Fuckin Perfect / Чертовски Идеально

      Из-за мерзкой погоды и соответствующего наряда, я продрогла ещё до того, как села в машину. Эти дни после моего препирательства с Сокджином, мы мало разговаривали, хотя по виду моего мужа было понятно, что поговорить таки ему хотелось. Однако, по всей видимости, он ждал моего подходящего настроения.       Ноги, затянутые в капроновые чулки, свободно скользили в замшевых, чёрных полусапожках. Поверх чулок на мне было зелёное тёплое платье со строгим вырезом горловины, под самое горло и аккуратным воротничком полукруглой формы. Поверх этой сдержанной красоты — зимняя куртка, пусть в ней уже и не было надобности, шапка и шарф. Я действительно мёрзла.       Мы должны были заехать за Хосоком, как и всегда, а пока я смотрела в окно и слушала шум, проезжающих по слякоти машин.       — Давай поговорим, — предложил Сокджин.       Я повернулась к нему. Супруг не отвлекался от дороги, разве что иногда, поэтому разговаривать, когда он немного занят, было даже легче.       — Давай…       Прошло немного времени, прежде чем он собрался с мыслями и заговорил.       — Предлагаю нам начать работать над отношениями. Я честно, не понимал, что я тебя не возбуждаю, пока ты не сказала это прямо…       — Как можно этого не заметить? — спросила я тихо.       — Да как… легко, Михэль! — вдруг воскликнул он. — Ты всегда была такой, всегда! В первую брачную ночь, во вторую, да в любую… кроме тех, когда я выпрашивал у тебя минет. Ты просто лежишь, дышишь, стонешь, откуда мне знать было, что ты не возбуждаешься, как раньше? Сама же молчишь и думаешь — проблема решиться без твоего участия? Серьёзно? Так трудно было сказать?       Я сильно смутилась подобного высказывания в мою сторону и почувствовала себя настоящим бревном, на некоторое время даже ощутила вину за это. Должно быть, он хотел активности от меня в постели, но это мне не свойственно. Наверное, поэтому Сокджин всегда выбирал Анри для удовлетворения своих потребностей. Девушка из кожи вон вылезла бы, лишь бы доставить ему удовольствие.       — Мне сложно о таком говорить.       Сокджин глубоко вздохнул. Из-за этого вздоха ко мне пришли иные мысли, и я возмутилась тоже:       — А почему только я должна быть такой, какую ты хочешь? Почему мы никогда не говорим о тебе и моих предпочтениях? Почему всегда только Сокджин хочет минет, Сокджин хочет, чтобы Мишель спала со всеми, Сокджин хочет всё видеть? Почему только я подстраиваюсь? Я и так пошла на свинг ради тебя, а это претило моим принципам и воспитанию.       — Да потому что ты никогда ничего не просишь. Я, конечно, догадливый, но не настолько, чтобы читать твои мысли!       В салоне воцарилась тишина. Джин свернул к дому Хосока, переключившись на минимальную скорость. Я не знала, на что он рассчитывал, начиная этот разговор прямо сейчас. Должно быть ожидал, что я уступлю и удастся быстро со мной договориться?       — Ладно… Мы так долго будем спорить, — понизив тон, сказал Сокджин. — просто, мне хотелось бы, чтобы всё вернулось обратно, это ведь реально?       Мужчина взглянул на меня и тут же отвернулся.       — Я не знаю реально ли… после всего.       — После чего? — раздражённо спросил Сокджин.       — Ну, к примеру, после того, как ты добавил афродизиак в мой сок на той хеллоуинской вечеринке у Тэхёна…       Я проговорила это всё уставше-будничным тоном, особо не выделяя данный факт из своей автобиографии.       — Что? — усмехнулся Сокджин и уставился на меня, отвлекшись от дороги. На ней всё равно не было машин. — Мне кажется, ты просто не хочешь над этим работать, вот и всё…       Внезапная остановка авто, врезавшегося колесом в поребрик*, заставила нас дёрнуться.       — Чёрт, — прорычал Сокджин и, заглушив авто, вышел на улицу, чтобы осмотреть повреждения.       Хосок уже ожидал нас у дома и, завидев небольшую аварию, поспешил приблизиться самостоятельно. Мужчины, присев у капота, о чём-то говорили. Выходить из салона — не хотелось. Я лишь вжимала голову в шарф, внимательно наблюдая за «друзьями».       Вскоре они встали, перебросились ещё несколькими фразами и сели в авто.       — Небольшая грыжа**, придётся завтра поменять шину, — пояснил Сокджин.       Наш разговор откладывался из-за присутствия Хосока.       Сегодня в доме Кимов состоится не просто свингерская вечеринка, больше празднование, как я поняла со слов Сокджина. Тэхён совсем пропал из чата или же просто не писал, потому что у него были дела поважнее. Возможно, если бы я написала ему первой, то он ответил, но мне не хотелось это делать. У меня достаточно своих проблем, а у него — своих.       В этот раз Тэхён встречал уже в холле своего дома, будучи почти таким же радостным, как и на Хеллоуин. Мужчина искренне был рад нашему приезду, приобнял Хосока и Сокджина, меня же поцеловал в щёку, проводил внутрь, выслушал новости и простые, ничего незначащие замечания от «друзей».       — Так, э-э-э… давайте сразу провожу по комнатам, сможете оставить вещи и, вдруг что, прилечь там, ну, или чем-то другим заняться, — предложил Тэхён, играя бровями.       Сам же он просто светился. Не смотря ни на что, хотелось улыбаться и радоваться вместе с ним, настолько по-детски искренним казалось его счастье.       На слова хозяина дома мы переглянулись, я слегка потупилась, а Сокджин легонько подтолкнул меня к Хосоку.       — Им покажи, а потом меня с Анри проводишь. Я бы сразу и прилёг там. — Мой супруг засмеялся, как и Тэхён.       Я поняла, что эта фраза была брошена ради меня, чтобы показать насколько сильно ему не хватало интима. Моя рука незаметно для остальных нащупала пальцы Хосока. Ощутив прикосновение, мужчина сжал мою ладонь в своей, и мы пошли за Тэ, уверенно шагающего по коридору ко второму этажу.       — Вы там ещё не были, сто процентов, — говорил он.       — Разве у тебя на первом не хватает гостевых комнат? — поинтересовался Хосок.       — Хватает, но там прикольнее, — заметил Ким и продолжил подниматься по лестнице. — Кстати, слышал, что ты теперь свингер, Чон, поздравляю, давно пора было попробовать.       Мы продолжали молча идти, не комментируя слова Тэхёна.       Потолки на втором этаже были выше, чем на первом, да и намного искуснее расписаны. Понятия не имела, сколько вся эта красота стоила семье Ким.       — Это ради Михэль, — спустя время заметил Хосок.       — Да, она того стоит, — воодушевлённо закивал Тэхён, повернувшись к нам лицом ненадолго. — Миша… сама нежность, рассвет, утренняя роса и свежесть.       Хосок покосился на меня после этого набора странных слов, а мне захотелось смеяться громко так и от души, но Тэхён продолжил, вдруг остановившись и открыв двойные двери вовнутрь комнаты:       — Мы с ней провели прекрасную ночь, бессонную…       Вот тут я уже начала краснеть и мысленно просить, чтобы мужчина остановился.       — А знаешь, её вагина…       — Да, блять! Можно я сам проверю, а то неинтересно будет?! — чуть ли не заорал Хосок, покрасневший похуже моего. Он злился, пытаясь шутить одновременно.       Тэхён засмеялся после короткого ступора от повышенного голоса, а потом похлопал Чона по плечу, прося того расслабиться. Мужчина и правда был напряжён до предела.       — Ладно, ладно… понял, больше не буду смущать, — с хитренькой улыбкой проговорил хозяин дома и подмигнул мне, всё ещё слепо веря, что мы с Хосоком свингеры.       Двери закрылись, а мы даже толком не рассмотрели комнату. Хосок присел на край высокой кровати и потёр глаза, выдыхая.       — Не скажешь мне, Миш, почему мы всё ещё здесь? — Вопрос прозвучал будто и не для меня вовсе.       Я замерла на месте, стоя чуть позади, так, что Хосок не видел меня. Полусапожки остались в гардеробной, на ногах красовались чёрные туфли на тоненьком каблуке. Я сбросила их и залезла на кровать, продвигаясь на коленях. Мои пальцы легли Чону на плечи и немного помассировали. Сперва мне отчего-то показалось, что сейчас он передёрнет ими и сбросит мои руки с себя, но этого не произошло. Хосок отвёл руку от лица и слегка повернулся, кладя свою ладонь поверх моей. Я, осмелев, прижалась ближе и позволила себе обнять его за шею.       — Я уже давно решила, что приму твоё предложение, но почему-то морально не готова ещё распрощаться с этой жизнью… — проговорила я, надеясь на понимание.       — Не готова сказать Чимину «Адьёс, амиго»?       Кажется, Хосок понимал меня лучше, чем я сама себя.       — Ты не обижаешься? — аккуратно поинтересовалась.       — Я сам поставил себя в такую ситуацию, значит, был к ней готов. Что же, подожду ещё немного…       Мужчина сел боком ко мне и собрал руками волосы, потянув к себе за них несильно. Сперва совсем лёгкий поцелуй, потом более ощутимый, после чего мы оба, будто по сигналу, разомкнули губы, позволяя соприкоснуться в более глубоком и влажном поцелуе. Но вскоре я разорвала его, вспомнив о том, что необходимо было сказать.       — Что? — сжимая губы спросил Хосок, продолжая внимательно смотреть в глаза, находясь слишком близко.       Я упала на кровать, укладываясь на спину и устраивая руки на животе, после чего похлопала на место рядом с собой. Мужчина нахмурился, но всё же внял указанию моей безмолвной просьбы.       — После последней тренировки мне было плохо не из-за какой-то еды, а потому что возбудилась после времени, проведённого с тобой в подсобке.       — И-и? Как это взаимосвязано? — спросил Хосок.       — Напрямую… Я читала, что при возбуждении кровь приливает к половым органам, тело готовится к половому акту и прочему… Но если этот процесс не доводится до конца, то происходит застой крови в этой области, вены расширяются, от того и боли…       — Понял… — отозвался мужчина. — У меня тоже когда-то было нечто подобное…       — Сокджин понял что со мной, при чём сразу.       — Он больше ни о чём другом думать не может.       — Да, но тот принялся звонить Чимину с этой проблемой, — я вздохнула, — а когда я отказалась решать её естественным путём, Джин настоял, чтобы я хотя бы помастурбировала.       Я прикрыла лицо руками, не веря, что действительно говорила об этом Хосоку.       — Поэтому, может сегодня просто посмотрим фильм? — предложила я в итоге.       — То есть, у нас есть выбор? Мы либо занимаемся любовью, либо просто смотрим фильм?       — Да, наверное… — я пожала плечами.       Нам не были видны лица друг друга, мы оба просто смотрели в потолок. Я ведь не знала точно, как он относился ко всему, что я сказала, поэтому и не могла ничего требовать.       — Просмотром фильма ничего не решить. Ты из-за меня возбудилась, значит я должен постараться сделать так, чтобы живот больше не болел.       Хосок протянул руку и пробрался пальцами под мои, лежащие как раз на уровне пупка. Он слегка погладил и сказал:       — А здесь действительно «прикольней»…       После этих слов и я начала рассматривать спальню. В отличии от комнат первого этажа здесь всё было выдержано в более тёмных тонах, окна занавешены тяжёлыми на вид шторами, мебель коричневых оттенков, зеркало, небольшая тумба, шкаф. Позади роскошной кровати на всю стену красовалась картина. Смотря на неё, начинало казаться будто это вовсе не картина, а нечто объёмное и двигающееся, нечто, похожее на пасмурное небо или гористую местность, рассматриваемую сверху. Комната освещалась множеством небольших светильников, распределённых по потолку, одни немногим больше, другие — меньше. Зато по всему периметру свисали серебристые нити, на которые нанизаны полупрозрачный бусины, а на самом конце красовались каплевидные подвески более большого размера. Некоторые нити свисали ниже других и до них даже можно было дотронуться.       — Пойдём вниз? А то подумают всякое… — проговорила я, приподымаясь и сползая к краю кровати по чёрному покрывалу.       — Да если и подумают, то так даже лучше, — заметил Хосок и перед выходом снова смял мои губы, не знаю, просто так ли или для того, чтобы все заметили их покраснение.       Выйдя, мы встретили Миён, которую трудно было узнать вот так сразу. Она значительно похорошела… а может это просто эффект дорогущего костюма, который сидел на ней настолько хорошо, будто был сшит на заказ. Чёрная шёлковая майка с вырезом лодочкой, поверх — приталенный бежевый пиджак, бриджи такого же цвета и чёрные босоножки с тонкими бретельками. Маникюр, педикюр и массивное кольцо на безымянном. Миён будто тоже не ожидала увидеть нас здесь, всякое выражение спало с лица, от чего сильнее стали заметны замазанные тональным кремом мешки под глазами.       — Привет, — запоздало воскликнула она и немного нервно облизала губы.       — Здравствуй, Миён, — по-доброму поздоровался Хосок, и я тоже поприветствовала новую хозяйку дома.       Так было непривычно всё это, что я впилась в женщину глазами, словно пытаясь сравнить «до и после», но вовремя опомнилась и, проморгавшись, спросила как дела. Хотелось бы узнать как поживала дочь Минов или как она сама себя чувствовала, но, увы, я ей не подружка, не стоило лезть в чужие дела и трогать едва зажившую рану. Уверена, разрыв с Юнги дался Миён не легко, а ещё тяжелее — разлука с ребёнком. Я даже не до конца уверена в том, что сегодняшний праздник вправе можно было назвать праздником. Наверное, слишком многим пришлось пожертвовать ради нынешнего положения дел.       — Спасибо, уже лучше, — мягко ответила Миён и предложила присоединиться к остальным.       Уже у подхода к просторной гостиной мне стало немного боязно. Я ведь знала, что Паки тоже здесь. Наверное, каждый раз, как нам придётся видеться, чужой взгляд будет отзываться чем-то очень знакомым и потерянным. От этого чувства ужасно хотелось избавиться, однако не было сил просто развернуться и уйти.       Чимин краем глаза видел, что мы вошли, но, казалось бы, был вовлечён в интересную и весёлую беседу с Тэхёном.       — Эй, полегче, — с лёгкой улыбкой на губах, попросил Хосок.       Из-за беспокойства я всё сильнее сжимала его руку, рискуя оставить отметины.       — Можно я не буду отходить от тебя сегодня? — спросила.       — Даже нужно…       Застолье началось с длинной и немного странной речи, вполне в духе Кима. Он много говорил о том, как они с Миён встретились, как он всегда желал быть с ней, но мог об этом только мечтать. Рассказал, что на днях они обвенчались, а я подумала о том, что развод с Юнги, должно быть, уже вступил в силу. Мужчина вещал, что любит и её дочь настолько сильно, как бы любил свою собственную. Он всегда будет рад её присутствию в их доме. Всё, что принадлежит ему, теперь и её тоже. Его родственники теперь и родня Миён также. Много обещаний, много слов, благодарность Сокджину за то, что пригласил их обоих в свинг. Приглашение на свадьбу и прочее, прочее…       Всё это сопровождалось тостами и закусками, умилительными улыбками, звоном бокалов, приятной музыкой на фоне. Тэхён был счастлив однозначно, а Миён — ровно настолько, насколько и несчастна. Однако, слушая речь будущего мужа, она не могла сдержать слёз и время от времени тяжело сглатывала и прятала лицо за салфеткой. Уверена, за много лет жизни с Юнги Миён ни разу не слышала подобных откровений, хотя она и для бывшего мужа была важной и значимой. Просто Тэ и Юнги настолько разные люди.       — Михэль, уж прости, но я не сильно красноречив, — шепнул мне на ухо Хосок, не отрывая взгляда от остальных.       Я даже не подумала об этом. Настолько поглощена была этим моментом, что не провела параллель со своей жизнью. А ведь и правда… Но будь я сейчас на месте Миён, то провалилась бы сквозь землю.       — Мне это и не нужно, — ответила я с лёгкой улыбкой на губах, вдруг ловя на себе взгляд Чимина. Он постоянно отводил его, но снова возвращал, время от времени отпивая из бокала и забрасывая в рот шпажки с закусками.       — А ещё у нас не будет столько народу даже на свадьбе, — продолжил Хосок, — и, конечно же, такой роскошной спальни с висюльками на потолке — тоже.       Мне хотелось сдержаться, но голос мужчины звучал с такой самоиронией, что невозможно было не улыбнуться.       — Обещаю, что будем путешествовать, и, возможно, иногда останавливаться в апартаментах, похожих на эти.       Я легонько толкнула мужчину в бок локтем и глянула на него.       — Прекрати…       Хосок засмеялся, но наших тихих смешков всё равно не было слышно из-за галдежа в гостиной. Немного выпив, я расслабилась, продолжая ютиться рядом с Чоном. Иногда мне казалось, что я слишком сильно к нему приклеилась. Мне бы отойти и, возможно, поговорить с кем-то ещё… С Сорой, например, но наш последний разговор окончился не очень хорошо.       Некоторые принялись танцевать, я же и правда решила поговорить с Сорой. Всё же, иногда мне было её жаль. Моя жизнь вскоре изменится, и мы с ней можем никогда больше не увидеться вовсе.       Девушка смеялась, стоя рядом с Чимином и Анри. Сокджин пригласил на танец Миён, держал её за руки, придерживаясь дистанции, и что-то говорил ей.       — Сора, можно тебя? — спросила, напрягая голос, так как меня еле-еле было слышно.       Девушка слегка удивилась, но охотно покивала, отходя со мной к небольшому дивану в стороне.       — Я… просто хотела узнать, как у тебя дела?       — Дела?.. — Сора вытянула губы, раздумывая. — Да, ничего интересного, Миш.       — Я не ради интереса спрашиваю. Иногда мне беспокойно за тебя, вот только не спрашивай почему.       — Ой, та что тут спрашивать? — Девушка засмеялась. — Я же ходячая катастрофа и правда. Может, так кажется, будто мне ничего не понятно, но я знаю какой являюсь. Как видишь, со мной такой никто не хочет мириться. Всегда казалось, если уж Намджун меня не выдержит, то больше никто не сможет.       Снова нервный смех. Я улыбнулась сочувствующе, ведь даже не знала, что сказать и посоветовать.       — Спасибо Тэхёну. — Сора опустила голову, начав теребить завязки своей юбки. Она снова взглянула на меня и кривовато улыбнулась. — Он мне помогает… финансово. Оплачивает жильё и лечение. Надеюсь, это хоть капельку поможет.       Сора вдруг перевела взгляд на подошедшего к нам и внезапно изменилась в лице, становясь снова самой собой: весёлой, громкой и яркой.       — Эй, тут к тебе красавчик пожаловал, — воскликнула она. — Пойду я дальше веселиться.       И девушка быстро меня оставила с Чимином, молча предложившим свою ладонь. Убегать было бы некрасиво, да и странно, поэтому я приняла приглашение на танец. Мужчина не избегал касаний и не держал дистанцию, как Сокджин с Миён, прижав меня вплотную к себе и оставив ладонь на моей спине. Я немного отвернула лицо, чтобы не смотреть в глаза и не быть так близко с лицом Чимина. Мне сперва показалось, что он пригласил меня потому, что хотел что-то сказать, но мужчина продолжал молчать, аккуратно кружась вместе со мной в такт не быстрой музыки. Наверное, между нами уже все слова были озвучены, всё испробовано, возможности — утеряны, поэтому оставалось лишь довольствоваться утекающими сквозь пальцы чувствами, всё ещё сильно трепавшие сердцебиение.       Сейчас эта песня кончится и мы разойдёмся по своим сторонам, утихомиривая дыхание. Однако Чимин вдруг спросил, наклонившись к уху:       — Ну, что, когда собираешься уходить от Сокджина?       По спине пробежались мурашки.       — С чего ты взял, что собираюсь?       Минута молчания, за которую началась новая песня, но мы на это не обратили внимание.       — Заметно, — просто пояснил он, пожав плечами. — Я не прав?       Теперь думала я. А ведь Чимину вполне можно было доверить тайну… Поэтому, повернувшись к нему, коротко ответила:       — Прав.       