Зверь в землях де Шане

Эжени надеялась, что с приходом утра все тяготы и сомнения вчерашнего вечера растают без следа, но ничего подобного не случилось. Она всю ночь провела без сна, ворочаясь в постели, и утром встала бледная, с кругами под глазами. Впрочем, в таком состоянии пребывала не она одна – Анжелика за завтраком выглядела печальной и вела себя необычно тихо, Жаклин будто осунулась за последние несколько дней, хотя ела с аппетитом. – Ты же не любишь яблоки, – удивлённо заметил Анри, наблюдая, как его супруга отправляет в рот один тонкий ломтик за другим. – Вдруг захотелось, – пожала плечами Жаклин, продолжая трапезу. Эжени быстро перевела взгляд на Леона, но тот даже не смотрел в сторону дочери д’Артаньяна. Он ел, не поднимая глаз от тарелки, и лишь иногда бросал мрачные взгляды в сторону сестры. Анжелика сегодня нарочно села подальше от него, между Инессой и Раулем. Граф де Ла Фер вышел к столу, но был бледен и пошатывался, лоб его по-прежнему укрывала белая повязка. Он съел очень мало и, извинившись, покинул столовую раньше всех. Над столом словно повисла грозовая туча. Себастьян де Шане с неизменной скорбью в голосе подвёл итоги вчерашней охоты – убито несколько десятков волков, но особенно крупных, с чёрной шерстью среди них не обнаружено. Отец Роберт продолжает взывать к Господу, Жан Шанталь сетует на хитрость Зверя, крестьяне недовольно ропщут, а он сам уже готов просить о помощи его величество короля. Анри заметил, что через несколько дней им уже надо быть на дороге в Париж. Одна Инесса сохраняла весёлое расположение духа, и у Эжени сжималось сердце при мысли, что скоро ей придётся огорчить сестру. Она подошла к отцу сразу же после окончания завтрака и позвала за собой Инессу. Все вместе они прошли в кабинет Себастьяна де Шане – мрачное помещение в тёмных тонах, вполне соответствующее характеру его владельца. Себастьян опустился в кресло, Инесса изящно присела напротив него, Эжени в волнении подошла к окну и выглянула наружу, но за окном был серый день, ничем не отличавшийся от вчерашнего. – Дети мушкетёров обещали мне помощь, а пока что от них одни только хлопоты, – раздражённо бросил отец. – Что это за всадник, который не может усидеть в седле, а его лошадь пугается каждого выстрела? – Отец, вы несправедливы, – вступилась за Рауля Инесса. – Моя Кудесница тоже пугалась выстрелов, и мне с трудом удалось её успокоить. Что ты хотела нам сказать, Эжени? – Это вас не обрадует, – Эжени понуро опустила голову. – Мне вчера в голову пришла мысль насчёт хозяина Зверя... прошу вас, отец, не перебивайте! Вы не верите, что у Зверя есть хозяин, но что, если он всё-таки есть? И у него есть цель – воздействовать на вас? Он опытный охотник, которому ничего не стоит поймать и воспитать волчонка, превратив его в страшное чудовище. У него достаточно сил, чтобы справиться с этим чудовищем. Он прекрасно знает ваши края, поскольку не раз охотился в них. – На кого ты намекаешь, Эжени? – нахмурился Себастьян. – Представьте, что он очень сильно хочет добиться от вас чего-то – или кого-то, – Эжени сделала паузу, позволяя отцу осмыслить услышанное. – Но вы не даёте ему этого, и тогда он создаёт проблему, с которой вы не можете справиться без него. Вы даёте ему то, чего он так страстно хочет, и он помогает вам избавиться от Зверя. – Не понимаю, к чему ты клонишь? – отец покачал головой. – Всё, что ты говоришь, лишь фантазии и дурные сны. Я никому ничего не отдавал... – Я поняла! – неожиданно вскрикнула Инесса тонким и пронзительным голосом. – Поняла! Это же я, я! Ты обещал меня в жёны Бертрану! Ах ты... – она захлебнулась криком, вскочила с кресла и подбежала к сестре – та в испуге отступила. – Серая мышка! Чёрная ворона! Он тебе нравится, да? Нравится? Или ты просто завидуешь? Завидуешь, что я выйду замуж, а ты останешься старой девой? – запальчиво выкрикивала Инесса: волосы её растрепались, глаза горели, и, что бы там не говорил отец Роберт, сейчас она была похожа на ведьму гораздо больше, чем Эжени. – Инесса, успокойся! – окрикнул отец, но его строгий голос не возымел действия. – Ты обвиняешь Бертрана в том, что он вырастил Зверя и послал его в наши земли, чтобы отец согласился выдать меня за него? – Инесса запрокинула голову и прямо-таки демонически расхохоталась. Эжени кивнула, чувствуя, как внутри всё закручивается в тугой ком. – Но это же нелепо! – воскликнул отец. – Зверя растили не один год, а Бертран попросил руки Инессы в конце нынешней зимы! Не мог он заранее всё это спланировать! – Может, он купил Зверя у кого-то, – несмело предположила