***
— Я уже взрослый, — сказал Джонатан, сделав ровный выдох. — Я принадлежу себе, и я способен на принятие собственных решений. Я ценю любовь и поддержку, но я могу позаботиться о себе. — Чёртов урод, — пробормотал мужчина, сидевший напротив него в метро, и с отвращением отвернулся. Джонатан покраснел. Он сосредоточился на ровном дыхании, стараясь казаться хладнокровным, спокойным и собранным. Не было никаких сомнений в том, что все его друзья собираются объединиться против него, но он мог выдержать это. Бояться было нечего. Пришло время ему постоять за себя и, наконец, положить конец этому честно бессмысленному спору. Он поднялся по ступенькам, ведущим в его квартиру, полный решимости, выпятив грудь, когда он занял позицию за дверью. В коридоре было тихо. Он вдохнул через нос и открыл глаза, выпуская воздух. Воспользовавшись ключом, он открыл дверь и вошёл внутрь. — Хэй? — крикнул он тем же небрежным тоном, что и всегда. Его слова были встречены молчанием. Он, не спеша, снял ботинки и пошёл прямо в ванную, чтобы вымыть руки, избегая мест общего пользования. Он услышал приглушённый шёпот, доносившийся из гостиной. Конечно, они были там. Вздохнув, Джонатан вышел из ванной и направился к ожидавшему его комитету. Войдя в гостиную, он увидел, что Спидвагон, Эрина и Уилл сидят на диванах, ведя очень взволнованный разговор, который немедленно прекратился, как только он вошёл. Их взгляды переместились на него, но они не обменялись ни единым словом. Напряжение было настолько сильным, что его можно было резать ножом. — Ну, — начала Эрина, — посмотри, кто решил появиться. — Эрина, — предостерегающе прошипел Уилл. — Где Стрейтс? — первым делом спросил Джонатан. — Нам пришлось отослать его. Таким образом, мы могли бы… — Напасть на меня, когда никто не встанет на мою сторону. Снова тишина. Джонатан почувствовал, как в нём закипает гнев. Это была редкая эмоция, и он поддавался ей только тогда, когда чувствовал, что его обижают. Он стоял над своими друзьями, глядя на них, сложив руки на груди. Он ждал, что кто-то сделает первый шаг. — Где ты был? — спросил Спидвагон. — Я думаю, вы все знаете. Снова тишина. На этот раз Джонатан не дал ей продлиться долго. — Просто скажите, что вы хотите сказать! — воскликнул он, наполовину раздражённый, наполовину взволнованный. — Просто скажите, что считаете Дио плохим для меня, и он хочет воспользоваться мной, чтобы мы все могли жить дальше. — Но разве это ложь? Он ужасный человек, и он показывал это много раз. — Для тебя, может быть. Но я знаю его лучше. Я знаю, что он больше, чем злодей, каким вы его рисуете. — Эрина открыла рот, чтобы заговорить, но Джонатан не дал ей этого сделать. Это было не похоже на него – вести себя подобным образом, но, с другой стороны, он никогда ещё не чувствовал, чтобы его кровь кипела так. — Я люблю этого человека, и хотя я ценю твоё мнение, я не могу позволить этому помешать моим отношениям. — Джонатан, этот парень – та ещё жопа! — крикнул Спидвагон. — Ты тоже был таким, когда мы встретились! И вот мы здесь… Боже, я просто не понимаю, что вы, ребята, имеете против него! — Что ты собираешься сказать отцу? — спросил Уилл, определённо более спокойный, чем остальные двое. Голова Джонатана внезапно прояснилась, почти грубо. — Ты забыл, что он приедет на следующей неделе, да? Да, да, это так. Но он не мог позволить Уиллу узнать об этом. — Мой отец не должен знать о моей личной жизни. — Правильно. А если ваши отношения будут продолжаться – как вы того хотите, – что тогда? Ты сообщишь ему эту новость и понадеешься, что он изменит свои взгляды на мир в 60 лет? Или ты будешь держать это в секрете? — Как я уже сказал, моему отцу не нужно знать слишком много подробностей о моей личной жизни. Я умею хранить секреты. — До каких пор? — Уилл продолжал настаивать. Джонатана осенило, он сжал кулаки и прищурился. — Пока он не умрёт? Спидвагон и Эрина потрясённо уставились на другого мужчину. Они все хотели вразумить Джонатана, но это было уже слишком. Джонатан же, напротив, оставался совершенно замороженным. Было так легко поддаться своему гневу, но в то же время он не мог этого сделать. Он просто стоял, пристально глядя на своих друзей. Он чувствовал, как слёзы собираются в уголках его глаз и катятся по щекам. Он всегда ненавидел это в себе, то, как быстро он начинал плакать. То ли от радости, то ли от печали, то ли от отчаяния он плакал слишком легко. Не сказав больше ни слова, он повернулся и ушёл, не обращая внимания на слова Спидвагона. Ему нужно было найти поддержку в другом месте, если не у людей, которых он знал и которым доверял так долго. — Зачем ты это сделал?! — взорвалась Эрина. — Мы никогда не хотели его запугивать, Уилл, просто образумить его! — Это причина, по которой я это сделал, — ответил Уилл ужасно спокойно. — Кто-то должен был показать ему, что поставлено на карту. Ему приходится выбирать между своей семьёй и этой змеёй, в которую он, как ему кажется, влюблён. Он вернётся, просто дай ему выпустить пар.***