Снова затишье между нами. Чимин получил подтверждение своих подозрений, скользнул взглядом по комнате.       — Тогда аккуратнее, Сокджин не дурак, он тоже должен понимать, что этим вполне может кончиться. Ты ведь знаешь, чего он хочет? Да?       Мои глаза слегка расширились.       — Да.       — Так вот, он пытается это прощупать, удовлетворить себя, а после может попытаться отвратить Хосока от тебя. Тот же афродизиак возьмёт в помощь… Не знаю, что выдаст его фантазия.       — Спасибо, я знаю, — отозвалась я, хотя на деле и не подозревала, что всё настолько серьёзно. В груди немного уколол страх возможной потери шанса, но я принялась уверять себя в адекватности и просвещённости Хосока. Он ведь знал об афродизиаке, знал, что это могло повториться… Оттеснив переживания назад, я вернулась к тому, кто сейчас находился рядом.       Тот факт, что Чимин готов был отпустить меня насовсем и удивлял меня, и расстраивал. Но я проглотила горечь, сама ведь этого хотела, так же легче принимать решения, когда точку поставила не только я. Песня всё ещё играла, мы всё ещё танцевали, но это было в последний раз. В последний раз его руки касались меня и дыхания встречались, больше не будет этих встреч и походов к «любимому» врачу, возможность переписки, останется лишь искушение взглянуть на профиль в сети. Я с трепетом и чуткостью впитывала в себя это последнее тепло, многозначительный взгляд, шероховатость его пиджака. На секунду не совладав с эмоциями — зажмурилась, но тут же сделала глубокий вздох и слёзы отступили. Чимин на это тепло улыбнулся и, отступив на полушаг, увлёк меня за собой, держа за руку.       — Возвращаю, — оповестил Пак Хосока, подводя меня к окну, у которого разместился мужчина, упершись локтями в подоконник и взирая больше на отражение в стекле, нежели на улицу, где сад с фонтаном и статуями освещался слабым светом фонарей.       Чимин тут же развернулся и, сунув руки в карманы штанов, направился к Соре, перехватывая ту и вовлекая в танец, уже более подвижный, чем тот, который мы танцевали с ним. Мне казалось, он сделал это так легко, что сердце снова защемило. И что же это такое? Я ведь ещё не планировала покидать Сокджина, но всё внутри меня просто прощалось со всеми здесь. Музыка словно глохла, уходя на самый дальний план, я прижималась спиной к груди Хосока и не в силах была о чём-то говорить, зависнув в своих воспоминаниях.       Вечер уже давно перешёл в ночь. В выражениях лиц присутствующих появилась усталость. Веки приопущены, улыбки растянуты, движения плавные и вялые, танцы более откровенные, взгляды сексуальные.       Сокджин снова перепил, переступил ту черту, где чётко обозначалась грань между адекватностью и неадекватностью. Мне было немного страшно каждый раз, как он приближался и заговаривал с нами, боялась, что начнёт болтать лишнего, поднимет тему, которую мы мусолили днём в салоне авто. Но он только пьяно перетекал взглядом с меня на Хосока и обратно, приглашал меня на танец, где позволял себе плавно водить ладонями по моей пояснице и смазано целовать меня в ухо.       Надо отдать должное Чону, он очень правдоподобно играл безразличие и даже умудрялся улыбаться пьяным шуточкам моего мужа, хотя, когда мы оставались одни, он измождёно сокрушался:       — Когда уже эти «молодожёны» свалят в кровать?..       Некрасиво было бы уходить раньше них, поэтому мы продолжали держаться. Если Хосок не пил, то я позволяла себе тихонько потягивать бокал вина, пока мои глаза не утратили трезвость, а движения — чёткость. Тело обмякло и большую часть времени я старалась опираться на своего спутника, упираясь щекой ему в плечо.       Миён первая распрощалась со всеми, послав Тэхёна и его выдержку, так как она ужасно утомилась и морально, и физически. Ким же пообещал присоединиться к ней через пару минут, что, собственно, и сделал, даже немногим раньше. Их комната тоже была на втором этаже, как я поняла по направлению, куда пошёл Тэхён. Должно быть, мужчина выделил спальню, где ещё не бывала ни одна другая девушка, помимо любимой.       Не желая улавливать чужие стоны по пути к своей комнате, я попросила Хосока повременить. Миён после секса с Тэ уснёт быстро, поэтому ночной марафон не продолжится до утра, как было… тогда.       — А вы чего не идёте? — спросил вдруг Сокджин, подошедший к нам с пустым стаканом, в котором до этого было виски. — У Миши там проблемка одна — нужно решить. Она говорила?       Джин опрокинул стакан снова, забыв, что уже выпил всё содержимое. Из-за этого облизал сухие губы и отставил стакан на близ стоящую полку. В те редкие дни, когда супруг терял контроль и напивался, я старалась снисходительно относиться к нему, понимая, что его сознание затуманено.       — Говорила, — коротко ответил Хосок.       — Говорила? — удивлённо и с иронией воскликнул Сокджин и сильно хлопнул того по плечу. — Вашу мать… она заговорила…       Чон нахмурился, но, не смотря на это, его лицо выражало некую жалость. Джин перевёл взгляд на меня, принявшись молча рассматривать, будто увидел впервые, спустя долгое время. Как бы я себя не успокаивала, не говорила, что всё это алкоголь и Сокджин вовсе не такой, но он злил меня своим взглядом и своими небрежными словами.       — Ну, и-и-и… когда же я увижу обещанное, Хо? — обратился он снова к «другу», будто со мной не имело смысла разговаривать. — Мы с тобой договаривались, руку пожимали, помнишь? Твоё слово что-то значит?       Хосок склонил голову набок, упрекающе глядя на Сокджина. А я ощутила воинственный настрой мужа в этот самый момент. Стиснув зубы чуть ли не до скрежета, я потянула его за рукав, привлекая внимание.       — Приходи к нам в комнату через пятнадцать минут. На втором этаже… Дверь третья с левой стороны, — произнесла я сквозь зубы, когда Джин, наконец, посмотрел на меня.       После моих слов мы втроём застыли на месте. Мой муж, казалось, вовсе протрезвел от такого заявления, внимательно переводя взгляд от одного моего глаза к другому, ища… подвоха? Я молча выдержала эту пытку и выдохнула, когда тот вздёрнул бровями, отвернувшись к Хосоку и поправив его воротник.       — Другое дело… — проворчал он одобрительно.       У Чона, казалось, потерялся дар речи из-за моего заявления, но, вскоре, когда Сокджин оставил нас, сказал:       — Что за цирк, Михэль?       Я потянула его за руку к выходу.       — Я не подписывался на представления! — Ещё один возмущённый выпад.       Как только мы оказались в полумгле коридора, ведущего к лестнице, я ответила:       — Завтра мы уедем отсюда вдвоём, хорошо?       — И? — непонимающе продолжил Хосок, слегка упираясь, пока я шла по лестнице, держа его за руку. — Ты что, много выпила?       — Нет, я хочу этого, очень хочу…       — Чего? Я нихрена не пойму, объясни, будь добра, умоляю…       Голос Хосока, офигевающего всё больше, становился хриплым и более низким.       Я нажала на ручку, входя в комнату, но не включая свет.       — Хочу тебя, хочу, чтобы он видел, как мы этим занимаемся, — шептала я, словно помешавшаяся.       Признаю, алкоголь тоже играл тут решающую роль. Я раскрепостилась и во мне появилось внезапное желание, каким-то образом перекрывающее все остальные чувства.       — Ты ёбнулась, отвечаю, — проговорил он. — Хочешь уйти от Джина? Так почему нельзя просто уйти? Давай… я беру тебя за руку, мы вызываем такси, садимся в него и валим, ок?       Я немного растерялась из-за твёрдости Хосока и расстроено замолчала.       — Что?! Хочешь прощальный подарок ему устроить или как? Бля, я не пойму, правда, объясни, мне, идиоту, чего тебе надо, женщина?..       У меня не находилось аргументов, поэтому я просто обняла Хосока за шею и поцеловала, желая его успокоить. Сперва он был твёрд даже в этом, губы не поддавались, руки не желали обнимать, но спустя пару минут, тот всё же ответил на мой порыв. Разорвав поцелуй, я проговорила ему в губы:       — Хочу, чтобы он увидел, как это, заниматься любовью…       Я снова потянулась за поцелуем, который без проблем получила. Наверное, Хосоку стали более понятны мои желания. Он шумно выдохнул через нос, заключая меня в кольцо рук.       — Уверена? Ты ведь в «дурку» попала из-за подобного…       — Уверена, — шепнула я.       Моё сердце колотилось в приятном волнении.       — Даже не замечу его, если ты будешь рядом, — проговорила в заключение.       Раздался тихий стук, ручка дёрнулась и дверь открылась, впуская Сокджина в объятия темноты комнаты. Ему были видны наши фигуры. Мужчина ничего не говорил, лишь прощупал взглядом сидение у зеркала, находящееся напротив царги*** кровати, прошёл к нему и сел, забросив ногу за ногу. Движения его казались более выверенными, значит алкогольное опьянение немного спало. Тем лучше. Хосок всё ещё не сказал, согласен ли на это. Он замер на минуту, перебирая мои волосы, а после прошёл к стене. Клацнув выключателем несколько раз, мужчина искал нужную программу, затемнённую, чтобы интимная атмосфера оставалась прежней, но и чтобы Джин смог разглядеть всё ему необходимое.       Множество мелких лампочек на потоке значительно снизили яркость, излучая желтоватое, тёплое свечение, которое преломлялось в множестве гранённых, висячих бусин. Хосок, направившись ко мне своей привычной походкой, вытащил на ходу заправленную в брюки рубашку. Приблизившись, он расстегнул несколько верхних пуговиц, остальное оставил, взяв мои ладони и приложив к груди. Пока я нащупывала дрожащими пальцами пуговицы, Чон наклонился, принявшись целовать меня то в висок, то в щёку или скулу. Он слегка волновался, вот только я не знала, это было из-за Сокджина или из-за нашего первого раза.       