Эжени. – А может, он изначально держал его для других целей... как охотничью собаку, например... – А может, ты выдумала всё это, чтобы разлучить меня с Бертраном! – выпалила Инесса, яростно сверкая глазами. – Скажите, отец, неужели вы ей верите? – Я не могу ничего утверждать, – Себастьян шумно сглотнул, – но от Железной Руки можно ожидать самых странных поступков. Он мог вырастить Зверя и легко управляться с ним, это верно, но... Зачем такая жестокость? Растерзанные женщины и дети – для чего? Только чтобы вынудить меня отдать за него Инессу? Но ему не нужно срочно вступать в брак – его финансовые дела вполне неплохи, он мог бы и подождать... – Он берёт меня в жёны не из-за денег! – возмутилась Инесса. – Он меня любит! И вы ничего не смеете говорить против него! Она сейчас до ужаса напомнила Эжени Анжелику – та вчера так же стояла, глядя на Леона, сверкая глазами и защищая Рауля, словно весь мир ополчился против него. Эжени печально вздохнула и уже готова была извиниться, но тут заговорил отец – и окончательно всё испортил. – Кроме того, этот план – запугать меня Зверем и принудить отдать дочь – слишком сложный и хитрый, в нём многое может пойти не так. Бертран же, насколько я его знаю – а знаю я его подольше, чем вы – человек простой, рубака и балагур. Он попросту не сможет придумать что-либо настолько сложное, потому что ум... не является сильной его стороной. – Вы хотите сказать, что он дурак? – глаза Инессы опасно потемнели. – Сестра обвиняет моего жениха, отец называет его глупцом! А я люблю его, слышите, люблю! И он меня любит! – Мы ничего не говорим против... – начала Эжени, но сестра яростно оборвала её: – Замолчи! Я сегодня же сбегу к нему и буду жить с ним как любовница, если вы, отец, не дадите согласия на брак! Пусть весь свет судачит обо мне, пусть я сделаюсь падшей женщиной, пусть! Зато я буду любить его и буду любима им! – Инесса, не смей так говорить! – отец повысил голос, но Инесса лишь расхохоталась ему в лицо. – Поздно! Прошло то время, когда я боялась вашего гнева! Теперь я убегу, и вы мне ничего не сделаете! Ваше имя будет опозорено – тем лучше! – Ты сошла с ума! – простонала Эжени. Сестра взглянула на неё и скорчила злобную гримаску: – Если в его замке, милая сестрица, я обнаружу Зверя, то покормлю его, чтобы он больше не нападал на несчастных крестьян! У тебя есть ворон, почему бы Зверю не быть моим питомцем? Выпалив это, Инесса развернулась, с силой толкнула дверь и исчезла в коридоре. Себастьян вскочил с места, бросился за ней, но его крик «Инесса, постой!» раскатился эхом и потерялся в хитросплетениях замка. Отец остановился возле двери и сердито поглядел на Эжени: – Тебе следовало рассказать всё мне одному! – Простите, отец, – она смиренно склонила голову. – Мне не хотелось ничего скрывать от неё. – Безумие! – он потряс головой. – Последний раз такой скандал был, когда Инессе было лет десять. Как её задели твои слова о Бертране! Теперь она будет злиться на тебя – а заодно и на меня – не меньше недели. – Я поговорю с ней, попрошу прощения, – Эжени вздохнула. «Скоро у меня будет целый список людей, у которых я должна просить прощения – Леон, Инесса, возможно, Бертран и отец Роберт», – с грустью подумала она. – Не сейчас – сейчас она не в себе, – остановил её отец. – Подожди, поплачет, успокоится... А я пока подумаю, что делать с Бертраном. Что там за шум? Действительно, снизу доносились взволнованные крики, топот ног, что-то зазвенело, захлопали двери... Эжени, чувствуя нарастающую тревогу, бросилась прочь из кабинета отца. По пути она задержалась, чтобы вернуть на место опрокинутый подсвечник – к счастью, без свечей, поправила загнутый угол ковра и кинулась вниз по лестнице. Сердце колотилось всё сильнее и сильнее – она вдруг поняла, что слова Инессы о побеге не были пустой угрозой. Когда Эжени выбежала во двор, там было пусто, и она на миг почувствовала облегчение, но тут послышалось ржание, и из-за угла вылетела Кудесница – каштановые грива и хвост её развевались на ветру. Верхом на кобыле сидела Инесса – тёмные волосы трепал ветер, глаза горели мрачной решимостью, руки крепко сжимали поводья, юбка смялась – Инесса сидела по-мужски. Не удостоив сестру взглядом, младшая дочь Себастьяна де Шане развернула лошадь и поскакала прочь – копыта ударялись о землю, взбивая пыль. – Инесса! – в отчаянии позвала Эжени, но её слабый голос унёс ветер. Сестра, словно не осознавая опасности, скакала к лесу – тому самому, где сейчас вполне мог промышлять Зверь, и тёмная фигурка всадницы, уменьшаясь в размерах, быстро скрывалась вдали.

