Домик в лесу

      Элизабет проснулась в подвале. От него несло тухлятиной, сеном, и запахом испражнений. Голова дико раскалывалась. Девочка дотронулась до больного места и нащупала огромную шишку, а на лбу чувствовалась запекшаяся кровь. Наверх вела узкая лестница, в конце которой была стальная дверь. Элизабет с болью встала, осторожно поднялась наверх и попыталась открыть дверь, но она оказалась заперта на замок. “Оклемалась, мисс Я-Люблю-Лазить-по-Чужим-Домам?” - едко прозвучал голос снаружи. Замок начал звенеть и дверь приоткрылась. Перед девочкой стояла старая женщина лет 70. У нее были седые распатланные волосы, серые глаза, а ее ухмылка (гнилое мясо) напоминала частокол. От старухи исходил такой же смрад, что и из подвала. Не успев попятиться назад, Элизабет оказалась в руках безумной женщины.       “Зови меня Маргарет. Как Тетчер. Железная леди. Я действительно такая”, - последовал сухой смешок от старухи. “Даже хорошо, что ты сама явилась. Не пришлось никого искать. Всевышний милосерден!”       Элизабет было холодно. Она с ужасом осознала, что сейчас мать наверняка ищет ее (дрянная девчонка) и не находит себе места, пока Лиззи заперта в доме где-то в глуши Конгари у сумасшедшей старухи. “Тебя что, Красная Шапочка зовут? Внученька пришла в гости к бабушке”, - хрипло засмеялась старуха. Она повернулась к испуганной девчонке, и наклонившись в паре сантиметров от ее липкого, заплаканного лица, провела рукой по гладкой коже. “Почему у тебя так много зубов, бабушка?” - наигранно спросила Маргарет у Элизабет, хотя ответ и не был нужен.       Лиззи не могла выдавить из себя и слова. Она чувствовала, как страх, дикий и необъятный, сковывает ее изнутри, не давая даже пошевелиться. Женщина умостилась в кресло-качалку, и то начало качаться, поскрипывая.       “Меня ищут. Я не знаю, кто вы, и что вы творите с людьми, но когда полицейские найдут у вас все это, вы пожалеете”, - слова Элизабет звучали скорее не как угроза, а как самоубеждение, что все обойдется. В сказках же всегда все заканчивается хорошо, не так ли?       Старуха все еще продолжала улыбаться. Если бы только Лиззи знала, сколько невинных глаз успело увидеть это жуткое лицо, покрытое морщинами, прежде чем встретить свою смерть в адских мучениях.       “Это ведь вы похитили маленького Денни”, - прошептала Элизабет со злобой. Старуха промолчала. Она встала с качалки, подошла к шкафу, и, порывшись с минуту на верхней полке, достала детский желтый башмачок. Элизабет передернуло. “Его мамаша расхаживала кругами на рынке, в то время как ее любознательное дитя шлялось Бог знает где. Мне не составило труда заманить его в лес.” Маргарет кашлянула, потом перевела пустой взгляд на Лиз.       “Я сказала, что такого шоколадного зайчика он еще не пробовал. О да, действительно, этот вкус ему запомнился надолго. Думаю, навсегда.” Элизабет чувствовала, как ее волосы встают дыбом. Теперь, старуха говорила с улыбкой безумного, а в ее глазах читался детский восторг.       “Он так вопил… Знаешь, страх придает телу особенный вкус. Не похожий ни на что другое. Мальчишка кишил им. Пожалуй, лучшее мое лакомство за долгие годы”. Элизабет словно парализовало. Она поняла, что ей не выбраться живой. Уже слишком поздно. Мама так и не узнает, куда подевалась ее дочь, и будет годами мучить себя мыслями о том, что это ее вина.       “Надеюсь, ты достаточно напугана”, - с вожделением произнесла старуха, и достала топор из ящика внизу шкафа.