Когда рубашка оказалась полностью расстёгнутой, я медленно провела пальцами по груди и плечам, а Хосок вовсе сбросил с себя эту часть одежды, сразу принявшись за туфли, от которых он избавился движениями ступней и небрежно оттолкнул подальше. Мужчина застыл на месте, смотря на меня, его грудь высоко и часто поднималась. Он был слишком нетерпелив и теперь, должно быть, вспомнил о чём я просила.       Как не любя друг друга мы могли показать любовь? Как, будучи не идеальными оба, должны найти в друг друге идеал?       Хосок моргнул несколько раз, он заметно успокоился. Я аккуратно разулась, становясь значительно ниже, но ощущая себя теперь более уютно. Мужчина склонился при моём приближении, позволяя обхватить лицо ладонями, прижаться лбом к его лбу и провести пальцами по шевелюре. Выдыхая запах недавно выпитого вина, я коснулась губ поцелуем, тем самым оживляя все движения. Мужские руки прошлись по моим бокам, всё ещё скованным в тёплое платье, сжали их, огладили, а после потянулись к скрытой змейке на спине. Я же взялась за ремень на брюках Хосока, неумело оттягивая кожаный аксессуар и звеня бляхой. Сердце стучало как бешеное, а грудная клетка словно стала шире. Я не позволяла себе ещё подобного и не видела каков он без одежды, поэтому боязно оттянула брюки, чтобы отстегнуть пуговицу и взяться за молнию ширинки. Моя спина оголилась и слегка покрылась мурашками от касания к обнажённому чувствительному месту. Хосок отстранил меня, чтобы снять платье. Я не стала препятствовать. Мужчина стянул ткань с плеч и груди, оставляя стоять в чёрном тканевом бюстгальтере, робко прижимая ладони к ключицам. С бёдер платье спало само, не зацепившись даже за тазовые косточки. Теперь и трусы-шорты такого же чёрного цвета предстали глазам Хосока, а то, что казалось колготками, оказалось чулками. Мужчина ненадолго задержал свой взгляд там, после чего слегка улыбнулся скорее из-за выражения моего растерянного лица, нежели из-за предмета одежды. Растянув улыбку шире, он заглянул в глаза, будто говоря: «Ну, чего ты застеснялась?» А потом притянул за затылок, ради расслабляющих поцелуев.       С тихим звуком брюки упали на пол. Хосок переступил через них, увлекая меня к постели. Слегка осмелев, я потянула за боксёры, пока мужчина оставлял влажные поцелуи на шее и стаскивал бретельки с плеч. Щёлкнула застёжка чуть ниже лопаток, и грудь осталась обнажённой. Сухие пальцы массировали её, пока во мне вскипало желание. Я хотела иных касаний, влажных и горячих, от чего нетерпеливо замычала, сомкнув плотно губы, и потянулась к мужскому паху, встречаясь с твёрдостью, проводя ладонью по длине. Хосок потерял всякое терпение, рывком стащив с ягодиц трусы и потянув меня к себе. Сам он сел на кровать, расставив ноги, а меня заставил встать на колени по обе стороны от его бёдер. Так его губы идеально доставали до моих сосков. Медленно переведя взгляд туда к поднятому вверх взгляду Хосока, я тонула в его затуманенных глазах, таких же, как и мои.       — Подскажи же мне, Михэль… — проговорил он шёпотом, дотрагиваясь пальцами до складок между ног.       Он водил ими, растирая влагу, скользя по чувственным местам, пока я прислушивалась к ощущениям, вздрагивая, когда мужчина попадал туда, где особо волнительно. Короткими фразами направляя его, закусывая губу и шумно дыша, я держала его за руку, не позволяя бросить щепетильное занятие. В предоргазменном состоянии невозможно было ничего контролировать, поэтому я лишь напряглась всем телом, обхватывая шею Хосока. Застонав и неосознанно опустив таз, я задрожала и впилась пальцами в плечи, прося закончить ласки. Ещё с минуту мы молча ощущали, как мои ноги слегка вздрагивали от утихающих спазмов в паху.       Мужчина опустил ладонь ниже, обхватив ею свой половой орган и направив в меня, а я послушно присела, соединяясь, наконец, с Чоном в прямом смысле этого слова. Очутившись внутри, Хосок повременил, запоминая ощущения, после чего привстал и опрокинул нас на постель, так, как и должно быть в его понимании. Мужчина вжался в меня, придавил своим весом. Мой протяжный стон оповестил его о том, что мне всё нравилось, а его кожа на спине, сжатая моими пальцами, о том, что можно продолжать дарить друг другу вздохи и тихие стоны, мычание в шею и горячее дыхание.       Внезапный хлопок двери заставил Хосока остановиться. Я тоже слегка приоткрыла глаза, хотела было спросить, что это… но понимание пришло само.       Сокджин.       С осознанием того, что он ушёл до конца акта, громко хлопнув дверью, я плотнее сжала ногами бёдра Хосока, понуждая его ускорить темп.       Когда постель немного остыла, а мы начали слышать что-то ещё, помимо собственного дыхания и биения сердец, молча потянулись в ванную комнату, где после ещё около получаса нежились в объятиях друг друга под струями тёплой воды.       