***

Кудесница была самой быстрой кобылой во всей конюшне после Серого Ветра, и Инесса де Шане стремительно удалялась от замка, в котором провела всю свою жизнь. Сердце стучало, словно готовое вылететь из груди, глаза щипало от слёз, губы дрожали от горькой обиды. Назвать её жениха, Бертрана Железную Руку, благороднейшего и храбрейшего человека, преступником, предположить, что он мог натравить Зверя на беззащитных женщин – да Эжени, должно быть, совсем тронулась умом! И, что самое ужасное, отец поверил нелюбимой старшей дочери, а её, Инессу, даже слушать не стал! «Сейчас я доберусь до Бертрана, выплачусь у него на груди, и он всё решит», – думала Инесса, понукая свою лошадь. «Он найдёт способ убедить отца в его неправоте, отец принесёт свои извинения и позволит нам тут же обвенчаться. А Эжени... видеть её не хочу больше! Завистливая старая дева!» Через некоторое время ярость немного улеглась, и Инессе перешла с галопа на рысь, оглядываясь по сторонам. Она проскочила через небольшой лесок и теперь двигалась по берегу реки – эта дорога вела в земли Бертрана. Инесса понимала, что Зверь может оказаться где-то поблизости, но утешала себя тем, что, во-первых, она не в лесу, во-вторых, сейчас ясный день, в-третьих, Кудесница скачет быстро, а в-четвёртых, как-никак, Инесса вооружена. Убегая из замка, она захватила с собой пистолет, с которым вчера охотилась на волков, и его холодная металлическая тяжесть придавала ей уверенности. Кудесница нервно фыркала и косилась по сторонам – Инессе пришлось на время оставить собственные страхи и успокаивать кобылу, гладя её по шее и шепча ласковые слова. Дорога вилась по берегу, вдоль чёрных дыр пещер – Инесса кинула на них боязливый взгляд, но они, судя по всему, были необитаемы – можно было не бояться, что на неё нападёт какая-нибудь гадость вроде летучих мышей. Рядом шумела река, перекатываясь среди камней, и в её быстрых водах мелькали то сломанные ветки, то листья, то пёстрые спинки рыбок. Вскоре дорога пошла в гору, и Инесса припала к спине лошади. Где-то за спиной послышался далёкий волчий вой, и она вздрогнула, а Кудесница издала короткое нервное ржание. – Ничего, ничего, скоро мы доберёмся до Бертрана и будем в безопасности, – прошептала Инесса, похлопывая её по шее. Какой-то частью души она уже пожалела, что так авантюрно сорвалась с места и бросилась бежать – надо было хорошенько обдумать побег, а заодно попытаться убедить отца и сестру в невиновности Бертрана... Кудесница снова дёрнулась и заржала громче, чем прежде. Сзади послышался треск, хруст сучьев, и Инесса поспешно обернулась, крепче сжимая поводья. В первый миг она ничего не увидела – слишком круто изгибалась тропа – но потом раздалось глухое рычание, и из-за поворота показался Зверь. Он и правда был огромен – больше всех волков, когда-либо виденных Инессой – но в остальном походил на волка. Шерсть его была угольно-чёрной, глаза горели желтовато-зеленоватым огнём, зубы были оскалены, словно он усмехался, а из горла