что подумала бы Санса, если бы узнала о его делах. Он не сможет встретиться с холодной ненавистью в её глазах. Даже мысль об этом невыносима. Сердце грохотало в груди. Он не может потерять её. И не потеряет. - Она не должна знать, - прошептал он, пытаясь убедить сердце, что принято единственно правильное решение.