Дом пяти

      Три полные луны отделяли вампиров от скорбной битвы в когда-то переполненной столице. Та неминуемая ночь преисполнялась тягостной духотой, что облепляла тела храбрых воинов. Сейчас же город обдувал приятный холодок, несущийся с востока, здорово оживлял жителей города, помогая восполниться силами. Постепенно вампиры осваивались, привыкали к новому дома, добавляя к нему ещё больше уюта. И пока народ пускал новые корни, обвивая старые, их Повелитель разрешал отложенные дела…       Смерть Агнарра отобрала у двух прелестниц не только любящего отца, но и образцового советника Ночной Империи. Бывший глава семейства Разенграффе обладал расчетливым умом, бескорыстным сердцем и весьма добрым характером. Данные черты и многочисленные доблестные поступки помогли ему стать не просто угодливым аристократом, а вторым значимым лицом в Ночной Империи после Джексона Фроста. И теперь, когда его не стало… Место советника короля до сих пор оставалось свободным.       Сегодняшний гость как раз метил туда.       Король Джек в сером сюртуке, украшенным белыми нитями, осанисто стоял в стороне от длинного стола. Огненный свет от золотых канделябров окутывал густыми тенями его точенную фигуру, подчеркивая королевские черты лица. Твердые руки свободно свисали вдоль тела, и ни одна его часть, ни одно движение не выдавало истинные чувства Владыки. Ни дискомфорта, ни расслабленности. Эльза видела в Джеке неоспоримого короля, которому было подвластно всё, подобному абсолютному контролю эмоций позавидовал бы каждый.       Девушка стояла позади него, мельком поглядывая в его сторону, жадно изучая его, боясь забыть мельчайшие детали. И замечала новые куда больше в присутствии других вампиров, чем когда оставалась с ним наедине. Так не ускользнул от внимательного взора слабый след чернил на ребре правой руки, дорогой перстень с нефритом и ухоженные ногти.       Исключительная элегантность Владыки, не смотря на его непослушные волосы, заставила Эльзу смутиться при виде своих запущенных ногтей, благо, без облезшего лака, но всё устранялось одной деталью — тонким браслетом, подаренным Джеком. Бесценное украшение привлекало на себя все внимание. Перелив цветов нежно-белого камня завораживал в отличии от белого платья летнего сезона.       Новая волна неловкости окатила Эльзу, когда она заметила, как до боли знакомое лицо оценивающе изучила её короткий наряд. Атали… Разенграффе не удержала удивление. Округлое личико исказилось, миндалевидные глаза в разы увеличились. Но приступ ошеломления удалось мигом остановить и снова надеть маску безучастности. Иккинг, стоящий рядом, испытывал те же самые чувства.       Долговязый отец Атали с трудом нагонял Джека в росте. Обладатель черных кудрей в тусклом, зеленом костюме глубоко склонился, пропустив далее единственную дочь. Её шикарное платье цвета красных роз красиво расплылось по кафельному полу во время изящного реверанса. И когда она протянула тоненькую руку для того, чтобы Владыка поцеловал её, Эльза внутренне усмехнулась, уже представляя, как Джек проигнорирует жест.       Земля под ногами Разенграффе перевернулась в момент, когда хозяин замка вальяжно склонился перед дочерью богатого аристократа и без отвращения преподнёс к своим сжатым губам её руку. На гладком лице Атали скользнула безгрешная улыбка, так уродующая её истинную сущность. Уж Эльза это отчетливо видела, так как была близко знакома с её темной стороной. — Прошу за стол, — последовало от Джека.       