Из-за закрытой двери доносился звон колокольчика Шугар и возбуждённый лай. Она всегда могла сказать, когда Валентайн был дома, она просто знала, что это был он. Маленькая собачка взорвалась в припадке возбуждённого лая, прыжков и беготни вокруг его ног, пока он не опустился на колени, чтобы погладить ей живот, смеясь над её переполняющим счастьем. — Кто самая лучшая девочка на всём белом свете? — он ворковал, отдавая ей всю любовь, которую она заслуживала. — Ты меня ждала? — Маленькая собачка продолжала смотреть на него глазами, полными любви. Валентайн поцеловал её в мокрый нос и встал. — Я пойду переоденусь и отведу тебя на прогулку! — При звуке этого слова Шугар вскочила на ноги и потянулась за поводком. Она начала лаять, царапая стену в попытке добраться до него. — Просто дай мне пять минут, ладно? Папа скоро вернётся! Валентайн вприпрыжку побежал вверх по лестнице, не желая, чтобы его ждал ребёнок. Он нашёл Скарлет в их спальне, сидящей перед туалетным столиком и поправляющей макияж. Она готовилась к выходу, о чём свидетельствовали её наряд и огромное количество духов. Они встретились взглядами в зеркале. Обмен любезностями явно не входил в круг вопросов. — Привет, — сказал он. — Привет. — Скарлет первой прервала зрительный контакт. Она снова принялась поправлять брови, а Валентайн, как всегда легко ступая, вошёл в комнату. — Ты куда-то собираешься? — Мучительно ненужный вопрос, который он обычно ненавидел. Но он отчаянно нуждался в чём-то, чтобы сломать лёд. — Разве это не очевидно? — Скарлет усмехнулась. Валентайн уже чувствовал, как в воздухе нарастает напряжение. — С кем же? — Я скажу тебе, когда ты скажешь, где был. — Тон Скарлет был таким же игривым, как и всегда, хотя после столь долгого знакомства Валентайн не мог игнорировать горечь, лежащую под ней. — Я был у Фрэнка. Он купил новый диван и нуждался в помощи, чтобы собрать его вместе. Ну, в конце концов, он помог мне, если честно, — он усмехнулся в тщетной попытке поднять настроение. Черты лица Скарлет только потемнели, её взгляд нашёл его, как молния. — Разве я тебе не говорил? — Нет, — прорычала она. — Нет, не говорил. Похоже, в последнее время произошло много такого, о чём ты мне не рассказывал. Он поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, но она отвела его, притворяясь беспечной, и вернулась к своему макияжу. — Например? Она улыбнулась, что-то напевая себе под нос. — Несколько дней назад, — начала она ровным и спокойным тоном, от которого у Валентайна волосы встали дыбом, — несколько друзей пошли поесть в это итальянское заведение в центре города, ну, ты знаешь, с живым джаз-бэндом и всё такое… — Валентайн увидел в зеркале, как бледнеет его лицо. Казалось бы, отражение было призраком, тощим существом, покрытым ледяным потом. Но это был он, нервничающий из-за совершённого им преступления. — Их внимание привлёк один из музыкантов, парень, который играл на скрипке. Сквозь пересохшее горло и пересохшие губы Валентайну удалось выдавить несколько дрожащих слов. — Что с ним? Скарлет хлопнула ладонями по туалетному столику и резко обернулась, чтобы посмотреть на него. Валентайн замер на своём месте на кровати. Он просто не боялся… был взволнован. Уже давно их отношения застряли в болоте, отчаянно нуждаясь в искре. И казалось, что он вот-вот сгорит в огне. — Почему ты мне не сказал? — спросила она. Как бы он на это ни смотрел, Скарлет была права. И всё же, хотя Скарлет была права, он был горд, слишком горд, чтобы видеть ясно, и ему нужен был взрыв, ему нужен был слон в их отношениях, чтобы затоптать его до смерти. — Должно быть, это вылетело у меня из головы. Скарлет недоверчиво уставилась на него, застигнутая врасплох его пресыщенным ответом. — Чёртов придурок… — пробормотала она. — Он