исходило низкое глухое рычание. Инессу охватил неизведанный доселе ужас – телу вдруг стало очень холодно, из груди вырвался неясный всхлип, а руки, действуя будто сами по себе, вскинули пистолет и спустили курок. От грохота выстрела Кудесница с испуганным ржанием рванулась вперёд, и Инесса едва успела вцепиться в поводья и снова припасть к спине кобылицы. Она не знала, попала она в Зверя или нет, но сейчас он мчался за ней, ровно и быстро, а времени перезарядить пистолет и выстрелить уже не оставалось. Перед глазами пронеслись мелкие деревца, жёлтый песок, камни, лежащие кое-где на тропе, а потом всё заслонила тёмная грива Кудесницы. Инесса лежала, уткнувшись ей в шею, охваченная смертельным страхом, а кобыла неслась куда глаза глядят, стремясь спастись от преследующего её Зверя. Поводья больно резали пальцы, сердце колотилось где-то в горле, голова кружилась так, что Инесса боялась потерять сознание и упасть с лошади. Тогда точно конец – она не отобьётся от Зверя, как это сделала Жанна Валли. Как, должно быть, больно, когда острые зубы впиваются в твоё тело! «Глупая, и зачем я только сбежала?» «Если выживу, никогда, никогда больше не буду охотиться!» – пронёсся в голове вихрь лихорадочных мыслей. В попытках оторваться от Зверя Кудесница рванула в сторону, уходя в лес. Затрещали под её телом ветки, вновь разнеслось над лесом тревожное ржание, совсем близко от Инессы клацнули зубы Зверя, и она закричала от ужаса, чувствуя, как её стягивают с лошади. К счастью, Зверь ухватил только край юбки, и та разорвалась – в зубах хищника осталась только полоса красной материи. В полубессознательном состоянии Инесса едва расслышала ответное ржание и ответный крик, гулко разнёсшийся по лесу. – Инесса! – навстречу вылетел Бертран на своём рослом вороном жеребце. Конь поднялся на дыбы, увидев Зверя, но Бертран удержал его и развернул так, чтобы перекрыть дорогу Кудеснице. Она снова громко заржала и попятилась перед препятствием. – Сражайся со мной! – прогремел Бертран, легко соскакивая на землю. Инесса, судорожно сжимавшая поводья, приподняла голову и закричала ещё громче, видя, как Зверь взлетает в воздух, и мгновение спустя его зубы смыкаются на руке Бертрана. На правой руке – зубы лязгнули о металл, Бертран повалился наземь, но мощным пинком отпихнул Зверя от себя, и в руке его блеснул пистолет. Грохот выстрела показался оглушительным, взвился дымок, Зверь взвыл и, развернувшись, метнулся прочь – только ветки захрустели. Бертран попытался перезарядить пистолет, но с помощью одной руки и зубов это было не так-то просто сделать. – Ушёл, скотина! – ругнулся Железная Рука и прибавил ещё пару крепких выражений, но в ушах Инессы они прозвучали сладчайшей музыкой. Когда Бертран приблизился к ней, она не смогла разжать руки – ему пришлось осторожно, по одному, разогнуть её пальцы и спустить невесту на землю. Кудесница всё ещё фыркала и крутила головой, не веря, что опасность миновала, а Инесса упала на грудь Бертрана и разрыдалась.