Дочь Агнарра взглянула на него, словно он ошибся с выбором. Атали Финк ни коем образом не подходила на роль будущей жены бесспорного правителя вампиров. Того же мнения придерживался и Иккинг, севший по правую руку от Джека, рядом с подругой. Он-то подробнее знал все её любовные похождения. Подружка его кузена точно играла с огнем, пассивно флиртуя за обедом. — Для меня и моей дочери большая честь отобедать с вами, Повелитель, — мистер Финк держался безупречно, ни смазливого тона, ни льстивых слов. Всё как подобает возможно будущему советнику короля. — Да, большая честь, — вплелась в разговор Атали, совершенно игнорируя присутствие Иккинга и Эльзы, покуда это было возможно. Джек молча принимал их слова, пока слуги подавали шикарные блюда. — Знаю, что не место и не время, но, пожалуйста, примите мои соболезнования, мисс Разенграффе. Агнарр был также и моим близким другом. Его уход меня сильно огорчил, — густые брови мистера Финк жалобно изогнулись, выпуклый лоб покрылся короткими морщинками. От этого его лоснящееся лицо стало для Эльзы в разы отвратительным. — Спасибо, — тихо ответила она, поспешно схватившись за бокал кровяного вина. Владыка внимательно следил за её порывистыми движениями, от этого нервозность девушки лишь усиливалась.       Пока сочное мясо разрезалось плавными движениями гостей, разговор Джека и мистера Финка касался исключительно деловых вопросов, обговаривались неинтересные женским ушам имперские вопросы, в которые Эльза пыталась вникнуть, но удавалось крайне тяжело, ведь она отвлекалась на то, как Джек украдкой поглядывал на Атали, и дочь Агнарра снова сбивалась с мысли.       С бокалом вина разговор принял совершенно другие обороты. Мистер Финк будто бы осмелел, стал говорить громче, но всё же не терял лица. Наверняка на него подействовало еще доброжелательное отношение Владыки. Так ему хватило наглости похвалить дочь в присутствии Джека. А Атали скромно отнекивалась от врожденного таланта к танцам и ведению хозяйства, как и у её матери.       Медленно и незаметно трапезная сменилась просторной гостиной, в которой красовался рояль. Вид богатого инструмента напомнил мистеру Финку, что его дочь также прекрасно музицирует. — Мы словно в восемнадцатом веке, — прошептала Эльза на ухо Иккингу, глядя как с разрешением Джека, Атали садится за черный рояль.       Через секунду заунывная мелодия в сопровождении не самого прекрасного голоса залилась по комнате. Джек не сводил глаз с златовласой музыкантши, расслабившись на бархатной софе. Иккинг с Эльзой наблюдали далеко в стороне, около темного окна, пропитанного лунным светом. Но в основном Разенграффе изучала лицо Повелителя и все никак не могла понять, что за умиротворенность поселилась в нем. Неужели так действовала музыка или вино? Может красота Атали?       Усыпляющая мелодия близилась к концу. Атали, не получив больше просьбы продолжить, слегка огорченно отошла от инструмента. Но более уныло выглядела Эльза, ведь обед, обещавший быть недолгим, затягивался на довольно большое время. И как девушка внутренне радовалась, когда Джек вместе с семейством Финк постепенно передвигались в другую комнату для личного разговора. Все происходило довольно плавно, как по маслу.       Наедине с Иккингом Эльзе стало намного спокойней. — Помнишь ту песню из нашего детства? — вампирша улыбнулась светлой улыбкой, вспоминая далекие ночи прошлого, где только она, Иккинг и фортепиано его покойной матери. — Как забыть? Мы пели ее даже, когда засыпали вместе, — Иккинг мягко потянул подругу за руку к массивному роялю, удобно сел за него и положил длинные пальцы на нужные клавиши. — Конечно, невозможно забыть шедевр, который создал именно я, — самовлюбленно произнес вампир и начал нажимать на клавиши в темпе andantino (не спеша).       Приятная слуху мелодия заполонила бордовую гостиную. Эльза прильнула к инструменту сбоку, беззаботно глядя за виртуозностью рук парня. Прелюдия закончилась, и вампирша шелковистым голосом пропела первые строки:

Ты стоишь молча, наверняка, о чем-то думаешь. Ты стоишь скромно, наверняка, о чем-то думаешь.