ведь дал тебе эту работу, не так ли? — Молчание Валентайна было единственным ответом, в котором она нуждалась. — Чёрт возьми!.. Чёрт возьми! Он дал тебе что-нибудь ещё, пока я смотрела в сторону? Может быть, машину? Дом? — Эй, да пошла ты! Ты последний человек, который будет читать мне нотации о том, что я сплю со всеми подряд! — Значит, ты признаёшь это! Ты же спал с ним! — Я этого не делал! Я – не ты! — Скарлет закрыла рот. Око за око, один удар ниже пояса за другим, но он не собирался останавливаться. Яд кипел в его животе слишком долго, и он собирался выплюнуть его весь. — Я признаю, что целовал его, но никогда не отказывался от наших отношений, как ты. Ты обещала мне, что перестанешь встречаться с другими, но так и не сдержала своего слова. Как я могу доверять тебе, Скарлет? Все смеются за моей спиной, все в кампусе, наши семьи, — он сделал глубокий вдох. — Мы должны были пожениться. Она усмехнулась. — Правильно. Единственная причина, по которой ты хочешь жениться на мне – это то, что ты хочешь детей, просто скажи это. — Ты же знаешь, что это неправда. — Эй, знаешь что? Я облегчу тебе работу, — прорычала она, полностью игнорируя его. — Я перевязала свои трубы некоторое время назад, сказала доктору солгать тебе, чтобы ты не отчаивался окончательно. Это открытие потрясло Валентайна до глубины души. Дело было не столько в том, что Скарлет не могла иметь детей, сколько в том, как она лгала ему. Скрывать правду, чтобы не впасть в отчаяние? Ерунда. Она мучила его так же, как он мучил её. Вдвоём они привязали труп к колеснице и пронесли его вдоль стен Трои. И всё же… он попытался притвориться, что эта боль пронзила его сердце. Но это было не так. Это было просто облегчение. Скарлет первой нарушила невыносимую тишину между ними. Она прошла мимо него, и он почти машинально потянулся к ней, останавливая её. — Мы можем хотя бы поговорить об этом? Что скажут их семьи? Их сверстники? Их церковь? Она выдернула руку и вздохнула. Её чёрные глаза были полны печали, как бы хорошо она ни умела это скрывать. — Не думаю, что в этом есть смысл. Скарлет ушла. Он стоял на том же месте, пока не услышал, как её машина выехала из гаража и помчалась прочь, направляясь к какой-то гигантской вечеринке. Весь воздух, застрявший в лёгких, сразу же покинул его. Он огляделся по сторонам. Если бы он стёр свою память, это был бы ещё один нормальный день. Он осмотрел вещи в их комнате, их подушки рядом. Он впервые заметил, как странно они выглядят, как неуместны. Лай Шугар вывел его из транса. Да, она всё ещё хотела пойти на прогулку.***
Запах свежеиспечённого рататуя наполнял всю квартиру, даже проникал через открытое окно. Это была любимая еда Джонатана и в некотором смысле предложение мира. Во время этого процесса Спидвагон несколько раз останавливался, чтобы попробовать его, абсолютно уверенный, что он соответствует стандартам его друга. Удовлетворённый результатом он снял фартук и впервые за несколько часов отважился выйти из кухни. Часы на стене показывали восемь вечера, но небо за окном было не старше полудня. Обилие дневного света, должно быть, было одним из лучших качеств лета, если не единственным. Он нашёл двух других своих соседей по комнате в гостиной, каждый из которых занимался своими делами. — Джоджо всё ещё в своей комнате? — спросил он. — Весь день не выходил, — ответил Уилл, пожав плечами. Он тяжело вздохнул. Безразличие Уилла сводило его с ума. Атмосфера в доме была невыносимой. Он ненавидел напряжённость между своими друзьями, но надеялся, что не было ничего, что еда не могла бы вылечить. Он подошёл к двери Джонатана и на мгновение остановился, прислушиваясь. Было тихо. Джонатан, вероятно, сидел на кровати, читая книгу или заполняя бумаги для поездки в Грецию. Спидвагон скучал по взволнованным разглагольствованиям Джонатана по этому поводу, по его радостному голосу и смеху, по планам на предстоящее чудесное лето. Он постучал, ожидая ответа. — Джоджо? — позвал он, когда ответа так и не последовало. — Можно мне войти? Снова тишина. Спидвагон подёргал ручку и, не обнаружив запертой двери, воспринял это как приглашение войти. Комната была пуста, Джонатана там не было. Первой мыслью, пришедшей в голову Спидвагону, было, что Джонатан, возможно, вышел прогуляться, но он быстро понял, что это не так. Кое-что из одежды Джонатана пропало вместе с электроникой и чемоданом. — Ах, чёрт…