***

За сегодняшнее утро произошло больше событий, чем за всё пребывание детей мушкетёров в замке – так, по крайней мере, думал Леон. Эжени высказала свои подозрения насчёт Бертрана, Инесса, поссорившись с отцом и сестрой, сбежала из замка, наткнулась в лесу на Зверя, но её спас Железная Рука. Себастьян, Анри и Леон, отправившиеся вслед за Инессой, встретили её и Бертрана на полпути. Оказалось, Железная Рука ехал обычной дорогой по берегу реки, намереваясь нанести визит Себастьяну де Шане, услышал шум в лесу, свернул и поспел как раз вовремя, чтобы защитить Инессу от Зверя. После этого, разумеется, ни о каком побеге речи идти не могло, и Бертран повёз невесту к отцу. Инесса, притихшая после произошедшего, проплакала почти весь день – впрочем, Леон не мог не признать, что слёзы ей к лицу. Бледная и растрёпанная, она просила прощения у отца, у сестры, припадала к Бертрану и объяснялась в вечной любви к нему. Удивительно, но Железная Рука не был оскорблён обвинениями в свой адрес – скорее, они его позабавили. – Значит, малютка Эжени считает, что я люблю Инессу так сильно, что пустил в ваши земли Зверя, лишь бы получить её руку? – хохотнул он. – Шевалье де Шане, вашей дочери бы романы писать! – Простите меня, – в который раз повторила Эжени, глядя на железный протез, на котором ясно виднелись царапины от клыков Зверя. – Я заблуждалась. Решение Инессы было внезапным – вы не могли предугадать, что она появится на дороге, натравить на неё Зверя, а потом спасти её. И потом, вряд ли бы Зверь укусил вас, если бы вы были его хозяином. Думаю, своему хозяину Зверь во всём подчиняется и смирно сел бы у его ног. – Если вы по-прежнему считаете меня преступником, милости прошу в мой замок, – сказал Бертран Себастьяну. – Осмотрите его сверху донизу, и если вы найдёте хоть какие-то следы Зверя, можете вздёрнуть меня как последнего вора. – Это совершенно не нужно, – ответил де Шане. – Я верю в вашу невиновность и искренне приношу вам извинения. – Я тоже, – кивнула Эжени. – Прошу прощения за то, что усомнилась в вашем честном имени и заставила усомниться отца. И ты, Инесса, прости, что разозлила тебя. – Я получила по заслугам, – печально откликнулась Инесса, но глаза её сияли радостью, когда она взглянула на жениха. – Я поступила глупо и безрассудно и едва не поплатилась за это. – Однако Зверь и правда будто заколдованный – и я, и Инесса стреляли в него и промахнулись! – заметил Бертран. – Или же он хорошо знает человеческую породу и весьма ловко уворачивается от пуль. – Господа, у меня идея, – заговорил Рауль (при разговоре присутствовали все дети мушкетёров). – Мадемуазель де Шане видела пещеры возле реки – я тоже видел их, когда во время охоты уехал от остальных. Я даже собирался обследовать их, но не успел – и, может быть, это к лучшему. Эжени предполагала, что логово Зверя в лесу – но что, если она ошибалась? Если Зверь прячется не в лесу, а в пещере? – Тогда понятно, почему его не могли найти! – воскликнул Анри. – Но в пещере его негде привязать или запереть! – возразила Жаклин. – Если пещера достаточно большая, в неё можно притащить клетку или, на худой конец, привязать Зверя к какому-нибудь камню, – ответил Леон. – Хозяин может через лес незаметно пробираться к нему, приносить еду, выводить Зверя и выпускать в лесу или в поле, когда там люди. – Значит, хозяин хорошо знает лес, – заметил де Шане. – Им может оказаться любой крепкий мужчина из деревни, смыслящий в охоте, – сказал Бертран. – Любой из тех, кто был вчера с нами на Великой охоте, мог оказаться хозяином. И пока мы стреляли по волкам, Зверь спокойно сидел в своей пещере! Нас всех одурачили! – Не думаю, что Зверь сидел спокойно, – усмехнулся Леон. – Попробуй посиди тут спокойно, когда над тобой скачут и стреляют! Думаю, он метался в пещере, может, даже выл, но выстрелы и вой волков заглушали его. – Кстати, а к какой всё-таки породе принадлежит Зверь? – полюбопытствовал Анри. – Понимаю, мадемуазель де Шане была испугана, но вы, Бертран, вы его хорошо разглядели? – Это волк, – уверенно ответил Бертран. – Огромный, как чёрт, чёрный, как смоль, умный, как первый министр, ловкий, как змея, но волк. – Вот и хорошо, – с облегчением вздохнула Анжелика. – Всё-таки хорошо, когда знаешь, с какой тварью имеешь дело. – Через несколько дней снова соберёмся на охоту, – громогласно заявил Себастьян, – только на этот раз осмотрим