Хосок хотел уйти совсем рано, чтобы никто из «друзей» моего мужа не повстречался по пути. Но мы проспали рассвет, что было ожидаемо, однако в доме всё равно царила тишина. Одевшись и оглядев комнату, не забылось ли что, Хосок вновь поторопил меня, призывая бросить всё как есть и уйти. Однако я старательно заправляла постель, считая некрасивым оставлять беспорядок. Пусть его никто и не увидит, придёт прислуга и всё заберёт в стирку, расстелет новые покрывала и простыни, наденет новые наволочки, вымоет полы и протрёт пыль…       Ковровое покрытие значительно приглушало стук каблуков. Мы спустились на первый этаж совсем неслышно. В доме стояла непривычная тишина. Пройдя в гардеробную, мы легко нашли свою верхнюю одежду, я переобулась в полусапожки, а телефон Хосока зазвонил, оповещая о прибытии такси в назначенное место.       Мы не специально соблюдали тишину — лишь для того, чтобы не мешать людям спать. Конечно же, можно было дождаться, когда все проснутся, оповестить о моём решении, попрощаться. Вот только я не считала нужным это делать. Из всех мне были близки только Тэхён и Чимин. С последним я попрощалась, а Тэ… должно быть, его сейчас волновало лишь своё счастье. Омрачать мужчину своими запутанным решениями вовсе не хотелось. С Сокджином же мне всё равно придётся объясниться, вот только не здесь и не сейчас.       — Готова? — прозвучал вопрос, означающий слишком многое для меня на данный момент.       Я кивнула, делая глубокий вдох, будто собиралась впервые добровольно сделать прыжок в воду. Ещё вчера думала, что буду расстроенной, уходя и покидая эту жизнь со всеми её минусами и плюсами, сегодня же, я оказалась полна приятного воодушевления и волнения, что когда-то появлялись уже во мне перед переездом в Южную Корею. Тогда я была уверена — у папы обязательно всё получится и наша жизнь изменится к лучшему.       — А вы куда так рано? — вдруг прозвучал голос хозяина дома.       Мы обернулись, обнаруживая Тэхёна позади, бредущего к лестнице из кухни с подносом, полным всякой еды. Мужчина забил чем-то рот наполовину и лениво пережёвывал это, переводя взгляд с меня на Хосока и обратно.       — Вы явно не на прогулку собрались, — добавил он.       — Мы уезжаем, Тэ, спасибо за приглашение, праздник удался. И-и… ещё раз, мои поздравления, — сказал Хосок вполне добродушно.       — Присоединяюсь, правда рада, что Миён, наконец, ответила на твои чувства. Ну, а я ухожу от Сокджина, — проговорила, опустив голову и немного замявшись.       — Так всё это время, что мы с Ми решали проблемы, вы… — Тэхён с азартом ткнул в нас пальцем поочерёдно.       — Мы тоже решали проблемы, — покивал Хосок, приподняв брови.       Морщинки в уголках глаз Тэхёна говорили о добром расположении духа, но он ещё некоторое время что-то соображал, перед тем, как спросить:       — Джину что передать?       — Передай, как есть. Я с ним свяжусь позже сам, — сказал Хо и взял меня за руку.       — Тогда… Дай хоть обниму.       После этих слов Тэхён поставил поднос прямо на пол и, приблизившись, обнял сперва меня, а после и Хосока, выражение лица которого оставляло желать лучшего.       — Надеюсь, пригласите на свадьбу, — подмигнул Тэ ему.       — Нет, — резко отчеканил тот и добавил более мягко: — Ты же знаешь почему…       Хозяин дома хмыкнул, но всё равно повторил, что будет ждать пригласительного.       Утро встретило холодом, мгновенно пробравшимся под воротник куртки, заставляя сжаться и набросить на голову капюшон. Благо, такси ожидало прямо за воротами. Сев на заднее сидение, позволила себе расслабиться и погрузиться в свои думы, пока Хосок разговаривал с водителем. Взгляд сам по себе устремился к дому. Пусть само здание не много для меня значило, однако сейчас там находился тот, кого, я думала, никогда не покину. Когда-то я готова была идти за Чимином хоть на край света, на деле, даже Лав-отель стал для меня крайней точкой. Я надеялась, что он бросит всё и будет любить лишь меня одну, на самом деле моя любовь стала для него тяжёлой ношей. От того ли, вчера, Чимин выглядел так беззаботно?       Он ожидал чего-то, и я ожидала, но это не оправдалось. Возможно, просто не нужно питать надежд? Просто быть рядом с тем, с кем ощущаешь себя на своём месте? И сейчас я была именно там, уверена. Сжав руку Хосока, я отвернулась от окна и прислонилась щекой к его плечу.       — Красивая пара, — вдруг отвесил комплимент водитель такси и улыбнулся, я заметила это через зеркало заднего вида. — Как долго вместе?       Авто завелось и тронулось с места. В салоне витал запах кофе, стоявшего в картонном стаканчике рядом с коробкой передач.       — Один день, — проговорил Хосок и слегка усмехнулся.       Мало… а ощущения такие, будто совершила главный подвиг в своей жизни.       Такси подъехало к дому, в который я прежде никогда не входила, мимо того самого места, где накануне машина Сокджина столкнулась бордюром, оставив чёрный, продолговатый след от стёршейся шины.