      Сопрано Эльзы украсило мотив ещё больше. Мягкий перелив нот трогал за душу, беспокоя отдаленные частички света надломленной души. И хоть смысловая глубина строк была понятна лишь Эльзе и Иккингу, постороннему все равно нравилось их раскрывать со своей стороны. Песня далекого детства сближала вампиров ещё больше, напоминало о том беспечном времени в окружении родных и заставляло по нему скучать.       За столь коротким куплетом снова следовал пролог ко второй части. Но не успел глубокий голос Эльзы продолжить его, как в гостиную в некой спешке ворвался Владыка с легкой взволнованностью на лице. Гости сегодняшнего обеда второпях появились сзади.       Иккинг рвано прервал мелодию, озадаченно оглядев недавно ушедших вампиров. Пристальный взгляд Джека прожигал смущенную Эльзу. Она ещё никогда и никому, кроме близких, не позволяла слышать свой голос. В воздухе повисла молчаливая неловкость, которую мистер Финк с радостью смёл своим низким смехом: — Как только ваш прекрасный голос достиг нас, мисс Разенграффе, ни о каком разговоре не могло быть и речи, — взрывной смех отца подхватила Атали, заметно удрученная ситуацией. Ведь ещё минуту назад Владыка хотел поделиться с ними чем-то важным. — И вправду прекрасный голос… — Туманно подметил Джек, но просьбы продолжить не последовало, к счастью Эльзы.       Это был единственный раз, когда Разенграффе была рада присутствию своей зловредной одноклассницы Атали, ведь именно она нарушила воцарившуюся тишину и сбила короля с неизвестных дум: — Простите меня за мою нескромность, но, Повелитель, вы хотели нам что-то сказать, — вся галантность мира были вложены в произнесённые слова.       Владыка будто бы слегка вздрогнул, прежде чем ответить. Придержал на Эльзе проницательный взор и только затем тяжело перевел внимание на семейство Финк. — Абадая Финк, отныне вы будете служить в качестве моего личного советника на благо вампирского народа, — довольно просто провозгласил Джек, без единой эмоции или гордого тона.       В ту же секунду длинная фигура Абадаи Финка припала на одно колено, вытянутая голова низко опустилась, что густые кудри упали вперед. Позади красным пятном в затемненной гостиной мелькала Атали, также вставшая на одно колено.       Полное счастье из всех присутствующих испытывало лишь семейство Финк, Эльза искусно скрыла недоумение и легкое негодование. Но кто она такая, чтобы указывать Джеку? Потому она просто проглотила комментарий, который так и просился наружу. Иккинг же не сводил серьезного взгляда с Атали, словно посылая ей предупреждение: статус отца не смоет её грязное поведение.

***

      Всё предрассветное время Эльза думала только об одном: скоро Владыка найдет себе жену. Лежа на высокой кровати, приятно хрустящей под телом, она уже представляла, как Атали под руку с Джеком прогуливается по дворцовому саду и любезно беседует на повседневные темы. На фоне надвигающейся угрозы в лице Валенсии всё это выглядело смешно. Потому ещё одна версия предстоящей жизни Атали маячила в голове у Эльзы: Владыка занят устранением сестры, а его несчастная скучающая по мужу жена вскоре должна родить. Но увы, война отберёт у неё счастливые роды, ребенок родится на свет без участия отца. Одно утихомиривало ребяческую ревность Эльзы — освобождение после всего предстоящего ужаса.       Разенграффе снова бессонно чертыхнулась в кровати, никак не найдя удобную позу для сна. Глаза гуляли по комнате. Хватило доли секунды, чтобы внимание завоевали плотно закрытые от солнца окна. Эльза мигом выбралась из белоснежной постели, подлетев к ставням. Не имелось ни единой щели, которая бы пропустила жаркий луч солнца. И тут, без какой-либо робости тонкие руки девушки аккуратно сняли первую доску. Толстая полоса света пронзила комнату, и Эльза молниеносно отошла в сторонку, пока колкая боль не превратилась в испепеляющую силу.       