пещеры. Если не застанем Зверя, то устроим на него засаду. А поймав Зверя, разберёмся и с его хозяином. – Может, довольно разговоров о Звере? – дрожащим голосом спросила Инесса, зубы у неё чуть слышно стучали, пальцы сминали разорванный подол. – Я понимаю, это очень важно, но я сыта этими ужасами до конца жизни. – Конечно-конечно, – торопливо проговорил де Шане, – отправляйся к себе, приходи в чувство. Шевалье де Мармонтель, моя благодарность вам не имеет границ. Ещё раз приношу извинения, вы – всегда желанный гость в моём доме. – Извинения приняты, – пророкотал Бертран. – А вот Зверю придётся несладко, когда я поймаю его! Подумать только, что он сотворил с моей рукой! – Если бы вы подставили не железную руку, а настоящую, вам пришлось бы ещё хуже, – заметил Леон. Бертран расхохотался, Анжелика, как краем глаза увидел Леон, тоже улыбнулась. – И то верно! Хорошо, что я не перепутал руки! – всё ещё посмеиваясь, де Мармонтель удалился. Инесса, поддерживаемая служанкой, ушла к себе, Анри и Жаклин рука об руку покинули гостиную. Эжени исчезла, будто её и не было, Себастьян де Шане, проводив гостя, отправился в свой кабинет. Что касается Леона, то он тяжело вздохнул и пошёл следом за Раулем и Анжеликой. У него оставалось ещё два незаконченных дела. Когда Леон зашёл в комнату Рауля, граф сидел в кресле у приоткрытого окна, а Анжелика устроилась прямо на подоконнике и что-то оживлённо говорила. При виде капитана Рауль приподнялся, но тут же побледнел и снова опустился в кресло. Анжелика взглянула на брата, и сияние в её глазах померкло. – Граф де Ла Фер, – Леон решил сразу брать быка за рога, – я обдумал ваши вчерашние слова и пришёл к выводу, что трудно найти более достойного мужа для Анжелики, чем вы. Раз моя сестра любит вас, то я не смею препятствовать и даю согласие на ваш брак. Эти высокопарные слова стоило произнести хотя бы ради того, чтобы увидеть, как лицо Анжелики засветилось ещё ярче, чем раньше. Рауль снова поднялся и с достоинством поклонился. – Благодарю вас, Леон. Надеюсь, я не разочарую ни ваших надежд, ни ожиданий Анжелики. – Сестра, разреши поговорить с тобой наедине, – Леон кивнул Раулю и вышел. Анжелики, как и вчера, шла за ним, лицо её, переменчивое, как ветер, отображало одновременно неземное счастье и тревогу. «Она ожидает, что я буду вновь упрекать её», – с горечью подумал Леон. «До чего я дошёл – родная сестра меня боится». – Анжелика, послушай... – начал он и не договорил – сестра кинулась к нему. Леон уже успел приготовиться к пощёчине или тумакам, но Анжелика крепко обняла его за шею и прижалась к груди. – Леон, милый мой брат, спасибо тебе! – горячо прошептала она. «Не хватало ещё, чтобы нас застукал кто-нибудь из прислуги – тогда слова Эжени точно станут правдой», – подумал Леон, оглядываясь по сторонам. К счастью, в коридоре было пусто, и он ласково погладил сестру по волосам. – Прости меня. Я вёл себя как дурак, думающий только о себе, – сказал он. – И, что самое обидное, я не понял бы этого, если бы не Эжени. Она вчера открыла мне глаза. – Она и мне их открыла – сказала, что Рауль любит меня, – ответила Анжелика, отрываясь от него. – Она многое видит из того, что люди пытаются скрыть. – Да, – в этот момент ленточка, приколотая к рубашке возле сердца, словно начала жечь Леону грудь. «Надо с этим побыстрее разобраться», – подумал он и решительно тряхнул головой. – Я вчера повёл себя как настоящий негодяй, – вздохнул он. – Мало того, что тебе наговорил чёрт знает чего, так ещё и с Эжени поссорился. Она слышала наш вчерашний разговор и пыталась убедить меня, что я неправ. – Помирись с ней! – пылко воскликнула Анжелика и тут же смущённо опустила глаза. – Знаешь, а я не рассказала Раулю о нашей ссоре. Зачем его волновать? – И хорошо, – кивнул Леон. – А о своей любви к нему ты кому-нибудь рассказывала? – Тоже нет, – она светло улыбнулась. – Расскажу завтра за завтраком – объявлю всем о нашей помолвке. Представляешь, как удивятся Анри и Жаклин? – Представляю, – при имени Жаклин у Леона неприятно кольнуло сердце, и он выпустил сестру из объятий. – Ладно, ты возвращайся к Раулю, а я пойду разыщу Эжени. Он кивнул сестре и направился прочь, по пути прикидывая, где может находиться старшая дочь де Шане. Она могла, конечно, пойти куда угодно, но ему ведь не впервой разыскивать молодых девушек. У капитана Леона оставалось ещё одно незаконченное дело.