Рассеянные лучи приятно щекотали кожу, а красота за тонкой преградой в виде окна завлекала, словно запретный плод. Макушка солнца медленно выбиралась из густого леса меж скалами. Оно заставляло сиять влажные глаза Эльзы, которые не позволяли себе даже моргнуть, как бы всё это не исчезло также быстро, как и появилось.       Но девушку отвлекла необъяснимая стужа, окутавшая босые ноги. Природа неприятного холодка настораживала. И внезапно почувствовалось приближение темной энергии. Эльза хмуро взглянула в сторону закрытой двери. Её слегка трясло от дюжих ударов неизвестного потока воздуха.       Секундная тишина зазвенела в ушах, и страх приближения чего-то опасного прошелся по Эльзе колющей дрожью. Толстенная дверь слетела с петель, разрушив ставни вдребезги. Туча бесформенных фантомом в сопровождении адского мороза ввалились в комнату, словно бешеные псы, жаждущие крови. Сталкиваясь со всем подряд, они свалили дочь Агнарра на пол и не позволяли ей даже поднять головы.       В покоях разбушевалась настоящая буря. Всё вокруг покрывалось тонким слоем инея. И все бы ничего… Только дощатая преграда от солнца не выдержала натиска призрачного неистовства и разрушилась вместе с окном. Перевернутые апартаменты Эльзы вспыхнули золотым светом.       Душераздирающие крики вырвались наружу. Обжигающие лучи солнца вынудили Эльзу свернуться калачиком. Невозможно было даже открыть глаза. И вдруг все прекратилось… — Прочь! — прокричал грузный голос.       Вседозволенность фантомов прекратилась в тот же момент, как последовал приказ. Яркий свет исчез. Эльзу накрыли мягкой тканью. И чьи-то руки бережно приподняли с пола, уложив на колени. — Сейчас все пройдет, потерпи, — ласковый тон слегка успокоил девушку, но был ей не знаком. Она с трудом разомкнула глаза. Испуг, смешанный с изумлением от увиденного, застыл на обожженном лице Разенграффе.       Нежные пальцы Повелителя стали осторожно касаться её красных щёк, скул, носа, оставляя после себя приятную прохладу. Следы безжалостного солнца стали исчезать. Постепенно шоковое состояние Эльзы уменьшалось. Через долю мгновения она и вовсе расслабилась на руках Джека, без стеснения изучая его прекрасное лицо. Голубые глаза Повелителя отвечали ей тем же. Казалось момент их переглядываний застыл в бесконечности, но и её можно прервать…       В комнату вбежал Иккинг, позади него Астрид. Оба вампира задержались у самого входа, быстро оглянув разрушенную комнату. Повсюду валялись перья из разорванной подушки, мелкие камни и стекла из разбитого окна. Огромную дыру теперь прикрывала плотной текстуры пелена вампирской магии. Черная субстанция, больше похожая на звездное небо, защищала вампиров от солнца.       Свирепый взгляд Джека не позволил даже на сантиметр приблизиться Иккингу к раненной Эльзе. — В моем замке фантомы. Где Праций? — Джек еле сдерживался, чтобы не перейти на крик.       Астрид заметно побледнела, воздух в её легких пропал. Но устрашающий взор Владыки привел её в чувства: — Колдун в темнице, — пропищала вампир, Иккинг озадачено взглянул на неё, как и Джек. Затем Хофферсон неожиданно упала на колени. — Я достала для него алкоголь и связала волшебными цепями в темнице. Простите, Владыка, я не знала, что он все равно сможет вызвать фантомов.       Джек разочарованно вздохнул, встал на ноги и с Эльзой на руках направился к выходу. Иккинг и Астрид поспешили расступиться.       Уничтожающий взгляд, который Владыка бросил напоследок в Астрид, подействовал на неё, словно конец всего. Девушка почувствовала, как нить смысла её жизни оборвалась в ту же секунду. Ведь только что она открыто созналась в предательстве, ослушалась давнего приказа Повелителя ради своей выгоды. Невольно слезы горести вырвались наружу. Астрид никак не могла их сдерживать. Впервые за долгое время она так сокрушенно рыдала.